8. Очень женский дневник. 1978 год

31 мая 1978.

    В девять часов вечера еще светло, только-только начинаются сумерки. Красота! Как белые ночи в Петербурге.
    Ежедневно мы видимся с Германом. Иначе представить себе невозможно. 27 мая было очень насыщенным. В нем смешалось всё: и раздражение, и скука, и обиды, и улыбки, и встречи, и приятные волнения, и благодарность жизни. Я пригласила Германа на концерт Театра песни ВГУ. Он отказался - у него якобы свидание. Обычная шутка, но я обиделась. Перед концертом мы пошли покурить в Детский парк. Встретили Сережу. Ничто во мне не дрогнуло. Я спокойно постояла с ним минуты две.
- Извини, Сережа, я очень спешу.
    Когда мы отошли от него, я вдруг рассмеялась и чуть не сказала Герману, кем этот человек БЫЛ для меня. Я не ругаю себя. То было другое время. Сережа не мог не быть тогда, как он не может быть сейчас. И еще я подумала о подготовленности этой случайной встречи, как будто заранее были выжданы и рассчитаны все минуты. Я постояла там, задержалась с кем-то, потом вошла с Германом в парк, и вот Сережа - лоб в лоб, ни минутой раньше,ни минутой позже. Суждено.

    А 28 мая - жара и солнце, Герман и музыка. Мы с ним были на концерте вокально-инструментальных ансамблей в Зеленом театре, на Динамо. Там все было хорошо, несмотря на жару. Все сидели под зонтиками. Море красочных зонтов. Мы тоже раскрыли свой. Уютно. Рядом - мой рыжий, теплый, симпатичный. Не хочу не рыжих, даже красавца Сережу не хочу, не вспоминаю. Не нужен. Потом мы долго гуляли по парку. Герман, Герман, боже мой! Когда он заговорил про то, что когда-нибудь надо будет жениться и воспитать еще одного мужика настоящего, я почувствовала, что хочу родить ему сына! Это показалось мне таким реальным, что даже представлять не надо.

    Если хочешь - меня убей,
    Но не будь со мною суров.
    От меня не хочешь детей
    И не любишь моих стихов.

    А.Ахматова

    Да, любящий всегда во власти того, кого любит. Кончилась весна, кончился май-волшебник. В нем было много всего, и каждым днем своим богатым он вошел в память сердца. Для меня этот май был счастливым. А лето - завтра.

16 июня 1978.

    Предчувствую бессонную ночь и принимаю ее, как благодать. И все-таки жизнь бессмысленна, как она ни прекрасна, потому что кончается безвозвратно. Давным-давно, в другие времена жили другие люди, такие же живые, мыслящие, чувствующие, ищущие, страдающие. И что? И всё. Отстрадались. Их жизнь, конечно, представлялась им важной. Когда уходит человек, сколько уходит с ним нереализованного, невысказанного. Чем же надо жить? Для чего? Когда меня перестанут мучить такие вопросы? Есть ли у меня цель в жизни и что может быть целью? Какая у меня может быть цель, если я боюсь загадывать на будущее? Даже на короткий срок: на месяц, на неделю? Потому что желания не сбываются, что-то вторгается и переворачивает по-своему. Наверное, все-таки есть то, что мы зовем судьбой, та сила, которая управляет человеком.

    Когда сталкиваешься со смертью, особенно, когда гибнут молодые люди - это меня убивает каждый раз. Жил-жил человек, любил, трудился, хлопотал, торопился, радовался, и в какой-то день обрывается его жизнь. День, прекрасный для кого-то, стал для него последним. И торопиться больше не надо. Никуда. И появились границы: рождение и смерть, две даты, между которыми - черточка, называемая жизнью. Самая страшная несправедливость жизни - в смерти. А мы, как мы бездумно живем, как будто у нас сотни и сотни лет впереди! Надо жить во всю мощь, во всю ширь, во всю полноту, помня всегда о невозвратимости времени и его драгоценности. Мы из тьмы приходим и уходим во тьму. Но приходим мы не для того, чтобы уйти, а для того, чтобы остаться здесь, на земле, как можно в большем количестве дорогих людей, как можно большей и лучшей своей частью.

    Дни, когда я Германа не вижу, исчезают из моей памяти мгновенно, как совсем не бывшие. Каждая наша встреча воспринимается мной и осознается, как подарок, как лучший подарок моей судьбы. Я люблю его.


Продолжение следует