Эпизод

Страшно подумать: мы все состоим из частиц, возникших в начале Творения, и бывших прежде в составах протопланетарных туманностей и погибших звёзд. Осознав такое, слова «рачительность» и «бережливость» должны были бы быть у нас в приоритете, и, казалось бы, ничто не должно отвлекать нас от защиты и сбережения нашей дарованной Провидением драгоценной сущности.
Но нет! Какие только уничижительные эпитеты не сопровождают нашу физическую оболочку. И это при том, что все известные объекты, существующие в природе, не идут ни в какое сравнение с нами, ни по сложности своей организации, ни по способности выстраиваться в ещё более сложные и замысловатые структуры.
Здесь сам собой возникает законный и логичный вопрос: «А зачем же мы устроены так сложно? Ведь далеко не все используют свой природный дар, предписанный каждому с его естественным правом жить». И кто же из нас не знает, насколько тернист и извилист путь упрямца, решившего сосредоточиться на своём предначертании, тогда как по правде вещей резонно предположить иное – общественное одобрение и всяческое содействие любому провозвестнику «разумного, доброго, вечного». Только судьбы всех этих некрасовских «сеятелей» везде и всегда складываются чрезвычайно трудно.
Однако быть может, фрактальный узор бытия настолько точно выверен и так умело рассчитан Провидением, что вовсе не предполагает нашего непосредственного участия в его бесконечном ветвлении? Ведь известно, что авторское право – приватно и неделимо, и любой творец вправе распоряжаться такой собственностью по своему усмотрению. Невозможно ошибиться в том, что на Творца Мироздания авторское право распространяется в первую очередь. И уж тем более Он не нуждается ни в чьих советах и сторонней помощи. Но всё равно непонятно, зачем же Он устроил нас настолько сложно, что нам кажется возможным переустроить всё Мироздание по собственному произволу?
Когда я об этом спрашивал специалистов-гуманитариев, те лишь недоумённо пожимали плечами, медики твердили что-то про иммунитет и микробиоту, физиологи – про реактивную ритмику и автоматизм в биологических процессах. А один очень умный человек посоветовал мне начисто забыть об этом и поступать подобно предусмотрительному рантье: надёжно заложить свой разум в беспроигрышное предприятие и в дальнейшем не тревожить этот бесценный актив, существуя исключительно на его проценты.
Воспользоваться мудрым советом наторелого прагматика мне по разным причинам так и не удалось, и я частенько размышляю о тех проблемах, которые никак не помогают мне в повседневной жизни. Однажды, когда мне случилось пребывать в раздумьях по поводу одного важного вопроса, будоражащего воображение средневековых схоластов, я услышал где-то совсем рядом сердитую перебранку. Вокруг никого не было, и определить источник негодующих голосов не представлялось возможным. Спорщики о чём-то недовольно бурчали, не обращая никакого внимания на моё присутствие. «Уж не слышу ли я голоса тех ангелов, что собрались в несметном количестве на острие иглы, о чём некогда вели свои диспуты средневековые схоласты?» – предположил я и стал прислушиваться к их разговору.
– Это просто возмутительно! Нельзя же оставлять полог открытым. Они и так уже засомневались в реальности материи, предлагая разные теории, одна сумасброднее другой!
– Но наш-то – тихий, от него точно не будет никакого шума.
– Вот и неправда! Он только и ждёт, чтобы нас раскрыть, стараясь подловить нас на какой-нибудь небрежности. А тут мы сделали ему такой подарок!
– Не нужно никого винить. Ширме уже миллиарды лет, и за всё это время – ни единой починки. Там уже такие прорехи, что можно даже не трудиться открывать и закрывать полог, а просто просачиваться через имеющиеся в нём щели.
– Нет! Надо признаться, что мы давно потеряли всякую осторожность. Я всё понимаю – работа, и ходить туда-сюда критически необходимо. Но обязательно надо учитывать и личностный фактор нашего подопечного. Вот вы говорите – он тихий. Правильно. Он, действительно, не шумит и сейчас внимательно вслушивается в наш разговор, стараясь не пропустить ни слова.
– Вот и попросим его не трепаться и держать язык за зубами!
– Эй, там, развесивший уши! Уяснил, что нам от тебя надо?
От волнения у меня в горле образовался удушливый ком, что я не смог дать даже односложного ответа. К тому же было совершенно неясно, перед кем мне нужно отчитываться и зачем. Ведь и без моих клятв и заверений, я никому не смогу ничего объяснить, ну, разве что психологу, либо иному специалисту схожего профиля, но занимающемуся уже клинической диагностикой.
– Э, браток! Ты, видно, совсем потерял дар речи! Вот твои пращуры, средневековые схоласты, обрадовались бы возможности поговорить с нами. Ребята они были очень разговорчивые, особенно те, кто разделял положения «двойственной истины».
– Знать бы кто вы, тогда и я, может быть, был бы не против поговорить с вами… – дар речи ко мне постепенно возвращался, но посылать ответ никому и в никуда оказалось совсем непростым делом.
– На вопрос: «Кто ты» – ответить неспособен никто. Как написано в одной известной книге: «По делам их узнаете их». А дела наши всецело посвящены тебе. Мы помогаем твоему разуму и ощущениям воспринимать Мироздание, которое выстраивается в твоём воображении, как реальность.
– И вы хотите сказать, что это я выстраиваю вокруг себя эти бесчисленные несхожие меду собой миры?
– Ну а кто же? Человеческому разуму это вполне по силам! Тем более что все возникающие фантомы воображения совсем необязательно осязать и пристально рассматривать.
– Но позвольте! Не всё же приходится мне придумывать. Есть же книги, исследования, свидетельства других людей, наконец!
– Разве ты ничего не слышал про «эффект наблюдателя»? Два астронома смотрят на один и тот же участок неба, и первый видит звезду, а второй – нет. А спроси у зрителя любой картины о его впечатлении, и ты удивишься, скольких предметов он там не заметил и сколько нашёл такого, о чём ты никогда бы даже не догадался.
¬ – Получается, что объективной реальности, объединяющей всех, попросту не существует?
– Нам не веришь, можешь и сам в том убедиться. Зайди к своей соседке за солью и спроси её про бином Ньютона. Она тебе просто и очень доходчиво объяснит, что никакого «бина», вина, то бишь, она не пьёт, тем более, иностранного. Или посади твоих любимых схоластов считать количество ангелов на острие иглы, и они насчитают их не одну сотню, тогда как поколебать твою уверенность, что там никого нет, кроме микробов, решительно невозможно.
– Вы меня обманываете. Стул, стол, комната, наконец, это что – тоже плод моего воображения?
– Косвенно – да. Твоё воображение приняло всё это как данность, не требуя согласований от остальных, которые видят всё это по-другому. Объекты, тобой перечисленные, исключительно непросто устроенная голограмма, порождённая энергией Сотворения. Можно сказать, что единственной реальностью является твоё сознание, и именно поэтому оно устроено столь сложно.
– По такой логике невозможно никакое поточное производство, с единым регламентом и строгим соблюдением всех технологических норм.
– Не надо думать, что обособление одной разумной сущности столь фундаментально, что не позволяет ему обмениваться представлениями с другой разумной сущностью. Очень многое носит универсальный характер, и воспринимается почти одинаково. Особенно в этом отношении важен фактор времени и места. У современников много пересечений во взглядах и в понимании того, что их окружает. 
– Ладно. Я не столь речист, как схоласт, признающий двойственность истины, но объясните мне, зачем была сотворена столь необыкновенно сложная сущность, чтобы она создавала вокруг себя такую бесхитростную и простую реальность?
– Не всегда, не всегда простую. Порой нам приходится серьёзно потрудиться, чтобы представить всё так, как захотел наш подопечный. Особенно, когда у остальных нет соответствующих представлений. Да, разум обладает необходимой гибкостью, но ведь и в косности ему не откажешь. К тому же нарушенная симметрия породила немалое количество переменных, из которых время оказалось самой независимой и непредсказуемой переменной. Теперь неизвестно, сможет ли обратно всё вернуться в исходное равновесие.
– Что-то подсказывает мне, что все ваши подопечные будут против такого итога. Причём без воздержавшихся.
– Наверняка! – отметил мне уже целый хор голосов.
– Скажите, а вы где? – спросил я, уже совершенно освоившись с тем, что разговариваю с неизъяснимыми сущностями.
– Где бы мы ни были, грань между тобой и нами должна существовать. И тут мы хотели бы попросить тебя об одной, очень небольшой услуге. Наша перегородка давно прохудилась, и мы разговариваем с тобой через прорехи в ней. Постарайся представить перегородку в полной исправности и непроницаемости. Подойди к этой задаче творчески, явив максимум изобретательности и дерзновения.
Не знаю, как бы поступили на моём месте средневековые схоласты, случись им наткнуться на такой бесценный какал коммуникации с неведомым, но я решил непременно помочь разумным сущностям, обустраивающим мой привычный мир. Наверное, ещё никогда моя фантазия не устремлялась в такой стремительный полёт, касаясь самых чувствительных тем Мироздания и представлений о сущем. Достиг ли я желаемого, мне неизвестно, но голоса стихли, и в квартире вновь образовалась знакомая уютная тишина. С чувством выполненного долга я собрался и вышел на улицу.
Там ярко светило солнце, и свежий майский ветерок бережно перебирал в своих атмосферных ладонях клейкие листочки на веснеющих старых деревьях. Только мне отчего-то казалось, что в синем глянцевом картоне неба проделано круглое отверстие для  солнечного диска из блестящей жести, а старые тополя склеены из хрупкого папье-маше и выкрашены чёрной гуашью…