Жить

– Мам, мы – на карусели! Раскрути нас! – и Серёжа чуть не бегом свернул на детскую площадку. Миша не отставал от него. Когда мальчики устроились на деревянных сиденьях с немного облупившейся краской, Вика оттолкнула от себя прохладный синий поручень.
– Сильнее, тёть Вик! Ух! – звонко крикнул Миша.
– Голова закружится, – молодая женщина кивнула, засмеялась и после ещё пары сильных толчков, схватившись за спинку пустого сиденья, пробежала несколько шагов по ходу слегка заскрежетавшего сооружения. – Всё, запыхалась. Займитесь чем-нибудь другим, тут есть где развернуться. А я – на лавочку.
Вика вышла на выложенную плиткой дорожку и села на скамейку лицом к разнообразным горкам, турникам и качелям, где кроме сына и племянника в это будничное июньское утро лишь две маленькие девочки играли в песочнице под присмотром бабушки. За детской площадкой парковая зона постепенно переходила в пляж, ещё недавно зараставший мелким кустарником. Теперь на нём возводились какие-то павильоны и открытые спортивные комплексы. Всё это завершалось протянувшимся вдоль широкой реки деревянным помостом, сейчас пустым, а в выходные дни наполненным гуляющими по нему людьми. Запах сосновой хвои смешивался с тонким ароматом цветущей липы, тёплый ветер едва касался щёк, солнечные лучи бледным золотом рассыпались в зелёных кронах деревьев и в траве.
– Как же хорошо! Как хорошо жить! Спасибо, Господи, что позволил мне…

В начале марта прошлого года Серёженька заболел. Лёгкое ОРВИ дала серьёзное осложнение. Вика легла в больницу вместе с сыном. Анализы, таблетки, уколы… Со дня госпитализации прошёл почти месяц. Врачи сказали, опасность миновала. У детей, в отличие от взрослых, всё может прийти в норму, функции клеток могут восстановиться.
Последнюю неделю у Вики часто возникали тянущие боли в животе, но она всё списывала на нервы. Да и до себя ли было в то время? И вот в четыре утра женщина проснулась от сильных резей и жжения, захвативших, казалось, всё тело. Спустя несколько часов скорая перевезла её из одной больницы в другую, где вскоре после выставленного ей диагноза: аппендицит с разлитым перитонитом – она оказалась на операционном столе. Для неё тогда всё было будто в клубящемся мареве, но почему-то проник в сознание да так и остался там сочувствующий взгляд внимательных серых глаз анестезиолога, который подошёл к ней побеседовать за несколько минут до того, как она очутилась на каталке. Послеоперационный период лёгким не был: начался абсцесс. Поэтому домой девушку выписали только через три недели, а ещё через пару дней из больницы вернулись Серёжа с бабушкой, которая «заступила на пост» вместо Вики.

– Мальчики! Что случилось? Не ссорьтесь. Лучше возьмите мяч, в футбол поиграйте! – и женщина вновь погрузилась в свои мысли.
Мужа сестры недавно пригласили на работу в новый, современно оборудованный офтальмологический центр на Дальнем Востоке. Иван отбыл в «неизведанные земли», как любила поговаривать Наташа, месяца полтора назад. И теперь «преданная жена вслед за своим благоверным», вместе с сыном Мишей отправлялась туда, а по пути заехала к ним, чтобы погостить с недельку в родительском доме. Кирилл дорожит ими, это сразу бросается в глаза, стоит лишь увидеть их вместе. И это так здорово! Начинаешь верить и в любовь, и в возможность собственного счастья, которое пока что-то регулярно сбоит.

«Как тут было не заболеть? Столько негатива накопилось и вокруг, и в собственной душе. Главное, в собственной душе. Как в густом тёмном тумане увязала. Господи, ты только сына не наказывай. За мои грехи меня и наказывай. А Серёжу, младенца Сергия, спаси и сохрани!.. Да и меня, если… пожалуйста… И его тоже… Прости нас!» – и мысли вновь закружились вокруг событий четырёхлетней давности. Ссоры, слёзы, ощущение брошенности и ненужности. Потом узнала об изменах мужа. Он прощения не просил, считал, что имеет на них, эти измены, право, и останавливаться не собирался. А она – как хочет. Ей выбирать, терпеть или… Вика забрала сына и вернулась к родителям. А потом заметалась, пыталась восстановить семью, уговаривала исправиться… Глупо и унизительно, а от этого ещё больнее и «темнее». На развод подала сама спустя два года, но легче не стало. И лишь теперь, после той весенней встряски, что-то словно щёлкнуло и переключилось.
– Как же хорошо жить! Дышать, видеть, слышать! Слава тебе, Господи!

– Виктория Андреевна! Просыпайтесь! Как вы себя чувствуете? – она услышала голос анестезиолога, жаль, не помнит, как его зовут. Или не знает?
– Спасибо, всё хорошо. Мутит, конечно.
– Это ничего, так и должно быть. Ещё немного здесь полежите, и вас отвезут в палату.
Сквозь лёгкую пелену она вновь увидела внимательные серые глаза и попыталась улыбнуться.
– Что, девушка приглянулась? Да ты не смущайся, я же вижу. Давно пора. Сколько можно в бобылях ходить? – донёсся до женщины добродушно-насмешливый мужской голос, вероятно, одного из хирургов.
Больше Вике не привелось разговаривать с анестезиологом. Лишь несколько раз, прогуливаясь по коридору, она ловила на себе его взгляд, но, вдруг начиная волноваться и чувствовать неуверенность в себе, каждый раз опускала голову и спешила пройти мимо или вовсе развернуться и направиться в противоположную сторону.
«Что же я за дура такая? Другие через год снова замуж выходят, а я до сих пор как собака побитая».

Щёлкнуть-то щёлкнуло, но переключается как-то очень медленно. До сих пор…

Выписали Вику в конце апреля. Синий купол неба над головой, бездонный и умопомрачительно прекрасный, ярко-зелёные юные листочки, в изумрудной траве – жёлто-бархатные головки одуванчиков, нежный аромат цветущей сирени… Она спустилась с крыльца больницы и замерла, потрясённая ощущением жизни. Ощущением возрождения. И сейчас, спустя год с лишним, воспоминание об этом чувстве нет-нет, да и окатит её волной, пронзит ослепительной вспышкой молнии. Жить!

«Да что же я так часто прокручиваю в голове все эти воспоминания: и о разводе, и о болезнях, и о… Интересно, как же его всё-таки зовут?»
– Тётя Вика! – Миша подбежал к ней и положил рядом со скамейкой красно-коричневый мяч. – Пойдёмте, опять нас с Серёжкой на карусели покатаете, – и, не дожидаясь ответа, помчался назад.
– Интересно, они ходить умеют? – усмехнувшись про себя, женщина последовала за ним. Толкнула карусель. Раз, другой. И почувствовала взгляд. Такой… знакомый? Обернулась, сделала несколько шагов по направлению к дорожке и остановилась.
– Вы?.. – одними губами произнесла она.
Но молодой мужчина с серыми глазами услышал её. Удивление, радость и растерянность сменяли друг друга на его лице. Прошло несколько секунд. А может, минут? Он провёл рукой по лбу и решительно приблизился к ней.
– Здравствуйте, Виктория! Вика… Вы меня помните? Меня Денисом зовут. И я…
– Да, помню, – девушка судорожно вцепилась в маленькую чёрную сумочку, висящую на её правом боку. И не опустила головы, а, выдохнув, застенчиво улыбнулась.