Настасья

Пустые бутылки в углу, контейнеры из-под Доширака вперемешку с переполненными пепельницами и кружками, покрытыми застарелым чайным налетом. Дымящая сырыми дровами деревенская печка и завешенная старым ватным одеялом дверь, чтоб не дуло. Все это было воспоминанием Настасьи о детстве. В нем не было розовых бантиков и Барби в пышных платьях, не было нового портфеля и новогодних подарков. Только мать, которая постоянно "под шафе" и больная лежачая прабабушка, которую мать не сдавала в дом престарелых из-за хорошей пенсии. На эту пенсию в основном они и жили.

- Наська, ну-ка сгоняй по шустрому в погреб за рассолом, - мычала по утру мать, корчась от бесконечного похмелья, - башка трещит сил нету.

- Вера, Вера! - слышался из соседней комнаты слабый голос старухи, - Болит, ой как болит!! Ойейеей!

И Настасья убегала в погреб, спускалась по ветхим ступенькам в самый низ, лишь бы не слышать этих безумных воплей, раздирающих не только слух, но и душу.

С тринадцати лет Настасья подрабатывала на кухне у местного "ресторатора" Ашота Гургеновича, мыла посуду. Ей платили немного денег и разрешали забирать недоеденное клиентами. Часть она съедала тут же на кухне, а часть относила домой и прятала в деревянном ящике из-под картошки, чтобы съесть в те дни, когда работы нет.

С восьмого класса она стала откладывать деньги и к выпускному с девятого накопила на первое время учебы в техникуме. А платье пошила сама на старой швейной машинке по выкройке из журнала, получилось не хуже магазинного.

Осенью Настасья поступила учиться на швею мотористку и уехала в город. Выделили комнату в общаге, небольшую, с осыпавшейся штукатуркой и тараканами, бегавшими гуськом по столу. Стены оклеила самыми дешевыми обоями, тараканов вывела и стала жить. Домой почти не ездила, на летних каникулах подрабатывала в швейном цеху при техникуме. Там шили все: от детских пеленок до медицинской униформы.

После первых двух курсов Настасья получила диплом закройщика третьего разряда и устроилась на швейную фабрику, переведясь на заочное.

И тут она встретила его, Толика. Толик работал водителем на машине, отвозившей готовую продукцию на склад. Он все время шутил и слушал громко музыку в кабине. Как-то Толик предложил подвезти ее после смены, потом приходил пару раз в общагу. Первый раз сделал полку для посуды в шкафу, второй раз ребенка. Больше Настасья его не видела. Поначалу она хотела избавиться от беременности, делала все, чего делать нельзя: парилась в бане, пила заваренную петрушку, таскала огромные тюки с материалами по цеху.

Нет, ну а что она могла дать этому ребенку в свои двадцать? Что, кроме нищенской жизни в общаге с облезлыми игрушками и одеждой, отданной бесплатно по Авито? Что, кроме жизни?

Потом ее шандарахнуло, что жизнь - это уже немало, это важно, это ценно. Видя, как подруги делали аборты налево и направо, а потом выходили замуж и долго и безуспешно лечились от бесплодия, Настасья решила пойти в поликлинику и стать на учет. А после смены в душе ее так скрючило.. Очнулась уже в палате. Пустая. Так закончилась ее беременность, продлившаяся ровно семдесят семь дней. Сказали детей она больше выносить не сможет. Санитарка, приходящая по утрам мыть полы, смотрела с укоризной и качала головой. Лечащий врач разговаривала грубо и высокомерно. Казалось все понимали, как именно она здесь оказалась. Настасья отворачивалась к стене, ковыряла ногтем облупленную краску и плакала. Глупая! Глупая!!

Вернулась на фабрику, окончила техникум. Теперь Настасья была дипломированным технологом швейного производства. Только кому нужно столько технологов, когда в стране бардак, максимум можно было стать бригадиром смены. Это если сама, без денег и связей. Бригадиром Настасья и стала. А потом стали разрастаться частники, открывались небольшие швейные цеха по выпуску малых партий для магазинов и маркетплейсов и ее пригласили технологом в один из них. Платили прилично плюс Настасья шила дома, нарядные платья с индивидуальным дизайном пользовались у клиенток спросом. В один из вечеров она корпела над корсетом персикового платья из шелка, когда в дверь постучали. За порогом стояла девченка лет пяти с огромными голубыми глазами. Такими же голубыми как у нее, Настасьи.

- Ты кто такая?

- Вика. Вот.

Девочка всучила Настасье записку, где неровным материнским почерком сообщалось, что Вика ее сестра.

"Позаботься о ней"

И все. Ах да, еще помятое свидетельство о рождении с прочерком в графе "отец".

Ехать домой выяснять обстоятельства и причины не было желания, ДНК делать - не было надобности, Вика была ее маленькой копией. Настасья приняла как факт неожиданное появление в своей жизни младшей сестры, отмыла ее, привела в порядок спутанные, неделями нечесанные волосы, купила одежду по возрасту. Учила есть нормальную еду, а не химозу, которой малышку кормили с рождения. Раз своих не смогу родить, воспитаю Вику, - решила она и принялась выполнять сестринский долг.

Выполнение долга давалось не легко. Девочка была невыносима и, чем старше становилась, тем больше хлопот доставляла. В саду отказывались брать ее в свою группу, в школе Настасья стала завсегдатаем на ковре в кабинете директора.

Она знала конечно, что гены - сильная штука. Но не настолько жее!!

Шли годы. Вика кое-как закончила начальные классы, им предстоял выпускной.

Накануне у подъезда, где в ипотечной малосемейке проживали сестры, остановился тонированный автомобиль. Наружу вышел мужчина, на вид чуть старше Настасьи, в льняном костюме кофейного цвета и белых кроссовках.

"Хм, какой стильный. К кому, интересно?" тогда еще подумала она, а через минуту в дверь позвонили. Оказалось, к ним.

- Ваш адрес я узнал у Татьяны Алексеевны. Дело в том, что Виктория - моя сестра.

- И? - Настасья изогнула бровь в подтверждение вопроса.

- Я хотел бы ее забрать.

- Как это - забрать? Где вы были раньше? Где ее отец?

Настасья засыпала Игоря (так он представился) миллионом вопросов.

Оказалось, он недавно вернулся в Россию из Белоруссии, где работал менеджером по программе обмена в одной компании. Их с Викой отца не стало прошлой зимой, официальной версией стояла двухсторонняя пневмония, но знакомые поговаривали, он просто замерз у ворот своего дома. Пьяный.

Как судьба свела мать Настасьи и отца Игоря оставалось только додумывать, два человека из разных социальных слоев, но с общим пристрастием - алкоголем. Но это лирика, Настасья чётко дала понять нарисовавшемуся родственнику, что сестру она не отдаст. Во-первых у девочки есть мать которая живёт и здравствует, правда сама по себе. Во-вторых Настасья с Викой уже через столько прошла, а главное ей хотелось иметь рядом родную душу.

- У меня за ней будет строгий контроль: хорошая школа, репетиторы, отдельная комната.

- Вы извините, Игорь, мы уже опаздываем. У Вики выпускной сегодня.

- А можно я пойду с вами? - не сдавал своих позиций Игорь, - а потом сходим в кафе и ещё раз поговорим в спокойной обстановке.

Настасья видела, Игорь пришёл не конфликтовать. Он действительно из лучших побуждений хотел поучаствовать в жизни сестры, ведь он тоже остался без семьи. Позже в кафе он рассказал о своём детстве, отец постоянно пил, у матери на нервной почве начался псориаз и мигрени, а потом её не стало. Игорь обвинил отца и ушёл из дома.

 Их судьбы были так похожи.

Тут же в кафе они рассказали Вике, что у неё есть старший брат. Игорь видел насколько девочки привязаны друг к другу, он больше не настаивал на своём предложении, но от материальной помощи просил не отказываться. Настасья не стала строить из себя гордую штучку, конечно он имеет право помогать. Он забирал Вику из школы, оплачивал репетиторов, возил в кино. Сначала Настасья даже ревновала сестру к нему, но всё же она не могла не признать, что Вика с появлением брата стала лучше себя вести и учиться.

Настасья и сама настолько к нему привыкла, что когда не видела несколько дней - начинала скучать. Оказалось, он чувствует то же самое.

 Потом было их первое свидание, первый поцелуй и перед Новым годом они подали заявление в ЗАГС. Вика была рада больше всех, ей очень нравилось жить втроём.

А потом их семья увеличилась на одного крикливого малыша. Когда Настасья стала по-настоящему счастливой она смогла простить мать и отпустить обиду, сопровождающую её с детства, но желания увидеть её не возникло. Так бывает..