Легенда военной разведки Н. Кузнецов-П. Зиберт

Разведчик, диверсант, полиглот, интеллектуал, человек-легенда…  Всё это об одном человеке – уральском парне Николае Кузнецове. Николай Иванович родился в деревне Зырянка Екатеринбургского уезда Пермской губернии 14 июля ( по новому стилю 27 июля) 1911 года. При крещении в соответствии со святцами получил имя Никанор. В то время молодые люди часто меняли имена, полученные при крещении, на более современные. Поэтому в 1931 году Кузнецов стал Николаем. В 1926 году он закончил семилетнюю школу и поступил в Тюменский сельскохозяйственный техникум, там вступил в комсомол. Но проучиться удалось лишь один год, умер отец и Николаю пришлось вернуться в родную деревню.

Ещё в школе учителя отмечали его дисциплинированность, способности, хорошее знание немецкого языка. Учитель математики Василий Углов вспоминал: «Кузнецов всегда был подтянутым, собранным. Зимой ходил в полушубке, подпоясанный ремнём с бляхой. На голове носил белую кубанку, надевая ее чуть набок. В классе он всегда был дисциплинирован… Мне казалось, что он из семьи кадровых военных. Об этом говорила его выправка. Постоянная собранность — типичная черта Ники Кузнецова. Вот таким он и остался в моей памяти».

  Вернувшись из Тюмени, он продолжил учёбу в Талицком лесном техникуме. Познакомился с лесничим Гунальдом, из бывших немецких военнопленных Первой мировой войны. Всегда находил время, чтобы поговорить с ним по-немецки. К изучению языка Николай относился очень серьёзно и вскоре овладел им в совершенстве.  Помогала ему в этом учительница и знакомый немец-аптекарь (позднее в ориентировках абвера указывалось, что он владеет шестью диалектами немецкого языка). Будущий разведчик имел незаурядные языковые способности, после он изучил язык коми ( на нём Николай даже писал стихи), польский, украинский а также искусственный международный язык эсперанто. На эсперанто Кузнецов перевёл стихотворение М.Лермонтова «Бородино». Кстати, профессиональный разведчик-нелегал, проверявший Кузнецова на знание немецкого языка, посчитал его берлинский диалект «врождённым».

В 1932 году Кузнецов поступил на заочное отделение Уральского индустриального института. Учась там, продолжил  совершенствовать немецкий язык.
В 1938 году он уже в Коми АССР, в аппарате НКВД республики, помогает как специалист по лесному делу. Отсюда его и рекомендовали в Москву как перспективного сотрудника. С этого момента Кузнецов – засекреченный оперативник центрального аппарата НКВД. Ему выдают паспорт советского образца на имя немца Рудольфа Вильгельмовича Шмидта и ставится задача по внедрению в дипломатическую среду Москвы.

  Он посещает светские мероприятия, знакомится с иностранными дипломатами, их друзьями и знакомыми. Заключает с дипломатами торговые сделки. Таким образом Кузнецовым был завербован советник дипмиссии Словакии Гейз-Ладислав Крно. Словакия на тот момент была союзником гитлеровской Германии, а господин Крно являлся ещё и агентом немецкой разведки.
 
Для работы с немецкой агентурой Кузнецову была подготовлена легенда инженера-испытателя московского авиазавода №22. Он участвовал в операции по копированию секретных материалов военно-морского атташе Германии фрегаттен-капитана Норберта Вильгельма Баумбаха. Разведчики проникли в квартиру нациста, вскрыли сейф и пересняли документы. Николай Кузнецов также принимал непосредственное участие в перехвате дипломатической почты, когда дипкурьеры останавливались в Метрополе. Вошёл в окружение военного атташе Германии в Москве Эрнста Кёстринга, что позволило поставить его квартиру на прослушку.

Уже на тринадцатый день после нападения фашистской Германии на Советский Союз была создана особая группа при народном комиссаре внутренних дел для организации разведовательно-диверсионной работы в тылу фашистской армии. Её возглавил старший майор госбезопасности П.А.Судоплатов. Через полгода она была преобразована в Четвёртое управление НКВД. В группу был зачислен Николай Кузнецов. До этого зачисления в просьбах об отправке на фронт ему отказывали.

  В этот раз ему «слегендировали» биографию немецкого офицера обер-лейтенанта Пауля Вильгельма Зиберта. Документы для натурализации разведчика выбрали из числа бумаг офицеров вермахта, погибших под Москвой. Зимой 1942 года разведчик был переведён в лагерь для военнопленных в Красногорске. Здесь он изучал манеры немецких офицеров, особенности их общения между собой, основательно пополнил свой словарный запас актуальной военной и «окопной» лексикой.  Затем была парашютная подготовка и другие тренировки. Николай хорошо стрелял из винтовки, здесь ему поставили руку для стрельбы из пистолета. Все упражнения он выполнял безупречно. По итогам испытаний командование решило использовать Николая Кузнецова по направлению «Т» – террор.

  Летом 1942 года под именем Николая Грачёва он был направлен на оккупированную территорию в отряд специального назначения «Победители», который обосновался в лесах под городом Ровно.
 
Перед вылетом в прощальном письме младшему брату Виктору Николай Кузнецов написал: «…Я хочу откровенно сказать тебе, что очень мало шансов на то, чтобы я вернулся живым… Почти сто процентов за то, что придётся пойти на самопожертвование. И я совершенно спокойно и сознательно иду на это, так как глубоко сознаю, что отдаю жизнь за святое правое дело, за настоящее и цветущее будущее нашей Родины».
 
Город Ровно был административным центром рейсхкомиссариата «Украина». Отрядом командовал полковник Дмитрий Медведев. Кузнецову были изготовлены документы сотрудника тайной немецкой полиции. С октября 1942 года разведчик постоянно общался  с офицерами вермахта, спецслужб, высшими чиновниками оккупационных властей, передавая разведданные в отряд. Кузнецов обладал «арийской» внешностью, в общении был обаятелен, остроумно шутил, цитировал немецких поэтов. Если немцы начинали что-то подозревать, он предъявлял документы сотрудника тайной полиции – гестапо. Сразу снимались все вопросы. Всё это помогало добывать особо ценные сведения, которые он передавал в партизанский отряд.

 Седьмого февраля 1943 года Кузнецов, устроив засаду, взял в плен майора Гаана — курьера рейхскомиссариата Украины, который вёз в своём портфеле секретную карту. После изучения карты и допроса Гаана выяснилось, что в восьми километрах от Винницы сооружён бункер Гитлера под кодовым названием «Вервольф» («Волк-оборотень»). Бункер Гитлера представлял собой бетонное сооружение в несколько этажей, один из которых находился на поверхности. Толщина стен бункера достигала нескольких метров. Информация об этой ставке фюрера была срочно передана в Москву («Вервольф» действовал с 16 июля 1942 года до 15 марта 1944 года, затем входы в  бункер были взорваны отступавшими гитлеровцами).
  В начале июня Кузнецову удалось получить важные сведения о подготовке немецкого наступления на Курской дуге.

С весны 1943 года Кузнецов несколько раз пытался осуществить своё главное задание – физическое уничтожение рейхскомиссара Украины Эриха Коха. Две попытки: 20 апреля 1943 во время военного парада в честь дня рождения Гитлера и в июне 1943 года во время личного приёма у Коха по случаю возможной женитьбы на девушке-фольксдойче  – не удались.

С мая 1943 года помощь в операциях Николаю Кузнецову оказывала жительница Ровно  Лидия Лисовская, официантка казино хозяйственного штаба немецких войск, стройная сероглазая красавица (немцы не знали, что её муж – капитан польской армии погиб в фашистском концлагере). Позднее к операциям была привлечена и её двоюродная сестра  Мария (Майя) Микота.

Осенью 1943 года были организованы несколько покушений на постоянного заместителя Эриха Коха и руководителя управления администрации рейхскомиссариата Пауля Даргеля. Это задание тоже было не простым. Двадцатого  сентября разведчик-диверсант по ошибке вместо Даргеля убил заместителя Э. Коха по финансам Ганса Геля и его секретаря Винтера. Тридцатого  сентября он пытался убить Даргеля противотанковой гранатой. Даргель получил тяжёлые ранения и потерял обе ноги, но выжил. После этого на самолёте Даргель был вывезен в Берлин. Сам Кузнецов при этом получил ранение осколком в плечо.

После этого было принято решение организовать похищение (с последующей переброской в Москву) прибывшего летом в Ровно командира соединения «восточных батальонов», сформированных  из предателей: военнопленных, добровольцев и мобилизованных с оккупированных территорий, генерал-майора Макса Ильгена. В задачу последнего входила разработка плана по ликвидации партизанских соединений. Пятнадцатого  ноября 1943 года Ильген был захвачен вместе с Паулем Гранау — шофёром Э. Коха, но в Москву их вывезти не удалось — партизанский отряд Медведева отошёл далеко от города. Генерал-каратель Ильген был расстрелян на одном из хуторов близ Ровно.

На следующий день 16 ноября 1943 года дерзкий разведчик-диверсант провёл свою последнюю ликвидацию в Ровно – был убит глава юридического отдела рейхскомиссариата Украины оберфюрер СА Альфред Функ. В этот раз, чтобы не ошибиться, прежде, чем изрешетить гитлеровца, Кузнецов любезно поинтересовался, как его зовут.

Из документов оберфюрера Функа была впервые получена информация о подготовке операции «Длинный прыжок» – покушения на лидеров «Большой тройки» на Тегеранской конференции. Эту информацию, как и сведения о бункере Гитлера, профессионалы отнесли к разряду «разведовательных сенсаций».
 
 Смерть Ильгена и Функа буквально потрясла фашистов. Одновременная ликвидация нацистов такого уровня была осуществлена впервые.

Всего за 16 месяцев работы в немецком тылу Кузнецов лично уничтожил одиннадцать «объектов». Бурная деятельность разведчика не могла остаться незамеченной. Даже Генрих Мюллер — глава гестапо был в курсе, что на оккупированных территориях СССР действует молодой и дерзкий диверсант. Разведчика было приказано найти, не считаясь с потерями. В выслеживании участвовали 80 тайных агентов Берлина. А он в это время делал «карьеру» и дослужился у нацистов до гауптмана.

Фронт приближался к Ровно, и в январе 1944 года командир отряда «Победители» Медведев приказывает Кузнецову, «получившему» чин гауптмана, отправляться вслед за отступающими немецкими войсками с первой остановкой во Львове. Вместе с Кузнецовым выехали разведчики Иван Белов и Ян Каминский, у которого во Львове была многочисленная родня и немало знакомых, что помогло разведчикам, поскольку явки оказались проваленными. Из-за этого группе не удалось выполнить приказ об уничтожении губернатора Галиции, тот принял меры предосторожности и отсиживался дома.

Поэтому во Львове Кузнецов уничтожил несколько других крупных руководителей оккупационных властей — в частности, были ликвидированы шеф правительства дистрикта Галиция Отто Бауэр и начальник канцелярии правительства польского  генерал-губернаторства  Генрих Шнайдер.

Затем Кузнецов по собственной инициативе проник в штаб ВВС, где застрелил подполковника люфтваффе Ганса Петерса и оказавшегося рядом ефрейтора. При этом разведчик не забыл прихватить портфель Петерса.  Подполковник успел назвать подбежавшим на выстрелы штабистам фамилию убившего его немецкого капитана, что во многом предопределило последовавшие затем события. К тому же в это время ориентировки с описанием гауптмана-диверсанта имели многие немецкие патрули не только во Львове, но и во всей Западной Украине. Оставаться  в городе было смертельно опасно, и Кузнецов решает пробиться в партизанский отряд или выйти за линию фронта.

  Из города группе уже пришлось вырываться с боем поскольку новых документов у Кузнецова не было. Их остановили в 18 километрах от Львова у села Куровичи. Разведчики подловили момент, когда фельджандармы, дежурившие на КПП, подняли шлагбаум, пропуская идущий впереди грузовик. Водитель Иван Белов рванул машину вслед за ним. Кузнецов застрелил подошедшего майора-фельджандарма, но машину немцы всё-таки зацепили огнём вдогонку. Её пришлось бросить и скрыться в лесу. Дальше к линии фронта группа выбиралась пешком, пока не добралась до Борятина. Так 12 февраля 1944 года Николай Кузнецов совершил свою последнюю акцию, ликвидировав майора фельджандармерии Кантера.

А последний свой бой группа Кузнецова приняла в ночь с 8 на 9 марта 1944 года в селе Борятин Бродовского района Львовской области, когда уже была недалеко от линии фронта. Сегодня известны почти все детали их подвига в ту ночь, восстановленные по показаниям свидетелей.

  С их слов события развивались следующим образом: «В хату Степана Голубовича на окраине села вошли люди в немецкой форме. Один из них (Иван Белов) вышел на крыльцо, караулить, двое остальных уселись за стол. Тот, что повыше (Николай Кузнецов), был одет в немецкую офицерскую шинель без погон. Хозяин собрал вечерю, но доесть они не успели — в комнату ворвались восемь бойцов УПА (Украинская повстанческая армия), заколовших караульного и заставших врасплох незваных гостей Голубовича. Из разговора бандеровцев хозяин понял, что они охотились за переодетыми партизанами, за которых немецкие власти объявили большую награду. Когда на место явился сотник Черногора, которого ждали для опознания пленных, селянина вытолкали из комнаты взашей… И тут прогремел страшный взрыв. Бандеровцы, дежурившие вокруг хаты, бросились внутрь, раздались автоматные очереди и одиночные выстрелы…»

«…Когда сотник УПА Черногора зашёл в комнату и сразу опознал Кузнецова, тот попросил сигарету, потянулся, якобы за зажигалкой, и рванул наружу противотанковую гранату, которую ротозеи-бандеровцы не удосужились у него обнаружить при обыске. Каминский понял, что Николай даёт ему шанс, и выпрыгнул в окно. Кузнецов погиб сразу же вместе со всеми, кто был в комнате. Яна застрелили уже снаружи…»

  Захоронение группы Кузнецова было обнаружено 17 сентября 1959 года в урочище Кутыки благодаря поисковой работе его боевого товарища Николая Струтинского. Струтинский добился перезахоронения останков Кузнецова во Львове на Холме Славы 27 июля 1960 года.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года за исключительное мужество и храбрость при выполнении заданий командования Николай Иванович Кузнецов был удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно). Награждён двумя орденами Ленина: 25 декабря 1943 года и 5 ноября 1944 года.

Николай Кузнецов был гением разведки. О его хладнокровии и удачливости писали романы и снимали фильмы. О нём написано 18 книг, снято 7 фильмов, поставлен спектакль. Разведчику установлено 7 памятников, в том числе в Екатеринбурге, Тюмени, Челябинске. Созданы десятки музеев, посвящённых Николаю Кузнецову, 17 школ и свыше 100 пионерских дружин носили его имя.

Современники высоко отзывались о нём и его вкладе в Победу над гитлеровской Германией.
Нобелевский лауреат Фредерик Жолио-Кюри: «Если бы меня спросили, кого я считаю самой сильной и привлекательной личностью среди плеяды борцов против фашизма, я бы без колебаний ответил: Николая Ивановича Кузнецова, великого гуманиста, уничтожавшего тех, кто хотел уничтожить человечество»
Юрий Алексеевич Гагарин, сам в детстве хлебнувший немецкой оккупации: «Облик народного мстителя Николая Кузнецова всегда был для меня примером безграничного служения своему народу и своей родине, человечеству и прогрессу»

Можно говорить про судьбу, предназначение или про высшую волю. Но можно и про то, что, найдя себя, свой главный интерес в жизни, человек неизбежно придёт к большему. К тому, что может сделать его легендой и образцом для подражания, как это случилось с Николаем Кузнецовым, легендарным разведчиком.

Убив его физически, бандеровцы теперь хотят уничтожить саму память о нём. Ведь сегодня его имя нацистам всех мастей – как кость в горле. Кузнецов воевал против гитлеровцев и такая «связь времён» только подчеркивает, кто для бандеровцев роднее — нацистская Германия или свободная Украина, за которую сражался разведчик.
 
Его памятник в Ровно перенесли из центра города на кладбище. Монумент во Львове демонтировали и перевезли на родину, в город Талицу, а на надгробии на Холме Славы постоянно сбивают буквы. Город атомщиков Кузнецовск в Ровненской области в 2016 году переименовали в Вараш. Улиц, носивших имя Кузнецова, на Украине тоже не осталось.
 
Зато благодарная Россия всегда будет помнить о нём, как и о других героях, отдавших свою жизнь в борьбе с фашизмом, чьи имена и сегодня ведут в бой наших солдат, освобождающих западные рубежи нашей страны от нацистов.