Exegi monumentum

В Италии надгробные памятники и усыпальницы – всегда произведения искусства, и отношение к ним соответствующее. Гробницы святых, понтификов и архиепископов, королей, герцогов, сенаторов и кондотьеров, великих композиторов, поэтов, художников и скульпторов внесены в путеводители, включены в экскурсии, обозначены и описаны. Как правило, они находятся внутри церквей и соборов, иногда в отдельных капеллах, как в знаменитой усыпальнице Медичи во Флоренции или в неапольской Сан-Северо.

А еще бывают уличные варианты. Для Данте Алигьери, например, рядом с церковью выстроен отдельный мавзолей, а на одной из площадей Вероны разместился целый погребальный комплекс – средневековые Арки Скалигеров, правителей города, с конными статуями на вершинах.

Арки глоссаторов в Болонье менее монументальны. Над мраморными саркофагами – лишь купола-пирамиды из кирпича, покрытого зеленой глазурью. Никаких статуй, тем более конных. Глоссаторы – профессора Болонского университета – прославились как знатоки и толкователи римского права. Занимались они и частной практикой, что приносило немалые доходы, которых хватало и на достойную жизнь, и на достойное погребение.
 
Особенно преуспевающим был Аккурсий.  Однако римское право, которому он посвятил всю свою жизнь, не защитило ни его самого, ни его сына-юриста после смерти. В гробнице, первоначально разделенной на две камеры, верхнюю и нижнюю, кем-то, очень предприимчивым, была произведена перепланировка. Перегородку разрушили, останки выбросили за ненадобностью, и те, кто никогда не слышал о Magna Glossa, сами себе предоставили право собственности на небольшое жилище или убежище в тихом центре – рядом с Базиликой Святого Франциска. Сейчас справедливость восстановлена, восстановлена и гробница, но праха отца и сына в ней уже нет.

На городских кладбищах в Италии тоже очень много надгробных памятников и усыпальниц, достойных внимания ценителей прекрасного. Нам в путешествиях обычно хватает музеев, но для Монументального кладбища в Милане мы сделали исключение и ничуть не пожалели об этом.

Будучи одним из самых красивых некрополей мира, Сimitero Monumentale занимает 25 гектаров, и очень хорошо, что мы заранее распечатали и взяли с собой карту этого города мёртвых, который принято называть музеем под открытым небом.

Никогда и ничего подобного мы прежде не видели. Склепы и мавзолеи поражали своими размерами и разнообразием архитектурных стилей, а скульптурные композиции из мрамора или бронзы заставляли замирать от восхищения и печали. Здесь были ушедшие в расцвете лет любимые жены и погибшие в Первую мировую мужья, безутешные матери, обнимающие своих увядших как цветы, детей, и дети, плачущие у могилы матери, львы и сфинксы, агнцы и птицы и, конечно же, ангелы, ангелы и ангелы…

Мы приехали на кладбище ранним утром, и кроме нас там были лишь двое работников, сдувавших садовыми пылесосами листву и хвою с могильных плит в самом начале главной аллеи. Часа через два мы заметили первого посетителя. На круглой площади с грандиозным, похожим на колонну Траяна мавзолеем Бернокки остановилась шикарная машина бизнес-класса и вышедший из нее водитель понёс куда-то корзину живых цветов.

Еще один посетитель встретился нам на аллее, ведущей к семейному захоронению Кампари с его бронзовой «Тайной вечерей». Этот человек тоже приехал на машине и был не один. Когда он с трудом выбрался из небольшого, забитого всякой всячиной авто, вслед за ним выпрыгнула маленькая лохматая собачка. Мужчина был стар и немощен, и на лице его растерянно светилась постоянная, словно забытая улыбка. Он приехал к своим, к тем, кого знал и любил, к тем, кому он был когда-то нужен. А сейчас с ним только собачка, и на брюках сзади – мокрое пятно. То ли воду на сиденье пролил, то ли обмочился...
 
В самом конце кладбища перед нами на дорожку выскочил чёрный кот. Он явно только что вылез из какого-то склепа, ибо один его бок был весь в паутине. Угостить животинку было нечем, а гладить не захотелось. Кот, впрочем, и не настаивал, тем более что несколько мгновений спустя рядом с ним вдруг оказалась молоденькая девушка. Молча присела она на корточки и давай эту чёрную бестию миловать да выглаживать. Совсем как собственного, домашнего питомца.

Если бы к этой сценке добавить неверный свет сумерек и позволить разыграться воображению, то по спине могли бы запросто пробежать мурашки. Но стоял погожий сентябрьский день, приветливо заглядывало в глаза итальянское солнце, а вечером нас ждала лёгкая, как дыхание, «Соломенная шляпка» на ярко освещенной сцене Teatro alla Scala.