Чужая свадьба 2 продолжение 18

Выпив лекарство, он вдруг с трепетом души быстро вышел во двор. Он скорее интуитивно ощутил, чем осознал, что в огороде соседки видел Валентину Николаевну. В голове звучало: «Бред...! Истинно бред…! Ее нет!» Душа говорила: «Пусть бред, но я хочу увидеть хотя бы тень ее! Хочу хоть в бреду прикоснуться к родной душе! Хочу, хочу, хочу видение!»






Он вышел во двор и увидел соседку, которая несла тяпку.
- Здравствуй, Владимир Петрович, что не спится? – поздоровавшись первой, спросила соседка.
- Наверное, старею, - полушутя, полусерьезно ответил Владимир Петрович, - а ты с утра тоже решила в огороде покопаться, с тяпкой вижу, в футболке, в шортах.
- Да, пока нет жары, решили поработать в огороде.
- Где твои мужики? Почему ты решила работать на огороде?
- Много ты видел, чтобы они работали на огороде? Одному писать надо, другому любовницу подавай. Седая голова, а бес в ребро, так вроде по-вашему?!
- Зря с утра ругаешь мужчин. Сын-то твой хороший человек. Правильно его воспитала, добрый он у тебя, ну а муж…
- А муж объелся груш. Ушел он от меня! Пошел счастье на старость искать!
- Не любишь ты сына, а зря! Он похож как раз на тебя, да и хозяйственный он тоже в тебя.
А ты бобылем когда перестанешь ходить? Пора тоже жениться. Вон какое хозяйство, а работать некому. Много ли сестра наработает тебе? Сам-то ты тоже не работаешь на огороде. Да и работа у тебя тоже с утра до вечера.
- Говоришь, муж ушел, вот и возьму тебя в жены, — сказал Владимир Петрович, улыбаясь одними губами, и, глубоко вздохнув, подумал: «Милое сердцу видение разбилось об грезы будней соседки».


7.



Ивановна пришла после конференции довольной, но вид у нее был уставший. Когда увидела накрытый стол, немного смутилась и, попросив извинения за то, что причиняет неудобство, прошла в комнату, предоставленную ей Нурбеком. Она сняла с себя строгий черный костюм, серый шелковый топ, накинула на себя домашний длинный халат и зашла в ванную комнату.






- Мама, она клево одевается, она не с аула. У нее все замашки городской женщины – это сразу бросается в глаза... Ты обратила внимание, как она сидит, как стоит, ходит... Обалдеть! – сказала сестра Нурбека, облизывая ложку из-под салата и ложа ее опять в салат.
- Хорошенькое дело, облизала ложку и положила в общую тарелку, - возмутился Нурбек, - просто филистерское поведение. А слова? И где ты такие слова находишь? Интеллигентная ты наша. Чтобы я не слышал...
- Мама, что он на меня баллон катит? – плаксиво сказала сестра, скривив рот.
Мать сразу пришла ей на помощь и, строго посмотрев на сына, сказала:
- Она статьи не пишет, и не надо на нее...
- Баллон катить! – добавила сестра, ей явно нравилось, что мать так рьяно ее защищает, и нарочно дразнила брата такими словами.
Нурбек, увидев, что Ивановна вышла с ванны, не стал пререкаться с сестрой.
- Ивановна, мы тебя ждем, присаживайся за стол, - сказала мать Нурбека, - да рассказывай, что слышала, что поняла. Долго вас там держали, наверное, много узнала?







Ивановне самой хотелось поделиться впечатлениями, и начала рассказывать:
По рассказам педагогов городских школ я услышала много новых методов обучения школьников, много новых технологий.
Но особо запало в душу выступления сельских педагогов, которые с болью повествовали о том, что волновало почти всех педагогов сельских, отдаленных от городов школ. Сельские дети не только не слышали об компьютерных классах, они еще ни разу не видели компьютеры, а порой у них даже школьных парт не хватает. Педагогам приходится столы, стулья собирать от сельчан.






Также прозвучало, что в школах, где учатся дети бизнесменов, банкиров — спонсоров хоть отбавляй, для обучения их детей из других стран приглашают преподавателей.
Хотелось бы, чтобы подумали и о тех детях, которые не менее талантливые, но рожденные в селе. Где порой за неимением помещений и нехватки преподавателей один учитель ведет несколько предметов, да еще в одном классе дети разных возрастов. Конечный результат — все убегают в город! А почему не дать возможность этим детям остаться с родителями и учиться в той местности, где они росли! Ведь были бы даны им условия, сколько бы детей осталось в селах! Это будущее страны, крепость городов!
- Ивановна, Вы всю жизнь работали учителем? - спросила мать Нурбека.
- Я не могу этого сказать? Мне нравится работа с детьми, но не более, - вздохнув, сказала Ивановна, затем, подумав, добавила: - Мне кажется, я чужую работу веду...
- Мы все чужую работу делаем. Мне кажется, работа на поле всю жизнь была мужской! А мне завтра ни свет ни заря вставать и копать картошку.
- Не переживайте, я не уеду, пока не уберем поле картофеля, - спокойно сказала Ивановна, - утром, как только проснусь, сразу пойду в ваш огород. Мне не привыкать, я у бабы Асели уже...
- Перестаньте, Вы наш гость. Мама, я в воскресенье всё сделаю, что ты скажешь! Зачем... - начал говорить Нурбек.
- С каких пор ты переговариваешься со мной? Отец ушел, ты... - возмутилась мать.
- Мама, не начинай – это никому не интересно! - с капризным упреком произнесла сестра Нурбека.







Мать Нурбека хотела что-то сказать, гневно посмотрев на сына, но тут же, передумав, поправила платок на голове и, шумно вздохнув, стала убирать со стола.
На следующий день Ивановна встала рано, еще только начало рассветать. Она тихо вышла во двор и, взяв стоящую, словно приклонившись к березке, лопату, пошла в огород.






Город еще не проснулся, кругом была тишина, окна домов с каким-то темно-серым отблеском удивленно смотрели на Ивановну. Деревья шуршали листьями, вдали скрипела чья-то калитка. Ивановна посмотрела на темные кусты картофеля и произнесла: «Рано я встала. Еще ничего не видно». Она поставила лопату и присела на какой-то ящик, стоящий у стенки дома. «Нужно ехать домой. Всё хорошо, а дома… дома?! А дом-то где?! Неужели всю жизнь я была бездомной? Мне бы узнать, за что я так наказана?! Почему мне так горько и одиноко в этом огромном, огромном мире! Почему меня никто не ищет? Кто я?! Взбудоражил во мне уснувшие чувства Нурбек. Открыл рану, сочится она, а лекарство, как у того «Кощея», спрятано за тридевять землями! …Может, оно и рядом… на поверхности, но где?!» И такая тоска ее взяла, так грудь сдавила, что волком захотелось выть!







Ивановна, обняв колени руками и нагнув голову к стене, закрыла глаза, с которых потекли ручьем слезы. Давно она воли не давала слезам, а сейчас, когда всё кругом спит, и ночь ласково обняв ее за плечи, окутав душу так, что рыдание вышло наружу и лилось по щекам, словно хотело слезами растопить грусть-тоску. Незаметно для себя, выплакав непростую свою долю, она заснула крепким сном.
Дарья Петровна вышла во двор, сладко потянулась, показывая сквозь расстегнутый халат белую в темный горошек ночную сорочку, и, запахнув халат, поправив руками взлохмаченный после сна волос, пошла вдоль забора, вырывая траву, вылезшую с соседнего огорода, обвивая их решетчатую ограду.






Увидев женщину, прижавшуюся к стене в неестественной позе, испуганно вскрикнула. Затем, прижав рот руками, побежала к калитке соседей.
Злая собака не дала зайти в калитку, вырываясь с короткой цепи, гавкала, словно в пустую банку.






На лай собаки на крыльцо вышел Нурбек. Увидев Дарью Петровну, Нурбек, строго посмотрев на собаку, прикрикнул на нее. Та, опустив голову, виновато завиляв хвостом, зашла в свою будку.
- Нурбек, там за домом твоя мама прижалась к стене. Видно, ей плохо! – взволновано сказала Дарья Петровна.






Нурбек быстро завернул за угол дома. Дарья Петровна последовала за ним. Нурбек подошел к женщине и, наклонившись к ней, ровным голосом произнес:
- Ивановна спит, - посмотрев на Дарью Петровну, которая ничего не могла понять, повторил: - это наша гостья. Она приехала к нам в гости из села. Я пригласил ее погостить у нас, но она такая неуемная. Видно, встала рано и вышла в огород. Видите, даже лопата рядом стоит. Я уверяю Вас, она спит.
Ивановна словно в подтверждения вздохнула во сне и, убрав голову с коленей, прикоснулась ею к стене.






Дарья Петровна замахала руками, словно увидела полтергейста. Она смотрела то на Ивановну, то на Нурбека.
Эксцентричное поведение Дарьи Петровны насторожило Нурбека.
- Дарья Петровна, Вы знаете Ивановну? – тихо, чтобы не разбудить Ивановну, спросил Нурбек.
Ивановна? – удивилась Дарья Петровна. – Да видно, что она немного постарела. Но, скажем, изменилась, даже с быстрого взгляда можно сказать, что совсем изменилась! Нет того наряда, косметики, прическа проще стала... Да-а! Затем неуверенно протянула: «Может, я сильно ошибаюсь! Боже, я в таком смятении, что готова сказать, что это не она! Так сказать, эта женщина проще, …да не могу я не узнать! Что-то проще она стала, но шарм остался. Боже, это жена Владимира Петровича».
- Ошибки не может?!
- Что Вы?! Валентина это! Мы думали, что она погибла или умерла... Да, она не давала о себе знать...
- Она потеряла память... Она даже не знает, как ее звать... Но что теперь делать?!
- Валентина Николаевна ее звать. А вы, простите, как сказали? Я в таком шоке, что забыла.
- Ивановна ее зовут в селе, где она преподает и живет...
- Извините! Валентина в селе?! Это...
- Не спешите делать выводы.







Дарья Петровна промолчала, она никак не могла отойти от потрясения!
— Что же делать?! Как поступить?! Вы знаете, Нурбек, я в таком состоянии, что могу наделать глупости! Да и вы, гляжу я, по-дурацки выглядите, да?
— Что Вы, Дарья Петровна?! Глупости не говорите! Но, я прошу, пока не говорите Ивановне, — Нурбек запнулся, — извините, Валентине Николаевне, что Вы ее узнали. Тут нужна консультация врача-специалиста, чтобы не навредить ей.
— А как же Володя, Владимир узнает, что она здесь…
— Его, надеюсь, можно к этому подготовить!
Ой, ничего я не знаю! Но знаю, что ему нужно, чтобы вы сказали до того, как он сам ее увидит. Иначе он не выдержит. Он так страдает! О боже, дай нам силы, особенно Володе! Боюсь, натворит глупости.
- Здравствуйте, я, я хотела, извините, нечаянно заснула. Знаете, я даже не ожидала от себя такого. Ведь я привыкла вместе с петухами вставать. Извините, как-то неловко получилось. Можно подумать, что я соня какая-то. Я, я, – извиняющим тоном начала говорить, вставая с ящика, на котором заснула Ивановна.
- Что Вы говорите, Ивановна. Здесь ничего такого стыдного нет. Свежий воздух, да еще вчера Вы пришли уставшей. Вы уж нас простите, может, что не так?! – неуверенным оправдывающим тоном начал говорить Нурбек.
- Что-то мы стоим друг против друга и оправдываемся. Вы верно заметили, я устала, не требовалось мне так рано подниматься. Вот и женщина смотрит на меня испуганно. Вы подумали, что мне плохо? – спокойно сказала Ивановна и, взяв лопату, отправилась в дом.







Когда она зашла в дом, Дарья Петровна как сквозь сон произнесла:
- Даже считая себя колхозницей, она остается Валентиной Николаевной! Но я еще никак не могу понять… Нурбек, пожалуйста, идем к Владимиру. Я боюсь за Володю.
- Дарья Петровна, никто как Вы не успокоит его! Никто так не поймет его, как Вы! Я не думаю, что я лучше Вас разберусь в этой ситуации. Да и не я ему нужен, ему нужен человек, которому он доверяет! Человек, которому он может «поплакаться в жилетку» – это Вы!




продолжение следует