Об именах

или Как нормальное имя Колька может превратиться в Олика

Представлюсь, по паспорту я – Николай Иванович Сизов. Вполне обычное, ничем не примечательное имя. Но с рождения (по заявлению моих родных, сам я не помню) все звали меня Оленькой. Продолжалось это до самой школы, точнее, до середины лета перед первым классом, когда «Оленька», после моего протеста, трансформировалось в «Олика», да так и осталось на всю жизнь.

Но все по порядку. После моего рождения встал вопрос – как назвать мальчика. Вот тут-то мнения разделились. Мама желала, чтобы я был Олегом, Олежечкой – из любви к Олегу Ефремову и Олегу Табакову; бабушка горой стояла за Анатолия – почему, так и не призналась, Толик, и все; папа – за Николая – очень ему последний русский царь Николай Второй импонировал. Один дедушка был колеблющийся; ему все равно было, как будут внука звать, – главное, что внук родился: внука хотел – внука получил, но, проявив мужскую солидарность, встал на сторону зятя. Так я стал Николаем, но уточняю – по документам.

Однако женская составляющая нашей семьи была очень сильна. И хотя передовые позиции сдала, далеко отступать не собиралась. Посему был созван семейный совет с повесткой дня: «Как ребенка в семье будем называть?» Судили-рядили и придумали: Коленька – Оленька; Толенька – Оленька; Олег и Ольга – едины по сути; тоже, выходит, Оленька. И стал я мальчиком Оленькой (человеку в жизни ко многому привыкать приходиться, а привитое с рождения им как естественная вещь воспринимается, пока он сравнивать и задумываться не начинает).

Перед самой школой жили мы, как обычно, летом на даче. К соседке дальняя родственница приехала. С ее сыном Васькой, моим одногодкой, мы сразу подружились – что называется, рыбак рыбака видит из далека. В нашем случае пословица подходила не только в переносном, но и в прямом смысле. Когда знакомились, я, без задней мысли, представился: Оленька. Он переспрашивает – Коленька или Толенька, то есть Колька или Толик?

– Вообще-то я – Колька, но все зовут меня Оленькой, так в семье повелось.

– Это что, как девчонку? – удивился Васька.

Только после слов моего нового друга впервые я задумался: что меня – мальчика – почему-то зовут так, как будто я девочка. Сначала я удивился, затем возмутился и заверил своего нового друга, что эту проблему решу и завтра сообщу свое новое имя. Почему-то в голову не пришло, что имя Николай у меня имеется – от удивления и обиды, наверное.

Пришел домой – вся семья чай пьет с горячей сдобой. Бабушка увидела меня и позвала: «Оленька, иди чай пить, пока булочки горячие, как ты любишь».

Вот тут-то я им и выдал ультиматум: если меня кто-нибудь из них назовет еще раз Оленькой, то я больше никогда чай с ними пить не буду и ни одной горячей булочки не съем.

Немая сцена, как у Гоголя в «Ревизоре». Только вместо сообщения, что «к нам едет ревизор», - ультиматум семилетнего мальчика.

Это я сейчас знаю, что с позиции силы, то есть ультиматумов, запугиваний, угроз решать вопросы – последнее дело. Вспоминается Королева Червей из сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес», которая знала только один путь решения вопросов – «голову с плеч», – и становится очень грустно.

Но вернемся в вечер моего ультиматума. Кстати сказать, он был единственным в моей жизни. Опять был созван семейный совет, где мне разъяснили, что в противоречивых вопросах надо искать консенсус, то есть приемлемое для всех сторон решение.

Повторный семейный совет закончился тем, что из Оленьки я превратился в Олика.

Мне пришлось согласиться – пренебречь позицией моей семьи по этому вопросу я не мог, да и по поводу вечернего чая с моими любимыми булочками я погорячился.