Лола

Кристальные крылья переливались всеми цветами радуги, пропуская через себя тусклое солнце, едва находившее путь через нагромождения серых туч. Я лежал на белом песке и смотрел за тем, как она суетливо сметает с моего мундира грязь и обломки, накрывшие меня вместе с взрывами.
- Вот и все, - сказал я. Мой голос дрожал, хоть сам я и не ощущал никакого страха.
- Да… Вот и все.
Она обняла меня, прижала к себе, и вместе со мной взлетела – легко, будто я и не весил килограмм сто с лишним вкупе с броней. Руки мои безвольно повисли, и только голову мне удавалось удерживать прямо. Я склонил её набок и скосил глаза вниз. Под нами разрастался белый пляж, устланный телами и искорёженным металлом, забрызганный кровью и черным машинным маслом. На возвышавшейся над морем равнине, под самым горизонтом, брезжили артиллерийские батареи с массивными стволами, из которых тянулись волнистые нити дыма. Я вновь повернулся к ней. Кристальные крылья сияли все ярче, почти ослепляя меня и пряча её лицо в разноцветном свету.
- Лола…
- Да?
- Почему ты…
- Потому что ты прощен, Кёрк.
- Прощен?..
- …Да.
Под нами с гулом пролетели три бомбардировщика, тяжелым дождем просыпавшие на пляж новые бомбы. С грохотом врезались они в песок, подняв в воздух белые, красные и черные клубы, размашистыми воротниками обрамившие столпы огня, что один за другим взметнулись к небу, обдав мне жаром спину.
- Они убили нас всех, - проговорил я. – Я знал, что так будет…
- Ты поступил правильно, Кёрк.
- Да… Вот только ничего это не изменило.
- Неправда… - из разноцветного сияния мне на лицо упала слеза. – Совсем неправда.
Я с трудом поднял левую руку. В ней я все еще сжимал маленький радиомаяк для передачи координат.
- У Энса был такой же… Кто мог знать.
- Поэтому за ним никто не прилетит, Кёрк.
- Они все… умерли. Сдались… и все равно умерли.
- Главное, что убил их не ты.
- А мог бы я…
- Мог бы, - Лола коснулась моего лица своими тонкими пальцами, запачкав их кровью. – Но не стал.
С равнины на пляж скатились тяжелые бронетранспортеры, исчезнув в песчаной завесе. Вся она заиграла огнями противотуманных фар, мерцавших подобно ряби вечерней лампы в парковом пруду. Показались белые фонарные лучи – пехота вышла из машин и отправилась занимать побережье.
- Я привел их сюда, Лола… Ты не должна была прилетать за мной.
- Не так много нужно для спасения души, Кёрк, - её крылья мерно вздымались и опускались, поднимая нас все выше к облакам. – Ты сделал, что мог… Когда ничего другого уже сделать было нельзя.
- Я ничего не добился…
- Неправда, - вновь повторила она. – Мы опять вместе. Теперь мы всегда будем вместе.
- Но они все мертвы…
- Неправда. Посмотри вокруг.
Я посмотрел. Десятки, сотни бойцов в обугленных бронекостюмах поднимались в воздух вместе с нами, заключенные в объятия прекрасных ангелов с кристальными крыльями, что переливались всеми цветами радуги, пропуская через себя тусклое солнце. Расслабленно висели руки и ноги солдат, а на лицах их царило блаженное умиротворение.
- Они предпочли опустить оружие, - сказала Лола. – И ты тоже. Единственный из всех, кто пришел с тобой. Единственный из всех, кому разрешено вознестись.
- Лола…
Радиомаяк выпал из моей ладони. Слабеющими пальцами я взял её за запястье и закрыл глаза. Я почувствовал, как она склоняется надо мной, как её теплое дыхание, а затем и мягкие губы касаются моего лба.
- Не так много нужно для спасения души, Кёрк… Ты спас свою.
Даже сквозь сомкнутые веки я видел разноцветное сияние, такое родное, такое успокаивающее. Мерные взмахи крыльев ласкали слух и убаюкивали мой разум. Не в силах сопротивляться, я отдался доброму забытью; ничто не могло проникнуть в него – ничто кроме нежного образа Лолы, за который я продолжал цепляться, сердечно, беззаветно… До самого конца.