Кладезь Бездны

Кладезь Бездны: первое и последнее посвящение

«И пятый Ангел вострубил, и увидел я звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны».
(Откровение 9:1)

В городе его детства зияла рана земли – старый колодец. Не просто яма, а провал в иное, сумрачное измерение, окутанное легендами и липким детским страхом. Говорили, он бездонен. Его круглая шахта, пасть, уходила вниз так далеко, что во тьме терялись деревянные перегородки – одна, две… а может, и вовсе иллюзия. Первая виднелась где-то метрах в тридцати – темный помост, усыпанный мусором времени. Но каждый, кто заглядывал, чувствовал нутром – это не дно. Лишь обманчивый порог. Глубина простиралась дальше, в непроглядный мрак, и от этого мистического холода сжималось сердце.

На поверхности его диаметр достигал десяти метров. Сверху – железная решетка, ржавая, но упрямо державшая границу мира. Однако чья-то дерзость или просто дыхание времени проделали в ней брешь – отогнутые прутья зияли, как приглашение в черноту. Взрослому не протиснуться, но мальчишке…

И вот однажды, в том хрупком возрасте, когда ужас и любопытство – одно целое, он и другие мальчишки со двора пришли к Нему. К Кладезю. Другие – смелее, безрассуднее – уже танцевали на решетке, как на краю неведомого. Пролезали в дыру. Висели над пропастью, хохоча от адреналинового ужаса, цепляясь лишь руками за холодные прутья. Он смотрел. Восхищение их отчаянностью боролось с ледяным страхом, пригвоздившим ноги к земле. Но отступить? Это было бы хуже падения.

Он протиснулся. Ржавчина скрипнула под пальцами, осыпалась рыжей пылью. Сердце – пойманная птица – забилось в горле.
Пальцы вцепились. Они мгновенно онемели от холода железа.
Он повис. Ноги болтались над ничем.
Легкие сжались, впитывая тьму, ее древний, затхлый запах.

Под ним – темная глубина, из которой доносился звук упавших камешек. Несколько ударов сердца – оглушительных в этой тишине. И странное, острое чувство – смесь падения и невесомости, острого ужаса и почти сладкого растворения на краю Ничто.

Зачем? Разум молчит. Но какая-то сила – древняя, как сам мир, как тяга мотылька к огню – влекла их к этой зияющей ране. Зов Пустоты? Первое прикосновение к Великому Ничто? Они не думали о смерти, хотя она была ближе дыхания. Страх утонул в безрассудном, почти ритуальном безумии – необходимой плате за миг предстояния перед ликом самой Бездны.

Прошли годы. Тот холодный вздох из колодца остался в крови. Он понял позже: то не было игрой. То была инициация. С того дня он начал видеть трещины там, где другие видели лишь цельные стены. Мир утратил свою монолитность. Обыденность казалась лишь тонкой пленкой над той же темной, зовущей глубиной. Он искал этот трепет Бездны в других вещах, но находил лишь бледные копии. Тот колодец навсегда изменил оптику его души.

И теперь он ждет. Ждет не пассивно – прислушивается. К гласу трубы пятого Ангела. К падению звезды. К знаку, что принесет ключ от Кладезя Бездны. Ибо он чувствует: то детское висение на руках над тьмой было лишь прологом. Первым посвящением. Второе – последнее – еще впереди. И оно потребует не заглянуть, а шагнуть.

Говорят, один знаток темных троп, услышав эту историю, проронил: «Те мальчишки были твоими первыми проводниками. Сами того не ведая, они подарили тебе вкус тьмы, что сильнее света. За это им – вечная благодарность перед последним шагом».

Где те мальчишки теперь? Их голоса давно унес ветер, оставив лишь эхо над заросшими дворами. Колодец теперь надежно покрыт стальными решетками. Но Бездна – она никуда не делась. Она внутри.

И он ждет. Прислушиваясь к тишине между ударами сердца. К тому самому холодному дыханию из глубины. Готовый принять ключ. Готовый вернуть свой долг Бездне, которая однажды коснулась его души своим ледяным пальцем.