Принц на корабле

Спектакль по стихам ижевских авторов «Принц на корабле» знакомит зрителей с юношеской поэзией молодых авторов, живших и писавших в Ижевске в то же время, когда создатель проекта Леонида Богомолова искала собственный путь в творчестве. В социальных сетях уже появилась возможность увидеть проекты Леониды Богомоловой «Стихи за чашкой кофе» и «Русалочка», где прозвучало чтение поэзии авторов-девочек, со временем выросших в авторов женской поэзии. Возможно, те, кто с детства писал стихи и читал сказку Ганса Христиана Андерсена про русалочку, задумывались о сложных переживаниях главной героини. И, возможно, многих интересовало, о чём в это время думал принц. Мог ли он быть равнодушным земным человеком? Или принц также мечтал о любви, способной принести страдание, но вместе с этим дать счастье? И всегда ли принц хотел оставаться на земле, или его привлекала к себе водная стихия? Можно представить, что принц, как и русалочка, чувствовал себя разделённым надвое. Ему точно так же предстояло выбирать между привычной жизнью на земле и любовным чувством, уводящим к познанию другого незнакомого мира. Мальчики, пишущие стихи, вырастают в юношей и мужчин-поэтов. Проект «Принц на корабле» предлагает узнать, что скрыто в глубинах души ижевских поэтов, чьё юношество связано с мечтами, стихами и определённой городской культурой. Леонида Богомолова читает вслух стихи Владимира Патрина, Ильи Маркова, Вячеслава Малых и Максима Карнаухова. И эти стихи тоже можно слушать с чашечкой кофе.
Автора поэтических проектов интересует тема сочетания разных понятий и явлений в поэтическом творчестве. Поэзия существует благодаря тому, что мышление поэта вбирает в себя многое из того, что происходит и существует, и не только в окружающей жизни, но и в фантастических мирах. Контрастные явления оказываются в поэзии рядом, переплетаются и сосуществуют друг с другом. Многое из того, что волнует поэтов, связано с водой, путешествием по водной глади и слиянием с миром воды. Порождением воды предстают и поэт, и та, к которой он обращает стихотворную речь: «ты говоришь я море / Я думаю что земля», «ты выступаешь из пены, с закатом целуясь». Мир поэзии наполнен «солёной водой океана», «дышу водой солёной и сладкой». Так же, как и сказочный принц, поэт оказывается в путешествии по воде. Средством передвижения может стать корабль, но корабль каждого путешественника выглядит по-своему. Поэт может описать в стихах и корабль, и лодку: «строить судно из дерева гофер», «борта нашей лодки окрашены древним и красным». Также поэт имеет способность пересекать водяную стихию без корабля, если он сам превращается в водяную стихию. Средством передвижения поэта на земле может стать трамвай. Трудно определить, по каким мирам путешествует поэт. Его география расширяется благодаря разным сторонам света, воде и земле. В стихах представленных поэтов дорога приводит как в Ижевск, так и в Питер, как здесь назван Санкт-Петербург. Это более реальные обозначения поэтического пространства. Путь в поэтическом спектакле, охватывающий множество миров, можно определить от А до Я: «От А до Я совсем короткий путь». Начало пути находится в точке А: «Пишу тебе, милая А.». Стихосложение приводит к желаемой цели: «ныне призвала степь / Выйти на точку Я». Поэтические искания продолжаются в разных временах года, часто сливающихся в один день или месяц. Временные отрезки путешествия –  «судный день весенний», «летний день сменяется зимой», «цвет майских ид», «пушистый май», «туманный октябрь».
Собеседница принца, как и он сам, принадлежит и к водной стихии, и к земной реальности, а также к разным мифологическим и религиозным сюжетам. Говоря о той, кому посвящены стихи, поэт называет разные обращения из разных культурных кодов. «И следы на песке не исчезли / Выходящей из моря богини», «ты Богиня моя, моё царство и храм», «морские глаза нереид». Языческие персонажи, связанные с водой, оказываются рядом с христианским образом ангела, связанным с небом. В образе ангела может предстать объект лирического посвящения: «О, ангел мой, мне сумрачно! мне больно!» С ангелом можно сравнить и поиски поэтом собственного предназначения: «Ангел, ангел, замри хоть на миг и скажи, / Отчего так прекрасны твои миражи...» Разговор поэта с самим собой, мифологией и мировой культурой превращается в молитву, уже не столь важно, к чему обращённую.
Поэты, чьи стихи собраны в проекте «Принц на корабле» – талантливые авторы, собиратели культурных ценностей и представители своего времени. Ещё это те молодые люди, в которых часто влюблялись девочки поколения Леониды Богомоловой. Принц преодолевает свою дорогу на корабле среди бескрайней стихии. Ему нужно понимать, что станет его кораблём. Возможно, сам принц сливается с водяными струями. Может случиться и так, что принц становится кораблём, когда проходит дорогу, предначертанную ему.

Я обречён на судный день весенний
Стихи Владимира Патрина можно рассматривать как образец прохождения пути от поисков творческого почерка до попадания в иные культурные и исторические ситуации. Когда поэт пробует облечь свои переживания в осязаемую форму, он выбирает способ написания письма. Вопрос, с которым поэт обращается к возлюбленной: «Как звать твою дочку и мужа?» В поэтическом воплощении читатель всё же не узнает реальных имён тех, о ком думает поэт. Можно догадаться о том, что имя возлюбленной начинается на букву «А»: «Пишу тебе, милая А.». Это очень относительные признаки того, что автор стихотворения живёт в реальности. Поэтическое пространство может обозначаться «раскалённым окном» и «распахнутой пастью подъезда». Но поэзия способна увести за собой в фантастические миры. И можно увидеть доказательство этому во многих стихах поэта.
Мечта поэта не может найти себе выхода и воплощения. Мечтатель отвернулся от оконных икон и окунулся в безверье. Привязанность к дому со свечой у окошка сменяется магическими видениями. В то же время лента лунной дорожки приближается к земной дороге, которую можно разгладить метлой. Сущность поэта прозрачна и проницаема: «То ль в небесную глубь сердце глухо вздохнуло, / То ли яблоко гулко упало во тьму». Это должно означать, что мечтатель мог бы вобрать в себя много впечатлений. Но также это означает, что мечтатель не удержит в себе ничего, что бы в него ни проникало. «И молитва едва отличима от стона». Он сам, подобно мистическому сну, выкристаллизовывается из многих социальных ситуаций и реальных привязок к быту. Сиротливые бесы, приверженные к потустороннему существованию, «греться просятся» в реальный дом, стоящий на земле. Возможно, магические превращения не оставили обитателям колдовского мира возможности быть хоть в чём-нибудь уверенными.
Словом «иды» называется день в середине месяца в римском календаре. В марте, мае, июле и октябре серединой считается пятнадцатый день месяца. В остальных месяцах года середина приходится на тринадцатый день месяца по римскому календарю. «Лёгкая рука» Афродиты нашла цвет майских ид, хранящий в себе источник любви. Поэт склоняется к цвету майских ид, и к его лицу «волнами подступает вдохновенье / И солнца ослепительный прилив». Рядом с ним есть сценическая площадка в римском цирке Колизее, есть река Стикс, протекающая между миром живых и миром мёртвых, есть зрители.  Сейчас поэт выбрал ту, о ком он мечтает, источником вдохновения для создания стихов. Поэтому он приобрёл известность по «прихоти толпы». «Судный день весенний» становится возможностью понять, чего больше в искусстве – любви и вдохновения или игры на публику.
Поэт сбегает «от лиц и суетного лая». Он обращается к воде, к «молчальнику-ручью». Вода может стать границей между двумя мирами, но может также стать источником тишины. Сомнения поэта превращаются в узор, вытканный нитью Ариадны. Возлюбленная поэта становится его ангелом, при этом способным малиново звенеть. Поэт уже не владеет строфами, в которых перепутал «глубь и высь». Вернее, поэтическое волшебство состоит как раз из того, чтобы разумные мысли перепутывались всё больше и превращались в загадку. Поэт погружается в «застрочные тайные ниши», чтобы обрести гармонию с собой и творчеством. Он узнаёт, что поэзия складывается во многих «запретных пространствах». И всё же приют для поэта создаётся в глазах той, к кому он обращается. Его ценностью является ангел, которому хочется сказать либо «Оставь меня», либо «Вернись».
Поиски поэта снова проводят его и по историческим эпохам, и по современности. Лунный свет вливается в чашечку кофе, просвечивает напиток и придаёт ему пикантный вкус. В качестве средства для путешествия используется «судно из дерева гофер». Это название ковчега Ноя. Слово «гофер» близко к слову «кофер», что означает «смола». Материалом для ковчега стало смолистое дерево. Путь по воде и обращение к воде может напоминать как о романтике, так и о библейском сюжете о переменах мироустройства. Сейчас автор сделал много важного, чтобы собрать какой-то опыт, знания, впечатления. «Плаваю в радиоволнах / И в телеэфире парю». В дальнейшем он достигнет мирового успеха. Поклонницы в рассветно-пастельных тонах выражают поэту своё восхищение. Голосом лирического героя поэт просит о «былом бесславье» как возможности обратиться к самому себе. Хотелось бы верить, что поэзия Владимира Патрина прозвучит и в затаённом монологе создателя, и в диалоге со многими читателями.

Буду в душе ребёнком
Поэтические образы в стихах Ильи Маркова обращаются к сложным понятиям в искусстве и даже религии, как образы, созданные глубоко мыслящим автором. Вместе с этим в стихотворениях оказываются рядом и обращение к высшим силам, и обращение к современной технике. В определённое время можно было услышать дискуссии о том, имеют ли право «контакт», «аська» и «скайп» быть приравнены к поэтическим образам. Сейчас можно прочитать всё больше доказательств того, что технические средства и социальные сети уже стали частью поэтической культуры. Читатели могут задуматься о том, как всё это соединяется в творчестве одного автора. Переходит ли он из одного состояния в другое, например, от поэтического к бытовому, и совершает ли обратный путь. Такие переходы прослеживаются в сюжете представленных стихов, образуя лабиринт.
Романтический мир идеализированной поэзии складывается так. Поэт смотрит и читает о том, что изображено и написано «в картинах и стихах, / В турнирных бланках, в море интернета» или слышит рассказы об искусстве не всегда в однозначном пересказе. То, что поэт узнаёт из художественных образов, он примеряет на себя и на тех, кто находится рядом, даже через отрицание. «Ты не дева Мария, а я, видит Бог – не Иуда». Он находится между разных миров: на пути «меж двух соседних точек», между точкой А и точкой Я как двумя возможностями выбора, «забудь / Сливается с люблю», «летний день сменяется зимой», «в аду / Или раю». Поэта устраивает картина, представленная «перед мысленным взором». По его мнению, он знает о том, какими были судьбы тех или иных людей. Реальное время можно измерить: «Раннее утро. Пушистый май. / Третья неделя. Вторник». Существуют приметы такого реального мира, например, городской пейзаж с трамваем и расцветающая природа, наполненная запахами и звуками. У героев стихотворения, участвующих в любовном конфликте, есть признаки, обозначающие их сходство с обычными людьми: «Девочка в Питере, я в тоске, / Буквы на мониторе». Это не отменяет художественности впечатлений. Но у современного поэта появляется новое желание. Он мечтает докопаться до истины, что же происходило в реальности с кем-либо, кого он знал. Как будто поэзия не оставляет ничего в ореоле тайны. Поэт разрывает все покровы, раскрывает всё до состояния обнажения. Теперь он пробует дать оценку не только себе и героине стихотворения, но и пришедшему новому веку как отрезку времени и общему понятию «мы». «Мы хотим результата, процесс не важен», «Мы снимаем кино, расщепляем атом». Что за склонность искать тайну к паролям, которые искусно меняют, и выяснять, что происходит «за решётками и дверями»? Поэт выяснил, что жители современных домов приобретают сходство со зверями. Но неизвестно, стал ли он счастливее от этого знания. Наверное, о конфликте поэтического и бытового восприятия поэт пишет от отчаяния, что рядом с ним бывают такие собеседники и миры, которых можно воспринимать только как одно из воплощений поэзии. «Мир – это созданный Богом храм». Если рассматривать их с точки зрения, распиленной пополам кухонной занавеской, они просто потеряют своё очарование. Потому что такие диалоги не для кухонной занавески.
Возникла мысль, что, если писать стихи, даже основанные на впечатлениях от реальных людей, событий и мест, нужно специально писать фантастические истории, которых не происходило в жизни. «Но в небесной глуби существует некто / Задающий единственно верный вектор». Может быть, так получится уравновесить реальность и творчество, «переставить сроки». Когда слишком натуралистичных впечатлений от занавесок и стакана кефира собралось много. Наверное, функция творчества в создании особенного мира, от которого поэт не отгораживается. Тогда и жизнь, и строки найдут понимание в общем творчестве. Всё же поэт и его возлюбленная не могли бы оставаться только на земле, если они стали героями поэзии. В видении поэта его возлюбленная – «Богиня моя, моё царство и храм». Поэт приравнивает себя к водной стихии: «На тебя я нахлыну, как ночью прибой, / И укутаю тёплою пеной». В доме, где они могут оказаться, «никто не признает обитель». Поэзия Ильи Маркова отражает в себе художественные образы, имеющие свою историю, свой культурный код. Также автор умеет создавать сложные коллажи из современных понятий. Можно поставить вместо точки «танцующий смайлик».

Я храню отражение Бога-Отца
В стихах Вячеслава Малых место действия и персонажи постоянно переносятся из одной стихии в другую. Вода сопровождает героя к земле, земля точно так же сопровождает к воде. Каждая из стихий может стать местом вдохновения или местом, где вдохновения уже нет и осталась только рутина. Героиня стихотворения «Есть говорящие птицы, что гибнут в сетях» выплывает из морской пены. Она способна также превратиться в ржавую листву, соприкасающуюся с землёй. На берегу она видит пустой терем, которому не хватает слова, ставшего уже мёртвым. Героиня мечтает о том, чтобы передать поэтическое слово в земной мир как возможность возрождения. Она не может оказаться в земном мире, пока её господин не возродится «как дыханье», то есть – как слово, как песня. Деревенские церкви относятся к порождению воды, огня, засушенного клевера и майской тьмы с недоверием. Поэтому героиня думает о том, как песня горячего сердца может обрести земную жизнь. Пенорождённая героиня хотела бы стать осязаемой и внешне, и внутренне, так же, как ржавая листва, и служить песне, слову и голосу. Может быть, она достигнет цели, если обратится за помощью к своему господину, одинокому дракону Поднебесной. Он ответит ей «одной фразой», в которой подарит героине титул «ржавая фея». Возможно, это обозначение и станет её земной судьбой.
Судьба ржавой феи складывается в «Песню весеннего ветра». Золотые обломки созвездий, летящие «над колодцами мира», переживают катастрофу. Окружающее пространство превратилось в пыль и свет. Единственным ориентиром стало ночное Солнце, горящее, как пожар. На песке остались следы «выходящей из моря богини». Может быть, это напоминание о том, что у героев стихотворения существовала своя история с переходами из водного мира в земной. Скандинавская фея и влюблённый Орфей движутся в сияющий горный воздух, к «Солнцу ночному» вместе с обломками прежнего мира. В бездонных недрах их ожидают ключевая вода, заросли шиповника. Нужно уметь складывать обломки в аккорды, чтобы создать мир заново. Когда Поэт складывает Песню весеннего ветра, её сюжет рассказывает об индустриализации. Это городская культура с трамваем и даже знакомство с Гумилёвым. Но никто не станет утверждать, что спасение после апокалипсиса не могло случиться в индустриальном мире.
Прекрасные юноши живут в вечном лесу. Они складывают и сохраняют «странные древние песни» для того, чтобы рассказать в них о любви. Песни посвящены девушке «с томительной грустью во взоре». Юноши выбрали судьбу, в которой они превратятся в цветы и позабудут слова, отданные ради преклонения перед девушкой. Но девушке с каждым днём становится тоскливее «у озера светлой границы», где она играет с заколдованными юношами-цветами. Её песни и слова не распространятся в мир, она не узнает разговоров с людьми, непохожими друг на друга и на девушку. Волшебство девушки застыло в бездвижности. Девушка превращается в ящерку, отказываясь от прекрасного облика, словно от сброшенной кожи. Внезапно застывший мир озаряется небесным пламенем. С неба спускаются осы, вылетающие из ран певца, отдавшего свою жизнь ради возможности создавать песни. Ящерку ожидает мир космоса, созвездий, солёной воды океана. Создавая волшебные песни, ящерка тянется ввысь, за полётом осиного роя. Осы несут на крыльях весть из человеческого мира в космос о том, что ящерка отрастила крылья и стала драконом, парящим в небе.
У каждого поэта есть собственный способ путешествия по воде. Средство передвижения лирического героя в стихотворении «Морские глаза» – лодка, окрашенная «древним и красным». Нереиды смотрят на поэта «морскими глазами». Но так ли уж ему нужны сейчас мечты о любви? Поэту важнее разговор со своим внутренним духом. Разговор не складывается гармонично. Поэт предлагает духу много сокровищ – волю к мечте, мечту о неволе, «и тайную злую свободу, и мякиши звёзд». Дух не даёт ответа о том, что он согласен принять ценности искусства. Судя по последней строфе, дух не может сдержать слёз. В это время перед ним появляется другая цель, чем стихосложение и поиски великой идеи. Итог стихотворения обозначен как желание оказаться на Юге.
Ангел как хранитель поэта летает на краю небосклона. До этого он имел не такой облик, как сейчас, но «тайны превращений» подарили ангелу новую возможность для диалога с миром. Обличья ангела становятся также обличьями поэта. Говорящий прорастает из альпийского луга подобно цветку. В виде «стрелы водопада» он падает вниз, но возрождается снова. Говорящий считает себя звездой, которой поклоняются волхвы. Он поёт «о прекрасных волхвах» торжественные песни. Но говорящий не теряет связи с землёй, с «цветочным полем». В говорящем отражается даже Бог-Отец, как в зеркале. Ангел знает, что скоро произойдёт время «мириадов превращений». С ним самим происходят превращения, когда ангел теряет всё, что собрал во время полёта, и отдаёт накопленное для создания нового поэтического Слова.  Позже ангел возрождается из пути, пройденного «на Восток через Север и Юг», чтобы снова летать по миру и собирать отражения. Иначе весь приобретённый опыт обременял бы ангела и не давал ему подняться в небо.
Отражением говорящего может стать не только ангел, но и звёздный зверь. Поэт выходит на точку «Я» как на поиск собственного самопознания. Сомнения принимают на себя образ мёртвого Левиафана. Можно было бы сказать, что, если это не ангел, значит, это демон. Звёзды, присущие образу зверя, напоминают о красоте и романтике. «Юркие звери снов» тоже переживают страдания и относятся с пониманием к поэту, выбирающему нужный путь. Определение своей роли характерно для «всех нас, рождённых петь». Синяя планета проходит повороты и перемены вместе с поэтами. Мёртвый Левиафан глядится в поэта и не теряет связи с ним, даже уходя под воду. Поэзия, как и пение, ищет выход от своего создателя в мир. Возможно, её воплощение может выглядеть и так, как выглядит звёздный зверь.
Возникает вопрос о том, могут ли создатели слов выбрать свою дорогу или дороги выбирают тех, кому ничего не остаётся, кроме словесного воплощения. Ряса священнослужителя стала выношенной, «рваной». Тому, кто служил прежним божествам, уже нет смысла что-то делать в прожитом опыте. Но может случиться и обратный путь. Древность, уже ставшая забытой, возрождается вновь, «как из-под ткани, что вспороли бритвой». Поэты уходят из «виноградного гетто», от облаков, уже не способных дать вдохновение, в социальную жизнь. Теперь огромные чужие города могут стать источником вдохновения. Когда мечты слишком наполняют творца, ему не хватает осязаемости того, что он делает. Появляется «летний весёлый убийца», проживающий реальную жизнь вместо мечтателя. Поэзия превращается в потухший огонь. Чтобы создать что-то новое, нужно с самого начала пройти «перекрёстки и дороги». И, возможно, такой путь случится ради того, чтобы узнать, что его целью было возвращение к «тем, кто нас ждёт». Тогда снова будет нужен «покорный покой» для того, чтобы запечатлеть всё увиденное и услышанное.
Почему же место обитания и действия в стихах Вячеслава Малых сменяется то одной, то другой стихией? Наверное, в зависимости от того, есть ли в них слово или отсутствие слова. И что означает отсутствие? Может быть, это обдумывание того, о чём хочется сказать, поиски поэтической формы. А может быть, опустошённость, когда все идеи для разговоров уже исчерпаны. Поэт приглашает читателей в путешествие, чтобы найти следующие слова.

Ты говоришь я море я думаю что земля
Можно задуматься о том, как в стихах Максима Карнаухова переплетаются и сливаются вода и земля, а также ижевское и петербургское пространства. Точнее, как неназванное пространство соприкасается с петербургским. Обычно поэты теряются между водной стихией и землёй. Те, кто больше подвержен идеализированным мечтам, с головой бросаются в воду. Ожидает ли это героя стихов Максима?
Герой стихов любит записывать свои размышления в дневник. Его багажом становятся бумаги. Но и компьютер как возможность набирать тексты тоже не остаётся чуждым поэту. Поэт проживает естественную жизнь, сливаясь с морем: «Дышу водой солёной и сладкой / Двигаюсь через плотность». Скорее всего, герой не всегда чувствует себя свободно в городах, на проспектах и улицах, в домах, перед окнами как границами дома и бесконечности. Но это возможность войти в социальную жизнь, «укутанным в что-то крепкое». В современной реальности поэзия часто воспринимается как наскучившее занятие, вещи как обстановка постоянного дома получают больше востребованности. И всё-таки может случиться так, что герой останется в романтических поисках и сохранит «радость от жизни – что-то простое». Это диалог с его возлюбленной, существующей в реальности и не дающей герою оторваться от реального мира. По мнению собеседницы героя, он напоминает море, но, по мнению самого героя, он отождествляет себя с землёй. С такой землёй, которая даёт жизнь траве как возможности продолжения. Значит, земля в поэзии не всегда изображается как бытовая грубость. В стихотворении Максима это берега, направляющие и охраняющие воду.
Окна панелек Питера вмещают в себя огромный мир с большими ветрами и гордыми названиями улиц. Мечты поэта могут разрастаться до водной стихии или хотя бы до просторов большого города. Также поэзия может создаваться в пределах одного дома, балкона, дороги на работу, пройденной реальным человеком в кроссовках. В стихах упоминается такое название города, как Питер – сокращённое название Санкт-Петербурга для тех, кто хорошо знает этот город. Северная столица превращается в уютное и обжитое место для поэта, родившегося и сформировавшегося в другом пространстве. Герой стихотворения не бросает вызов Питеру и Неве как холодному кумиру. Он впускает в сердце город на Неве и старается его обогреть, как согрел бы своим теплом любого собеседника.
Компьютерная печать какое-то время казалась слишком тяжеловесной для стихов. Лирический герой находит способ проникнуть даже в цифровой мир. Компьютерные пользователи приближаются к земному миру. Сложно представить себе водяные струи, разливающиеся внутри компьютерных программ. Герой не теряет лёгкости и нежности, но теперь возможность напечатать собственные тексты становится для него ещё одним способом обратиться к миру. В Питере, на пути «к концу / Одного и начала другого», человек, «довольный как земля», может растопить Неву, спящую подо льдом. В поэзии соединяются бытовые события и романтичные измышления. Герой видит себя записывающим стихотворения в блокнот на электронном устройстве и читающим записанное вслух. Ему хотелось бы чаще впускать поэзию в свой образ жизни. Поэзия может складываться из разных понятий и явлений. Стихи Максима Карнаухова предлагают неожиданный материал для создания стихотворения. «Минута без слов тоже стих». Значит, стихи могут возникать без участия слов, из тишины, воды, ветра, бескрайних городских улиц.