Демон в светлом ханьфу и бессмертный мастер

Глава 11. К истокам


Моя кисть была не только писчим инструментом, но и оружием. Слова, записанные ею, могли стать щитом, природной силой, благословением или проклятьем. Но проклинать здесь было некого, равно как и благословлять. Потому я шёл хожеными тропами, возводя барьер очищения.

"Под пение монаха было бы проще", — думал я, вспоминая мантру.

Монастырские учения и практика бессмертия хотя и пользовались законами дао, но были разными по природе своей. Я не был монахом, и при жизни не посещал святых мест. У меня не было тайных трактатов, и Учителя из заклинателей тоже не было. Я являлся обычным смертным, который до ломоты в костях хотел получить учёную степень. Поэтому свободное время проводил с отцом в море или за книгами.

Бог Литературы сам призвал и даровал мне бессмертие. За заслуги в мире живых я стал его помощником. Многих из небожителей задевало это. Они считали себя обделёнными и униженными. Но я не вступал с ними в конфликт, а просто выполнял обязанности. Теперь же, оказавшись посреди худого леса, я отчаянно пытался вспомнить хотя бы детали.

Проживая на Небесах, волей-неволей, слышишь много нужного и полезного. Сначала не обращаешь на это внимание, потом делаешь вид... Но оно всё равно откладывается в памяти. Уповая на подсознание, я пытался вытащить из глубины нужные фрагменты.

"Звон колокола бы помог", — сокрушался я, сознавая: в нужный момент в голове лишь ветер.


***


Среди почерневших стволов я видел следы людей. То были разрушенные сооружения с прогнившими крышами; бурым лишайником, ползущим по стенам; остовы моста, связующего один ярус поселения с другим... Чем дальше я двигался, тем чаще натыкался на черепки посуды, проржавевшую утварь, трещинами изъеденные подносы, потрёпанные игрушки, напитанные влагой. В заброшенных дворах я видел будки. Они казались осиротевшими, потому что в них давно не держали собак...

По всему было понятно: раньше это место действительно было пригодным для жизни и нормального быта. Местные ходили в лес, собирали грибы, выращивали фрукты и овощи, занимались охотой... Поэтому меня мучил всего один вопрос: какая беда коснулась людей, что они превратились в живых мертвецов?

Ответа не было. Равно, как и следов их нового обиталища.

На самом деле мне не хотелось встречаться с глазу на глаз с преобразованными существами. Их было жалко. Но следовало отдать дань их душам и проводить в последний путь. Вот только я понимал, что сделать это будет непросто: понадобиться немало силы воли и выдержки, чтобы рассеять полог из Тёмной Ци.

— Ладно, — смирившись, тихо произнёс и начертил в воздухе круг.
Он тут же приобрёл золотое сияние.

— Обозначь, — велел кисти я, и кончик кисти мазнул по одной из сторон круга. На карте появилась точка — это был я.

Дальше кисть заработала исходя из моих пожеланий, и уже очень скоро пространство заполнилось ландшафтом горы Сяоцзы. Появились крутые склоны, почерневшие леса, местоположение деревень, русла рек. Неприглядной чёрной полосой зазмеились тропы. Глядя на них, мне сделалось душно.

"Словно паучья сеть", — подумал, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. — "С детства не люблю пауков".

Лохматые лапки и хеллецеры меня не пугали. Мне просто был неприятен вид чёрных глаз и большое брюшко. Впрочем, бабочек я тоже не любил. Хотя бы за то, что те были падальщиками. Их красивый вид и неприглядный рацион ассоциировались с лицемерием. Поэтому предпочёл бы разводить мух, чем коллекционировать бабочек. Но любителем насекомых меня назвать было сложно.

"Вот осяду на одной из гор и заведу себе воробья*", — размышлял, огибая ещё одно поваленное дерево.

Внезапно земля задрожала. Я посмотрел на карту. Но на ней колебания не отразились, и это озадачивало. Спрятав кисть в межпространственный карман, я вынул колокольчик* и мала*. К сожалению боец из меня был никудышный, потому решил прибегнуть сначала к молитвам...

А в это время гул из-под земли нарастал.

Я бы не подумал, что мне пригодятся иные знания, доставшиеся ещё от прадеда. В местах, где я родился, не было традицией передавать подобное из поколения в поколение. Такие сведения доставались единомышленникам, собратьям по секте или ордену. Но мой предок всё же нарушил правила и сохранил Учение в нашей семье. И до Вознесения я не знал, что это: даосизм* или шаманизм*? Но став Небесным Чиновником, понял: это работа фаши*.

Я действительно не думал, что когда-нибудь воспользуюсь этим, ведь данное Учение в корне отличалось от практик монастырей. Оно напрямую обращалось к трём божествам-генералам — Совершенному Воину Чжэньу, Чёрному Убийце Хэйша и Тяньпэну. По учению эти божества-генералы вели за собой армию духов-солдат, которая хватала злых духов и заключала в Небесную Тюрьму.

И здесь я вспомнил: было среди прочего особенное заклинание. Оно тогда показалось мне странным, но теперь я осознал почему. А главным было то, что оно полностью соответствовало названию: "Тайное и наиважнейшее, полученное от Высочайшего, для помощи и спасения людей"*.

"Значит, потерявшим рассудок можно вернуть здоровье", — подумал я, уповая на добрую волю бога Литературы.




*Китайский колокольчик — это колокольчик хонхо. Его использовали во время богослужений, чтобы отгонять злых духов и демонов. Также в буддийской тибетской традиции звон колокольчиков и других звенящих инструментов создаёт атмосферу монастырей, в которых, как считается, монахи творят таинства. Кроме того, колокольчик символизирует "мудрость" и "пустоту", а его звон помогает очистить негативную карму путём созерцания пустоты.
*Мала — чётки. В переводе с санскрита означает «гирлянда». В некоторых священных текстах можно встретить другое наименование буддистских чёток — «тренгва». Оно имеет тибетское происхождение и переводится так же, как и мала, — «гирлянда».
*Воробей — отсылка к Великому Китайскому Голоду (1959—1961 гг).
*Даосизм — традиционное китайское учение, включавшее в себя религию и философию.
*Шаманизм (также называемый уизмом) — шаманская религиозная традиция Китая, берущая своё начало с неолита, эпохи династии Шан-Инь.
*Фаши — люди, проводящие ритуалы, связанные с даосской традицией Тяньсинь, получившей распространение в Китае эпохи Сун (960—1279 гг).
*Тайное и наиважнейшее, полученное от Высочайшего, для помощи и спасения людей — сочинение 1116 г., составленное Юань Мяоцзуном.