Умар Яричев

Кто в ответе?
Шестьдесят два года... это много,
Чтобы до сегодняшнего дня
Помнить ту смертельную дорогу
В холоде студеного огня...
С тихим воем женщин, детским плачем
Зарывали, почивших в снегу...
Мы, живые, не могли иначе,
Оставаясь в замкнутом кругу...
Как с врагом, не проявляя жалость,
Снятая почти с фронтов войны,
Армия Советская сражалась
С мирным населением страны,
А точнее, с горцами Кавказа...
(Время, грустно вспоминать начни!)
По какому праву и указу
Нас лишали родины, Чечни?!
Лагерная зона... горя, мести...
Исчезали люди без следа...
Но и там... достоинства и чести
Нохчи не теряли никогда.
...Кто же знал. За это все в ответе...
Как Иуда, что Христа продал,–
Что в кремлевском главном кабинете
Главный «враг народа» восседал...
С сердцем монстра, нервами из стали –
На свои кровавые дела...
Всех времен отец народов - Сталин,
Джугашвили, Коба... гений зла...
Он сумел своей достигнуть цели
С принципом зверей - не проиграть.
Жить мы просто права не имели,
Не имели права умирать.
Став холеной нечисти кумиром,
Окруженный ратью сатаны,
Над святым апофеозом мира
Он воздвиг «апофеоз войны».
Волк в овечьей шкуре (без закона!)
Убежденье - пуля и тюрьма...
Символом усатого дракона
Он вползал к нам в души и дома.
За тринадцать серых лет насилий
(Не погаснет памяти костер!)
Дорого вайнахи заплатили -
Половиной братьев и сестер...
Был февраль... Я шел по снегу босо...
Мне четвертый год... Слепая даль...
Помните, вагонные колеса?
Как стучала рельсовая сталь?!
Позади вся жизнь уже, пожалуй.
Впереди - последний перевал...
Шестьдесят два года!.. Может, мало?
Или много?.. Кто же узнавал?!
Я и память, знаем не заочно
Мы друг друга... Не в чем нас винить.
Почему с годами стала прочной
Нас двоих связующая нить?!
Я не лгу... Воспоминаний плиты...
Это все, на горькую беду,
Помнила и мама, что убита
В январе... в двухтысячном году!


                Нерусский

Сколько нас, нерусских, у России!
Д. Кугультинов
Я тот самый нерусский России,
Что не раз пропадал ни за что!
А по сути, и духу, и силе
Я - не просто там кто-то, а - кто!
Словно искра угаснувшей эры,
Сквозь столетья, руины и прах
Я сюда, долетев из Шумера,
Опустился в чеченских горах.

И живу, прорастая корнями,
Здесь не первую тысячу лет...
Дни во мглу уходили за днями,
И рассветом сменялся рассвет.

Мне порой не давали покоя
Ни своя, ни чужая душа...
Время мчится свирепой рекою,
На пути все преграды круша...

Что там свастика, серп или молот,
Страны, гимны, знамена, гербы...
Не однажды я был перемолот
Жерновами безликой судьбы.

Я не буду ни куплен, ни продан
Для каких-то и чьих-то утех...
Я - песчинка родного народа
И его добродетель, и грех.

Ни похвал, ни сочувствий не надо.
И не надо совсем ничего.
И, считай, удостоен награды
Тем, что я - есть частичка его.

На просторах различных империй
Вместе с ним и мечтал, и страдал...
Веря лжи или правде не веря,
И не раз, и не два пропадал...

И приказ исполняя - ни с места! –
В огневом и смертельном кругу
Я тот самый «чечен», что у Бреста
Умирал, не сдаваясь врагу...

Ханпаша Нурадилов, похожий
На пантеру кавказских снегов,
Что в открытом бою уничтожил
Полтора батальона врагов...

В хищных дебрях двадцатого века
Был распятым на звездных крестах...
И не духом, а телом, калека,
Понимавший и совесть, и страх…

Мягко думал и яростно дрался,
И со смертью на ты был знаком...
Но всегда и везде оставался
Верным другом и честным врагом...

Я тот самый нерусский России,
Что с отчизною был разлучен:
Изгоняли - меня не спросили,
И вернули, что я ни при чем!

И потом тридцать лет непоняток,
Две чеченских коварных войны!..
Приученье к лизанию пяток
В полусне виртуальной войны...

Безответность спросом  вертелась
В голове, словно мусор в ведре:
Почему и кому не терпелось
Воевать у меня во дворе?!

И зачем на циничном досуге
Яркой ночи и мрачного дня,
За какие такие заслуги
Награждали терзавших меня?!!

Дай-то Бог успокоенной прозы
В этой жизни... и плавных лекал...
Чтоб не ставил я эти вопросы
И ответа на них не искал.

Пусть об этом меня не спросили...
(О, судьба, ты меня извини!)
Остаюсь гражданином России,
Человеком и сыном Чечни!

                Чёрная  дата

Мы не манкурты. Наша память еще не заросла коростой. Мы помним все. Мы не забыли ничего. Мы помним и трагедию 67-летней давности, отмеченную черной датой в мартирологе чеченцев.
31 декабря 1944 г. Государственный Комитет обороны под председательством И.В. Сталина утвердил постановление о выселении вайнахов в Казахстан и Киргизию. Вопрос предварительно обсуждался еще 11 февраля 1943 г. на Политбюро ЦК ВКП (б). Молотов, Жданов, Вознесенский и Андреев высказались за немедленное выселение, включая и чеченцев-аккинцев проживающих в соседнем Дагестане. Переселению подлежало 459 846 человек. Из Дагестана - более 35 тысяч чеченцев.
23 февраля 1944 г. началась изуверская операция против мирных жителей Чечено-Ингушетии и части Дагестана. С одобрения Сталина был использован гитлеровский метод вероломства. Солдаты во главе с офицерами ходили по селам. Ничего не разъясняя, на сборы давали 10-13 минут. Из жилых помещений на мороз выгоняли беззащитных детей, женщин и стариков, а больных сбрасывали с больничных коек. Нетранспортабельных тут же расстреливали. За проявленное недовольство - тоже расстрел. За попытку бегства - расстрел.
В феврале-марте 1944 г. горные селения Чечни были превращены в руины. В домах, конюшнях валялись сожженные трупы, стонали раненые, сброшенные в ущелья. Их добивали специальные команды.
А жителей горного селения Хайбах согнали в сарай и заживо сожгли. Их выселить не было возможности: единственный мост через реку Аргун, соединяющий с внешним миром, снесли паводки.
Долгие тринадцать лет мыкались чеченцы на чужбине, лишенные своих родных очагов и родовых кладбищ. Как бы гостеприимно ни встречали казахи и киргизы наших сограждан, но, оторванные от Родины и родных очагов, мы чувствовали себя уязвленными. А многие навеки нашли свой последний приют там, на чужбине. Теперь чеченцы вынуждены ездить в Казахстан и Киргизию, чтобы поклониться могилам родных и близких.
Прочитаем до1а и постоим в молчании, склонив головы перед их памятью. И пусть никогда не повторится такая черная дата, в судьбе ни одного народа нашей многострадальной земли.
                Редакция журнала «Вайнах».
2 Назма – песня религиозного содержания.
2Зикр – коллективная молитва, громкое благодарение Бога.
3 доа – просьба ко Всевышнему Господу.