Поезд во времени. Часть 3. Глава 13

                13

                Сон синьоры Берти

   Поезд остановился так внезапно, что синьора Берти поневоле проснулась. Впрочем, она перебывала в таком состояние между сном и явью уже давно, с тех пор как оставила своего мужа на какой-то маленькой станции. Она с трудом оторвала свою голову от подушки и выглянула в окно: не может быть, прямо напротив нее находился тот самый вокзал, где она оставила своего Джанни.  Синьора Берти могла бы еще в этом сомневаться, но на перроне стоял ее муж, который ничего не делал, а только смотрел в ее сторону.  Не помня себя от радости, а, только постоянно повторяя его имя, она вышла в совершенно пустой коридор. Двери в тамбур были открыты, а лестница для входа в вагон была спущена на землю, как будто ее приглашали выйти из него. Если раньше, спуститься вниз, было для нее большой проблемой, то сейчас она сделала это так легко и непринужденно, как будто была совсем еще молоденькой девушкой. Она подошла к своему мужу и тихонько его позвала, словно боялась, что все это ей приснилось, но Джанни сразу повернул голову в ее сторону и немного обиженно произнес:
- Алессия, я жду тебя здесь с самого утра.

   Они обнялись и стали говорить много и бессвязно, как будто не виделись много-много лет и им было что сказать один одному, хотя это было действительно так, ведь с того самого момента, как их разлучили, прошло очень много времени. Супруги Берти совсем не заметили, как их поезд осторожно тронулся, словно не хотел мешать их разговору, а они этого даже и не заметили, так как остались здесь совсем одни. Только вдоволь наговорившись, синьора Берти озабоченно спросила у своего мужа:

- А чего мы здесь ждем, Джанни?
- Мы же собрались проведать наших детей, Алессия, - удивленно ответил ее муж, словно она забыла о том, о чем они давно с ней договаривались.

  Какой-то поезд появился на перроне вместе с толпами пассажиров, которые оказались вдруг рядом с ними, как будто это была не маленькая станция, а вокзал в Генуе, откуда они еще совсем молодыми отправлялись через всю Италию в Лорето, чтобы в базилике Санта-Каза поклониться Деве Марии. Они, как и тогда ехали в вагоне, набитом паломниками, тесно прижавшись, друг к другу и держась за руки, как юные новобрачные.

- Так куда мы все-таки направляемся? – сквозь непрерывный гул голосов поинтересовалась у мужа синьора Берти.
- Сначала к нашему старшему сыну Карло.

  Поезд остановился на каком-то железнодорожном вокзале, где громко играла ее любимая неаполитанская песня “Санта-Лючия”, но еще раньше они увидела за окнами вагона море, которое в лучах солнца играло тысячами блестящих огоньков. Она и раньше знала, как может быть прекрасно море в ярких лучах солнца.

- Неужели мы приехали в Неаполь? – она только сейчас вспомнила, где живет ее старший сын.
- Нет, Алессия, мы приехали в Венецию, – улыбнулся ее Джанни.

  Странное дело, но она что-то не помнила, чтобы ее Карло перебрался жить на побережье в эту часть Адриатического моря. Впрочем, молодые не такие как мы, чтобы быть привязанными к одному месту, тем более, она до этого никогда не была в Венеции.
Синьора Берти с нежностью посмотрела на своего мужа, который все же устроил ей путешествие сюда, о чем она даже и не мечтала, да еще и повидаться с их старшим сыном.

- Мы должны поторопиться, чтобы успеть увидеть нашего сына до захода солнца, - озабоченно произнес Джанни, пробиваясь сквозь толпу пассажиров.

  Они снова ехали куда-то на поезде, а потом еще долго шли пешком, пока не оказались на огромном поле, и синьора Берти поняла, что они находятся на каком-то военном кладбище. Словно в подтверждение ее мыслей муж сурово произнес:

- Это - воинский мемориал в Фольяно-Редипулья, где покоится наш сын. Карло погиб в Первую мировую войну, и его имя выбито здесь на стеле.

  Джанни сразу безошибочно нашел то самое место, как будто был здесь уже не раз. Странно, но он никогда ей про это не говорил, и тут она вспомнила, как они приезжали в родную Специю и оказались на местном кладбище, где рядом с их могилами были и могилы их сыновей. Синьора Берти постеснялась спросить об этом у мужа, видя его печальный вид, да и еще она была ему безмерно благодарна за то, что он сумел ее сюда свозить.

    Супруги вновь оказались в поезде, когда за окнами уже опустилась ночь, и она снова его ни о чем не спрашивала, хотя на этот раз он уже как-то совсем торжественно произнес:
- А теперь нам надо проведать нашего Виченцо.

  Поезд был набит людьми, которые куда-то спешили по своим делам, а может как раз просто потому, что им нечем было заняться. За всю их совместную с Джанни жизнь они не часто путешествовали вот так одни по железной дороге, обычно, то с родителями, то с детьми, но сейчас они были только вдвоем, несмотря на то, что вагон гудел, как разбуженный улей, но они ничего не видели и не слышали, а, только взявшись за руки, нежно смотрели друг на друга.

  Наконец, поезд где-то остановился, и они остались в вагоне совсем одни, пока не поняли, что им уже пора выходить. Они оказались на большой вокзальной площади, по которой словно муравьи сновали люди, и еще какие-то военные люди в мышиных мундирах, на которые они вдоволь успели насмотреться еще совсем недавно.
 
  Немного отойдя от площади, они увидели высокие островерхие шпили какого-то собора, и поспешили туда, и вскоре перед ними открылся католический храм с поврежденными шпилями, высокими стрельчатыми окнами и величественным порталом, выполненный в виде розы, который напомнил им римскую церковь в Прати, и они поспешили туда.

  Помолившись за своих детей, они оказались на площади в окружении голосов, говорящих на непонятном для них языке и только отрывистая, словно автоматная очередь, немецкая речь заставляла их вспомнить, что они не на своей родине. Внезапно рядом с собой они услышали родную итальянскую речь с характерным лигурийским акцентом их малой родины, на котором разговаривали какие-то молоденькие солдаты. В отличие от немцев они были одеты в красивую форму, чем-то похожую на мундиры бравых берсальеров, которыми они раньше обожали любоваться на военных парадах. Ее муж спросил одного из них, где можно найти лейтенанта Винченцо Берти и тот, указав им на трамвай, который со скрипом и треском, показался из-за поворота и учтиво произнес, слегка дотронувшись до пилотки:
- Palazzo Belsky Via Copernico.

  Около палаццо, который оказался штабом итальянской дивизии в этом городе, царила суматоха, но на пожилую итальянскую пару долго никто не обращал никакого внимания, но синьора Берти не ожидала, что ее супруг окажется таких настойчивым и заставит итальянских военных рыться в своих бумагах. Но внезапно на улице раздался тревожный звук прибывших военных грузовиков, и палаццо стало быстро наполняться мышиными мундирами. Итальянскую чету вместе с десятками их соотечественников вынесло на огромный балкон, откуда было хорошо видно, что происходит внизу здания и на окрестных улицах.

   Немцы быстро сортировали итальянских военных, и когда очередь дошла до супругов Берти, которые искали какого-то “capitano Berti”, рыжий немецкий офицер, криво усмехнувшись, показал им рукой в сторону Цитадели, возвышающейся прямо напротив палаццо, а потом с кривой улыбкой добавил:
- Heute sind sie alle da.

  Они шли по этой улице наверх, которая с одной стороны была окружена крепостными стенами, за которыми угадывался, то ли костел, то ли монастырь, а с другой – мрачные дома с балконами, которых держали на своих плечах местные каменные Атланты.

  Супруги Берти вышли прямо к главной башне Цитадели в тот самый момент, когда ее двери распахнулись и оттуда в сопровождении мышиных мундиров вышли какие-то люди, которыми покорно шли, низко опустив голову. Итальянская чета может, и не обратила бы внимание на эту процессию, которую повели к крепостной стене, но вдруг среди этих покорных людей синьора Берти узнала своего младшего сына. Виченцо не был облачен в офицерский мундир, хотя родители никогда прежде не видели его в военной форме, а был одет только в белую нательную рубашку. Мать огорчилась, когда увидела своего сына в таком виде, потому что уже наступила осень, и моросил легкий дождь, и он мог простудиться и заболеть.

   Затем сына и его друзей загородила шеренга в мышиных мундирах, которая расположилась прямо напротив них, и были слышны только отрывистые команды, и больше ничего не было видно и слышно. А потом раздались визгливые автоматные очереди, мышиная шеренга, наконец, расступилась и ушла и больше не загораживала от них сына, а он так и остался там возле стены в окружении своих расстрелянных друзей, а мать с отцом не смогли налюбоваться своим красивым и сильным мальчиком, который так часто болел в детстве.

  Джина проснулась в своем купе от криков, которые доносились через стенку и, успокоив своего мужа, направилась туда. Синьора Берти сначала часто дышала и беспокойно ворочалась на своей полке, как будто ей приснился страшный сон, а потом успокоилась, и ее дыхание стало ровным и спокойным, как обычно засыпают на Лигурийском море  под расслабляющий плеск волн.

  Синьора Берти вместе с притихшим мужем подошли к одиноко стоящему сыну, и мать обняла своего Виченцо, а он покорно опустил свою голову ей на плечо, как он любил делать в детстве, когда его жалела мать. Синьор Берти посмотрел на свою жену с сыном, тяжело вздохнул, как он привык делать раньше после очередного прихода в их дома врача, а потом виновато произнес:
- Andiamo a casa.

   Когда Джина вернулась назад в свое купе, то Луиджи сразу проснулся, как часто это делал, когда жены не было рядом с ним, но сейчас она молчала, и он не выдержал первым:

- Cos'; successo, Gina?
- Morta la signora Berti, - ответила его жена под мерный стук колес этого странного поезда .


- Palazzo Belsky Via Copernico (ит.) – дворец Бельских на улице Коперника
- heute sind sie alle da (нем.) – сегодня они все там
- andiamo a casa (ит.) – давайте пойдем домой
- Cos'; successo, Gina? (ит.) - Что случилось, Джина?
- Morta la signora Berti (ит.) - Синьора Берти умерла.