Синий туалет - и больше счастья нет

Дятлов шёл к ларьку, в котором продавали его любимую на районе шавуху. На проспекте всё больше сгущались весенние сумерки и всё ярче разгорались огни. На здании впереди засияла розовая неоновая вывеска: "Банкетный зал. Свадьбы. Поминки." Весь тротуар у входа заняла толпа весело галдящих и как будто распаренных людей.
Он постарался вклиниться в толпу и просочиться сквозь неё. Поначалу ему это удавалось, но вот он почувствовал, что что-то его удерживает. Обернулся - застёжка распахнутой куртки зацепилась за чей-то карман. Счастливый обладатель кармана тоже посмотрел на Дятлова, широко улыбнулся ему и обнял за плечи, что-то затараторив на незнакомом Дятлову языке. Интересно, что в такой ситуации будет глупее - лихорадочно высвобождаться, загадочно молчать или пытаться отвечать по-русски? Дятлов обычно выбирал загадочно молчать. Весёлый банкетчик дружественно похлопал его по спине, бросил на асфальт бычок и неожиданно стал увлекать Дятлова к светящемуся и дышащему парами кутежа входу в дворец свадеб и поминок.
- Нет, нет, извините... - нелепо забормотал Дятлов. К первому банкетчику присоединились ещё несколько его друзей, и все они стали наперебой весело молотить Дятлова по спине (интересно, в какой момент это станет больно?). Дятлов почувствовал себя принцессой, похищаемой Черномором, его внесли в банкетный дворец разве что не за руки и за ноги, и он оглянуться не успел, как его водрузили на один из многочисленных стульев, стоявших у неимоверно длинного стола, заставленного блюдами и рюмками.
Может, иногда покориться судьбе - не так уж и плохо, подумал Дятлов, увидев перед собой тарелку с мясной нарезкой. В конце концов, шёл-то я за шавухой. Махнул рукой - и хлебнул из мутноватого бокала, в который кто-то уже плеснул ему красного вина.
Наесться ему удалось и в самом деле гораздо плотнее, чем он рассчитывал по дороге к ларьку. Вино в бокале было не самым изысканным, но и не совсем уж бормотухой. Кругом все радостно кричали и продолжали хлопать его по спине так, что у него уже стала отхаркиваться застарелая мокрота от давних простуд и сигарет. Похоже, это скорее была таки свадьба, чем поминки, хотя ни невесты, ни жениха он ещё нигде не видел, и, похоже, никто вокруг не испытывал в них большой надобности. В воздухе висел запах потного и сытного веселья. Разомлев, Дятлов откинулся на спинку стула и почувствовал себя мудрым даосом, почти бесстрастно созерцающим бушующий ураган салатов, воплей и мурлыкающей на разных языках попсы.
Но, как это часто бывает с мудрыми даосами, через некоторое время его космическое равновесие было нарушено зовом природы, и он, слегка покачиваясь, встал и побрёл в поисках туалета. Повинуясь архитектурной логике дворца свадеб и поминок, спрашивая некоторых встречных и иногда получая по-русски расплывчатый ответ, наш рыцарь наконец отыскал верный путь к заветной фарфоровой чаше.
Туалет на фоне остального заведения выглядел несколько странно - чаще такие попадаются в клубах или ресторанах с претензиями. Вместо обычного в нём горел пронзительно синий свет. На стенах были пыльные полочки с каким-то невнятным декором - видимо, так фантазия хозяина дворца представляла себе оригинальный дизайнерский декор.
Дятлов сел и снова погрузился в созерцание. За дверью гремело и ухало, а здесь был синий островок тишины. Совсем расслабившись, он даже вытащил сигарету и закурил.
Всё это было, конечно, очень внезапно. Но если задуматься - не так уж и плохо. Его хорошо накормили и напоили. На него смотрело столько улыбающихся лиц. И даже в бесконечных дружеских толчках было что-то приятное. Дятлов боялся себе в этом признаться, но в последнее время он настолько офигевал от синюшной тоски, что едва ли не любое человеческое прикосновение уже становилось приятным. И попсятина из колонок не так уж сильно раздражает...
Хоть сколько себе тверди, что ты гордый одинокий волк, а в толпе быть приятно. Вообще, кажется, большинство людей на земле выбирают не то, куда им идти и кем им быть, а то, в какой конкретно толпе им хотелось бы находиться...
От вина и философии в синих софитах его разморило настолько, что веки его смежились, и где-то на минуту он даже вздремнул и проснулся от тихого звука своего храпа.
Поднявшись, он повернул ручку двери. Но ничего не произошло. Дверь не открылась. Может быть, синяя ловушка работает по принципу "все войдут, никто не выйдет"? Дятлов навалился всем телом, раз, другой, но всё оставалось, как было. Он забарабанил по двери и закричал, надеясь, что по ту сторону его услышат. Но уханью-буханью снаружи до него не было никакого дела.
У Дятлова вспотел лоб. Это ж сколько ему тогда придётся здесь просидеть? Порядочно устав от бесплодных попыток взлома, он привалился к достаточно широкой боковой стене... и вывалился из синевы в темноту.
В дворце свадеб и поминок всё было таинственно и будоражило воображение. Будучи погружённым в синее созерцание, он не заметил, что в сортире... была вторая дверь. Которая вела в какую-то достаточно грязную подсобку.
На столе стоял покрытый жирными пятнами ноутбук. На экране висело окно медиапроигрывателя, в браузере была открыта страница соцсети и сайт для взрослых. На столе среди беспорядочно валявшихся бумаг был картонный фотоальбом. Внутри много фотографий какого-то весёлого грузного мужчины, какой-то усатой женщины и, по-видимому, их детей.
В замочной скважине - в другой, нормальной, несортирной двери - послышались щелчки. Дятлов резко вскинулся, вспомнив, что прямо сейчас он смотрит чужой ноутбук и чужой фотоальбом - а это, кстати сказать, редко кому приходится по сердцу. И вообще - он явно торчит в каком-то административном помещении... Что ж тут делать? Он не придумал ничего лучше, чем юркнуть обратно в синий склеп - и очень вовремя.
Дятлова придавило бинауральным эффектом. Из-за той двери, которая его предала, слышался праздничный грохот, а из-за той, которая его поманила - пыхтение и сопение хозяина. И по-прежнему совсем непонятно, как же ему отсюда выйти в свет дня...
Из подсобки стал доноситься, по-видимому, телефонный разговор.
- Да, мой пирожочек... Как там наша кисонька, поправляется? А наши милипусики мультики смотрят?
Дятлов закрыл глаза. Черномор обманом завлёк его в свой синий дворец и хочет навсегда его здесь оставить. Он выдохнул, собрался и рухнул на внешнюю дверь всем своим весом.
Дверь распахнулась. На Дятлова вытаращились несколько поражённых молодых людей в блестящих от искромётных синтетических нитей костюмах. У одного в руках был потерпевший крушение рожок мороженого, а у другого - сливочное пятно на пиджаке.
Тот, что с пятном, очень недовольно глянул на Дятлова и с акцентом сказал:
- Тебя что, в детском садике хорошему поведению не учили?