Подкидыш

ПОДКИДЫШ

   Ужас! Даже не то, не так… Хаос в мыслях, мрак кромешный… Полная неразбериха.  Реальность, совершив  кульбит,  перевернула мир с ног на голову…  Не хочется жить… Даже думать больно… Зачем это всё? Для чего? Для кого?
   Вопросы множились в прогрессии, а ответы путались в этой сумятице, как мухи в паутине.  Вы слышите? Вы ещё способны слышать? Она, Вика, не родная дочь для своих родителей. Ещё вчера, да, вчера, всё было по-другому. А сейчас?  Родители есть, но уже не твои, а чужие… Она дочка, но чья дочка? От одних мыслей удушье…
   Всплыл этот кошмар  совершенно случайно, жизнь катилась в будущее тихо и мирно, а тут…
    Виктории  Самсоновой пятнадцать лет. Девчонка умница, всё, что надо при ней. В текущем году заканчивает девятый класс. Планы? Окончить школу и поступить учиться. На кого? Ещё не определилась, может быть пойти в медицину?
    Май потихоньку отсчитывал дни за днями, сегодня на календаре пятница.    Со школы Вика  сразу пошла домой…  Тихонько открыла дверь и проскользнула в свою комнату. Никаких личных планов на вечер  не было, может быть позвонит подружке. Время летит быстро и не за горами лето, долгожданные каникулы. Мама обещала, что они поедут на две недели  в Турцию. Вика слышала, что в какой-то песне есть такие слова: «Не нужен нам берег турецкий…»  Но чем вам плоха эта Турция? Вика в тех краях не была, с турками не знакома. А интересно…
   Было слышно, как мама спорила на повышенных тонах со своей сестрой Соней. Софья была на пять лет  старше, и потому считала себя умней. Случалось такое не раз, что  из-за какой-то мелочи сцепятся, не разнять. Что  они сегодня не поделили?  Вроде бы Турцию   упомянули…  Интересно… Очень интересно…
   Вика щучкой проскользнула в коридор и,  навострив ушки,  стала слушать.  Но разговор уже переключился на денежные проблемы.
   - Получу квартальную премию и тут же долг  верну. Что за вопрос? Ты должна понять, что сегодня у Миши я просить  ничего не могу, ему новая машина позарез нужна. Я  за счёт своих финансов выкручусь. – Это говорила мама.
   - Ты меня не слышишь, или  понять не хочешь,-  в разговор вступила уже тётя Соня. -  Не в деньгах этих дело.  Но так ли ей нужен этот дорогущий велосипед?  Балуешь ты Вику без меры, и это наверняка плохо кончится. К хорошему люди быстро привыкают, а потом: дай, подай…
   - Учится хорошо, к поведению претензий нет, потому я и решила…
   - Вокруг родной дочки ты козой не скакала, юлой не крутилась. Я всё хорошо помню. Светку ты так не баловала. А для Вики всё что хочешь,  получи в чистом виде.
   - Не надо мне между дочками клинья вбивать, тоже мне придумала: родная – не родная. Для меня разницы нет. Я обеих  люблю,  потому и забочусь. И, вообще, разговор наш какой-то дурацкий. Не умный разговор…
   В этой перепалке было  ещё много чего  добавлено с той и с другой  стороны, но и без лишних слов стало ясно – Вика не родная дочь.
   Вы всё поняли? Услышать такое и не сойти с ума, надо ещё кое-что в голове иметь. Светка, значит, родная дочка, а она в семье только  квартирантка?  Подкидыш… 
   Вика тихонько вернулась в свою комнату, бросилась на кровать. Всё, что до сих пор крутилось у пятнадцатилетней девчонки в голове, выдул набежавший ужас. Вот так запросто и кончается жизнь. Ничего впереди, а за спиной, вообще, сплошная тьма. Ещё вчера у неё была своя семья, родные мать и отец. А сегодня, сейчас она бездомная сирота. Си-ро-та…
    Слёзы давили, реальность железными лапами вцепилась в горло. Она не Вика, она не Самсонова…  Кто же она?
   Бедную девочку  на время оставим в покое, пусть поплачет. Слёзы иной раз унимают боль души. Расскажем,  в какой семье живёт Виктория. Михаил Сергеевич, 52-х лет от роду, работает начальником отдела в НИИ лесного хозяйства.  Кандидат наук, что весьма положительно  его характеризует.  Мать, Ирина (отчество мы упустим, учитывая миловидность женщины) работает бухгалтером в Управлении статистики.  Упомянутая на страницах дочь Светлана заканчивает в столице лингвистический университет и уже два месяца находится  на стажировке в Китае, знает два иностранных языка.  Вике в марте исполнилось пятнадцать лет, как мы уже говорили,  она занимается танцами, учиться хорошо. Мечтает о… но мечты мы пока отставим в сторону.
   Мать стояла у кровати:
   - Вика, доченька, что случилось? Кто тебя обидел? Почему слёзы?
   Ответа не было, что должна Вика сказать? Кого винить? Она никто, ничто… без имени и фамилии. Но обида, в конце концов, прорвалась  наружу бессвязным потоком слов и безудержного рыдания. Не род-на-я…
   Мать лишних вопросов не задавала, она всё поняла. Не имеет значения, откуда просочилась информация.
   - Доченька, послушай меня, послушай… Придёт отец и мы вместе этот вопрос обсудим, обо всём поговорим. Верь мне…
   Вечером состоялся разговор, тяжёлый разговор для всех.
   - Скрывать нам нечего, теперь уже нечего… Главное тебе известно. Да, ты приёмный ребёнок, но наша дочка. Моя дочка.  Наша…
   Я, как автор,  сам в затруднении, в такие минуты найти нужные слова не просто. Какими они должны быть? 
   Ирина  сказала то, что сказала, и добавила:
   - Ты ведь от нас не откажешься?
     Своё слово озвучил и отец:
   - Виктория, не обижай нас. Когда тебе было лет шесть,  мы с мамой думали обо всём рассказать, но не решились. Это очень тяжело.  Не   решились… Скажу одно: ты наша дочка, мы тебя любим. Прости нас, если мы в чём-то виноваты… Я не знаю, что ещё сказать.
   - Так кто я такая? Где моя настоящая семья? – Сквозь плач выдавила из себя Вика.
Мать:
   - Ты наша дочка, выкинь все сомнения из головы. Кто тебе сказал? Кто?
   Вика молчала.
   Минула календарная неделя, очень сложные дни для девочки, потерявшей привычные ориентиры. Иной раз,  задумавшись над жизнью, Вика пыталась заглянуть в прошлое, понять его,  но что она  там могла рассмотреть?  Рисовался глубокий колодец, на дне которого копошились  люди, порой казалось, что они кричат, пытаясь донести наверх некую истину.  Туда, в этот чёрный колодец Вика заглядывала,  содрогаясь от ужаса, и временами, в период наплывающей безысходности, готова была броситься в этот омут вниз головой.  И, заверю вас,   будущее выглядело не лучше.
   Решение  выплыло наружу из того же глубинного  водоворота – она хочет узнать историю своего рождения, она должна узнать кто её родители.  Здесь уж не до учёбы, на кону стоит вопрос жизни и смерти. В голове Вики даже мелькнула мысль – не уйти ли в монастырь, но потом она решила, что это не выход.
   В среду Вика прогуляла уроки; сама не зная, что творит, поехала на старое городское кладбище. Явной цели не было, просто девочка надумала окунуться в потусторонний мир, мир ушедших в небытие людей. Единственное, что поняла, вернее, осознала  блуждая меж крестов, было то, что ей очень хочется жить. Хочется видеть этот светлый мир, существовать в нём, быть его частицей. И подумав в очередной раз, Вика решила жить дальше. Жить, как получится. Подземные кущи не её мир, под землёй зябко и, вообще, нежизненно. А у неё есть школа, есть друзья, есть родители. И пусть не её они родили, но она их любит. Вот если бы рядом с ней сегодня оказалась Света, она бы спросила её… Но что  бы спросила  она у сестренки? Как бы Светка реагировала на происходящее в семье?   Они сестры или нет?
   Как видите, бродя по кладбищу,  к человеку приходит понимание многих вопросов, а главное – это запомните – если Бог подарил вам жизнь, то надо жить. «Я не выросла дурой,- размышляла Вика,- меня учили и воспитывали. Пусть я неизвестно кто, но постараюсь всегда быть на стороне добра».
   Каждый бы из нас, окажись мы рядом с девушкой,  похвалил бы её за эти здравые мысли.
   Время неумолимо летело прямиком в лето. Такую скорость оно порой набирает в особо значимых ситуациях. Вика слегка успокоилась, сумятица мыслей в голове утряслась, и на свет проклюнулся один пока неразрешенный вопрос. Кто её родители? Ведь они, следуя законам биологии, должны были быть.  Раз так, то  даже Виктория посчитала  знак вопроса в этом случае совершенно неуместным.
   Чтобы лишний раз не поднимать нервы своим родителям, Вика решила их не тревожить. Попытаться кое-что выяснить можно у всезнающей тети Сони.  Именно к ней, созвонившись, и направилась с визитом Вика. Слово за слово, про то, про сё, а потом вопрос был задан прямо в лоб: «Кто мои родители? Ведь ты, дорогая тетушка, всё знаешь! Я маме не проболтаюсь, слово даю».
   Со своей стороны посочувствуем и тёте, не подумав толком сморозила такую глупость,  чужую тайну разбола. А вопросик отнюдь не прост, раскрытие тайны не всегда во благо. Есть такие откровения, что лучше сто лет их не знать, не ведать.
. Под слоем времени многие секреты хранятся веками – и,  слава Богу. Не знал – и жил себе счастливо, а узнал – и жизнь под откос. Потому надо быть осторожными в откровениях с девочкой, ведь наша Вика ещё находится в процессе накопления ума, в активном процессе.
   - Викуля, милая моя девочка, у тебя есть прекрасные родители, они тебя любят, мы все,- поправилась тетка,- тебя любим. Зачем тебе…
   - Я хочу знать… Может быть, я генетический урод, у меня алкогольная  или  маниакальная зависимость… Мало ли что…  Пока не поздно надо что-то делать…
   Мы не уверены, известна ли тете Соне вся подноготная удочерения, но она точно должна быть в курсе «кое-чего».  Но пока она решила ограничиться минимумом информации. И поверьте, что упомянутый минимум во многих ситуациях вовсе не плох.
   - У тебя нет родителей,- начала свой рассказ тетя,- вернее, конечно, были, но нам о них ничего не известно. Тебя нашли в ком-то закуточке, завёрнутую в одеяльце. Даже никакой записки не было. Такая, видишь ли, непростая история.
   Соня, как могла, успокаивала племянницу, но получасовой разговор только усугубил положение.  «Так я, вообще, брошена под забор как ненужная  вещь? Личность без роду, без племени?» - это  мысли совершенно опустошенной Вики.
   Чуть отступя в сторону от разыгравшейся драмы,  выскажем Вике наше с вами сочувствие. Как жаль, что иной раз на неокрепшие детские души сваливается этакая непомерная тяжесть.
   - Спасибо,- уходя, поблагодарила тетку Вика,- теперь я знаю, что ничего не знаю.
   Вы можете сделать мне замечание, даже обвинить в бестактности по отношению к девичьим горестям, но я скажу что надумал: Вика повторила точь-в-точь слова греческого философа Сократа.  И это в пятнадцать лет!  Я уверен, что с таким потенциалом  (имея в виду, что учится девочка хорошо) она достигнет в жизни многого. Очень хотелось, чтобы мои суждения оказались  пророческими. 
   Вика нервничает, не находит себе места.  До беседы с тёткой имелась призрачная возможность, хоть когда-нибудь, отыскать биологических родителей, но теперь  надежды улетучились, растаяла дымом в небесах.  Она подкидыш.   Она выброшена в грязь за ненадобностью, точно так, как алкоголик выбрасывает прочь пустую бутылку. Те, которые её бросили, не удосужились даже  дать ей имя.  Вика не была набожной, но в Нечто, существующее где-то там, в заоблачных высотах, она верила. Выявить сущность этого Нечто в силу возраста она не пыталась. В будущем, весьма вероятно, она постарается для себя разгадать эту проблему.
   Но что-то, в нашем случае, предпринять надо было уже сегодня, и Вика сказала себе: «Я отказываюсь от  людей родивших меня, не знала их и знать не желаю. Сегодня у меня есть родители – папа и мама, есть сестра. Вопрос закрыт. Ставлю жирную точку». Вика, бедная Вика. Не каждый человек, попав в подобную ситуацию, сохранил бы силу духа. Конечно, мысли порой ещё колобродили, пытаясь вывести девчонку из равновесия, но Вика стояла на своём: «У меня чудесные родители. Самые лучшие в мире… Люблю их, люблю…»
   Сказать – это одно, даже сделать, то, что сказал можно, но с мыслями справиться не так просто. Наши мысли летучи, куда ветер памяти погнал их, туда они и летят. А ветер-то совсем  не прост – то на север он несётся, то на юг.

   - Я хочу с тобой поговорить. – Вот так серьёзно вызвала Вика на разговор свою маму.
   - Говори, я слушаю.
    - Мама, ты родила Свету. Ты женщина с жизненным опытом… – Вика запнулась, ибо выстроить нужные слова в форму вопроса разволновавшейся девчонке было  не просто. – Ты должна мне сказать: как можно было  выбросить родного  ребёнка? Я же ни в чём не виновата. Я всё знаю, меня просто-напросто выбросили, я валялась на помойке…
   - Обожди, постой... Я всё расскажу. Когда-то мы решили с отцом, что тебе не всё надо знать, но раз тайное стало явным, я расскажу.  Ты у нас уже взрослая и тебе можно, вернее нужно открыть правду. Твои родители были порядочными людьми – это ты должна запомнить на всю жизнь.  Фамилия их Дьяковы. Теперь о главном. Так случилось, что в какой-то день они стали свидетелями заказного убийства. Они стали важными свидетелями, потому как убитый оказался крупный предприниматель. Твоего отца застрелили уже на следующий день, а мать с ребёнком на руках попыталась убежать. За ней гнались, устроили настоящую охоту.
   Вика, слушая рассказ, сидела тихо, как мышка, лишь где-то в груди, где прячется душа, что-то дрожало.
   - Мать спрятала тебя за мусорные баки и вышла к ним на встречу. Бандиты убили её, но ребёнок остался жив.  Теперь ты знаешь, как родная мама спасла тебя.  Помни об этом. Я думаю, ты правильно оценишь наше молчание.   И сегодня ты должна знать одно – мы с тобой, мы все одна семья.
   Ближе к вечеру, после ужина, Вика обратилась к родителям:
   - Я хочу сказать,- она всхлипнула, но взяла себя в руки,- я хочу сказать, что люблю вас всех… Вас, мои папа и мама, и тех, которых я никогда не увижу.  Я горжусь своими семьями…Вы...
   Милая добрая Вика, как тяжело в пятнадцать лет становится взрослой.
.  Март, 2025 г.
   
 
    
.