Лика шутит, а Катя спасает дерево. Часть 1

Ну Катька! Ну егоза! Забралась на невысокую толстую ветку дерева и повисла вниз головой, свесив свои белые кудри. Говорит, теперь ленивец она. Ага, а я ёжик. Только сейчас норку выкопаю себе и грибы на колючки надену.

– Ну и дурочка ты, Лика, и не живут они в норах, и ничего на спинах не носят. Разве что листья какие случайно.

– Ты сначала вернись к людям на землю, а потом поговори, энциклопедия ходячая.

По стволу пополз неведомый жучок и я тут же отпрянула подальше, хотя хотела лезть за подругой. Желание как рукой смахнули, и я осталась возле дерева. А Кате хоть бы хны, висит себе, только лицо покраснело.

Солнце неумолимо пекло, но в тени, которая раскинулась под деревом, мы сняли кепки, наслаждаясь прохладой, и закинули их на торчащие сучья. Не хуже любой другой вешалки скажу я вам.

– Ух, – Катька вернулась в сидячее положение, обняв ветку ногами, – Что-то мне надоело быть ленивцем...

– Будь человеком! – возмутилась я, стоявшая и ожидавшая её уже десять минут, пока она наобнимается с деревом.

– Скучно! Хочу быть птицей, – Катя встала, выпрямилась и развела руки, медленно махая ими и балансируя на ветке, – Воробушком, например, маленьким и быстреньким.

– Ага, и Васька бы тебя слопал, – расхохоталась я.

Юмора моего подруга не приняла, она часто тыкала мне, что так шутить не надо – обидно. Ну если это её обижает, то она сама виновата! Кто же её просил обижаться? Уж точно не я.

– Ой, а кто это?

Я посмотрела туда, куда Катя показывала пальцем, и мне снова стало плохо. Это полз всё тот же жучишко, красно-коричневого окраса. Он был так мал, что заметить его было нелегко, но глаза двух любознательных девочек улавливали любую живность. Катя даже вела тетрадки с описанием всего, что мы встречаем. А если удавалось что-нибудь дернуть, то вообще сказка. У пернатых обязательно перо подберем или скорлупку от яйца. От змеи нашли сброшенную кожу, а от кошки усики (они их тоже иногда сбрасывают). Вот так и пополняется коллекция, целая книжка будет.

– Может это клоп – вяло сказала я, не интересующаяся никакими насекомыми.

– Да нет же, – раздраженно ответила Катя и приблизилась к неопознанному объекту еще ближе, – Кого-то напоминает он мне, – стукнув себя по лбу, подруга спрыгнула с дерева и схватила меня за руку, – Ой, Лика, это плохой жук.

– Он нас отравит или съест живьем? – спросила я уже с интересом.

– Нет, а вот дереву жизнь испортит. Это древогрыз, он точит древесину и откладывает яйца, из которых потом вылезают такие же вредные личинки.

– Бобр в мире насекомых!

Шутка снова пролетела мимо ушей Кати, которая подхватив свою кепку, нацепила её на голову и отправилась по сухой и пыльной дороге, нагретой солнцем. Я совершенно точно не хотела оставаться в компании вредителей, поэтому забрала кепку и побежал догонять подругу. Неудачно правда, слишком поспешила, и теперь сзади кепки висел сломанный ремешок.

Нагнала я её около простирающихся слева и справа полей: пшеничного и кукурузного. Время сейчас такое конец июля, пора собирать кукурузу еще не настала, но сладкий запах её уже манит. А потому ребятня, такие как я и Катя, пробегая мимо, не могут не сорвать свежего и вкусного початка.

Так шли, грызя сырую кукурузу в тишине, только хруст слышно было. Молчали. А что говорить? Катя вся в мыслях о своих жуках, это я точно знала, природа у неё такая. А мне жутко от всех этих маленьких ножек и усиков, пробирает до дрожи. Нет у меня в семье таких любителей всего живого, как у моей подруги. А у неё дедушка – садовод, рыболов и охотник. Такие истории рассказывает и про каждую букашку знает. Потому мы и идем сейчас к нему.

Зайдя в деревню, возле которой стоял знак с названием «Мечено» (до чего забавное), нас встретила бабушка Кати. В руках у неё было несколько булок, аромат которых чувствовался издалека. Ароматные, сладкие, к чаю одним словом. Или к молоку.

– Ну что, козочки, нагулялися? – встретила их низенькая женщина, улыбаясь и показывая свои белые зубы и два золотых, – Али проголодалися?

– Бабуля, дело срочное, не до булок, – отрезала внучка, – Где дедушка сейчас?

– Ну коли не дрыхнет, так в огороде пыхтит. А что случилося то?

– Нашествие жуков, – вскрикнули девочки и побежали к дому Катьки.

Бабушка, стоявшая посреди дороги, перекрестилась и сплюнула, а потом тоже побрела, вслед за убежавшими фантазерками.

А возле калитки встретил нас Васька, холеный такой и с сырым белым подбородком. Видно сметану давали, довольный, облизывается. Катька погладила его по голове, а я почесала за ушком. Это ритуал такой, иначе не пройдешь за забор.

– Наверное, помидоры собирает, – предположила Катька и я пошла следом за ней. Но там, где вились лозы красных и сочных томатов, дедушки не нашлось, – Значит в огурцах.

Пошли туда, это с другой стороны дома. Но там мы увидели странную картину. Соседский пес по кличке Кабачок, внешне и правда походивший на большой толстенький овощ, жадно грыз зеленые огурцы. Я встала столбом, а вот Катька взяла оборону с присущей ей храбростью. Думаю, это семейное, иначе дед бы не шел в лес, где медведи и лисы водятся. Ух и досталось бы Кабачку, если бы подруга огрела его палкой от швабры. Но животных она любила, потому только пригрозила, прогнав вора, пойманного с поличным.

Хлопнула калитка, мы подумали, что это бабушка, но нас окликнул Василий Николаевич, дедушка Кати. Он встретил жену и прознал, что его ищут для дел серьезных. И тут же поспешил. Оказывается, он ходил к другу договариваться о следующей рыбалке, на которой им уж очень хотелось поймать щуку.

– Ну что за дело? – сократил все светские разговоры мужчина и поставил сумку на землю.

– Помнишь дерево... Ну то, на которое еще хотели качели повесить, – начала издалека Катя.

– Ну помню, а что ж с ним?

– Жучки такие, похожие на тех, что ты мне показывал на старой груше.

Хмыкнул Василий Николаевич и попросил нас подождать его. Вернулся он уже в костюме, который полностью закрывал его, даже голову, и с распылителем.

– Вы туда не ходите денечка эдак три. Потравлю я ваших древогрызов, а потом хоть облазьте дерево. Только не свалитесь.

Катька радостно запрыгала, хотела поцеловать дедушку в щеку, но до неё было не добраться. И обнимать не разрешил, вдруг какая отрава осталась на поверхности костюма. Только помахал нам, когда вышел, закрыв калитку. А Васька, сидевший на заборе, принюхался сначала, а потом испугался и сбежал.

– И что пока делать будем? – спросила Катя, уже чувствуя подступающую скуку.

– Гусей гонять, – пошутила я, – И траву жечь.

Подруга нахмурилась, опять обиделась. Села на скамейку и нос отворотила от меня. Ну и ладно.

Я ушла, по дороге встретила Кабачка. Он бежал с настоящим кабачком в зубах, скрываясь от бегущей овчарки. Я отметила, что возможно ему не стоит есть тезку, но уже было поздно. Собаки скрылись. Только бы поделили этот кабачок, не поссорившись.

Вернувшись в свою избушку, меня встретила бабушка. Она грустно покачала головой, догадавшись, что мы с Катькой поссорились. Но я, наевшись баранок, закрылась в гордом одиночестве и со стопкой книг. До конца летних каникул не выйду!

Так прошли три дня, однообразно и невероятно скучно. День тянулся и сменялся таким же долгим вечером. Дедушка и бабушка развлекали меня как могли, но я тосковала по Кате. Интересно, ей так же скучно без меня?

– Я корову подоила, Лика, – сказала бабушка, протягивая парное молоко в бутылке, – Сходи-ка к Вере Максимовне, передай нашего.

Хитрый план, подумала я, но если бабушка попросила, то надо сходить. Обняв теплую бутылку, я пошла по тропинке, оставленной поколениями людей. Интересно, а они ссорились со своими друзьями? Наверное, потому что дедушка Кати постоянно ссориться со всеми, ведь он лучше знает, как что-то сделать... Ну, по крайней он так думает.

– Лика...

Напротив меня остановилась Катя, держа в руках булки. Я посмотрела на своё молоко, а потом на подругу. И хоть мы старались сдержать смех, но нас все равно прорвало. И хохот наш продлился до самого дерева, на котором мы не нашли ни одного древогрыза.

Кате бабушка дала еще и плед, который мы расстелили на траве. Мы сели, вдыхая свежий утренний воздух и махали мимо проходящим коровам. Булки были вкусными, как в первый раз, и молоко не пропало. Я обняла Катьку и попросила рассказать что-нибудь о насекомых, которые то и дело пытались вторгнуться к нам на плед. И подруга с интересом рассказывала, а я слушала, нисколько не кривясь.

– Ты прости меня, – сказала я, – Я больше не буду так шутить.

– Горбатого только могила исправит, – ответила Катя и рассмеялась.

Я не поняла, была эта шутка или нет. Но не обиделась, и Катя больше не обижалась на меня.