Пушкин Призыв Познай мой жребий злобный

Нет ничего безвкуснее и бездарнее
«красивых слов» вокруг творчества великих людей
Вл. Ильин. Мудрость скуки и раскаяния
О последней тайне земной судьбы Пушкина


(«не бо врагом Твоим тайну повем,
ни лобзание Ти дам яко Иуда»)
На литургии Четверга
вместо привычной «Херувимской песни»
поют тропарь «Вечери Твоея тайныя» (*)


Познай мой жребий злобный:
Я осужден на смерть
И позван в суд загробный.

А. Пушкин

«СТРАННИК»
1835
IV
    Пошел я вновь бродить, уныньем изнывая
И взоры вкруг себя со страхом обращая,
Как раб, замысливший отчаянный побег,
Иль путник, до дождя спешащий на ночлег.
Духовный труженик — влача свою веригу,
Я встретил юношу, читающего книгу.
Он тихо поднял взор — и вопросил меня,
О чем, бродя один, так горько плачу я?
И я в ответ ему: «Познай мой жребий злобный:
Я осужден на смерть и позван в суд загробный —
И вот о чем крушусь: к суду я не готов,
И смерть меня страшит».
                «Коль жребий твой таков,—
Он возразил,— и ты так жалок в самом деле,
Чего ж ты ждешь? зачем не убежишь отселе?»
И я: «Куда ж бежать? какой мне выбрать путь?»
Тогда: «Не видишь ли, скажи, чего-нибудь?» —
Сказал мне юноша, даль указуя перстом.
Я оком стал глядеть болезненно-отверстым,
Как от бельма врачом избавленный слепец.
«Я вижу некий свет»,— сказал я наконец.
«Иди ж,— он продолжал,— держись сего ты света;
Пусть будет он тебе единственная мета,
Пока ты тесных врат спасенья не достиг,
Ступай!» — И я бежать пустился в тот же миг.

4 последних стиха:
Иные уж за мной гнались; но я тем боле
Спешил перебежать городовое поле,
Дабы скорей узреть — оставя те места,
Спасенья верный путь и тесные врата.

Тесные врата…
Куда ?
Ответ в “Родриге»:
    Чудный сон мне Бог послал —
С длинной белой бородою
В белой ризе предо мною
Старец некий предстоял
И меня благословлял.
Он сказал мне: «Будь покоен,
Скоро, скоро удостоен
Будешь царствия небес.
Скоро странствию земному
Твоему придёт конец.
Уж готовит ангел смерти
Для тебя святой венец…
Путник — ляжешь на ночлеге,
В гавань, плаватель, войдёшь.
Бедный пахарь утомлённый,
Отрешишь волов от плуга
На последней борозде.

    Ныне грешник тот великий,
О котором предвещанье
Слышал ты давно —
Грешник жданный
Наконец к тебе приидет
Исповедовать себя,
И получит разрешенье,
И заснёшь ты вечным сном».

    Сон отрадный, благовещный —
Сердце жадное не смеет
И поверить и не верить.
Ах, ужели в самом деле
Близок я к моей кончине?
И страшуся и надеюсь,
Казни вечныя страшуся,
Милосердия надеюсь:
Успокой меня, Творец.
Но Твоя да будет воля,
Не моя. — Кто там идёт?..

1833-1835
 
Примечания  http://pushkin-lit.ru/pushkin/stihi/stih-793.htm
1. СТРАННИК. При жизни Пушкина не печаталось. На автографе дата: «26 ию 835» (неясно, относится ли дата к июню или июлю).
В основу стихотворения положен сюжет книги Джона Беньяна «Pilgrim's progress» {Странствие паломника. (Англ.)}, но Пушкин далеко отступил от подлинника.
2. Родриг Источник: А.С.Пушкин. Собрание сочинений в 10 т. М., 1956—1962 • с англ. вольный перевод отрывка из поэмы "Roderick the Last of the Goths" («Родрик, последний из готов», 1814) Роберта Саути
3. в поэзии Пушкина 1835–1836 гг. отчетливо выделяется небольшая группа из четырех текстов, в которых варьируется один и тот же конверсионный сюжет, всякий раз остающийся незавершенным. Очевидно, что во всех этих текстах, начиная с НИР, Пушкин описывает инициальный религиозный опыт, начальный позыв к вере, или, говоря словами предисловия к французскому переводу «Пути паломника», то кризисное, переломное состояние человека, когда он внезапно чувствует «движение сердца своего, <…> когда подействовало в нем начало Божией Благодати, когда чрез оную уверился он о грехах своих и беднейшем своем состоянии, приведен к Господу Иисусу Христу, и того руководством отдален от суеты света»

Долинин А.: ИСПАНСКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛЕГЕНДА  В ПЕРЕЛОЖЕНИИ ПУШКИНА   («На Испанию родную…» и «Чудный сон мне богпослал…»): опыт реконструкции замысла

***

Боратынский Е.А.  в Последнем поэте в 1836-ом:

И зачем не предадимся
Снам улыбчивым своим?
Жарким сердцем покоримся
Думам хладным, а не им!
Верьте сладким убежденьям
Вас ласкающих очес
И отрадным откровеньям
Сострадательных небес!
Суровый смех ему ответом; персты
Он на струнах своих остановил,
Сомкнул уста вещать полуотверсты,
Но гордые главы не преклонил:
Стопы свои он в мыслях направляет
В немую глушь, в безлюдный край; но свет
Уж праздного вертепа не являет
И на земле уединенья нет!

Пушкин:

Потупя голову, в тоске ломая руки,
Я в воплях изливал души пронзенной муки
И горько повторял мотаясь как больной:
Что делать буду я, что станется со мной?


Просить @народной мудрости@?

Нет, увольте…

Поэт, не дорожи любовию народной,
Восторженных похвал пройдет минутный шум,
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.

Я видел, как венцы святые славы
Позорились на пошлых головах.
Или зрелище
Глупцов, гордящихся лавровыми венками,
Опальных мудрецов, носящих скорбь в тиши,
Высокий дар небес осмеянный слепцами
И силу мертвую от немощей души.

Недорого ценю я громкие права
От коих не одна кружится голова.
Я не скорблю, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспаривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова.


Финиш….

Мне стыдно идолов моих!
К чему несчастный я стремился,
Пред кем унизил гордый ум,
Кого восторгом чистых дум
Боготворить не устыдился?

Прим. (*)
На литургии Четверга вместо привычной «Херувимской песни» поют тропарь «Вечери Твоея тайныя». Мы хорошо знаем эту молитву благодаря правилу к Причастию. Но никогда она не трогает так, как на службе Тайной Вечери.
 
Ведь литургия буквально вталкивает нас в ту самую Сионскую горницу, где совершалась первая и единственная Евхаристия.
 
Единственная, потому что все другие литургии не повторяют ее, а лишь вводят нас всякий раз к той единственной Чаше, которую благословил Христос.
 
«Вечери Твоя» поют не только вместо «Херувимской», но после «Един Свят» и вместо «Тело Христово приимите». Очень правильно, когда это потрясающее песнопение поет весь храм на мотив шестого гласа (как «Царю Небесный»):
 
Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий,
причастника мя приими!
Не бо врагом Твоим тайну повем,
ни лобзание Ти дам, яко Иуда,
но яко разбойник исповедаю Тя:
помяни мя, Господи, во Царствии Твоем!
 
Стоя перед Чашей, мы спрашиваем себя:
кто я?
– Иуда или благоразумный разбойник?
Выбор не велик. Не могу сравнить себя ни с кем из святых. Не смею. Ни на что не претендую. Ведь я скорее разбойник. Мелкий, конечно, трусливый. Но злодей. Разбойник мне ближе. Найдется ли во мне его благоразумие? Вздыхаю. Молчу.
 
; Архимандрит Савва (Мажуко)  https://vk.com/wall-175349000_250223

***

Иуда всяк тот, кто грехом предает Христа
Всяким актом греха мы придаем Его, вбиваем гвозди в распятого и не даем вознестись и указать путь спасения