У святого колодца

             У  СВЯТОГО  КОЛОДЦА
                Рассказ
       Летний денёк ещё только начинался, а  Глафиру Романиху   поднял с постели лёгкий шумок за окном. Несмотря на свой преклонный возраст, она обладала острым слухом. «И кого это принесло под мои окна?» – подумала   баба Глаша, вставая с кровати.  Запахнув   халат   цвета  василькового поля, накинув на седые волосы тёмный платок, она прошаркала к окну.
- Да не прогонит она вас, наша сказительница самая добрая! – услышала баба Глаша   быстрый шёпот, который убеждал кого-то в чём-то.
Глафира Емельяновна торкнула створку окна и   негромко окликнула:
-  И кого это Бог  послал к моему порогу? Чего расшумелись-то?
  Она  внимательно оглядела   молоденькую девушку в спортивном костюме в окружении трёх  вихрастых мальчишек с соседней улицы.
Мальчуганы оживлённо, наперебой  стали объяснять:
- Баба Глаша, это к тебе из районного краеведческого музея. По делу приехала, да заробела  у самого твоего дома.
Романиха  всплеснула руками и  недоумённо переспросила:
- Откеда, откеда гостья пожаловала?
Тут сама девушка   так деловито и доходчиво всё пояснила, что  бабе Глаше стала понятна суть дела. Да и не впервой наезжали к ней гостьюшки с блокнотами – всё что-то писали, писали…
  Вот и на этот раз, как  всегда, бабе Глаше пришлось как бы заново всё пережить…
Здесь, в деревне Завидово, она – старожил с давнего времени. Много чего повидала на своём веку  эта мудрая женщина. А для того, чтобы понять, чем же  славится местная сказительница, надо познакомиться с местом её проживания.
    Деревня расположена на горе, под которой  неторопливо несёт свои воды речка Шумолга. Кто дал такое прозвание реке, неведомо никому, да и не  интересовался никто этим – мало ли речек течёт с причудливым названием?  Только, чур! – вот как раз-то  эта Шумолга и приводит к таинственному и загадочному  явлению в их деревне. Баба Глаша  много интересного может поведать, если кому доведётся  пообщаться с ней: не каждому она раскрывает свои  сказы, а уж если кому раскроет, считай, повезло  тому человеку.
Да и сама-то Глафира Емельяновна – почти легенда в деревне…
        Отец Глашки, Емельян, выходец из волжских казаков, принимал участие в боях на монгольской границе, когда японцы оккупировали Маньчжурию. Слышала, слышала маленькая Глашка, как отец рассказывал о боях у озера Хасан да у реки Халхын-Гол. Ух, как   сверкали  отцовские глаза во время его рассказов про  те битвы, как подёргивался правый  ус, а руки начинали  мелко подрагивать.
Мать Глашкина , Олёна, сумела нарожать от  любимого Емели кучу детей, среди которых  самой  желанной была она, Глаша.
Красавица Глафира не засиделась в девках –быстренько выскочила замуж за Архипа Романова, местного  кузнеца, и подарила ему  двух сыновей –
 Софрона да Тихона…
Уже давно выросли сыновья, поженились, своих деток нарожали. Им – детки, а ей, Глафире – внуки и правнуки.
С Глафирой Емельяновной в деревне считались, почитай, все от мала до велика. Была она  своего рода загадочной, всезнающей. Умела вылечить прикосновение рук любые  болячки  у деревенских баб и деток. А уж сколько   разных напевок и прибасок знала – не каждому такое дано!..
    Девушка из района была приглашена в дом сказительницы.
- Я – Галина, сотрудница музея, – отрекомендовалась девушка и застенчиво порозовела. – Заранее извиняюсь за беспокойство, но надо мне пополнить в музее материал о Святом колодце. Вы не откажете мне в этом?
Глафира цепким взглядом своих  тёмно-карих глаз, не утративших молодого блеска, окинула хрупкую фигурку девушки и как-то легко согласилась:
- Не откажу, только сначала давай чайком побалуемся…
За чашкой ароматного чая  гостья из района немного осмелела. Она с интересом осматривала убранство в избе, изредка   бросая  взгляд на хозяйку дома. «Совсем такая, какой мне её описывали, – подумала Галина, – приветливая и словоохотливая, как все сказительницы».
Заметив на стене  фото   молодого смеющегося парнишки  в рамке, перетянутой чёрной траурной ленточкой, Галина вопросительно посмотрела на хозяйку, намереваясь спросить о том, кто это, но Глафира Емельяновна  опередила девушку, явно не желая пояснять ей, кто этот паренёк на фото и  быстренько перевела разговор на другое.
Разгладив невидимые складочки складочки на  цветастой  скатёрке,  она обратилась к  Галине:
- Про  Марьин колодец, говоришь, тебе надо рассказать?
- Про святой колодец, – уточнила Галина.
- А я и говорю – про  Марьин, он и есть святой.
На колени к бабе Глаши  мягко запрыгнул кот, уселся поудобней, и тут же басом замурлыкал. Хозяйка погладила  пушистого серого котика и слегка подтолкнула, прогоняя его:
- Иди-ко, иди-ко, Пушок, погуляй, тут разговор будет не для кошачьего  понятия…
Галина приготовилась услышать интересное.
                ***
     Давно-давно, в начале двадцатого века у реки Шумолга появился невесть откуда большо-ой шалаш, изготовленный добротно и  умело, по всему видать, на долгое проживание в нём. Мастерили  его  втроём: двое бородатых мужчин и одна девица. Как оказалось, это были   братья и сестра Добровы –
путешественники, искатели  разных  полезных ископаемых. Когда-то они оторвались от геологической экспедиции и продолжили искательское дело по своему разумению и воле божией.
Лето того года выдалось на редкость благостным: солнце не палило немилосердно, ливни не затапливали пойму реки и прилегающие к ней  луга. Очень приглянулось Добровым местечко, а остаться здесь надолго они решили  со -о -всем  по  другой  причине.            
 Пробираясь по лесным  дебрям поранился один из братьев об острые корни поваленного мощного дуба.  Остановились путники.
- Нуто-ка, Матвей, покажь свою ногу, – наклонился над скорченным братом старшой Ерёмка.
Тот вытянул ногу с багровым кровоподтёком, уже начинающим  гноиться.
- Ого-го! – озадаченно воскликнул Еремей, увидев обширную рану.
Подошедшая сестра тихо ойкнула и тут же зажала рот ладонями.
Все трое понимали: дело не шутейное – так можно и без ноги  остаться.
Марья, а по-простому, Марьяша, отошла в сторону. Присела на обрубок дерева и задумалась. А думка была  крепкая – как спасти ногу брата.
Думала, думала Марьяша, а над ней летали-щебетали птахи беспечные. И чего они кружились над девицей? Неужто и птицы заметили небывалую красоту пришелицы? 
Марьяша и впрямь была красавицей. Круглое её лицо было  словно спелый персик, с нежным румянцем, глаза – что омуты бездонные тёмно-синего цвета, две толстые косы цвета переспелой ржи свисали до колен. Платье и жилет сиреневой расцветки  ладно  сидели на ней, обтягивая стройный стан. Но самым удивительным было то, что девушка была необычно высокого роста.
Братья в росте  уступали сестре самую малость…
 Девица подошла к реке, опустила в воду ладони и вдруг заметила маленький родничок, выбивающийся чуть в сторонке от реки. Марья внимательно наблюдала, как струя родниковой воды  уходила  в глубь  земли, и почва в том месте  была сочной. А трава  росла сплошным густо-зелёным ковром. Марья набрала в ладони   бегущей водицы и поднесла к  губам. Испив глоток, девушка почувствовала в себе  такой прилив силы, что ей захотелось полететь к небу вместе с теми беззаботными птахами. Она проворно вскочила на ноги и бегом пустилась к шалашику. Взяв в руки  стеклянную банку, вновь направилась к родничку.
Спешно промыла рану на ноге брата, забинтовала белой тканкой и проворковала голубицей:
- Усни, Матвеюшка, – если к утру не полегчает, в деревню пойдём доктора искать.
Сестрица наблюдала за состоянием брата по полуночи, а затем, поняв, что жар   у больного начал спадать,  он уснул,  она и сама свалилась без сил, уснула так быстро, будто в яму провалилась…
Наутро все первым делом кинулись к Матвею и стали разбинтовывать  ногу. Когда бинт упал на мягкую кошму, Мария наклонилась над раной.
- Боже святый! – воскликнула она, прижав руки к груди, – рана  затянулась, краснота и опухоль  вокруг неё спала!
- Ну-ко, ну-ко, дай поглянуть! – в один голос пробасили братья.
- И впрямь, братуха, нога-то у тебя залечилась!  Ай, да сестрица, ай, да Орефьевна – вот умница, вот молодчина, что нашла  целебную водичку!
И  Еремей обнял повеселевшего Матвея.
За завтраком решили: набрать водички в  стеклянный кувшинчик, плотно закрыть крышкой и отправить Марью в ближайшую церковь для того, чтобы   батюшка освятил водицу.
Недолго мешкая, собралась девица в путь далёкий. Набрала  провизии для питания в дороге, аккуратно упаковала кувшинчик с драгоценной водой и   с порога поклонилась братьям:
- Ну, прощевайте, родненькие! Как управлюсь с делом великим, тогда и возвернусь. Ждите. Оставайтесь с Богом!
 Братья  обняли на прощание сестрицу, ткнулись колючими подбородками в румяные  её щёки:
- И тебе, сестрица,  пусть будет божья помощь в пути!..
    Долго ли, коротко ли –
 бежали дни за ночками, ночки за днями – всё ближе  Марья была  ко великому храму божьему в   волости  Тавреевской. А когда она, наконец, остановилась у паперти церкви, то едва не упала  от усталости. Ладно диакон Самсоний вовремя подал ей руку и тихо молвил:
- С чем пожаловала к нам, странница? Видать, издалёка  сюда привела тебя нужда?!
Марья в подробностях рассказала всё без утайки и бережно достала из котомки кувшинчик с водицею. Диакон заинтересовался:
- Айда-кось ко батюшке  Сергию,  он поможет решить  задачку сию.
 Батюшка выслушал   Мареюшку,  бережно принял из её рук кувшинчик, взболтнул слегка и налил в прозрачный сосуд. Отпив глоток, он одобрительно  покачал головой и   басисто изрёк:
- Водица и впрямь целебная. Сейчас я проведу обряд освящения и дам благословение на постройку святыни в вашей местности…
     Обратный путь  Марья преодолела гораздо быстрее.
Братья ожидали её у  шалаша. Они не теряли время даром – насобирали валежника, наловили и накоптили рыбы.
Увидев приближающую Марью, они, не утерпев, бросились ей навстречу, вопрошая:
- Ну что, Марьяшенька?   Каково решение батюшки?
Девица заулыбалась:
- Водичка и в самом деле целительная, батюшко освятил её и дал  благословение на постройку святого колодца…
И закипела у реки Шумолга  великая и благочинная работушка. Семья Добровых   на сруб колодезный подбирала дубы сильные, дабы служить им придётся не одно десятилетие.
Строили    неторопливо, деловито  и основательно: венец к венцу, да ещё смолили, чтобы  жучки-короеды не повредили  сруб. Приделали из досок крышку, на металлическую цепочку привязали  ведёрышко и перекрестились:
- Ну вот, дело законченное…пойдём чайку заварим из целебной водицы, чтобы усталость сбросить с плеч…
                ***
    В этом месте Глафира  остановила свой сказ и, передохнув, спросила:
-  Не устала, девонька, слушать?  Сказ-то длинный, почитай, я только зачин рассказала.
- Ой, я так заслушалась, Глафира Емельяновна!
Если я вам не наскучила свой дотошностью, то давайте  продолжим беседу.
- Ну, слухай тогда далее, девонька…
Лето неторопко  ушло под  перекличку цикад, осень уже прикидывала  хозяйствовать – вон как рано накинула  жёлтую  шалёнку на  берёзки, что убегали за косогор, белея  стволами меж  огненных рябинок.
   Вот в такую пору бабьего лета  пришла девица Марьяна в село наше и объявила, что вниз по реке Шумолге имеется колодец со святой водицей целебной. Верить  аль не верить   красной девице, селяне не знали. Но решили  испробовать той водицы. Послали  к колодцу робят с кринками. Те за милую душу согласились набрать из колодичка водицы. Вот, значит, напоили болезного дедку Евграфа, умыла его внучка той водой, обмотала тканым одеялом лоскутным, дескать, спи, деда, выздоравливай…
    У Галины перехватило дыхание от нетерпения –
 что же дальше-то, дальше? Уж очень медленно всё обсказывает   мудрая Глафира.
- И что ты думаешь, голубушка? – наутро наш дедок,
словно горный козлик, пируэты выкручивал! – поблёскивая глазами от собственного  возбуждения, торжественно  изрекла Глафира.
- Да ну-у, в самом деле водичка оказалась целебной?! – изумлённо воскликнула девушка.
Она была наслышана об этом колодце, но всерьёз  разговор о нём не воспринимала. Но не верить самой  первостатейной сказительнице у неё не было оснований.
-  И что было потом? – сотрудница краеведения  уже представляла в своём воображении тот  лесной колодец.
- Построили, значит,  Добровы колодец,  наказали беречь святыню, а сами куда-то дальше подались… Никому неведом их дальнейший путь. А колодец нарекли в честь той девицы Марьиным…
Ушли Добровы, а к колодцу валом  пожаловал народ. Даже из дальних деревень и городов приезжали люди за святой водичкой.
   Прознали  про  чудесный колодец в  са-а-мой дальней деревеньке с прозванием  Плющиха. Там у одной семьи  мальчонка  лет пяти  рос больной. С детства заикаться начал, и судороги его скрючивали. Куды только не обращались родители, по всем больницам возили мальца – толку ноль.
И вот приехали они всем семейством к тому колодцу. Искать его долго не надо:  издалёка на подходе к реке виден  тот добротный сруб дубовый. Вот, значит,  подошли  приезжие люди к колодцу, а на крышке его лежит змея. Перепугались  родители, а малец заулыбался – он впервые увидел живую змею, любопытно ему стало.  Отец-то побежал, нашёл тонкий прут и только замахнулся ударить  лесную обитательницу, как мальчонка ухватил папаньку-то за рукав и завопил истошно непонятное:
- Хы-ы, хы-ы!
И  пробует вытащить прут из отцовских рук.
А змея глянула так по-доброму на мальца, прошипела  и медленно сползла с крышки колодца. Качнув головой из стороны в сторону, удалилась в глубь леса.
Малец  засмеялся от радости, что не дал отцу погубить  лесную обитательницу и показал пальчиком на колодец. Ошеломлённые  от случившегося родители всё ещё стояли, как чурбаны, не веря тому, что змея не ужалила никого. Мальчик дёрнул мать за руку,  как бы напоминая, зачем они  сюда приехали. Набрав в посудину святой воды, умывшись в    сторонке от колодца, отправились в обратный путь…
    Галина вновь пыталась поторопить сказительницу, но та  сама  опередила свою гостью и торжественно завершила:
- Вижу, что хочешь спросить, помогла ли святая вода тому мальчику?  Помогла, ещё как помогла – перестало его корёжить, и заикание пропало… По слухам, они ещё раз приезжали к Марьину колодцу, чтобы поклониться до земли. А я, так  полагаю –
 змея-то в выздоровлении мальчонки тоже сыграла какую-то роль… не знаю, право, утверждать не берусь. Давай-ка, дочка, передохнём, отобедаем малость, вишь, дело-то уже к ужину  подходит. Ежели есть желание, дальше поведаю тебе про Марьин колодец…
 Рано-раненько  проснулась баба  Глаша и, чтобы не потревожить сон гостьи,  прикрыв дверь спаленки,  пошлёпала на кухоньку  готовить угощенье для приезжей.  Кот тут же приспособился  на кухонном креслице,  хитро  жмуря глаза, замурлыкал басом. Баба Глаша, наизусть выучив все повадки любимца, ласково  погладила по  тёплой спинке и проворковала шепотком:
- Сичас, сичас напою тебя  молочком! Знаю, что  не охочь ты ловить мышей в амбарушке, ну да ладно –
я на тебя, ласкуша мой, не в обиде!
Накормив кота, начала готовить блинцы на  заквашенном молоке. Только допекла последнюю сковородку, тут и  гостьюшка вышла на кухню.
После завтрака баба Глаша продолжила сказ про Марьин колодец.
       И случилась однажды беда с нашей святыней, ой, лихая беда-а!
Бежали из тюрьмы заключённые. Принесло их сюда невесть из какой волости. Добрели они до Марьина колодца.  Поели, попили водицы, да и начали куражиться – побросали остатки еды в колодец, туда же закинули  жестянки из-под консервов да и ушли в лес…
Как мы обо всём-то узнали? Да подпасок Егорка, когда приводил коня к реке на водопой и всё видел. Побоялся малец  окликнуть преступников – мало ли чего? Они и прибить могли в пьяном-то запале. Ну, Егорка-то всё обсказал пастуху. Всей деревней тогда мы собрались на зачистку  колодца Марьина. Да и вдругорядь  освятил батюшка ту водицу. Аж из самой волости приезжал батюшка-то! Знамо дело – про колодец-то молва прошла чуть не по всей губернии!..
И скажу-ка я тебе, голуба, что дальше-то было с теми вурдалаками.
Галина поудобнее  устроилась на мягком сидении кресла, откинула назад рыжую копну волос и приготовилась услышать что-то такое, чего ещё не знала до этого.
Мужики те, заросшие щетиной, видать, имели грязные душонки. Забрели они в лес. Ну, шли бы да и шли по тропочкам. Так нет же – и тут нахавозили.  Питались  орехами лещины, коих в нашем лесу меряно-не меряно. Набирали  бы орехов, сколь надо, и шли бы восвояси. Ан, нет –   загубили орешник, поломали  ветки его, прям   сказать страшно как! Да, видать, назюзюкались  спиртной отравы-то своей да и  захрапели прямо-таки в чащобе лесной…
     В этом месте Галина сжала кисти рук в кулаки, как бы готовясь броситься на защиту и  святого колодца, который осквернили  тюремщики, и за погубленные деревья.
Видя возмущённый взгляд Галины, баба Глаша успокоила девушку:
- Ну-ну, не горься сильно-то! Наказаны узуверы самим хозяином леса…
- А кто хозяин  леса?
- Аль не знаешь? – медведь! Да не тот, что в сказках бывает косолапый увалень, а проворный и сильный зверь. Медведица-то забавлялась с  детками-медвежатками в берлоге, а  медведь  потопал на промысел да и набрёл на храпящих вахлаков. Не понравились ему чужаки, вот он и заломал им хребтины. И поделом! Если бы медведь не наказал  беглых, сколь зла-то они ещё бы сотворили! Ну, а ежели по-другому на  энто поглядеть – сам Бог покарал убивцев… Да хай с ними, пришлыми –
 откель пришли, туда уже не вернутся…
- Ты, девонька, всё записала-то в свою коробочку?  Может,  вопросы какие имеются? Спрашивай, что знаю, всё обскажу!
Галина  посмотрела на край неба, что был виден в окне, вздохнула и робко  попросила:
- Мне бы водички из того колодца…
Глафира Емельяновна оживилась:
- Будет, будет тебе водица из Марьина колодца.
И сказительница  достала из-за божнички  небольшой стеклянный сосуд, напоминающий графинчик. Она подала  его девушке, при этом молвив:
- Вот сюда и наберёшь нашей волшебной водицы…
Хозяйка с гостьей вышли на улицу.
Солнце поднялось высоко; оно окунуло их в своё тепло, заставив   прикрыть глаза рукой от слепящих лучей.
                ***
    Невдалеке      от дома Глафиры Емельяновны ватажились местные  ребята. Довольные тем, что родители их пока не впрягли в бесконечные деревенские хлопоты и работы, они с азартом гоняли  мяч на  самодельной футбольной площадке.
     Ах, уж это деревенское раздолье! Пока не окажешься в его роскошных просторных луговых лабиринтах, не почувствуешь щемящей сладости свободы – душа сама собой как бы готова лететь к самому  блаженству, именуемым  счастьем и покоем.
Баба Глаша, приложив ко лбу ладонь в  виде козырька, облизнула сухие губы и  негромко окликнула:
- Робятки!  Проводите-ка гостью мою ко  святому колодичку!..
 Детвора  тут же  многоголосо  откликнулась:
- Проводим, проводим, баба Глаша! Не сомневайтесь!
И они  степенно и важно зашагали  по  пыльной дороге, изредка оглядываясь на приезжую – успевает ли за ними девушка из районного центра?
Путь до реки, а значит, и до колодца не занимал много времени. Вскоре  завиднелась, заблестела-заиграла вода в  реке; солнце отражалось в воде рябящими бликами, в отдалении склонила   над водой  тяжёлую кудрявую  макушку ивушка- песенница. Бездонное синее небо было спокойным и манящим.
Ребята остановились у колодца и  низко поклонились ему: по всему видать – родители  их так приучили –
уважать всё святое и доброе. Галина отметила этот факт для себя по памяти – надо же – какие доброжелательные деревенские дети! Такие не способны на плохие поступки.
Набрав водички в графинчик, Галина  зачерпнула ковшик  чуть на донышек: зная, что вода холодная –
много не выпьешь, а понапрасну зачем лить  целебную?
- Ну вот, ребята, спасибо вам, что согласились быть  провожатыми! А теперь  бегите в деревню. А я ещё  наведаю кладбище, а потом и отправлюсь восвояси!
И Галина благодарно улыбнулась.
Дети  наперегонки побежали вверх по косогору.
А Галина, приближаясь к деревенскому погосту, издали увидела развевающееся полотнище российского триколора. Подойдя поближе к могиле, утопающей в   венках, она  всмотрелась в фотографию на могильном кресте – то же смеющееся лицо молоденького паренька, что висит на стене у бабы Глаши. Надпись гласила:» Олег  Тихонович Романов». И дата рождения и гибели.
«Получается, что внук  бабы Глаши погиб на войне, – с горечью подумала Галина, – вот почему она так поспешно   перевела тему разговора. Тяжело говорить о  потерянном внуке»…
                ***
     Проводив гостью,  Глафира Емельяновна дотянулась рукой до портрета Олежки, погладила  лицо в застеклённой рамке и коротко выдохнула: «Ох, Олежа, родненький ты мой!»
Глаза её наполнились  слезами, тоненькими ниточки побежали по морщинистому лицу. Ноги ослабли, колени подогнулись, и баба Глаша  упала на кровать, едва не придавив лежавшего на ней кота. Испуганный кот не ожидал  такого от своей доброй хозяйки. Жалобно мяукнув, он спрыгнул с кровати и забился под стол…
Солнце клонилось к закату.
Отблески предвечерней зари  алым пламенем полыхнули в окна дома  местной сказительницы.