кто-то придёт... широкий дол...

кто-то придёт…

мне иногда говорят хорошие слова о том, что я делаю;
не обольщаюсь, понимаю, что слова эти – вежливые, не более того;
а на кого досада?
да на себя – достучаться не могу,
но и «утешение» -
а много ли люди понимают друг друга?
есть такие обстоятельства, время, действие, когда приходит ощущение другого как самого себя, а по большому счёту
всякий  - «вещь в себе»;

поэт-философ, знаменитое  «Silentium»:
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне…

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изреченная есть ложь…

ирония в том, что это – сказано,
и далее – логический парадокс, неразрешимое противоречие;

одиночество как категория философическая, а не в обыденно-затасканном употреблении, есть природное данное всякому человеку,
и благо тому, кто об этом не размышляет;
что-то так близко, что-то откроешь, прочитаешь,
испытываешь необыкновенный душевный подъём – твоё сказал! тебя сказал! и это – благо, да только ты сказать ответно не можешь…
слова – подспорье,
а если встретишь человека в Широком долу, то и слов не надо

досадно мне на себя, что сказать так, как чувствую, - не умею,
но надежда и вера во мне – кто-то придёт…

кто знает, что будет завтра?
кто-то придёт и волнительно и вдохновенно
услышит, увидит своё и общее,
соборное…

необъятность мира прозревается и через малое;
каждому возрасту присуще своё восприятие;
в детстве – запечатления, которые не осмысливаешь, а – впитываешь,
и потом они сопровождают тебя всю жизнь,
и вновь и вновь обращаясь к ним, находишь там то, что раннее не замечал;
и вот эти, ранние, самые яркие, самые сильные впечатления и являются основой дальнейшего бытия;
а что дальше, в юности?
стремление быть везде, во всех временах и пространствах;
золотая пора, когда в летние студенческие каникулы,
я после трудовых домашних дел, ближе к вечеру,
садился на велосипед и мчал
по неведомым для меня тогда лесным дорогам в верховья речушек, поднимался на горы и катился дальше;
на горе взглянешь округ – дух захватывает;
дух захватывает от бескрайности лесов-гор, тёмных дремучих межгорий, от бесчисленности ручьёв,  елей, дубов, лип, кустарников;
а по краям дороги от трав, таких же могучих, как и лес,
от бездонного купола над головой, от вечерней зари…
и как же манили меня дороги и тропинки, которые терялись,
пропадали в лесных закутках,
а я всё время искал такую тропинку, чтобы вывела меня – куда?
сам не знаю…

Широкий дол поразил первозданной дикостью;
такое обилие лесных образов, что и спешить дальше не было смысла –
вот, что рядом, успеть бы запечатлеть;
Ручьи, Камни, Древо, Небо…
я замедлял хожения и уже никуда не спешил,
и каждый камень, и малый ручеёк, и дерева, кусты и травы, и небеса –
таинственное, таящее в себе огромность смыслов;

Широкий дол– родной, одна из основ бытия;
зима весна лето осень…
каждое время года замечательны по своему,
но особенно своеобразны в этом отношении весна и осень;
здесь – трогательность как в физическом смысле, так и в психологическом;
осень и весна очень сочетаются, гармоничны в Широком долу;
в весенних днях проступает осень, а в осенних есть предчувствие весны;
здесь всё – живопись, здесь всё – поэзия,
здесь всё  - человечное…

есть, есть и сегодня люди Широкого дола,
встреча с каждым – радость,
и в этом действе слова излишни;
а раз есть сегодня, которые приходят, – придут и завтра…

по тропинке, по ручью, по еловым колодам и трухлявому валежнику, по камням, густо покрытым мохом, по лежалой прошлогодней листве и лесным травам…
что ещё …
кто-то придёт…

*на фото - работа автора