Два рассказа о любви

Сестра
                «Кем мне тогда была она?
                Не то сестра, не то жена...»
                Е.Евтушенко.
 
 У её сына было редкое имя — Богдан. Хороший парнишка, парусным спортом занимался, на шверботе «оптимист по Москве реке ходил. Она часто приезжала ко мне с сыном, мы весело проводили время. Я надеялся, что и дальше мы будем жить все вместе. Но этого не случилось. Прошло 12 лет и я дрожащими пальцами набрал номер её сына.
- Здравствуй, Богдан. Это дядя Серёжа. Рудаков, я всё знаю. Где сейчас мама?
- В хосписе.
Голос у Богдана был спокойным, это хорошо, надо держаться. Его мама Людмила находилась там, где проводят свои последние дни смертельно больные люди. Богдан назвал адрес и , кажется, хотел добавить, что мама вряд ли хочет меня видеть. Да я и сам не горел таким желанием. Людмиле последнее время требовалась сиделка, она совсем не могла себя обслуживать. О её болезни, агрессивной форме рака, я случайно узнал от общих знакомых, оставшихся с тех времен. Богдан ничего не сказал. Я спросил номер его счёта, чтобы перевести деньги. Богдан ответил и мы попрощались. Теперь я не знал, что делать. Денег у меня не было. Увидеть обездвиженную умирающую Людмилу не жаждалось. Зачем я звонил Богдану? Ему уже 26, взрослый, правда, вроде бы неженатый.
     Последующие два дня я усиленно искал деньги, чтобы послать по указанному счету. Почему у меня, некогда успешного человека, не было сейчас денег? Сложилось так, произошло тут одно, о чем неинтересно всем рассказывать... На третий день перспектива получить деньги наконец образовалась — я нашёл покупателя на большую часть своей библиотеки, оставшейся от дедушки с бабушкой. Много книг, изданных до 1940 года, а за них можно получить более-менее неплохие суммы. Около двух часов позвонила Юля, наша общая с Людмилой знакомая и сообщила, что бывшая моя любимая женщина умерла. Вечером у меня забрали библиотеку, вручили деньги. Я тут же отправил приличную сумму на указанный Богданом счёт. Через следующий день были похороны. Людмила лежала в гробу, такая молодая, такая милая людям, точно никогда не болела, даже наоборот, омолодилась, постройнела. Сын Богдан стоял рядом с гробом и, казалось, не мать в последний путь провожает, а сестру. Вот тут я тоже почувствовал, что Людмила никакая ни моя бывшая любовь, а сестра. Немного непутевая, взбалмошная, несдержанная, но родная. Мы не очень хорошо расстались. Мы не общались более 12 лет, даже с днями рождения не поздравляли. Но она оставалась моей сестрой. Я любил её всё это время именно так, будто нас выносила одна женская утроба. Больше нас ничего не объединяло, но мы какое то время были вместе…
   Проводы, поминки проходили так, как всегда проходят эти скорбные мероприятия. А я чувствовал, что всё же был ей плохим, черствым, малолюбящим братом.
 
Освежитель.
 
  По дороге из бассейна ей захотелось в туалет. По обеим нуждам. Приспичило, что называется, прижало. Он жил рядом, вон в тот двор свернуть, главное, чтобы дома оказался.Она, немного поколебавшись, набрала его номер.
- Ты дома?
- Дома, — как то равнодушно, без удивления отозвался Он.
- А я рядом с твоим домом! Можно в гости?
- Можно.
 
Он встретил её в джинсах, клетчатой рубашке и шлепанцах-вьетнамках. Заметно похудел, может не здоров? Это она потом спросит. А сейчас…
- Я в туалет зайду?
- Сколько угодно!
Через некоторое время она обнаружила, что в совмещённом санузле нет освежителя воздуха. Как же теперь!? Почему у него нет освежителя!? Впрочем, он один живёт уже лет шесть, наверное. О, вот он!!! Нет, не аэрозоль! У этого писателя-художника-гитариста имеется на  этот случай целый коробок спичек. Вот он, на маленькой полочке рядом с дешёвым одеколоном. Все знают, что горелая сера прекрасно удаляет неприятные запаха. Она чиркнула сразу несколько спичек о коробок, после немного побрызгала одеколоном, стараясь, чтобы капли не попали на её одежду.
 
- Не поверишь, очень вдруг захотелось тебя увидеть! — соврала она, войдя в его гостиную.
- А я подумал, что тебе в туалет захотелось, — улыбнулся он.
Она засмущалась, уже готова была сознаться, но опять соврала:
- Я заскучала без тебя.
Он молча достал из серванта бутылку коньяка.
- Нет, — ещё больше смутилась она.
Ей не хотелось коньяка. Но не хотелось и уходить. Чтобы он окончательно не уверовал, что она использовала его в качестве владельца бесплатной уборной. Спешить ей сегодня было некуда. Он сейчас возьмёт гитару, приобразится. Ему станет к лицо мятая рубашка, небритость, всклокоченность и дырявые джинсы. Он умел играть и умел петь.
- Открывай! — кивнула она на коньяк.
Прошло минут двадцать и ей стало счастливо от того, что её так сильно прижало по обеим нуждам рядом с его домом. Они спели ещё несколько песен из советских кинофильмов, сидели, пили коньяк. Затем лежали... Валялись, громоздились, красовались.. Потом бездельничали. Обоим было счастливо от неожиданной встречи, неважно по какому поводу изначально…
 
       На следующий день она пошла в хозяйственный магазин и самым первым делом купила освежитель воздуха. С ароматом свежескошенной травы после дождя.