Ольга Стрельникова

На крыльях поперек жизни
О прозе Айдара Сахибзадинова заговорили в начале девяностых годов, в том числе благодаря нескольким публикациям в нашей газете.

Республика Татарстан | РТ Онлайн » Все записи » Общество
Автор статьи: Ольга СТРЕЛЬНИКОВА

05.04.2007

О прозе Айдара Сахибзадинова заговорили в начале девяностых годов, в том числе благодаря нескольким публикациям в нашей газете. Мне особенно запомнилась самая первая – рассказ “Отчество” – о том, как отец погибшего солдата-“афганца”, чтобы окончательно не потерять рассудок от горя, тотальной лжи и сознания собственного бессилия, делает отчаянную попытку узнать правду о гибели сына. Он идет ночью на кладбище, откапывает цинковый гроб и обнаруживает, что тот пуст…


Уже тогда было ясно, что в Казани появился писатель с присущей только ему жесткой, сугубо мужской интонацией, вобравшей глубинные вибрации места, “ареала обитания” его героев – это бывшая казанская окраина, именуемая в просторечии “Калугой”. Там вырос и сам Айдар. Среди людей, на которых обрывается родословная потомственных пахарей и сеятелей, среди маргиналов, одним словом, которым часто просто неведомы иные состояния души и тела, кроме пограничных – между городом и деревней, пьянством и поножовщиной, любовью и ненавистью, жизнью и смертью… Но, возможно, именно эта печать неприкаянности и спасает их от крайней степени ожесточения, в их душе остается место и для сострадания, и благородства, и жажды справедливости. Первый сборник Айдара Сахибзадинова, вышедший в 1991 году в издательстве “Молодая гвардия”, так и назывался – “Ни в городе, ни в селе”.


Айдар Сахибзадинов“Проза Айдара мучительна для чтения, порой она досадно мрачная, трудноподъемная. Его героев как-то быстро успеваешь полюбить и потому огорчаешься, когда автор заводит их в такие дебри отношений, из которых нереально выбраться счастливым, – пишет Игорь Кручик, член Союза писателей Украины. – В повестях Сахибзадинова есть терпко-горький вкус жизни, есть правда чувств, характеров и времени – то есть та вещь, которой, собственно, мы и взыскуем в литературе и искусстве каждый в меру своих эстетических наклонностей и пристрастий. Его герои отчего-то никогда не приходят к хеппи-энду, хотя проникаешься сочувствием и любовью к ним”.


Пришедшим в литературу в начале девяностых тоже хорошо знакомо это состояние “меж двух огней”: с одной стороны, радость обретения своего призвания, огромное желание писать, с другой – мучительное осознание того, что это никому не нужно… А кроме того, ни диплом Литинститута, ни успех первых публикаций не освобождали от необходимости кормить семью, решать сугубо бытовые проблемы. Тем более что с первого взгляда было ясно, что Айдар не из тех, кто умеет просить, обивать пороги… Некоторое время он работал в журнале “Идель”, много публиковался, а потом вдруг исчез. Доходили слухи: перебрался в Москву…


“В Москве я оказался после дефолта, после того как погиб Фаяз Зулькарнай, главный редактор “Идели”, – рассказывает Айдар. – Фаяз поддерживал меня и лишь одно твердил: пиши, пиши! Он болел за журнал… А когда его не стало, я был поставлен в условия, при которых не мог уже содержать семью. В Москве отдавал свои вещи в “толстые” журналы, но везде отвечали вежливым отказом, – и я понимал по их реакции, что они вообще ничего не читали. Стимула не было, но я все же что-то карябал, правил старые вещи. Позже у меня кое-что стало выходить в Интернете… Хотя времени на прозу было мало: я строил дом в Подмосковье – сам, своими руками. Построил сначала баню, жил в ней два года, как Горький, а потом уже легче было (под боком) строить дом. Это в 30 км от Москвы. Рядом – лесная опушка, речка… Топлю печь, купаюсь в зимней купели. Кормлю синичек, сорок; у меня три кошки, собака, жена…”


Сегодня Айдар Сахибзадинов – автор нескольких книг. Последняя из них – “Октябрьские груши”, куда вошли повесть и семь рассказов, недавно (к его пятидесятилетию) вышла в Тат-книгоиздате. Идут публикации в журналах “Наш современник”, “Октябрь”, “Дружба народов”, “Флорида” (США). Хорошо представлена проза Айдара и в “Сетевой словесности” (кстати сказать, благодаря этому нам и удалось с ним связаться).


“В Казань приезжаю все реже и реже, – признается он. – Но хочу вернуться. Казань лучше Москвы. Я тут не по своей воле. Я патриот, степной волжский язычник и лечусь на волжских обрывах…


По сути, ваша газета помогла мне впервые выйти на широкого читателя. И я благодарен вам за это. Помню то воскресное утро – хорошее, солнечное, когда вышел номер газеты с моим рассказом “Отчество”. Я сбегал и купил его в киоске, и мои коллеги-стропальщики (тогда я работал на стройке), в основном уголовники в прошлом, читали газету наперебой. Их захватывал сюжет. И я был счастлив, что даже этих черствых, жестких и многое повидавших людей так пробрало…”


Прежде чем предложить нашим читателям главы из новой повести Айдара Сахибзадинова “Родительское собрание” (место действия – все та же “Калуга”), позволю себе процитировать Марию Аввакумову, опубликовавшую в “Литературной России” рецензию на его книгу “Скованные одной цепью” (М.: Норма, 2000).


“Первое, что бросилось в глаза, – дерзкий вызов автора нынешней торгашеской литературе: его слова, вынесенные на обложку под ястребиным портретом, – кратчайший, страстный монолог:


“Не серьезен исторически наш читатель! Все мыльные оперы у него в кармане да шитые белыми нитками детективы… Еще Владимир Соллогуб, объезжая Русь в своем “Тарантасе”, сокрушался по поводу низкопробного ширпотреба, завалившего книжные лавки на ярмарках…”


И через несколько строк:


“Однако каким образом этот народ порождает глубоких писателей? И почему русская проза до сих пор является в мире лучшей прозой?”


После таких слов поневоле принимаешься читать то, что производит на свет сам автор этого монолога, неосторожно намекнувший, что уж он-то не детективщик какой-нибудь беспринципный…


В книге три повести, объединенные одним названием вполне логично – ведь в каждой по два главных героя. В первом случае это молодой следователь угрозыска и преступник. Две другие повести: “Невеста” и “Таня” – о цепях любовных…


Да, они про любовь. Но здесь не любовные пузыри, а огненные извержения. Не придуманные простенькие любовишки, а живое страшное дыхание жизни с вечной, неугасаемой жаждой любви. Я хочу, чтобы мне поверили на слово, ибо заочно доказать это невозможно, тем более в коротком отклике. А то, что Айдар умеет писать, не вызывает сомнения, и даже не потому, что он – птенец гнезда литинститутского и успел помахать крыльями поперек жизни, написал и опубликовал много рассказов, издал до этого две книги… А потому, что от некоторых его “полетных” страниц дух захватывает.


…Человек всегда будет прозревать высокий смысл в этом неиссякаемо-прекрасном и страшном слове – Любовь. Каждый по-своему. По страстности повесть “Таня” приближается к великому произведению Хемингуэя “Старик и море”. Там – тяжба и единоборство с хищницей океана – гигантской акулой. Но жажда обладания и там, и здесь, у Айдара, так велика, что жаждущий побеждает, получая свою добычу уже навсегда.


“Скованные одной цепью” – книга сильная, талантливая, страстная.