Старина

Старина…
   В доме никого не было. Двери в деревне у них не принято было закрывать. Просто подпирают поленом, давая этим понять, что хозяев дома нет… Роман вошёл, поставил тяжёлую сумку с подарками на пол, и огляделся по сторонам…
   Ничего не изменилось с тех пор, как был в прошлом году. Всё так же на комоде аккуратно стоят семь фигурок слоников друг за дружкой на белой салфетке, а над комодом - рамка с фотографиями родных, что с незапамятных времён висит на стене. Украшена самодельными цветочками из яоких конфетных фантиков. В угловом шкафу-«горке» красуются чуть ли не дореволюционные стекляшки: вазочки, стопки… На кроватях с металлическими ажурными спинками возвышаются горы подушек разной величины под тюлевыми накидками с рюшами. Внизу, из-под гобеленовых покрывал виднеются широкие белые полосы с зубчатым кружевом. Бабушка называет их смешным словом «подзорники». На полу настелены домотканные половики… Одно слово, - горница…
   Но самая главная бабушкина ценность - иконостас. Он у неё в три полочки. На верхней - образ Спасителя и Богородицы Иверская. Эта икона Богородицы попала ещё к матери бабушки через третьи или четвёртые руки. Якобы, этот образ подарила одна из дам императорского окружения своей знакомой, а та - своей знакомой. Потом икона попала в храм, но его разрушили в годы революции. Некоторые деревенские, всё же, умудрились унести кое-что из церковного имущества к себе домой. спасли… Теперь, конечно, не установить истинное происхождение иконы, да важно ли теперь это?
   На второй полке иконостаса стояли Целитель Пантелиимон, Никола Чудотворец, праведный Симеон Верхотурский.
   Как-то Роман поинтересовался, что за святой Симеон?
   -Этот праведный всю Сибирь, весь Урал прошёл больными ногами. Вот ему Господь и даровал силу лечить больные ноги… - ответила бабушка. -У меня тоже вот ноги болят, так я ему молюсь…
   На третьей полке стоял образ Ангела - хранителя, великомученицы Варвары, (бабушку звали Варвара), и преподобного Григория-иконописца Печерского, (небесного покровителя деда).
   К каждому большому празднику, а особенно к Пасхальной неделе, баба Варя начищала лампадку. Когда она зажигалась, её синий стаканчик, светился как маячок, и всё это было невероятно красиво, среди белоснежных занавесок с рюшами на иконостасе. Обязательно ставился свежий букетик вербы, перевязанный серебристой, или алой ленточкой. Красилось множество яиц, которые баба Варя дарила всем гостям, знакомым…
   А сколько Роман пацаном возился с игрушками на полатях! От белёной печки тогда шло такое доброе тепло! Никакой мороз, казалось, нипочём…
   От вещей вокруг исходило непередаваемое ощущение старины, какой-то загадки неумолимого времени… Навевало что-то былинное… Родные давно бы поменяли всё, да бабушка противилась, словно боялась оторваться от того, что окружает. И дед Григорий её поддерживал. Недаром прожили вместе шестьдесят лет…
   Но вот послышались шаркающие шаги, и в избу осторожно, боясь запнуться, вошла баба Варя с миской помидоров. Увидев внука, радостно заулыбалась. Глаза залучились от искреннего счастья.
   -Ромочка приехал!... Дак… пошто я не видала, как прошёл-от? ...Дед в лавку по сахар пошёл…
   -Привет, бабуленька-золотуленька!
   Рома от избытка эмоций обнял её, а у самого защемило сердце от того, что старость, увы, ещё больше высушила бабу Варю… совсем поседели волосы, покрытые светленьким платочком…
   Только как прежде в избе ощущался такой родной запах парного молока, и свежего хлеба… И тогда Рома подумал: «-Нет, ни за что не дам здесь что-то менять! Это – корни нашего рода, без которых нельзя жить!»