Лёгкое похмелье философской тоски

Ледяной ветер, пропитанный запахом хвои и сырой земли, трепал его щеки. Инженер застыл на краю пропасти, вглядываясь в клубящуюся бездну тумана. Он чувствовал себя подобно старой тряпичной кукле, набитой клочками сомнений. “Что определяет тебя, ничтожество?” Знание? Его у тебя нет. Лишь пустая утроба догадок.

“Что определяет тебя, ничтожество?” – вопрос, будто осиное жало, вонзался в его измученный мозг, уже привыкший к инженерным расчётам и потому совершенно не приспособленный к подобной экзистенциальной ерунде.

Эхом в его сознании прозвучала циничная фраза, услышанная когда-то в прокуренной кабацкой: “Люблю догадливых, сука!” В этих словах сквозила жестокая правда жизни, словно выгравированная на стальном лезвии. Мир - это лабиринт, утыканный капканами, где хитрые и изворотливые проскальзывают мимо, а наивные и доверчивые, как он сам, вечно попадаются впросак. “Мой друг дурак, и я вместе с ним…” – с горькой усмешкой подумал он о своем товарище, таком же простодушном и искреннем, который, наверняка, сейчас где-нибудь пьёт водку, веря в светлое будущее.

В памяти всплыли чьи-то слова, грубые и прямолинейные, точно удар хлыста, врезавшиеся в душу: “Если провалишься в говно, за уши не вытащишь”. Тогда ему было смешно, но сейчас, глядя в эту бездну, он понимал, что в этих словах заключена вся суть его существования. А может, всё это - результат кривой сборки, ошибка в программе? Может, нами управляют невидимые сущности, лярвы и лазутчики, которые просто развлекаются, дёргая нас за ниточки, как кукол в театре абсурда? И если это так, то, по крайней мере, у него есть алиби на случай провалов в жизни.

Он поднял голову, будто пытаясь вдохнуть хоть глоток свежего воздуха… Это мир, где нет взаимопонимания, где каждое существо заперто в собственной скорлупе небытия. И мы полетим… Из ниоткуда в никуда. Бесконечное падение в пустоту, лишенное цели и смысла. Бесцельное скитание навстречу… чему? Пустоте. Разберись: тонешь ли ты в море, захлебываясь солёной безысходностью, продолжая жить, зная, что всё бессмысленно, что впереди только хаос, дрёма и вечная ночь? Или барахтаешься в луже, поднимая мутное дно собственных иллюзий? Или просто играешь, топчешься в жиру, в липкой сети, которая обволакивает, душит, не давая вдохнуть полной грудью. А это ещё хуже, гораздо хуже, чем утонуть.

Ветер усилился, завывая, будто призрак, в ветвях сосен. Инженер поёжился, чувствуя, как туман, словно кредиторы, подбирается всё ближе. Вопрос, так и не получивший ответа, растворялся в безмолвной вечности, оставляя после себя только лёгкое похмелье философской тоски. Пора, наверное, домой, к телевизору. Там, по крайней мере, всё ясно и предсказуемо.