Тайна

Тайна
Глава четвертая.
Дневник. 10 августа. Рассказ Алёны.
Милая моя Машенька, спасибо тебе! Ты нашла эту женщину!
Когда я попросила Машу поговорить с Алёной, она сказала, покрутив пальцем у виска:
-Ты что? Хочешь, чтобы Гошенька рос в детском доме?
После этих слов я потеряла всякую надежду узнать что-то ещё.
Но сегодня Маша поведала мне нашу историю глазами Алены.
Когда Алена была ещё совсем маленькой, она однажды ночью проснулась от того, что очень хотелось пить. Сквозь стеклянную дверь кухни она увидела яркий свет и услышала голос бабушки. Её бабушка, Ефросинья, говорила тихим вкрадчивым голосом.
-Прибежала она ко мне в слезах, вся мокрая, растрепанная, руки дрожат и голос дрожит не то от страха, не то от холода. Только июль на дворе был. Не могла она замерзнуть, да и дождя не было.
Я ее пледом накрыла и чаю налила, а она все дрожит и дрожит и плачет так, что сердце разрывается. Вот я и плеснула ей в чай коньячку. Через некоторое время она согрелась, немного успокоилась и тихо так говорит:
-Я на острове была. Она обряд провела с моей кровью и сказала, что  проклятье на мне и на всех женщинах
 нашего рода до седьмого колена. Сказала, что изменить ничего нельзя: сильный колдун порчу навёл. Потом отрезала у меня клок волос, сожгла их над черной свечой и сказала:
-Могу я помочь тебе и дочери твоей, и внучке, и правнучке. Но от каждого поколения вы мне будете отдавать в ученицы одну девочку, ту у которой будет на плече родимое пятно в виде детской ладошки. Только времени осталось мало. Обряд надо провести, пока луна не встала над рекой. Она помолчала немного, а потом снова заплакала и говорит:
-Сижу я, смотрю на эту черную свечу и, вопреки самой себе, киваю головой. Чувствую, как волосы на голове шевелятся и киваю головой.
А она уже кровь мою пускает в миску с каким-то вонючим варевом и шепчет, шепчет. Потом туда высыпала травы из мешочка и вылила что-то белое из банки и приказала мне выпить. Я эту миску еле подняла, а пить не могу: руки дрожат. А она как крикнет:"Пей!"
И выпила я. Помню, что это варево текло на грудь, на живот. И так меня скрутило, что я упала на пол и умерла. Ну, или мне показалось, что умерла. Очнулась я на берегу, вся мокрая. Еле-еле до твоего дома добрела..
А я слушаю её и у меня у самой волосы на голове шевелятся. Но я понимаю, что её утешить надо и говорю:
-Может, тебе это все приснилось, или показалось. Может это галюцинация. Ты что сегодня ела?
-Ничего я не ела,-отвечает она, - я готовилась к ней пойти, мне страшно было.
А я  обрадовалась, как будто все поняла и говорю ей так ласково, что, мол это от голода все могло привидиться. Может, и не была она там вовсе, а просто чувств лишилась и в воду упала. И тут она берет бутылку с коньяком и наливает себе и мне. Мы выпили. Потом еще налили. Попели, поплакали и разговорились. Она сказала, что любит Леху своего больше жизни и на все согласна чтобы сына ему родить. Только на рассвете она ушла от меня.
А через месяц пришла с коньяком и сказала, что ждёт ребёнка. И мы снова всю ночь проплакали: сначала от радости, потом от горя. Она взяла с меня слово, что я никому ничего не скажу. Вот я и молчу  все эти годы. Сначала она Полину похоронила, теперь вот   Вероника пропала. Я чувствую, что должна что-то сделать, но её уже нет и я не знаю как это остановить. Бабушка заплакала и Алена бросилась на кухню.
На кухне сидели её мама и бабушка и у обоих были красные глаза.
-Что это с вами? недоуменно спросила Алёна.
-Да это мы истории всякие сочиняем, - ответила бабушка, - а ты чего не спишь - то?
Алёна много лет ворочала в мозгу эту страшную историю. Но теперь она точно уверена, что тогда бабушка говорила о моей бабушке Елизавете, о моей сестре Полине и о моей дочери Веронике.
Лариса Рудковская
Продолжение следует)))