Талифа куми

Есть в Евангелии строки, что отзываются в сердце тихой болью и глубоким состраданием. История дочери Иаира – одна из них. Каждый раз, возвращаясь к ней, особенно здесь, у берегов Киннерета, Галилейского моря, прикасаешься к тайне скорби и надежды, словно слыша шепот волн, бывших свидетелями тех событий.

Дом Иаира, начальника местной синагоги, человека уважаемого, еще недавно полный детского смеха, теперь окутан тяжелой тишиной горя. Двенадцатилетняя дочь, его радость и свет, угасла. Двенадцать лет – возраст, когда девочка в Иудее вот-вот станет невестой, надеждой на продолжение рода, на внуков, на будущее. Теперь она лежит на одре, неподвижная и холодная. Эта хрупкая жизнь, оборвавшаяся на самом пороге расцвета, делает горе отца еще глубже. Рядом – плакальщицы, соседи, родные. Тихий плач, сдержанные рыдания, запах трав, которыми готовили тело к погребению. Воздух словно пропитан горечью утраты.

А там, у озера, Иисус из Назарета. Он окружен толпой, Его касаются руки страждущих, Он исцеляет больных и увечных. И вот сквозь эту суету пробивается Иаир. Забыв о своем положении, он подходит к Нему и склоняется у Его ног. В его словах – вся боль и последняя, отчаянная надежда отца: «Дочь моя при смерти; приди, возложи на нее руки, чтобы она выздоровела и осталась жива». Это вера, рожденная из бездны отчаяния.

Они идут к дому Иаира. Но путь к дому скорби редко бывает прямым. Толпа теснит их, и вдруг Иисус останавливается. Он почувствовал, как из Него вышла сила. Это была женщина, тайно страдавшая кровотечением долгих двенадцать лет – столько же, сколько прожила на свете дочь Иаира. Двенадцать лет нечистоты, изоляции, потраченных средств. Она осмелилась лишь коснуться края Его одежды, веря в исцеление. Пока Иисус говорит с ней, утешает ее, драгоценное время уходит. Можно лишь представить, какое нетерпение и страх сжимали сердце Иаира в эти мгновения.

И вот, пока Он еще говорит с исцеленной женщиной, из дома приходят люди с вестью, страшной в своей простоте и окончательности: «Дочь твоя умерла; зачем еще утруждаешь Учителя?» Для отца мир рушится. Надежды больше нет. Только пустота и боль.

Именно в этот момент опустошения, зная и о свершившемся исцелении, и о пришедшей беде, Иисус поворачивается к Иаиру. Его слова звучат тихо посреди шума толпы и внутреннего крика отца, почти невозможные для слуха в такой час: «Не бойся, только веруй». Как не бояться перед лицом смерти? Как верить, когда самое дорогое отнято, когда надежда только что была растоптана? Но во взгляде Учителя – такая тихая сила, такой глубокий покой и сострадание, что отец, сломленный горем, цепляется за эту немыслимую надежду, как утопающий за соломинку.

Они приходят в дом. Там – горестный шум, плач, причитания, звуки погребальных флейт. Иисус обращается к ним со словами, которые кажутся странными, неуместными, даже насмешкой над их горем: «Что смущаетесь и плачете? Девочка не умерла, она спит». В ответ – горький смех сквозь слезы. Смех тех, кто знает, что такое смерть, кто видит очевидное – холодное, бездыханное тело на одре. Они не понимают Его слов, принимая их за незнание или безумие.

Но Он не обращает внимания на их реакцию. Спокойно высылает толпу плачущих и любопытных, оставляя лишь отца, мать и трех самых близких учеников – тех, кто способен вместить тайну. Он входит в комнату, где лежит девочка. Подходит к ней. Берет ее за руку – маленькую, безжизненно-холодную руку.
И тихо, но властно произносит простые арамейские слова, полные нежности и силы, словно колыбельную, пробуждающую от слишком долгого сна: «Талифа куми». Что значит: «Девица, тебе говорю, встань».

И девочка открывает глаза. Садится. Смотрит вокруг. Жизнь возвращается в ее тело. Тот самый нежный цветок, который, казалось, увял навсегда, не успев расцвести, поднимает головку.
Трудно остаться безучастным к этому чуду, рожденному из глубины отчаяния, здесь, на галилейской земле. В горе Иаира, в хрупкости его двенадцатилетней дочери, в тихом плаче вокруг – отражение всей человеческой скорби перед лицом смерти. В спокойной уверенности Иисуса, в Его сострадательном взгляде и тихом, властном слове – обещание чего-то большего.

Эта история – неотъемлемая часть Евангелия. Путь Иаира – от предсмертного одра дочери, через мучительное ожидание во время исцеления другой страдалицы, через бездну отчаяния после страшной вести, к тихому чуду ее пробуждения – становится путем постижения смысла слов «Не бойся, только веруй». В этом столкновении глубочайшей скорби и тихой, всепобеждающей Жизни открывается тайна сострадания и надежды.

Он сказал, что она спит. И в Его устах это не было лишь метафорой. Для Того, Кто Сам есть Жизнь Вечная, земная смерть – действительно лишь сон, пусть и тяжелый, летаргический, но сон, от которого Он может пробудить. Он пришел разбудить нас. И начал с нее, с этой двенадцатилетней девочки, чей возраст символически перекликался с годами страданий другой души, исцеленной по пути. Его сострадание не могло позволить смерти так просто торжествовать над юностью и чистотой, над надеждой на жизнь.

Возможно, в тот миг у одра девочки Он скорбел не только с ее родителями. Возможно, Его сердце плакало о каждом человеке, спящем тяжелым сном греха и смертности, ожидающем Его тихого слова пробуждения. Слова, которое и сегодня звучит для каждого, кто готов услышать сквозь шум мира и собственное отчаяние: «Встань». Талифа куми.