А жизнь продолжается. гл. 41. Послегрозье

 Как только над высоким берегом Оки, на котором раньше стояла Рязань, появилась розовая полоска восхода, насельницы выселок, окончившие покос и отдохнувшие за короткую летнюю ночку, начали собираться восвояси. Помолились перед дорогой, погрузили на телегу нехитрый скарб, ещё сонных ребятишек, разобрали шалаши и, взяв косы и вилы, потихоньку стали двигаться домой. Жеребая Савраска, отмахиваясь от оводов серым хвостом, неспешно тащила телегу. Рядом, справа от неё, держа вожжи и подгоняя лошадку, вышагивала Настёна. Тревожно было у жёнки на душе: как-то там мужики справились с татями, не покалечили ли кого из наших? Да и побаивалась женщина: а вдруг Савраска посередь дороги жеребиться начнёт? Что делать тогда? 
     Лошадь в хозяйстве – главное богатство, первая помощница, кормилица. Умна, верна, работяща. Большим влажным карим глазом косила она на хозяйку, будто успокаивала: «Ништо, дошагаю, сдюжу». По гладкой её шерсти временами пробегала лёгкая дрожь. Мерно кивая головой в такт шагам, кобыла словно и себя подбадривала: «Дой-ду, дой-ду, дой-ду».   
     Поднялись в горку, дорога вдоль берега дала возможность двигаться побыстрее. Жёнки затянули долгую раздольную русскую песню «Ты пошто, пошто, Сокол ясный…». Шли навстречу солнышку, умиротворённые, что завершили важное и нужное для всех дело – сеножати. Свернули к выселкам, но замолчали и остановились в отдалении. Послали Втора разузнать, что и как там. Отрок вернулся скоро, радостно улыбаясь: все живы-здоровы, скорее домой!