Смех сквозь слёзы

Повествования в этой главе будут сильно выбиваться из ряда моих баек и историй, поскольку в нём будут не только весёлые моменты, но и очень грустные.
Грусти и печали в жизни любого человека и без моих историй предостаточно. Байки читать любопытно и весело. А вот зачем автор пишет про грустное?
Ну во-первых, потому что это, как показало время, оказалось очень важной стадией моей жизни, пройдя которую я стал в прямом смысле этого слова другим человеком.
Другим не только психически, но и даже чисто физически: в очень молодом возрасте меня «укоротило» на 8 сантиметров. Согласитесь, такое бывает не часто.
Я и врагу не пожелаю испытать то, что пришлось испытать мне. Поэтому я постараюсь не перегружать психику читателя драматическими деталями, а припомнить забавные и даже веселые моменты из того печального отрезка моей жизни.
И, возможно, когда кому-то станет очень тяжело перед тяжестью вставших перед ним или перед ней проблем, прочтение этой истории придаст сил бороться с печальными поворотами судьбы.
Извините, если эти слова показались вам слишком пафосными. Обещаю, дальше в этой главе пафоса больше не будет.

Однако, перед тем, как я начну печальную часть своего повествования, я хотел бы  заметить, что упомянутые мной в этой истории приметы времени ни в коем случае не следует понимать как модное ныне нытье про жизнь в СССР.
Если описанные обстоятельства и внесли свою роль в моих последующих проблемах, то виноват в этом я сам. В те времена я много работал, иногда сутками напролёт, оставаясь на ночь на ВЦ, чтобы несколько лишних раз просчитать свои программы на старушке БЭСМ-6.
Работал я много, а спал мало и ел плохо. Потому что еда в столовых Академгородка и тех мест, куда я ездил в командировки, становилась всё хуже и хуже. А стоять часами в очередях за исчезающими продуктами, чтобы приготовить самому что-то получше, я не хотел.
В каком-то смысле я себя надорвал. Это и, как выяснилось позднее, генетическая предрасположенность, возможно и подвели меня к печальной полосе моей жизни.

Исповедальный зуд

Моё продолжительное пребывание в больничной палате обогатило меня знакомством со многими весьма разными по статусу и интеллекту людьми, познанием очень новых для меня граней жизни тогдашнего советского общества и конкретно - очень неожиданными для меня гранями социальной жизни Академгородка.
Я и до этого в силу особенностей своей биографии был знаком с людьми с самых разных этажей советского общества: от некоторых моих одноклассников, избравших криминальную карьеру, до членов семей академиков и партийных бонз. Но тот опыт общения в больничной палате был особенный.
Я лежал в кардиологическом отделении, основные пациенты которого (там были и женские палаты, но я буду говорить только об общении с мужчинами), были преимущественно люди в годах, попадавшие в палату после сердечных приступов или инфарктов.
Их лечили иными лекарствами, чем меня.
Возможно из-за лекарств, возможно от скуки, некоторых из них просто пучило открыть душу, а зачастую - просто похвастать.

Некоторые из этих историй я перескажу дальше.