de omnibus dubitandum 5. 44

    ЧАСТЬ ПЯТАЯ (1584-1586)

    Глава 5.44. АВТОРОМ СОЧИНЕНИЯ, ОБЪЯВЛЕН МОЗЫРСКИЙ ХОРУНЖИЙ…

    «История ложного Дмитрия» — записки мозырского хорунжего Й. Будилы, который одним из первых явился в стан самозванца в Стародубе, привлекают исследователей тем, что это взгляд на события человека, одно время близкого к первому гетману самозванца М. Меховецкому и не испытывавшего больших симпатий к кн. Р. Ружинскому и Мнишкам.

    Несмотря на то, что в настоящее время в распоряжении исследователей имеются две научные публикации {Думный чин прямо указан в документах. См.: СХ. № 12.17. С. 27}, памятник как исторический источник пока недостаточно изучен и его использование в исследованиях затруднено.

    Сочинение было обнаружено во второй половине XVIII в. польским историком А. Нарушевичем в библиотеке Залуцких. Он снял копию рукописи и использовал обширные извлечения из нее в своих разысканиях {Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове 1584–1605 гг. СПб., 1992. С. 65}.

    В конце XVIII в. библиотека Залуцких была вывезена в Санкт-Петербург в Императорскую публичную библиотеку, где во второй половине XIX в. Н. Коялович отыскал рукопись с «Историей ложного Дмитрия», перевел на русский язык и опубликовал в первом томе «Русской исторической библиотеки». Он первым высказал предположение, что автором сочинения, является мозырский хорунжий Й. Будила — один из офицеров наемного войска самозванца, и эта атрибуция была принята большинством исследователей {СХ. № 12.28}.

    В 1937 г. К. Тышковский опубликовал краткий очерк биографии хорунжего в Польском биографическом словаре {СХ. № 12.28}. В 1995 г. В. Былиньский и Й. Длугош в предисловии ко второму научному изданию «Истории ложного Дмитрия» дополнили и уточнили материалы, собранные К. Тышковским {СХ. № 12.28; 12.15; АИ. Т. 2. № 350. С. 417–418}.

    Несмотря на все усилия, о Й. Будиле удалось узнать немногое. Из его довоенной жизни известно только, что он происходил из семьи богатых украинских шляхтичей, благодаря чему стал хорунжим Мозырским {СХ. № 12. 50. В 1610 г. в документах на него ссылаются как на боярина. АЗР. Т. 4. С. 342}. Не ясно, на чьей стороне он был во время рокоша 1606—1607 гг. Во всяком случае, в опубликованном К. Когновицким перечне лиц, выставивших свои отряды против рокошан, его нет {Новый летописец. С. 149; Карамзин Н.М. Исторг государства Российского. М., 1989. Кн. 3. Т. 12. Прим. Стб. 96; Прим. 475; Буссов К. Московская хроника, 1584–1613 гг. М.; Л., 1961. С. 143. Тут он ОШИБОЧНО (выделено мною - Л.С.) назван Нагим}.

    В сентябре 1607 г. Й. Будила явился к “Лжедмитрию II”=Дмитрию Ивановичу=(Сигизмунду III Ваза, сыну Ивана V Ивановича и Катажины Ягеллонки) в Стародуб и стал полковником иноземного отряда в его войске. Он принимал участие в походах самозванца на Тулу (октябрь—ноябрь 1607 г.), на Брянск (ноябрь 1607 г. — январь 1608 г.), участвовал в Болховском (30 апреля—1 мая 1608 г.) и Ходынском (25 июня 1608 г.) сражениях {Роспись сенаторов 1606 г. (РС) // Собрание государственных грамот и договоров (СГГ и Д). М., 1819. Ч. 2. С. 95; Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время. М., 1907. С. 217, 257; Новый летописец // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). СПб., 1910. С. 78, 82, 138}. С июня 1608 г. по апрель 1609 г. хорунжий, судя по данным «Истории ложного Дмитрия», находился в Тушинском лагере самозванца под Москвой {Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время. М., 1907. С. 217, 257; Новый летописец // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). СПб., 1910. С. 88, 145}.

    В апреле 1609 г. кн. Р. Ружинский послал его во главе крупного отряда к Ярославлю для борьбы с отрядами земского ополчения Замосковных и Поморских городов, и он участвовал в боях с земцами у Ярославля (конец апреля — начало мая 1609 г.) {Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время. М., 1907. С. 217, 257; Новый летописец // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). СПб., 1910. С. 103–104,124–125, 164}, у Юрьевца Поволжского (28 июня 1609 г.) {БС. 1610/11 гг. С. 75}, в сражении у Твери (12—13 июля 1609 г.), вероятно, в штурме Троице-Сергиева монастыря (28 июля 1609 г.) {Будила Й. Исторг ложного Дмитра 1603–1613 гг. // Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею (РИБ). СПб., 1872. Т. 1. Стб. 121}, в боях у Колязина монастыря (август 1609 г.) {Буссов К. Московская хроника, 1584–1613 гг. М.; Л., 1961. С. 145}.

    После получения вестей о вторжении «Лжедмитрия II»=Дмитрия Ивановича=(Сигизмунда III Ваза, сына Ивана V Ивановича и Катажины Ягеллонки) в Россию (Московское государство – Л.С.) Й. Будила вместе с А. Зборовским, по всей видимости, вернулся в Тушино, где находился вплоть до распада лагеря самозванца {Marchocki M. Historya wojny moskiewskiej. Pozna;, 1841. S. 18; Sapieha J.P. Dziennik // Hirschberg A. Polska a Moskwa w pierwszej po;owie weku XVII. Lw;w, 1901. T. 1. S. 181}.

    В марте — мае 1610 г. Й. Будила вместе с другими ландскнехтами наемной армии самозванца перебрался в Иосифо-Волоколамский монастырь, а затем в окрестности с. Клушино. Узнав, что король "не намерен оплачивать «заслуженное»", мозырский хорунжий вместе с Я. Сапегой и другими наемниками вновь поступил на службу “Лжедмитрию II”=Дмитрию Ивановичу=(Сигизмунду III Ваза, сыну Ивана V Ивановича и Катажины Ягеллонки) и принял участие во втором походе самозванца на Москву летом 1610 г. {Думный чин прямо указан в документе. См.: СХ. № 12.70} Осенью 1610 г. после бегства “Лжедмитрия II”=Дмитрия Ивановича=(Сигизмунда III Ваза, сына Ивана V Ивановича и Катажины Ягеллонки) он вместе с сапежинцами перебрался в окрестности Мещевска, где зимовал, грабя местное население, и предлагал свои услуги то королю, то самозванцу [и король и самозванец в то время были одним и тем же человеком - Л.С.] {Маскевич С. Дневник 1594–1621 гг. // Сказания современников о Дмитрие Самозванце. СПб., 1859. Ч. 2. С. 3 1, 49}.

    Только весной 1611 г. Й. Будила окончательно вернулся на королевскую службу и принял активное участие в борьбе с земскими ополчениями 1611—1612 гг. {БС. Ч. 1. С. 123} В октябре 1612 г. после капитуляции польского гарнизона в Москве бывший хорунжий попал в плен, был сослан в Нижний Новгород, где находился вплоть до окончания войны России (Московского государства – Л.С.) и Жечи Посполитой и обмена пленных в 1619 г. {РС. С. 96} Вернувшись на родину, он женился на Ядвиге Чалесской. О том, как дальше сложилась его судьба и, когда он умер, историкам установить не удалось.

    В начале ХХ в. следы рукописи «Истории ложного Дмитрия» затерялись. По этой причине польские историки Я. Былиньский и Й. Длугош, готовя второе научное издание памятника, были вынуждены положить в его основу текст издания Н. Кояловича, который сличили с копией и извлечениями А. Нарушевича. Исследователи обнаружили в издании Н. Кояловича ряд искажений и пропусков, вызванных цензурными соображениями, а также неточности в публикации польского текста и в переводе. Они не согласились с названием, которое дал при публикации произведения М. Коялович — «История ложного Дмитрия», и предпочли вернуться к названию, данному А. Нарушевичем, — «Война московская, учиненная и продолжавшаяся по причине ложных Дмитриев 1603—1612 гг.». Все обнаруженные разночтения они поместили в примечаниях {РС. С. 96; Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время. М., 1907. С. 217, 257; Новый летописец // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). СПб., 1910. С. 40, 178, 183, 205, 218}. Некоторые вопросы Я. Былиньский и Й. Длугош оставили открытыми. Из вводной статьи осталось неясным, когда и зачем Й. Будила написал свое произведение, правильно ли Н. Коялович «установил» его текст.

    Собирателем записок иностранцев о России выступил опять почему-то немец: Фёдор Павлович Аделунг (при рождении Фридрих фон Аделунг; нем. Friedrich von Adelung; 25 февраля 1768, Штеттин — 18 [30] января 1843, Санкт-Петербург)(см. илл.) — «русский» (кавычки мои – Л.С.), немецкий историк, философ, библиограф, действительный статский советник (1825), член-корреспондент (1809) и почётный член (1838) Петербургской Академии наук [Профиль Федора Павловича (Фридриха) фон Аделунга на официальном сайте РАН], лингвист. Родился в Штеттине 25 февраля 1768 года в семье Пауля Аделунга (1736—1835), старшего аптекаря прусской военно-полевой службы; мать София Шарлотта была дочерью контролёра Монетного двора в Штеттине Корнелиуса Эвальда Ландграфа. Его дядя по утверждению Еврейского Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона - Аделунг (Иог. Христоф) — известный ученый в области немецкого языка и литературы. Его немецкий словарь считался оракулом языка в XVIII в. Род. 8 авг. 1732 г., слушал лекции в Галле и в 1759 г. был профессором при евангел. гимназии в Эрфурте, но уже в 1761 г., вследствие религиозных недоразумений, вынужден был удалиться в Лейпциг, где поддерживал существование корректурой, переводами и литературным трудом, пока в 1787 не получил места старшего библиотекаря у курф. саксонского в Дрездене, где и † 10 сентября 1806 г. Первым плодом его исследований в области немецкого языка — «Опыт критико-грамматического словаря верхнегерманского наречия» («Versuch eines vollst;ndigen grammatisch-kritischen W;rterbuchs der hochdeutschen Mundart», тт. 1—5). Затем, ему принадлежит целый ряд исследований в области немецкой грамматики и несколько крупных работ по истории Саксонии и, отчасти, продолжателем его научной деятельности, особенно в области языкознания. В 1780 году приехал к своему дяде, где в 1787 году стал учиться в Лейпцигском университете.
По окончании университетского курса путешествовал по Европе и в 1794 году приехал в Санкт-Петербург. В 1795—1797 годах служил в Митаве. Был личным секретарём П.А. фон дер Палена [БРЭ]. Затем в Санкт-Петербурге занимался коммерческими делами с придворным банкиром Александром Ралем; с 1800 года был цензором немецких книг, с 1801 года — директором немецкого театра.
С 1803 года был назначен наставником великих князей Николая и Михаила Павловичей.
В 1804 году основатель Харьковского университета Василий Каразин на благотворительные пожертвования приобрёл у Ф.П. Аделунга для только что созданного университета ценную графическую коллекцию в количестве 2477 экземпляров (в том числе 1297 гравюр и 59 акварельных рисунков, оригиналы произведений итальянских, немецких, голландских гравёров XVI столетия, а также французских и английских мастеров XVI—XVIII веков). Впоследствии на базе этого собрания был создан Харьковский художественный музей [Книга Дома Нюрнберга Жизнь и деятельность немцев в Харькове (XIX-начало XX столетия)].
Составил с экономистом А.К. Шторхом положившее начало русской книжной статистике «Систематическое обозрение литературы в России в течение пятилетия с 1801 по 1806 г.» (ч. 1—2, 1810-1811).
В 1809 году Петербургская академия наук избрала его в члены-корреспонденты, а университеты Харьковский и Дерптский — в почётные члены.
С 1818 года состоял на службе в Коллегии иностранных дел чиновником по особым поручениям. В 1824 году — управляющий, в 1825 году занимал должность начальника Учебного отделения восточных языков при Министерстве иностранных дел (в дальнейшем Институт восточных языков), сменив уехавшего служить на Кавказ Г.М. Влангали [Влангали Георгий Михайлович (1781-1834). Родился в Константинополе в греческой семье. Хорошо знал турецкий и персидский языки. В июле 1820 г. был принят на русскую службу и определен первым переводчиком восточных языков при главноуправляющем в Грузии А. П. Ермолове. С открытием в мае 1823 г. Учебного отделения восточных языков при Азиатском департаменте Министерства иностранных дел был назначен его начальником и профессором турецкого языка (до августа 1825 г.). Будучи откомандированным в штаб главнокомандующего, принимал участие в русско-персидской (1826-1828) и русско-турецкой (1828-1829) войнах, участвовал в переговорах о заключении Адрианопольского и Туркманчайского мирных договоров].
Создал при Учебном отделении музей, в который передавались рукописи, книги, а также найденные на Востоке и в Средней Азии древние и действующие монеты (в дальнейшем Румянцевский музей). Начальником Учебного отделения он прослужил почти 18 лет и в этой должности умер 18 (30) января 1843 года. Похоронен на Волковском лютеранском кладбище с женой Фредерикой и внуком Ф.П. Кёппеном [Петербургский некрополь. Т. 1. — С. 21], на южном участке кладбища, между Талевой дорогой и оградой.
В начале XIX века выдвинул свои соображения о причинах исторического развития языка. Сформулировал критерии различия в степенях языкового родства, предполагающие сравнения их грамматических структур. Составил личную коллекцию, содержавшую издания и неопубликованные материалы по языкам народов Сибири, Сев. Америки и др. Изучая т.н. Корсунские врата собора Св. Софии в Новгороде, пришёл к выводу, что они изготовлены немецкими мастерами, а не вывезены князем Владимиром Святославичем из греческого Херсонеса, как считалось ранее. Собрал записки иностранцев о России (свыше 100 текстов), опубликовал «Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 г. и их сочинений» (1840; рус. пер. 1864) [БРЭ].
Источниковедение истории России
Список его произведений обширен и разнообразен; писал он на немецком языке по русской археологии и обзору сказаний иностранцев о древней России, введя в широкий научный оборот, в частности, сочинение Сигизмунда Герберштейна и других авторов:
• Siegmund Freiherr von Herberstein (St. Petersburg 1818)
• August Freiherr von Meyerberg und seine Reisen in Ru;land (St. Petersburg 1827)
• Библиография иностранных карт России с 1306 по 1699 годы [Аделунг Ф. О древних иностранных картах России до 1700 года. — СПб., 1840].
• Митридат, или Всеобщее языкознание. — 1806
• О сходстве санскритского языка с русским. — 1811
• Корсунские врата, находящиеся в Новгородском Софийском соборе. — М., 1834
• Альбом Мейерберга. Виды и бытовые картины России XVII века. — 1903
• Kritisch-literarische ;bersicht der Reisenden in Ru;land bis 1700 (сводный труд, St. Petersburg 1846, 2 B;nde; русский перевод: «Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 г. и их сочинений» ч. 1—2, М., 1864), изданная после смерти автора, была удостоена полной Демидовской премии, причем обычную в этих случаях рецензию писал натуралист академик К.М. Бэр.

    Несколько лет назад нам, пишет Тюменцев И.О. в своей книге «Смута в России в начале XVII ст.: движение Лжедмитрия II», - удалось отыскать и проанализировать считавшуюся утерянной рукопись ИПБ F. IV.33, из которой Н. Коялович извлек сочинение Й. Будилы {Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время. М., 1907. С. 217, 257; Новый летописец // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). СПб., 1910. С. 41}.

    Это сборник польских документальных и литературных материалов второй половины XVI — середины XVII в., который написан на бумаге 60—80-х гг. XVII в. {Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время. М., 1907. С. 217, 257; Новый летописец // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). СПб., 1910. С. 41} разными чернилами и несколькими почерками. Начало утрачено, но восстановлено в XIX в. при реставрации и переплете рукописи в ИПБ, вероятно, по рукописи ИПБ F.IV. 119. Реставратор не обратил внимания, что, воссоздавая утраченное, он переписал и часть хорошо сохранившегося текста, в результате между реставрированной и древней частями рукописи имеется нестыковка и повтор текста.
    В верхней части правого края листов (начиная с Л. 11) идет старая пагинация, в нижней части посередине — новая.

Лл. 1—21. Описание венчания Марины Мнишек с представителем самозванца Дмитрия Ивановича «Лжедмитрия I» (Дмитрия Ивановича, сына Симеона-Ивана Бекбулатовича и Марии Нагой) - Афанасием Власьевым 29 ноября 1605 г. Ст. Гроховского.
Лл. 21 об.—25 об. Описания областей Московского государства.
Лл. 26—64 об. «История ложного Дмитрия» (Дмитрия Ивановича «Лжедмитрия I»).
Лл. 65—67. Копии польских документов 1565—1588 гг. Лл. 67 об.—68. Декларация и Универсал Сигизмунда III (Дмитрия Ивановича «Лжедмитрия II») 1609 г.
Лл. 68 об.—80 об. Документы сапежинцев 1612—1614 гг. Л. 81. Чистый.
Лл. 81 об.—110 об. Документы бывших наемных отрядов самозванца 1615—1616 гг.
Лл. 111—123 об. «История Лжедмитрия I» (Дмитрия Ивановича «Лжедмитрия I») Жмудина Товяньского {Чин прямо указан в документе. См.: АИ. Т.2. № 238. С. 280; Псковские летописи. М.; Л., 1955. Т. 1. С. 135; Т. 2. С. 269–270}.
Лл. 124—126 об. Вотум Я. Замойского на сейме 1605 г. Лл. 127—188. Польские документы 1627 г.

    «Описание областей Московского государства» слишком невелико, чтобы быть самостоятельным произведением. «Описание» и «История» написаны одним почерком и композиционно примыкают друг к другу. Эти наблюдения позволяют высказать предположение, что «Описание» является вводной частью к «Истории», подобно сходному описанию областей Московского государства в «Истории о Великом княжестве Московском» шведского дипломата Петра Петрея, впервые опубликованной в 1615 г. {БС. 1610/11 гг. С. 76}