Загубленный талант. Часть седьмая

                Глава седьмая         
               
                ПОСЛЕДНЯЯ  ВСТРЕЧА

       Увиделись мы через неделю. Уже на заходе солнца я с соседскими ребятами собрался идти за околицу, чтобы встретить идущее с пастбища стадо и сопроводить домой нашу кормилицу, корову «Клавку» симментальской породы, дававшую в летний день почти по двадцать литров жирного и вкусного молока. Выйдя за ворота, я увидел  Пашу Мешкова , сидящего на лавочке неподалеку от нашего дома. Он мне обрадовался и полушепотом сказал, что мать его забрали в  отделение НКВД. А он убежал  и прятался в зарослях конопли около кузницы.  Лицо его было бледное и слегка отекшее. Он спросил, есть ли у меня что-нибудь съестное, а то он два дня ел только конопляное семя. Я вернулся домой, нашел в кладовой кастрюлю с простоквашей, зачерпнул оттуда полную литровую банку и быстро вышел за ворота. «Пей скорее»,-сказал я ему и, озираясь по сторонам, подал банку. Паша одним залпом, не отрываясь, выпил простоквашу, издавая в такт глоткам уркающие звуки и вернул мне банку. Я мигом вернулся домой , сунул банку за бочку с водой, где невесть откуда взявшийся наш рыжий кот  Васька, с довольным мяуканьем стал вылизывать эту банку изнутри, насколько ему удавалось вытянуть свой язык. Большая, как у рыси, голова  не пролазила через горлышко, но он и здесь проявил свою сноровку: просовывал лапу и обтирал стенки , а затем  с удовольствием её облизывал, кося по сторонам оранжевым глазом. Я же проскочил на кухню,  вынул из печи чугунок с отварной в мундире картошкой и, взяв три штуки в карман, прошмыгнул мимо матери, подымающейся на крыльцо, едва не запнувшись о кота, уже караулившего меня на нижней ступеньке
-Ты ещё не ушел?-только и  успела  крикнуть мне вслед мама.

- Бегу!,-ответил я и скрылся за воротами , а Васька, задрав кверху свой пушистый хвост, бежал за мной следом, пока я его не шуганул. Тогда он вернулся к калитке и пулей вскочил на её столбик. Немного покрутившись, он принял позу Сфинкса и  стал внимательно смотреть в мою сторону. Даже пролетающие низко над воротами ласточки не отвлекали его внимания.
     Подойдя к Паше, я отдал ему картофелины и он стал их есть вместе с кожурой.  К нам подошли ещё ребята и девчонки, встречающие стадо и все мы пошли к околице.
-«Куда ты теперь?»,-спросил я Пашу
-«Сам не знаю! Пойду в Верхние Куларки в детский дом , может возьмут. А то скоро зима.»
-«Может и возьмут. Не могут не взять. Не зря же даже в Букваре написано, что спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство, да и по радио говорят , что товарищ Сталин о всех нас заботится.»
       Так мы дошли до старой кузницы, рядом с которой, у самого края дороги, стояла старая, полузасохшая сосна, раскинув в стороны, словно руки, две ещё живые толстые зелёнокудрые ветви.  Паша остановился и сказал, что устроится в кузнице на ночь и даже заготовил себе «лежбище». При этом он протянул мне руку и со словами: «Прощай! Может быть, когда-нибудь и увидимся.»,-  посмотрел  на меня печальным взглядом. Я крепко пожал его руку и тоже сказал:
   - Прощай и прости если что не так!
    - Да  что ты, Гена ? Мне никогда не забыть нашу рыбалку. Ты настоящий друг! Ну, иди. Тебя ребята ждут. -Он  отпустил мою ладонь и слегка толкнул меня в плечо
      - Иди!
  Это  было  последнее, услышанное мной его слово. Я побежал,  догнал ребят и мы гурьбой пошли дальше, туда, где за речушкой Карой  в распадке по имени Жарол раздавалось мычание коров и  щелканье пастушьего бича. Я оглянулся. Паша стоял посреди пыльной дороги , босой, в рваных штанишках, залоснившемся пиджачке и с  выгоревшей от солнца армейской пилоткой на голове. Руки его были опущены вдоль тела. А стоявшая неподалёку сосна на миг представилась мне внезапно ожившим сказочным существом,  вдруг шагнувшим к мальчику, обнявшим и прижавшим его к своей груди  нежными зелёными ветвями. Но чуда не произошло и мальчик стоял, по-прежнему, отринутый и одинокий  Пройдя ещё метров двадцать, я оглянулся снова. Паша стоял на том же месте, смотря нам вслед. Вот он, словно встрепенувшаяся птица, подбросил вверх руки и помахал мне. Я тоже помахал ему рукой, ещё не зная, что вижу его последний раз, но интуитивно сознавая, что лишаюсь в своей жизни чего-то очень важного и невосполнимого.
       С тех пор  я никогда его не видел. С того памятного августовского вечера он исчез. Даже ребята говорили, что в посёлке стало скучно без Мешка. О его дальнейшей судьбе ходили разные слухи. По одним он принят в детдом. По другим-его выловила милиция и отправила в спец-лагерь для родственников «врагов народа». А ещё говорили , что он утонул в бурной таёжной речке Лужанкинка, когда перебродил через неё по пути в Куларкинский детский дом. Во время дождей эта безобидная речка становится бурной и дикой, сметая всё на своём пути. От Усть-Кары до Верхних Куларок было  двадцать километров пути по берегу Шилки и брода через впадающую в неё Лужанкинку  с большими скользкими камнями было не миновать. И стоило только путнику во время прыжка с камня на камень поскользнуться и упасть, как его тотчас бурным течением выносило в Шилку. Так это было с Пашей или иначе, но сам факт его исчезновения был окутан мраком неизвестности.
        Продолжение следует....