Внук сэра Ричарда

или сын солдата. Автор: Элеонора Х. Стук.
***
I. ДИК И ЕГО РОДИТЕЛИ 2. ДИК ПОЛУЧАЕТ НОВОСТЬ 3. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ДИКА В АНГЛИИ
4. ДЕДУШКА ДИКА 5. МОНАХ-МУЧЕНИК 6. ВОПРОС БЕЗ ОТВЕТОВ
7. СЭР РИЧАРД РАССКАЗЫВАЕТ ДИКУ О СЕКРЕТНОМ ПРОХОДЕ 8. УТРЕННЯЯ ПРОГУЛКА
IX. НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ ИНЦИДЕНТ 10. КУЗЕНЫ ДИКА 11. ТАЙНЫЙ СДЕЛ12. ПО ПОВОДУ ДВУХ ПОСЛЕДНИХ ЗВОНКОВ,13. СТАРЫЙ МУШКЕТ,14. В ПОИСКАХ БОЕПРИПАСОВ
XV. ЖЕСТОКАЯ РЕЧЬ ЛАЙОНЕЛА 16. НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ С ЛАЙОНЕЛОМ XVII. ШТОРМ
18. УТРО ПОСЛЕ ШТОРМА 19. ПЛЫВЕМ По ТЕЧЕНИЮ 20 РАДОСТНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ.
***
или
Сын солдата

ГЛАВА I

ДИК И ЕГО РОДИТЕЛИ

Сильная жара индийского дня прошла, и капитан и миссис
Гидли со своим маленьким сыном Диком сидели на веранде
своего бунгало, наслаждаясь относительной прохладой вечера.
Капитан Гидли был высоким, красивым мужчиной, чья подтянутая фигура и загорелая кожа говорили о многих годах, проведённых под восточным солнцем; его жена была
Она была очень красивой женщиной, и хотя на её щеках уже не было розовых румян, которые она привезла с собой в Индию в качестве невесты десять лет назад, она не стала вялой и праздной, а была такой же яркой и жизнерадостной, какой была в своём английском доме, так что у её маленького сына, которому сейчас было восемь лет, всегда был друг и товарищ по играм в лице матери, которая любила его, как и своего мужа, больше всего на свете.

 Дик был красивым мальчиком, хотя и бледным и хрупким.
Климат начинал плохо сказываться на его здоровье, и многие
Это были тревожные взгляды, которые его мать и отец бросали на него время от времени, после чего они встречались взглядами и вздыхали, понимая, что не смогут долго удерживать его с собой в Индии.

Дик очень любил своих родителей.  Он считал свою мать милее, красивее и умнее, чем жён отцовских сослуживцев. За исключением преданной айи, которая
выхаживала его с преданностью, присущей её сословию, его мать была его главной спутницей в течение восьми коротких лет его жизни; он
У него никогда не было мыслей, которые он бы от неё скрывал; он рассказывал ей обо всех своих детских надеждах, и она разделяла все его радости и удовольствия;
они играли вместе, как дети, и всё это время он исполнял любое её желание.

«Дик, всегда слушайся свою мать!» — капитан Гидли имел обыкновение говорить своему сыну, и Дик с готовностью, полной доверия и любви, подчинялся.

Его привязанность к отцу смешивалась с глубоким восхищением, потому что он
считал его образцом чести и храбрости и был совершенно уверен в том, что
он думал, что, когда вырастет, тоже станет солдатом
.

В тот вечер на веранде собралась веселая маленькая компания. Капитан и
Миссис Gidley возлежал на лежаках, а Дик сидел на низком стуле
у нее в ногах, сцепив руки вокруг колен,
изредка включаясь в разговор его родителей.

— Блэйра отправят домой, как только он достаточно поправится, — заметил капитан
Гидли. — Я видел его сегодня днём,
просидел с ним полчаса, и ему явно лучше.

— Это хорошая новость, — ответила миссис Гидли, а Дик поднял взгляд.
Он быстро взглянул на отца, и его бледное лицо озарилось живым интересом,
потому что полковник Блэр был командиром полка его отца, и он
серьёзно заболел, но теперь выздоравливал.

"Я так рад, что полковнику Блэру лучше, потому что он мне очень нравится, и миссис Блэр будет рада," — просто сказал мальчик.
"Ты хочешь сказать, что он едет в Англию, папа? А миссис Блэр тоже поедет?"

"Да, сын мой, конечно.— В чем дело, Nanukchund?"

Вопрос был адресован Индийский слуга, который незаметно
подошел к ним. Это был смуглый, худощавый индус, одетый в местную одежду,
когда он доставил послание своему хозяину, то отошёл в дальний конец веранды, где стоял в позе, исполненной бессознательного достоинства, скрестив руки на груди и устремив тёмный взгляд на сумеречный пейзаж.

 Гидли настолько привыкли к Нанукчунду, что продолжали разговор, не обращая внимания на его присутствие, а сам Нанукчунд, неподвижный, как статуя, не подавал никаких признаков того, что слышит хоть слово из того, что говорят.

«Сегодня мне сказали, что прошлой ночью в этом районе был слышен крик «фау».
— сказал капитан Гидли, — но я не
узнать, было ли это на самом деле.

- О Ричард! - воскликнула миссис Гидли, нервно оглядываясь по сторонам. - Не смей!
не говори так! Ты меня просто пугаешь!

- Что такое "фау"? - спросил Дик, потому что никогда раньше не слышал этого слова
.

"Это маленькое животное размером с кошку", - объяснил капитан Гидли
. "Туземцы заявляют, что это всегда предшественник
тигр, но я уверен, что ничего об этом не знаю.

"Ты забываешься, Ричард", - серьезно сказала его жена. "Разве ты не помнишь?"

"Помнишь что, мой дорогой?"

«Это было до появления того тигра — людоеда, которого вы застрелили
Дик родился — туземцы сказали, что несколько ночей назад они слышали «фау».

«Они так сказали? Как же я глуп! Я и правда забыл!»

«О, папа, расскажи мне всё о людоеде!» — воскликнул Дик, сверкая глазами.


«Ты столько раз слышал об этом, сынок!»

«Но я хочу услышать это снова! Расскажи мне, — взмолился Дик самым
умоляющим тоном, потому что, как и большинство детей, он никогда не уставал
слушать повторение увлекательной истории.

Капитан покачал головой и заявил, что слишком ленив, после чего
Дик обратился к матери и попросил её рассказать эту историю.

— Что ж, дорогая, я расскажу, если ты очень этого хочешь, — ответила она с
покровительственной улыбкой, — хотя я уверена, что ты знаешь об этом не хуже меня. Это случилось, как ты знаешь, вскоре после того, как мы с твоим отцом поженились — сразу после того, как мы переехали сюда.
Всё было для меня в новинку, и когда я услышал, что в округе бродит тигр и уже убил нескольких несчастных туземцев, вы легко можете себе представить, что я был в ужасе. Ваш отец пытался развеять мои страхи, которые, по его мнению, были напрасными, но Нанукчунд полностью разделял их.
со мной—я думаю, что, действительно, он был столь же встревожен, как и я, и
во время ежедневных отлучек отца из дома очень тщательно следила
вокруг места, в то время как после наступления темноты он еще упорствовал в наше
двери, ведущие на веранду задвинули и заперли на замок, хотя
жара была почти невыносимой как раз тогда".

"В те дни у меня не было большого опыта общения с тиграми", - сказал капитан.
Гидли вмешался: «Или я должен был знать, что Нанукчунд был достаточно мудр, чтобы настаивать на осторожности. Я считал крайне маловероятным, что «мой полосатый господин» осмелится приблизиться к нашему бунгало, хотя я знал, что он
Навёл жуткий беспорядок в одной из местных деревень неподалёку; и я даже посмеялся над Нануккундом, когда он предложил мне держать заряженный пистолет у кровати!

«Но я заставила тебя прислушаться к совету Нануккунда, Ричард», — сказала его жена, — «и, как оказалось, это было очень удачно, очень предусмотрительно,
должен сказать, что я так и сделала! — Что ж, Дик, продолжу рассказ.
Однажды ночью, через несколько часов после того, как мы легли спать, в нашей комнате стало так невыносимо жарко, что ваш отец предложил открыть дверь, ведущую на веранду, на несколько минут. Он так и сделал, и
Затем я заметил, что Нанукчунд сидит на корточках в углу веранды. Я слышал, как ваш отец спросил его, что он делает, и
услышал, как Нанукчунд ответил, что высматривает тигра.

«Да», — вмешался капитан Гидли, который, хотя и заявил, что ему лень рассказывать эту историю, не мог удержаться от того, чтобы не вставить пару слов то тут, то там, — «и он решительно возражал против того, чтобы я оставил дверь открытой; однако я сообщил ему, что мы не сможем вынести жару, если она будет закрыта, и тогда он встал в дверях и
он сказал, что будет присматривать за нами, пока мы спим; поэтому я вернулся к вашей матери и сказал ей, что ей не нужно беспокоиться о нашей безопасности.

«Потом, — сказала миссис Гидли, когда её муж сделал паузу, — Нанукчунд объяснил нам, что он заснул и проснулся от рычания. Он вскочил на ноги, готовый к обороне, и — была лунная ночь — увидел огромного тигра, который стоял всего в нескольких метрах от него на веранде, облизывался, бил хвостом и, очевидно, предвкушал трапезу. От внезапного испуга Нанукчунд пронзительно закричал, разбудив обоих
Мы с твоим отцом. Твой отец вскочил с кровати и схватил ружьё
в тот же миг, когда тигр прыгнул на бедного Нанукчунда, который тоже
прыгнул вперёд, встречая огромного зверя в прыжке. Я увидел в лунном свете блеск стали и услышал ужасный рычащий крик, в котором смешались ярость и боль, когда Нанукчунд ударил тигра в грудь длинным ножом, который предусмотрительно взял с собой. Но, хотя животное и было ранено, оно не погибло и ударило Нанукчунда передней лапой. Тогда твой отец, который
Он поднял ружьё, тщательно прицелился и выстрелил. Через несколько минут все слуги были мертвы, тигр лежал мёртвый в дверном проёме, а Нанукчунд, если не считать нескольких глубоких царапин на груди, оставленных когтями тигра, был совершенно невредим.

«Это был хороший выстрел, папа!» — восторженно воскликнул Дик.

«Да, хороший», — с улыбкой ответил капитан Гидли. «Тигр был
пронзён выстрелом прямо в сердце. Я никогда не целился точнее и, по правде говоря, никогда в жизни не был так напуган!
пришло время поразмыслить; но я осознавал весь ужас ситуации.
и когда я схватил ружье и прицелился, я просто воззвал
к Богу в моем сердце, чтобы он помог мне — и Он помог!"

Наступило короткое молчание, которое нарушил Дик, серьезно сказавший
,—

"Я надеюсь, что буду таким же хорошим стрелком, как ты, отец, когда вырасту.
— Полагаю, все были очень рады услышать, что тигр убит?

 — Да, очень рады, потому что этот зверь наводил ужас на окрестности в течение нескольких недель.

 — Пойди и спроси Нанукчунда, считает ли он, что «фау» действительно был слышен.
— сказала миссис Гидли Дику, который тут же повиновался и вскоре вернулся к родителям, успокоенный этим обстоятельством, потому что Нанукчунд сказал ему, что мем-сахиб не нужно бояться. Он считал, что это всего лишь пустые сплетни о том, что в округе слышали «фау».

"Ты бы хотел поехать в Англию, Дик?" — внезапно спросил капитан Гидли.

"О, очень, папа! — В Англии хорошо, правда? — спросил мальчик, глядя на свою мать, которая любила рассказывать ему о
стране, где она родилась.

 — Да, дорогой, — тихо ответила она, — там можно дышать.
«Полк, скорее всего, отправят домой в следующем году, не так ли,
Ричард?» — спросила она у мужа.

"Очень вероятно," — ответил он.

"Как весело будет!" — радостно воскликнул Дик.  "Мы будем заняты
сборами! На корабле весело, не так ли?"

— Да, — согласился капитан Гидли, — морское путешествие на хорошем корабле —
довольно приятное занятие. Тебе пора спать, Дик; уже поздно. Но не мечтай о людоеде!

 — Нет, — ответил мальчик со смехом, — я постараюсь не мечтать! Из его кожи получился бы отличный ковёр, не так ли, отец? — сказала миссис Блэр на днях
это был самый прекрасный тигр-кожи она когда-либо видела! Я действительно должен идти
спать? Ну, тогда, Спокойной ночи!" и поцеловал его родителей
ласково. "Я должен пойти пожелать спокойной ночи Нанукчунду",
добавил он.

Они наблюдали, как он обменялся несколькими словами с индусом; затем,
весело кивнув им, он исчез за дверью, ведущей
в его спальню.

— Сегодня он в хорошем настроении, — серьёзно сказал капитан Гидли, — но я не слепой и вижу, что он с каждым днём худеет и бледнеет.
Несколько человек уже заметили это. Мальчик тоскует,
Маргарет, я знаю, что ты видишь это так же ясно, как и я. Я
подумал, что мы действительно должны отправить его в Англию. Миссис Блэр
сегодня сказала мне, что будет очень рада взять его под свою опеку во время путешествия. Мы вряд ли вернёмся домой раньше следующего года, и мы рискуем потерять нашего мальчика, если задержим его здесь надолго.

«О, Ричард, как тяжело думать о том, что нам придётся с ним расстаться», —
ответила миссис Гидли, и её обычно весёлое лицо исказилось от боли. — «Но мы, конечно, должны думать о нём и о его благополучии, а не о своих чувствах», — быстро добавила она.

Пока его родители обсуждали его будущее отдельно от себя, Дик раздевался и, помолившись, ложился в постель. Он лежал без сна, думая о великом тигре, в которого его отец попал с такой меткостью. Неудивительно, что Нанукчунд был так предан капитану Сахибу, который спас ему жизнь! Неудивительно, что все говорили о его отце как о храбром и отважном солдате! Капитан
Гидли был образцом всего хорошего и правильного в глазах своего маленького сына. Мальчик хотел быть похожим на него в грядущие годы, если Бог позволит ему вырасти сильным мужчиной, достойным своего отца.
чтобы стать солдатом; но до тех пор, размышлял он, он должен довольствоваться тем,
что учится быть хорошим и послушным, потому что послушание —
первый долг солдата в жизни; и он должен просить Бога дать ему храбрый, бесстрашный
дух.

"Я довольно мал ростом для своего возраста", - подумал Дик, мысленно сравнивая себя
свою маленькую хрупкую фигурку с высоким, прямым, жилистым отцом
подумайте: "но я полагаю, что со временем я стану больше. Мама думает, что
когда мы поедем в Англию, я буду расти намного быстрее — я надеюсь на это, я уверена.
Но даже если я не стану очень высоким, я все равно смогу стать солдатом!
Капитан Блэр довольно невысокого роста, но отец говорит, что он отличный парень. Полагаю, это значит, что он храбрый и ничего не боится?

 — Кто там? — крикнул он, когда в дверях появилась фигура. — Это ты, мама! О нет, это ты, Нанукчанд! «Иди сюда и расскажи мне сказку,
пожалуйста. Сегодня мне совсем не хочется спать!»

Индус охотно повиновался, потому что ребёнок был его любимцем.
Он получил разрешение от мем-сахиба поговорить с Диком и начал рассказывать удивительные истории об индийских фокусниках и их чудесных трюках, пока у Дика не заблестели глаза, а у Нанукчунда не заблестели глаза.
Гибкая тёмная фигура становилась всё более размытой и, наконец, совсем исчезла, когда тяжёлые веки опустились, и его окутал спокойный сон.



 ГЛАВА II

 СООБЩЕНИЕ ДИКУ

 «Ты ещё не сказала ему».

 Говорил капитан Гидли, стоявший на веранде их бунгало.  Он говорил взволнованно и беспокойно поглядывал на жену. Каким бы храбрым солдатом он ни был, в тот момент он чувствовал себя последним трусом при мысли о расставании, которое вскоре должно было произойти в кругу его маленькой семьи, потому что следующий корабль отплывал из
Из Калькутты в Англию, чтобы переправить своего единственного ребёнка через широкие воды
на родину его и его жены.

 «Нет, я ещё не сказала ему», — ответила она на вопрос мужа.
«Десятки раз я была готова заговорить с ним об этом, но потом моё сердце подводило меня — и — и —» — на этом месте миссис Гидли
полностью расклеилась и, вцепившись в руку мужа, безудержно зарыдала.

— Послушай меня, Маргарет, — нежно сказал он, — ты сама измотана и больна, и я действительно думаю, что ты должна решиться и поехать в Англию с мальчиком!

— И оставить тебя! — с упрёком воскликнула она, поспешно вытирая глаза.
"О, Ричард, это невозможно!"

"Вовсе нет! Мы не надолго расстанемся. В следующем году полк
отправят домой, и если ты согласишься взять Дика с собой..."

"Нет, нет! Я не могу об этом думать! Я непременно останусь с тобой!" Разве я не говорила тебе десять лет назад, когда мы только поженились, словами древней Руфи: «Куда ты, туда и я!»
И ты думаешь, я не понимала тогда, что это может однажды означать? Нет, наш маленький Дик должен поехать в Англию один, а дядя
Теофилус и тётя Мэри Энн будут добры к нему ради меня, а потом, когда они лучше его узнают, и ради него самого.
Дорогой Ричард, не пытайся отговорить меня от того, чтобы я осталась в Индии с тобой. На самом деле, я уже всё решила, и завтра, если всё будет хорошо, я скажу Дику!"

"Мальчик должен знать кое-что о своих родственниках, Маргарет!"

— Да, — согласилась она, — я думаю, ему нужно рассказать о твоём отце.

 — Не о том, какой он суровый и неумолимый человек и что он отказал в приюте своему внуку — моему сыну!

— Нет, дорогая, конечно, не в этом дело; просто сэр Ричард живёт неподалёку от
Холтона, и он твой отец.

— Не нужно говорить ему ничего другого.

Капитан Гидли вздохнул с облегчением. Дело в том, что его отец,
Сэр Ричард Гидли так и не простил ему женитьбу на сиротке, племяннице деревенского врача, и лишил бы его наследства, если бы это было возможно; но его имущество переходило по наследству только по прямой линии, и он не мог завещать его кому-то другому. Однако он отказался выплачивать сыну дополнительное содержание после женитьбы, так что
Капитан Гидли и его жена были очень бедны для своего положения.
 Когда индийский климат начал сказываться на здоровье их маленького сына, и они поняли, что не смогут долго держать его у себя, капитан Гидли написал сэру Ричарду, прося его позаботиться о мальчике, но получил резкий отказ. Затем миссис Гидли написала своей тёте и дяде в Холтон, деревню на южном побережье Англии, где она провела свою юность, и вскоре получила от них ответ, который гласил:

"№ 8, Фор-стрит, Холтон,"
"5 мая 189—."

«Моя дорогая племянница, я пишу сразу же после получения твоего письма, чтобы сообщить тебе, как мы огорчены, узнав, что Дику так плохо. Я боюсь, моя дорогая Маргарет, что у тебя нет другого выбора, кроме как мужественно встретить беду, которая постигает большинство английских матерей в Индии, — что Бог призовет тебя отдать своего мальчика на попечение тех, кто ему незнаком, в тот возраст, когда он больше всего нуждается в материнской заботе. Конечно, я согласен с вами, что ваше место рядом с мужем, по крайней мере, до тех пор, пока ваше здоровье позволяет вам жить в этом климате.

 «Я не удивлён, что сэр Ричард отказался».
Мы с вашим дядей Теофилусом согласны с тем, что ваш муж поступил правильно, обратившись сначала к дедушке ребёнка, но поскольку старик отказывается принять на себя ответственность, мы с радостью предлагаем свой дом нашему дорогому внучатому племяннику. Прошло много лет с тех пор, как у нас в доме был ребёнок — с тех пор, как вы сами были ребёнком, — и мы очень рады возможности принять вашего маленького сына! Нужно ли говорить вам, что мы сделаем всё возможное для его благополучия и счастья? Пришлите его к нам, и,
умоляю вас, пусть холтонский воздух вскоре сделает его сильным
и здоровым. Ваш дядя Теофилус в добром здравии;
но я думаю, что ночные поездки даются ему тяжелее, чем раньше, хотя он никогда не жалуется. Если не считать периодических приступов ревматизма, я чувствую себя очень хорошо. Нам есть за что быть благодарными!

 «Вы сможете представить своего дорогого мальчика в вашем старом доме. Не думаю, что с тех пор, как вы уехали, там многое изменилось. Да благословит вас Бог, дорогая Маргарет; да сохранит Он и утешит вас и вашего мужа в грядущих испытаниях, и да поможет Он нам хорошо заботиться о вашем маленьком сыне.

«С большой любовью от вашего дяди Теофилуса и от меня,
и с наилучшими пожеланиями капитану Гидли, поверьте мне, моя дорогая
«Племянница, я, как всегда, твоя любящая тётя».

«Мэри Энн Уоррен».

Миссис Гидли не беспокоилась о том, как Дик будет принят автором этого письма, потому что по собственному опыту знала, какой доброй и милой была тётя Мэри Энн, которая в её юные годы заменила ей мать и которая, хотя и не была замужем и вела себя по-старушечьи, всё же понимала детей и могла разделить с ними все их горести и радости. В Холтоне не было людей, которых любили бы или уважали больше, чем доктора Уоррена и его сестру.
Дядя Теофилус и тётя Мэри Энн миссис Гидли.

«Никогда больше не говори мне о том, чтобы отправить меня домой с Диком, — серьёзно сказала миссис Гидли своему мужу. — Я буду вполне довольна, если буду знать, что он с тётей Мэри Энн и дядей Теофилусом. И не беспокойся из-за того, что твой отец отказался взять мальчика, — добавила она. — Конечно,
Я бы ни слова не сказала против того, чтобы Дик отправился в поместье, если бы сэр Ричард пожелал этого, но я не могу не радоваться тому, что всё так, как есть.

В этот момент послышался голос: «Мама, мама, это ты?»

«Дик проснулся!» — поспешно воскликнула миссис Гидли. «Пойти и сказать ему сейчас?»

"Да, сделайте это, моя дорогая," ответил ее муж. "Должно быть, он узнал об этом раньше
или позже, и у него должно быть мало, а учитывая его получить
привыкли к идее отделения от нас".

Капитан Гидли остался на месте, пока его жена проходила мимо.
дверь, которая вела с веранды в комнату ее маленького мальчика,
ее сердце взывало к Богу, чтобы он показал ей лучший способ сломать
новость, которой она должна была поделиться. Она застала Дика сидящим в постели и мягко
отчитала его, поправляя подушки и разглаживая лёгкое
одеяло.

— Ты должен спать, Дик! Завтра ты будешь таким уставшим и вялым!

 — Так жарко, мама! — закричал он. — Я не могу уснуть, и я думал,
 что слышу твой голос снаружи — и папин тоже!

— Да, и у отца тоже! — При слабом свете ночника она заметила, что лицо мальчика раскраснелось, а глаза лихорадочно блестят.

 Она села на край кровати, а он обнял её за шею и прижался щекой к её щеке.

 — Почему ты не спишь, Дик? — спросила она.«О, я не знаю, мама, но я не могу! Я всё время повторяла своё имя
Молитвы — «Отче наш» и «Милостивый Иисус» — снова и снова;
но песчаный человек не идёт мне на глаза! Так ужасно жарко!

«Да, дорогая, так и есть! Знаешь, о чём мы с отцом говорили? Конечно, ты не можешь догадаться, но я тебе расскажу!» Мы
говорили о том, чтобы отправить тебя в Англию, к дорогим старым тёте и
дяде, которые вырастили меня. Они будут так добры к тебе, Дик, и ты
вырастешь сильным и здоровым мальчиком, пожалуйста, Боже! Полковник
Блэр и его жена скоро возвращаются домой — ты же знаешь, у него
больничный — и они
Я обещала позаботиться о тебе во время путешествия. А в следующем году, я надеюсь, мы с твоим отцом тоже вернёмся в Англию, и подумай, как мы все трое будем рады снова встретиться!

 Миссис Гидли говорила быстро, стараясь, чтобы её голос звучал весело, но в конце предложения её голос дрогнул, а Дик крепче обнял её за шею.
Он ничего не ответил, но наконец выпалил:

 «Мама, мама, ты не это имела в виду, ты не можешь этого сделать! Я не уйду от тебя! Ты не отшлёшь меня от себя и от отца?
О, мама, скажи, что ты этого не имеешь в виду? О, я не хочу ехать в
Англию! Я хочу остаться здесь с тобой, а в следующем году мы все
вместе поедем в Англию! О, пожалуйста, скажи, что ты не это имела в виду!

 «Я не могу этого сказать, потому что это неправда. Мы хотим, чтобы ты поехал в Англию, потому что, если ты останешься в Индии, ты будешь
больным, нездоровым ребёнком, а мы с отцом надеемся, что ты вырастешь
сильным мужчиной. Как часто я слышал, как ты говорил, что, когда вырастешь,
хочешь стать солдатом? Что ж, солдат не должен быть слабаком,
и солдат должен научиться выполнять свой долг! Теперь твой долг — быть храбрым мальчиком и не усложнять жизнь отцу и мне ещё больше. Мы бы предпочли оставить тебя с нами, но наш прямой долг — отправить тебя в Англию, и твой прямой долг — отправиться туда добровольно. Тебя ждет счастливый дом, и Бог будет
с тобой, мой дорогой, всегда", - и миссис Гидли смешала свои слезы с
слезами своего маленького сына, пока он горько рыдал.

Однако вскоре он начал понимать, как сильно усугубляет страдания своей матери.
Он мужественно пытался подавить свое горе. Он был
Впервые в жизни он столкнулся со слезами; но, хотя его маленькое тельце было хрупким, у него было храброе сердце, и вскоре он с любовью прошептал:

 «Не плачь больше, мама, и я постараюсь не плакать!»

Она поцеловала его, а затем, когда они оба успокоились, начала рассказывать о своём детстве в маленькой английской деревушке на берегу моря. Тётя
Мэри Энн и дядя Теофилус были ему знакомы;
но вскоре она заговорила с ним о его дедушке, о существовании которого
он никогда раньше не слышал.

"Мама!" воскликнул он, "ты хочешь сказать, что у моего отца есть
отец?"

— Да, — сказала она, улыбаясь его формулировке. — Он очень старый джентльмен, и он живёт в поместье, которое находится недалеко от Холтона. Его зовут сэр Ричард Гидли. Тебя назвали в честь твоего отца и его. Я думаю, что сейчас он, должно быть, очень одинокий старик, потому что за ним ухаживают только слуги. Его жена, твоя бабушка,
умерла много лет назад, а твоя тётя — тётя Арабелла — вдова,
живущая в Лондоне. Я не знаю, увидишь ли ты её, но ты
обязательно увидишь своего дедушку. Ты должен относиться к нему с большим уважением
уважай его, и, если он покажется тебе ворчливым и сердитым, не обращай внимания; в то же время ты не должен его бояться — тебе не нужно никого бояться, пока ты не делаешь ничего такого, чего бы тебе было стыдно; запомни это!

 «Я запомню», — послушно ответил мальчик, — «но я надеюсь, что не скоро поеду в Англию. Не думаю, что мне очень нравится мысль о дедушке!» И к тому же сэр! Я полагаю, он очень великий человек
в самом деле?

Миссис Гидли не дала прямого ответа; вместо этого она рассказала о том времени, когда
они с мужем надеялись присоединиться к своему маленькому сыну в Англии.

«Ты ведь будешь хорошим мальчиком, правда?» — спросила она. «И ты будешь
повиноваться тёте Мэри Энн и дяде Теофилу? Я знаю, что будешь, когда
подумаешь о том, как они любили твою маму, когда она была маленькой. Если
тебе покажется, что тётя Мэри Энн слишком суетливая, ты должен
помнить, что у неё золотое сердце, полное доброты и сочувствия к другим. А теперь, мой дорогой мальчик, мы достаточно
поговорили, и тебе пора спать.

— Да, — ответил Дик, — я постараюсь.

В конце концов, подумал он, день его отъезда в Англию ещё не наступил, и, как и большинство детей, он умел радоваться
Он отогнал от себя неприятные мысли. Зачем думать о разлуке,
когда мама всё ещё с ним? Поэтому он позволил ей поцеловать его на ночь и, пока она сидела и смотрела на него, заснул, держа её за руку. Так капитан Гидли и застал их, когда позже с тревогой заглянул в комнату.

 Миссис Гидли осторожно отпустила руку мальчика и, подойдя к мужу, взяла его под руку. Они вместе подошли к кровати и
стояли, глядя на своего спящего ребёнка.

 «Ну что?» — прошептал капитан Гидли.

"Я сказала ему", - ответила она. "Сначала он был ужасно расстроен мыслью о том, что покинет нас, но, в целом, он воспринял новость лучше,
чем я ожидала." "Я не знаю, что с ним.""Я не знаю, что с ним", - ответила она.
"Он был очень расстроен. Я взывала к его чувству долга, и что сказал;
он сын истинного воина! Но я не стал ему говорить, как скоро
разлука будет. О, Ричард, это трудно!"

— Да, — хрипло согласился он, — тем более что он наш единственный ребёнок.

 — Давай помолимся за него, — мягко сказала жена. — Давай попросим Бога позаботиться о нём, когда он будет далеко от нас!

 Муж и жена преклонили колени у кроватки и вознесли свои
дорогой к своему отцу на небесах; и хотя их сердца были еще
боли, они возникают утешил.

- Он - дитя многих молитв, - тихо сказала миссис Гидли, когда они
тихо вышли из комнаты, - и мы должны быть довольны тем, что передали его в руки Божьи
.

"Тебе это труднее, чем мне, Маргарет", - ответил капитан Гидли
нежно. «Как и многим другим матерям здесь, вам пришлось выбирать между мужем и ребёнком. Я надеюсь, что мы не надолго расстанемся с нашим дорогим мальчиком!»



Глава III

Первый день Дика в Англии

Был прекрасный июньский вечер, когда мисс Уоррен сидела
Она стояла у окна гостиной в доме своего брата в Холтоне и с тревогой смотрела на деревенскую улицу. Её ловкие пальцы вязали алый носок — один из пары, предназначенной для маленького внучатого племянника, которого она ждала в тот день. Это было любимое занятие
Мисс Уоррен хвасталась тем, что она никогда не позволяла себя подгонять
время; поэтому, когда она услышала, что Дик Гидли действительно приезжает,
она немедленно начала готовиться к его приезду,
и сразу же начала вязать для него носки.

"Я очень надеюсь, что они подойдут", - подумала она. "Я думаю, что подойдут, потому что он
вряд ли он был крупнее большинства мальчиков его возраста. Бедняжка! Как он, должно быть, переживал расставание с родителями! — и я знаю, что это, должно быть, почти разбило сердце его матери! Она всегда была такой любящей! — Полшестого, я заявляю!
 Надеюсь, ничего не случилось! — Боже мой, какая же я глупая! Поезда на этой линии часто опаздывают, а Теофилус никогда не ездит быстро!

Мисс Уоррен была невысокой женщиной с энергичными манерами и круглым лицом, цветущим от здоровья и хорошего настроения. Её подтянутая фигура была аккуратно одета в серое платье из альпаки, застегнутое на шее большой
брошь, в которой были заколоты две пряди волос — матери и отца, — а на шее висела длинная золотая цепочка, к которой были прикреплены часы, висевшие на поясе.

Вскоре она отложила вязание и, поднявшись со своего места,
решила высунуть голову в открытое окно, чтобы лучше рассмотреть улицу.  Никого не было видно, и не было слышно ни звука, кроме тихого рокота моря.

«Полагаю, все пьют чай», — размышляла мисс Уоррен. «Боже мой, я надеюсь, что они скоро придут! Я уже много лет так не волновалась!»

Накануне её брат уехал в Лондон, чтобы встретить маленького Дика;
а сегодня утром она получила от него телеграмму, в которой говорилось, что
корабль прибыл и она может ожидать его и своего племянника на
поезде, который прибудет в Холтон около пяти часов вечера. Она
отправила докторскую двуколку на станцию, позаботилась о том, чтобы для путешественников была приготовлена сытная еда, и теперь в буквальном смысле стояла на цыпочках в ожидании, напрягая слух в надежде услышать стук колёс, и её ясные тёмные глаза, которые пятьдесят лет улыбались миру и не потускнели,
по этой причине я вглядывался в узкую деревенскую улочку.

Наконец она быстро втянула голову и, поспешив к парадному входу
широко распахнула дверь и заняла свое место на пороге как раз в тот момент, когда
в поле зрения показалась двуколка доктора. За рулем был ее брат, а рядом с ним
маленький, бледнолицый, кареглазый мальчик, которому он
очевидно, указывал на некоторые интересные объекты, такие как Светлячок,
крепкий початок неторопливо направился домой.

«Как медленно едет Теофилус!» — воскликнула мисс Уоррен. «И этот бедный
ребёнок, должно быть, так устал! Какой он бледный! О, Теофилус, наконец-то ты здесь!»

Двуколка подъехала, и доктор вышел из нее. Он дал
руки жениха, который шел от станции, и сказала ему:
землю так же быстро, как Светлячок, на счет дороги, все
в гору—и затем опускаться вниз на маленького пришельца.

- Добро пожаловать в твой новый дом, - сказал он, ставя Дика на порог.
- Эта леди, мой мальчик, твоя тетя Мэри Энн!

— Кто может быть так рад вас видеть! — воскликнула мисс Уоррен,
сердечно целуя Дика и вводя его в дом. — Проходите в
гостиную, дайте мне на вас посмотреть. Боже мой, какие у вас белые щёки!
Не волнуйся, в Холтоне ты скоро порозовеешь! Ах, я вижу на твоём лице выражение твоей
дорогой матушки!

 — Правда? — спросил Дик, и его лицо просияло от удовольствия. Он чувствовал себя очень подавленным, потому что, прощаясь с полковником и миссис Блэр, под чьим добрым покровительством он путешествовал по Англии, он, казалось, разрывал последнюю связь между старой жизнью и новой. Но он не мог не обрадоваться, когда ему сказали, что он похож на свою мать.

"Да," кивнула мисс Уоррен, "особенно когда вы улыбаетесь. Я напишу ей и скажу об этом. О, мой дорогой мальчик, я так рада тебя видеть! Твой дядя
и я рады и гордимся тем, что ты собираешься жить с нами! Завтра мы с тобой мило побеседуем,
и я расскажу тебе о твоей матери, когда она была маленькой девочкой.
 Тебе это понравится, я уверен!"

"О да," — искренне ответил Дик, — "конечно, понравится!"

— Полагаю, вы очень устали, не так ли, и проголодались?

 — Немного устал, — признал он, — но не очень проголодался.

 — О, может, вы так и не думаете, но я уверена, что вы голодны! Пойдёмте со мной,
и я покажу вам вашу комнату; она рядом с моей.

Дик следовал за Мисс Уоррен наверху в маленькой спальне, которая,
она сообщила ему, когда-то была его мать. Ему было приятно это слышать
и он посмотрел на свою спутницу благодарными глазами, после чего она
импульсивно поцеловала его снова, на этот раз ради его матери,
сказала она.

Подведя его к окну, которое выходило в старомодный сад,
где в изобилии росли овощи и цветы, она указала на то,
какой прекрасный вид открывается оттуда. Страна была очень красивой, и
Дик восхищённо воскликнул, когда его взгляд остановился на зелени
луга, леса в пышной июньской листве и проблеск
голубого моря, по которому плыли несколько небольших судов.

"Какие коричневые паруса у этих кораблей," — заметил он. "Я никогда раньше не видел таких
парусов!"

"Это траулеры — рыбацкие суда. Паруса всегда такого насыщенного
красно-коричневого оттенка. Ты любишь море, дорогая?"

— Очень нравится, тётя Мэри Энн. Я рад, что Холтон находится у моря.

— Я надеюсь, что ты будешь здесь очень счастлив, Дик; мы постараемся, чтобы ты был счастлив. А, вот и твой дядя! Ну что, Теофилус?

— Багаж Дика привезут со станции на ручной тележке,
— Как-нибудь, — заметил доктор. — Дик, если хочешь, можешь зайти ко мне в комнату и воспользоваться моей щёткой и расческой.

Дик последовал за дядей, а мисс Уоррен спустилась вниз и позвонила, чтобы принесли чай. Вскоре остальные присоединились к ней, и они сели за
стол.

 Дик заметил, что тётя Мэри Энн говорила больше всех, а дядя
 Теофилус сидел и слушал, лишь изредка вставляя слово.

Дядя Теофилус был крупным мужчиной, таким же медлительным в движениях, как и в речи.
Он был на несколько лет старше своей сестры и выглядел старше своих лет.
 В его серьёзном, чисто выбритом лице было что-то удивительно привлекательное.
Лицо его было приветливым, а улыбка, которая иногда озаряла его серые глаза, была особенно нежной и милой. Когда в то утро мальчик вложил свою маленькую руку в большую руку доктора, он инстинктивно почувствовал, что нашёл друга. И во время поездки из Лондона в Холтон, хотя они почти не разговаривали, Дик укрепился в своём первом впечатлении, что дяде Теофилу можно доверять.

Мисс Уоррен была очень расстроена, обнаружив, что у Дика очень плохой
аппетит, и громко выражала своё разочарование по этому поводу
он, казалось, был неспособен оценить то, что было перед ним.

"Еще немного ветчины, Дик? — Нет! Тогда кусочек пирога? — Нет! Немного хлеба с маслом? — Нет, опять нет! Да ты и так сыт по горло!" — воскликнула она, когда Дик вежливо, но твердо отказался от добавки. "Теофилус, ты должен дать ему тонизирующее средство!" У бедного ребёнка совсем нет аппетита!

«Я думаю, что свежий английский воздух пойдёт ему на пользу, —
спокойно ответил доктор. — Однако посмотрим! Я предпишу ему как можно больше времени проводить на свежем воздухе!»

"Но вы дадите ему какое-то лекарство, не так ли?" Мисс Уоррен спросил
тревожно.

"Я думаю, что нет. Он имеет некоторые приводы со мной. Как бы вы хотели
что, Дик?"

"О, это было бы великолепно!" - воскликнул маленький мальчик, и его щеки
вспыхнули от удовольствия. "Как зовут вашего коня, дядя
Теофилус?"

«Светлячок».

 «Самое ленивое животное на свете!» — заявила мисс Уоррен, качая головой и глядя на брата. «Ты же знаешь, что это правда, Теофилус, и это всё твоя вина! Ты потакаешь ему и позволяешь идти своим чередом. Он так растолстел, что скоро станет посмешищем для всей округи!»

Доктор добродушно улыбнулся и ничего не ответил, несомненно,
потому что знал, что его сестра права. После чая он отправился навестить пациента
, а Дика оставили на милость тети Мэри Энн.
Затем прибыл его багаж, который был должным образом распакован. Его мать отправила
несколько подарков, ее тетя и дядя, и Мисс Уоррен был просто
в восторге.

"Как мило, дорогая Маргарет!" - сказала она. «Эти диванные подушки прекрасны —
я полагаю, они расшиты серебряными и золотыми нитями местными жителями.
Пройдём в гостиную, Дик, и посмотрим, как подушки будут смотреться на диване».

Гостиная была далеко не такой весёлой, как
столовая, хотя из неё открывался вид на красивый старомодный
сад. Мебель была тяжёлой, и все стулья были задрапированы
коричневыми голландскими чехлами; в углу комнаты стояло пианино,
но к нему редко прикасались, разве что, как впоследствии узнал Дик,
по воскресеньям, когда его тёте иногда хотелось сыграть
песню или гимн.

Мисс Уоррен поправила подушки на диване и, казалось, осталась довольна результатом.
Затем, увидев, как устал Дик, она
Она предложила ему пойти спать, и он, соответственно, поднялся наверх, в свою комнату. Она пришла навестить его, когда он уже лежал в постели, и спросила, помолился ли он; удовлетворившись ответом, она прошлась по комнате, проверяя, всё ли в порядке, а затем нежно поцеловала его, пожелав спокойной ночи. Дик услышал, как она спустилась вниз, прежде чем уткнулся головой в подушку и зарыдал так, словно его сердце разрывалось. Он был так ужасно одинок, бедный маленький мальчик, но ни за что бы не согласился
если бы тетя Мэри знала, что он плачет. Она была так добра, как и обещала его мать.
но все равно она была для него чужой.
На борту корабля у него были полковник и миссис Блэр, которых он знал
всю свою короткую жизнь, которые утешали его, и он очень переживал, прощаясь с ними
. Он не любил рассказывать тетя Мэри Энн, как болит
его сердце было, ни каким несчастным он себя чувствовал.

Он снова вспомнил прощание с родителями в тот памятный день
за несколько недель до этого, когда они были вынуждены оставить его на
корабле, идущем домой. Как он цеплялся за них, плача; как побледнели его
Он вспомнил, как выглядел его отец и как его мать едва могла оторваться от его объятий. Он закрыл глаза и, казалось, услышал их голоса: отец говорил: «Прощай, Дик, будь храбрым мальчиком!
Да благословит тебя Бог, мой маленький сын!» — а мать: «Не забывай нас, Дик!» Как будто он мог когда-нибудь их забыть!
Он был слишком юн, чтобы понять, что этот невольный крик вырвался из её
больного сердца, вызванный страхом, который преследовал её, — страхом, что сэр Ричард
Гидли может попытаться завоевать расположение её сына, — страхом, о котором она никогда не говорила ни мужу, ни кому-либо ещё, кроме Бога.

Дик плакал, пока не почувствовал себя совершенно измотанным, а затем лежал неподвижно, прислушиваясь к звукам, доносившимся в его комнату, — к голосу тёти внизу, к шагам прохожих на улице.
 Вскоре он услышал, как открылась и закрылась входная дверь, и через некоторое время по лестнице медленно и осторожно поднялись шаги; дверь тихо открылась, и вошёл доктор с зажжённой свечой в руке, которую он поставил на туалетный столик.

— Я пришёл пожелать тебе спокойной ночи, Дик, — сказал он своим глубоким приятным голосом, усаживаясь в кресло у кровати. Затем
он взял одну из горячих детских ладошек в свои руки и выдохнул: «А-а!»

Дику было стыдно, что его застали за плачем, но дядя Теофилус тактично
воздержался от замечаний по поводу его явного огорчения; вместо этого
он заговорил о поездке, которую собирался совершить завтра, и спросил Дика,
не составит ли тот ему компанию.

"О да, пожалуйста!" — ответил Дик. — Как любезно с вашей стороны, что вы подумали обо мне!

— Мы должны быть друзьями, вы и я, — сердечно заметил доктор, —
ведь мы будем часто видеться, знаете ли!

— О да! — согласился Дик. Он всё ещё тяжело дышал.
рыдает. — Мне очень жаль, - добавил он извиняющимся тоном, - я ... я ничего не могу поделать.
и вы с тетей Мэри Энн тоже так добры!

- Не бери в голову, мой мальчик, мне кажется, я понимаю. Жизнь очень трудна
иногда, Дик; я сам в этом убедился; но мужественное сердце и твердость характера
вера в Всевышнего помогают нам на многих трудных путях. Твоя мама научила тебя этому?

«Да, дядя Теофилус. Боюсь, я большой трус, но я хочу быть храбрым. Я бы хотел стать солдатом, когда вырасту, как папа».

«Ты можешь стать солдатом прямо сейчас, если хочешь, — солдатом Господа Иисуса
Христа. Ты можешь сражаться на Его стороне за правду против за ложь, за
любовь против ненависти, за святость против греха. Тебе не нужно ждать, пока ты станешь мужчиной, чтобы быть воином Христа; самый маленький, самый слабый ребёнок может сражаться под Его знаменем и завоевать венец жизни!

 «О, именно это и говорит мама!»

 «Ах!» — серьёзное лицо доктора расплылось в улыбке. «Ты всегда должен помнить наставления своей матери, Дик. Я думаю, если бы она была здесь сейчас, она бы сказала, что тебе пора спать, так что я пожелаю тебе спокойной ночи».

 «Спокойной ночи», — ответил Дик. В его голосе больше не было слёз, и он говорил довольно бодро. «Это было очень мило с твоей стороны».
«Дядя Теофилус, я так рад, что вы пришли, хотя и не хотел, чтобы вы видели, какой я ещё ребёнок».

 «О, я никому не скажу, Дик, будь уверен. Иногда нам всем кажется, что жизнь слишком тяжела для нас, но тогда в нас просыпается боевой дух, и мы решаем с Божьей помощью преодолеть наши печали и трудности». Полагаю, так и было
в случае с тобой сегодня вечером, когда ты хандрил здесь в одиночестве. Надеюсь, мне удалось
воспитать в тебе британское мужество?

- Да, я думаю, что так и есть, - ответил Дик, улыбаясь. - Я и не собираюсь
— Я больше не буду хандрить, вместо этого я пойду спать. И он сдержал своё слово.



Глава IV

Дедушка Дика

На следующее утро Дик проснулся отдохнувшим и в приподнятом настроении.
Солнце ярко светило в окно его спальни, и
воробьи чирикали под карнизом крыши, где обитало множество
пернатых семейств; а неподалёку на ферме кукарекал петух,
отвечая более тонкому и пронзительному голосу, который, как
впоследствии узнал Дик, принадлежал карликовому петуху, любимцу
мисс Уоррен.

Дик быстро оделся и, прочитав молитву, спустился по лестнице в холл. Там его внимание привлекли высокие восьмидневные
часы в корпусе из чёрного дуба. У них было медное лицо, на котором
была изображена модель корабля с развёрнутыми парусами, автоматически качающаяся
при каждом тиканье маятника. Дик был совершенно очарован этим
новым зрелищем и стоял, глядя на него круглыми от удивления глазами, пока
на сцене не появилась мисс Уоррен.

"О, мой дорогой мальчик!" - воскликнула она, приветствуя его сердечным поцелуем.
"Подумать только, ты встал без приглашения! Теофилус сказал
Я должен был позволить вам спать и не беспокоить вас! Как ты это чувствуешь
утром? Лучше?"

"Я вполне хорошо, спасибо, тетя Мэри-Энн. Прошлой ночью я был в порядке
только немного устал. Какие красивые часы! Этот корабль
всегда качается?"

«Да, конечно; каждый раз, когда часы тикают, корабль качается; он
плывёт навстречу вечности, и, хотя кажется, что он не продвигается,
он всё равно плывёт. Так и со временем! Ваша дорогая
мама, когда была совсем маленькой, сидела на лестнице и
смотрела, как плывёт старый корабль; он был для неё как друг».

Дику было очень интересно. Он никогда раньше не видел таких чудесных часов
и удивился, что мама не подумала рассказать ему о них. Вскоре доктор спустился вниз и, казалось, был рад видеть, что мальчик заметно повеселел. Затем они прошли в гостиную, где их ждал накрытый к завтраку стол, и сели за него.

— «Теофилус, как ты думаешь, сэр Ричард уже слышал о приезде Дика?» — спросила мисс Уоррен, передавая брату чашку
кофе.

 «Я бы сказал, что нет, — ответил доктор, — ведь Дик приехал только
— Несколько часов в Холтоне. Сэр Ричард, без сомнения, увидит в сегодняшней газете, что судно прибыло в целости и сохранности.

 — О, и как вы думаете, он позвонит сегодня? — нетерпеливо спросила мисс Уоррен,
её лицо было взволнованным, а блестящие глаза не отрывались от лица брата.

  — Невозможно сказать. Он может позвонить, а может подождать, пока мы не сообщим ему, что Дик здесь. Однако после завтрака я напишу ему записку и
сразу же отправлю её в поместье. Я не знаю, как он поступит;
возможно, он может позвонить.

«Конечно, это было бы правильно с его стороны», — сказала мисс
Уоррен заметил: «Ты с нетерпением ждёшь встречи со своим дедушкой, Дик?»

 «Да, тётя Мэри Энн», — ответил мальчик. Ему было очень любопытно познакомиться с этим родственником, о существовании которого он до недавнего времени не подозревал. Он не мог понять, почему родители не говорили с ним о сэре Ричарде Гидли до тех пор, пока не собрались отправить его в Англию. Он знал, что у них должна была быть причина, по которой они этого не сделали, и он был явно озадачен.

 «Я мало что о нём знаю, — продолжил он, — кроме того, что он мой
дедушка. Мама говорит, что он одинокий старик и что я не должен
«Бояться его. Почему я должен его бояться?» — спросил он, переводя
вопросительный взгляд с одного лица на другое.

"Нет причин, Дик, — ответил доктор Уоррен. — Сэр Ричард
часто бывает грубым и резко выражается. Несомненно, твоя
мать это помнила. Она сама никогда хорошо его не знала, потому что
твои родители уехали за границу сразу после свадьбы. Я осмелюсь сказать, сэр Ричард
будут просить вас, чтобы пойти в усадьбу, а вы так,
вы не?"

"Я не знаю, дядя Теофил. Это очень роскошное место?

- Не сейчас, потому что сэр Ричард не содержит его в прежнем виде. И все же,
Это прекрасный старый дом, в котором много интересного.
Полагаю, несколько комнат закрыты, так как ваш дедушка
сейчас нанимает лишь нескольких служанок. Вы любите
картины? Да? Что ж, в поместье есть картинная галерея,
где вы найдёте портреты многих поколений ваших предков.

«Кто такие предки?» — спросил Дик, надеясь, что своим вопросом он не выказал большого невежества.

"Те, от кого вы произошли, — представители вашей расы, жившие до вас. Например, ваш дедушка — ваш предок. Вы
понимаете?"

— Думаю, да, — задумчиво ответил Дик.

После завтрака доктор посвятил час пациентам, которые пришли к нему за советом.

Когда последний из них ушёл, он был готов отправиться на утренний обход, и Дик, к своей радости, обнаружил, что должен сопровождать его, как и было обещано.

Когда они ехали по узкой улице, жители деревни выходили из домов, чтобы с любопытством и интересом посмотреть на незнакомца."Зачем, дядя Теофил, ты-все! Дик воскликнул Как
доктор кивнул одному человеку, то к другому.

- Видишь ли, Дик, я прожил большую часть своей жизни в этом месте, и я
Я знаю каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребёнка на много миль вокруг. Вон там стоит Криппс, бакалейщик, в дверях своей лавки. Вон там почтовое отделение, маленький домик с крыльцом, увитым жимолостью; а вон там мисс Тиди, почтмейстерша, выглядывает из-за жалюзи.

— Мисс Тиди, — повторил Дик, смеясь. «Что за забавное имя и какая забавная мордашка!»

Он говорил правду, потому что у мисс Тиди был широкий рот, вздёрнутый нос и круглые зелёные глаза, которые замечали всех и вся. У почтмейстерши было не так уж много
из-за работы в Холтоне, поэтому часто, когда у нее не хватало времени, она занималась делами, касающимися ее
соседей..........
ее руки были заняты.

Доктору понадобилось несколько марок, поэтому он остановился перед зданием почты
, после чего оттуда выбежала мисс Тиди.

"Нет, прошу, доктор Уоррен!" - кричала она, высокая, несколько
пронзительный голос. "Что я могу сделать для вас? Марки? Почтовые отправления?
 Прекрасный день, не так ли? Этот молодой джентльмен — тот, кого вы
ожидаете из Индии?

 «Да», — коротко ответил доктор Уоррен, а Дик покраснел, услышав резкий
зеленые глаза почтальонки изучали его лицо. "Я побеспокою вас"
"прошу шиллинг за пенни-марки, если не возражаете".

Мисс Тайди удалилась и вскоре вернулась с марками, которые она
вручила доктору.

"Я не думаю, что он очень похож на свою мать", - сказала она, вставая.
склонив голову набок, она смотрела на Дика. «Он — Гидли, с головы до пят, если судить по внешности. Вы так не считаете, доктор Уоррен?»

Но доктор не стал высказывать своего мнения по этому поводу
и просто кивнул, отъезжая.

"Не правда ли, она довольно любопытная, дядя Теофилус?"
— спросил Дик.

"Да, — сухо признал его дядя, — но у неё добрые намерения, — добавил он,
поразмыслив, — и это говорит в её пользу."

Как всё было прекрасно! Какой свежий и бодрящий был солёный морской воздух! В живых изгородях было полно диких роз, одни нежно-розового
оттенка, другие — фарфорово-белые, и у последних был более сладкий
аромат, как будто Великий Создатель компенсировал бледным цветам
отсутствие цвета, усилив их запах.
Это был, безусловно, прекрасный летний день! Время от времени, пока они ехали,
Дик то и дело бросал взгляды на спокойное море, в котором отражалась
яркая синева неба; затем к его глазам подступили слёзы, когда он
подумал о том, как много, очень много сотен миль воды простирается
между ним и матерью с отцом, которых он так сильно любил. Но он
боролся с эмоциями, которые грозили захлестнуть его, так что дядя
Теофилус никогда не догадывался, как часто его маленький племянник
был близок к тому, чтобы расплакаться.

— Я так наслаждался поездкой, — с благодарностью сказал Дик, когда «Светлячок»
повернул домой. — Спасибо, что взял меня с собой, дядя
Теофилус.

«Я буду рад вашей компании в другой раз, — ответил доктор, — и когда-нибудь я научу вас водить».

Вернувшись домой, Дик с удивлением обнаружил перед домом доктора карету, запряжённую парой лоснящихся серых лошадей.
Он посмотрел на дядю в ожидании объяснений.

"Я думаю, ваш дедушка, должно быть, здесь, — тихо сказал доктор Уоррен.
- Пойдем со мной, Дик. Я полагаю, твоя тетя развлекает сэра Ричарда.
в гостиной.

Они направились туда и застали мисс Уоррен за
беседой с высоким пожилым джентльменом свирепого вида, который сидел
в мягком кресле.

- Ах, сэр Ричард, я думал, вы скоро приедете повидаться со своим
внуком, - непринужденно заметил доктор. - Дик, мальчик мой, это сэр
Ричард Гидли, твой дедушка.

Дик приблизился к старому джентльмену, пока тот не встал прямо
перед ним; затем он некоторое время молча смотрел ему прямо в лицо
, заметив, каким суровым было выражение его лица и как побелели его
усы топорщились на концах.

- Как поживаешь, дедушка? - вежливо поздоровался Дик после этого краткого осмотра.
- Надеюсь, у тебя все в порядке. - Ты в порядке?

Он протянул руку, которую его дед молча пожал. Старый
Мужчина критически оглядел мальчика с головы до ног и воскликнул: «Хм!»

Мисс Уоррен, которая, казалось, нервничала и чувствовала себя не в своей тарелке, слегка покраснела от гнева и уже собиралась заговорить, но её брат опередил её, сказав:

«Дик был нездоров, как я полагаю, вам сообщили об этом, сэр Ричард, поэтому не стоит разочаровываться, если он выглядит слабым. Через несколько месяцев он станет другим мальчиком, вот увидите.

 — Я разве сказал, что разочарован? — огрызнулся сэр Ричард, явно недовольный тем, что его лицо выдало его мысли.

"Нет, но вы выглядели именно так", - резко возразил доктор.

"Я думаю, вам восемь лет", - сказал сэр Ричард, снова переключая свое
внимание на внука. - Ты так не выглядишь. Твой отец в твоем возрасте был
на несколько дюймов выше.

- О, теперь, когда я в Англии, я вырасту, - с надеждой ответил Дик.
"Отец сказал, что, по его мнению, я должна перерасти границы его знаний"
прежде чем мы встретимся снова. Легкая дымка на мгновение промелькнула в карих глазах.
Но тут же исчезла. "Когда я только что вошла в комнату
Мне показалось, что я видел вас раньше, - продолжал он, - но, конечно
Я никогда им не был. Хотя я знаю, что заставило меня так подумать. Теперь я это понимаю.

- Что ты видишь? - с любопытством спросил сэр Ричард.

- Ну, что ты такой же, как отец! Твои глаза похожи на его, только другие
взгляд; и говоришь ты тоже как он, только не совсем
то же самое!

— «Это не очень внятное объяснение», — сказал сэр Ричард с невольной улыбкой. — «Но было бы странно, если бы между мной и моим сыном не было сходства», — добавил он, и на его суровом лице появилась довольная улыбка.

 — Ах, теперь ты больше похож на него! — воскликнул Дик, и его бледное лицо озарилось.
светясь от удовольствия. - Я так рад, что ты здесь! Ты будешь нравиться мне
намного больше...

- Ты очень любишь своего отца? Сэр Ричард перебил
вопросительно.

"Да, - ответил Дик, - действительно! Когда я вырасту, я хочу быть
таким же храбрым солдатом, как он!"

— Ты не был бы Гидли, если бы был трусом! — заявил старик. — Ты из боевого рода!

Выражение разочарования на его лице сменилось интересом. Он повернулся к доктору и спросил, собирается ли мальчик в школу. — Пока нет, — ответил доктор Уоррен.
ответил, качая головой: "Его родители предпочли бы, чтобы сначала поправили его здоровье
, и я думаю, что они поступили мудро. Нет ничего действительно
неладно с ним, он просто страдает от последствий Индийский
климата".

Сэр Ричард кивнул, и, казалось, вздохнули с облегчением. Он перевел взгляд с сестры
на брата и после минутного колебания сказал,—

"Я полагаю, никто из вас не будет возражать против того, чтобы мальчик
навестил меня? Когда я отказался от обязанности присматривать за
ним, я, конечно, не имел в виду, что он не должен приближаться ко мне. Вы
позвольте ему провести завтра в поместье?"

"Конечно, сэр Ричард", - согласился доктор Уоррен. "Вы хотели бы поехать,
не так ли, Дик?"

"Да-с", - с сомнением ответил Дик. "Разве ты не хотел присматривать за мной,
дедушка? Что ж, я рад, потому что думаю, что предпочел бы быть здесь с
Тетей Мэри Энн и дядей Теофилусом!"

После этого откровенного признания повисла неловкая пауза, и сэр
Ричард побагровел от негодования. Наконец он язвительно воскликнул:


"Очевидно, вас не приучили хорошо отзываться о своём деде!"

"Вы сердитесь?" удивлённо спросил Дик. "Я никогда не слышал, чтобы вы
— До тех пор, пока мама не сказала, что я должна ехать в Англию, а потом она
рассказала мне о тебе!

— И то, что она тебе рассказала, не помешало тебе увидеться со мной, я полагаю?
— ухмыльнулся сэр Ричард.

— Она только сказала, что вы очень одинокий старик и что я должен относиться к вам с большим уважением и не бояться вас, — сказал Дик, всё больше и больше удивляясь, замечая гнев своего дедушки, который казался ему совершенно необоснованным. — Я ведь относился к вам с уважением, не так ли? — с тревогой спросил он. — И я вас не боюсь! — добавил он как бы между прочим.

Сэр Ричард пристально посмотрел на открытое лицо ребёнка, затем
гнев медленно сошёл с его лица, и он улыбнулся. В этом внуке было
что-то очень непосредственное, чем он не мог не восхищаться, и его позабавило, что мальчик откровенно
сказал, что не боится его. Очень многие люди боялись сэра
Ричард Гидли боялся вывести его из себя, потому что он был вспыльчивым и
нетерпимым, а также боялся его жестокого, язвительного языка, который был его
любимым оружием и которым он никогда не стеснялся пользоваться в своих
целях. Его домочадцы трепетали перед ним; его дочь, когда она
навещал его, никогда не осмеливался перечить ему ни в чём; жители деревни
боялись его; но этот бледный, хрупкий на вид мальчик смело стоял перед ним
и заявил, что не боится его!

"Я не сержусь," сказал он, "иначе я бы не хотел, чтобы ты пришёл ко мне завтра. Я пришлю за тобой карету в двенадцать часов,
и она отвезёт тебя обратно вечером. Вас устроит такой расклад?
- спросил он, поворачиваясь к мисс Уоррен.

Она сказала, что устроит; и после этого он откланялся, доктор
проводил его до кареты. Дик не обрадовался ни своей тете , ни своим
Дядя спросил его, что он думает о своём деде, потому что, по его личному мнению, сэр Ричард Гидли был крайне неприятным стариком.



Глава V

Мученик-монах

Поместье Гидли было домом семьи Гидли на протяжении нескольких сотен лет. Он располагался в укромной лощине примерно в полумиле от деревни Холтон и был окружён садами, за которыми простирались обширные угодья, когда-то бывшие частью обширного оленьего парка. В наши дни под прекрасными буками и древними дубами не было видно грациозных оленей с кроткими глазами, но это место было просто
Завелись кролики — они всё съели и даже забрались в сады и уничтожили там урожай.

Сам дом представлял собой серый особняк елизаветинской эпохи и был построен в форме буквы E в честь великой королевы Тюдор.
Он стоял на месте более старого здания, которое было религиозным сооружением до того, как Генрих VIII превратил его в руины, подарив поместье одному из своих любимых придворных, сэру Ричарду .Гидли. Именно сэр Ричард на старости лет построил нынешний дом. Его портрет можно было увидеть в картинной галерее
о котором упоминал доктор Уоррен, был представлен в придворном наряде, с напудренным лицом,
набитым ватой и украшенным драгоценностями.

 Маленький Дик подумал, что поместье действительно очень величественное, когда вышел из кареты своего дедушки на следующий день после своей первой встречи с сэром Ричардом и остановился, глядя на старое серое здание. Большую дубовую дверь открыла пожилая женщина в простом чёрном платье, которая, очевидно, ждала его, потому что она обняла его и поцеловала, прежде чем провести в дом. Он, естественно, удивился такой теплоте.
Она поздоровалась с ним и, с удивлением взглянув ему в лицо, увидела, что
её глаза улыбаются сквозь пелену слёз.

"Ты меня не знаешь," сказала она в ответ на его вопросительный взгляд, "но
я не могла не поцеловать тебя ради твоего отца. Я была его няней, когда он был маленьким, а теперь я экономка. Ты никогда не
услышать Сьюзен Моркам можно?"

"Ты Сьюзен Моркам можно?" спросил он.

Ему не хотелось говорить, что он никогда не слышал о ней раньше, потому что она
очевидно, думала, что он знает о ней все. Он снова задался вопросом, почему ему
ничего не рассказали о доме его отца. Конечно , его
отец когда-то жил в этом великолепном доме, хотя вряд ли мог себе это представить.
"Да, я Сьюзен Моркомб", - ответила она.

"Я Сьюзен Моркомб". - Но пойдемте; сэр Ричард
ожидает вас, и его нельзя заставлять ждать! - и она повела его за собой.
в столовую, где оставила Дика с его дедушкой.

Если старик и был рад видеть своего внука, то виду он не подал. Он сидел в кресле с высокой спинкой у открытого окна, держа в руке ежедневную газету.

"Ну что, Дик," сказал он, когда мальчик подошёл к нему, "значит, они
позволили тебе прийти!"

"Они?" переспросил Дик, вопросительно пожимая ему руку.
дедушка.

"Я имею в виду доктора и мисс Уоррен."

"О да! Они обещали, что я приеду. Дядя Теофилус сказал, что, по его мнению, отец этого хотел бы."

"Значит, ты сам не хотел приезжать?"

"Я… я… ну, нет!" — смущённо признался Дик.
"Надеюсь, это не грубо с моей стороны! — Я бы предпочёл, чтобы вы меня не спрашивали.

 — Вы совершенно правы, что высказываетесь. Я ненавижу лжецов, а тот, кто уклоняется от ответа, — такой же лжец, как и тот, кто намеренно говорит неправду. Если вы будете говорить правду, мы поладим.

 — Я всегда говорю правду, — сказал Дик, краснея, потому что
Дедушка смотрел на него с большим осуждением. «Теперь я рад, что
пришёл, — продолжил он. — Я и не подозревал, что ты живёшь в таком прекрасном
доме, дедушка! Какая большая комната — самая большая из всех,
в которых я когда-либо был! Она слишком велика для одного человека, не так ли?»

— «Хочешь обойти весь дом?» — спросил сэр Ричард,
игнорируя вопрос собеседника. — «Если хочешь, то потом. А сейчас садись,
я хочу с тобой поговорить».

[Иллюстрация: «Ну что, Дик, — сказал он, — значит, тебе разрешили прийти!»]

 Дик послушался и терпеливо ответил на все вопросы своего дедушки.
— в основном о его отце и жизни в Индии.

 — Значит, есть вероятность, что в следующем году полк отправят домой, если всё будет хорошо, — заметил сэр Ричард.  — Я бы сказал, что уже пора.  Почему ваша мать не привезла вас домой?  — резко спросил он.

"Она не могла оставить отца", - пояснил он"; и кроме того, это расходы
много денег, чтобы путешествовать из Индии в Англию, и отец не
много денег, ты знаешь!"

"Неужели?"

- Я думал, ты должен был это знать! - Воскликнул Дик,
глядя на дедушку с явным удивлением.

«В последние годы я мало что знал о своём сыне, — с горечью сказал старик. — Он оскорбил меня, и я так и не простил его!»

«Я не верю, что отец сделал что-то плохое!» — заявил Дик, сильно расстроенный, потому что считал, что бы ни сделал его отец, это было правильно.

«Тебя не спрашивали о твоём мнении, юный джентльмен!» — саркастически сказал ему сэр Ричард.

Дик почувствовал себя обиженным и оскорблённым. На глаза ему навернулись слёзы негодования, и
губы его задрожали, но он не заплакал. Сэр Ричард молча наблюдал за мальчиком, втайне восхищаясь его самообладанием; вскоре он заметил,
Дик, в свою очередь, наблюдал за ним.

"О чём ты думаешь?" — спросил он, поражённый задумчивым выражением,
появившимся в глазах внука.

"Я… я бы лучше не говорил!" — последовал уклончивый ответ.

"Почему?" — спросил старик.

"Если я скажу тебе, тебе может не понравиться. Ты можешь обидеться. Ты
такой— такой обидчивый!

Сэр Ричард рассмеялся, не без злобы. Откровенность мальчика не была
ему неприятна.

"Давай, высказываться", - сказал он повелительно, "скажи мне, что весомая
думал, было, сделать вас выглядеть так серьезно".

— Мне интересно, — сказал Дик с предельной серьёзностью, — если вы когда-нибудь скажете
«Отче наш!»

"Ты имеешь в виду молитву Господню? Конечно, каждый день моей жизни.
Почему?"

"Ты только что сказал, что так и не простил отца— за
что-то. Мама говорит, что если мы не прощаем, то не можем надеяться, что Бог простит нас.
и это издевательство - говорить "Отче наш". Вот что
Я имел в виду!"

Сэр Ричард побагровел. Он уже был готов взорваться от
гнева, но вспомнил, что заставил ребёнка высказать свои
мысли, и внезапно остыл.

"Вместо того, чтобы готовить тебя к военной службе, твоим родителям следовало бы отдать
тебя в проповедники, — усмехнулся он. — Когда-то был Гидли, который был
проповедник, и поскольку он не мог совать нос не в свое дело, его сожгли
на костре!

- О, пожалуйста, расскажите мне о нем! - нетерпеливо воскликнул Дик. "Я бы так хотел"
"очень хотел бы услышать, как это произошло!"

Сэр Ричард любил рассказывать о своей собственной семье, поэтому ему было приятно
рассказать эту историю. Соответственно, он начал:—

«Во времена правления королевы Марии — Кровавой Марии, как её называют в учебниках истории, — жил-был некий Пол Гидли, монах, младший сын сэра Ричарда Гидли, построившего этот дом. Он уехал за границу, в Голландию, и там познакомился с такими же монахами, как он сам, которые приехали в
Он пришёл к выводу, что Бог предназначил Библию для чтения всеми, а не только священниками и образованными людьми. Когда этот Пол Гидли вернулся в Англию, он начал проповедовать и говорить, что Римская церковь полна недостатков и что Иисус Христос — единственный, к кому нужно обращаться за спасением.

 — Он был совершенно прав, не так ли? — серьёзно сказал Дик. «Я уже слышал о таких людях, как он, — мама рассказывала мне о них. Некоторые из них были мучениками», — заключил он с благоговением на лице.

 «Пол Гидли был одним из них, — продолжил сэр Ричард, — он оскорбил главнокомандующего».
Римско-католической церкви в Англии, и его бросили в
тюрьму, чтобы у него было время подумать о целесообразности
отказаться от протестантской веры. Королева не хотела подписывать смертный приговор,
поскольку Гидли всегда были верными и преданными подданными; но
поскольку Пол Гидли отказался изменить свои взгляды, она была
вынуждена согласиться на его казнь. Так он погиб на костре —
сгорел заживо после почти часовой агонии, которую перенёс с
великим мужеством. Гидли никогда не были трусами! — глаза сэра Ричарда
засияли ярким светом, когда он заговорил, а маленький Дик
Он положил руку ему на колено и торжественно посмотрел на него.

"Это было до того, как построили этот дом," — продолжил старик. "Гидли
тогда жили примерно в миле отсюда. После смерти молодого
Пола Гидли сэр Ричард удалился от двора и жил в уединении,
пока не умерла королева Мария. Затем, когда Елизавета взошла на престол, он начал строить этот дом на месте старого монастыря, но не успел его достроить и умер. Сын завершил начатое отцом дело и вместе с семьёй и личными вещами, среди которых была красивая посуда и картины,
своих родителей и брата-мученика, переехал сюда жить. Старый дом
Гидли теперь превратился в фермерский дом; Осмелюсь предположить, что когда-нибудь вы его увидите
. Я скоро покажу тебе картинную галерею, но сейчас у меня время
обедать. Ты голоден?"

"Думаю, да", - признался мальчик, взглянув на стол, который
был накрыт на двоих. Сэр Ричард велел ему позвонить в колокольчик, и в ответ на его призыв появилась опрятная горничная, чтобы прислуживать им.

Сэр Ричард сел во главе стола, а его внук — справа от него.  Во время трапезы он украдкой наблюдал за мальчиком и
Он был доволен его поведением. Манеры Дика были непринуждёнными и утончёнными;
и хотя ему было что сказать, и он задавал десятки вопросов,
он не был слишком самоуверенным.

"Его хорошо воспитали," — сказал старик про себя; "полагаю, это заслуга его отца."
Вслух он сказал: "Полагаю, ваш отец часто брал вас с собой в Индию, да?"

«О, нет, — быстро ответил Дик, — папа всегда был так занят!
 Иногда мы с мамой целыми днями были одни! Вот почему я скучаю по маме больше, чем по папе, хотя я люблю их обоих одинаково! И я не могу
Я не могу не думать о том, что если мне так ужасно плохо из-за этого, то она, должно быть, чувствует то же самое!

Сэр Ричард хмыкнул, но ничего не ответил.

"Я жду письма от мамы, — продолжил Дик, и на его бледном лице появилась счастливая,
ожидающая улыбка. — Она сказала, что я скоро получу от неё весточку, и когда я напишу ей, мне будет о чём рассказать! О боже, как бы я хотела писать лучше!
 Вы не представляете, как плохо я пишу!

 «Ах!» — воскликнул старик, снисходительно улыбаясь. «Гидли чаще были солдатами, чем учёными! Ваш отец терпеть не мог писать письма».

«Обычно мама пишет за него письма, кроме официальных, ты же знаешь».

После обеда Дик напомнил дедушке о его обещании показать ему картинную галерею.

Сэр Ричард медленно поднялся по широкой дубовой лестнице, а Дик последовал за ним. Они шли по тёмному коридору, пока не дошли до тяжёлой двери, похожей на церковную, как подумал мальчик. Сэр Ричард поднял тяжёлую засовную дверь, и Дик последовал за ним в большую длинную комнату с окнами, забранными цветными стёклами, сквозь которые в комнату проникал мягкий летний свет. Дик почувствовал благоговение.
Дик окинул взглядом стены, обшитые дубовыми панелями и украшенные искусной резьбой, на которых в тяжёлых рамах висели портреты его предков.

Его внимание в первую очередь привлёк сэр Ричард Гидли, любимец короля Хэла, красивый джентльмен с карими глазами, каштановыми волосами и весёлой улыбкой на губах.

«Этот портрет был написан до того, как его сына убили, — сказал сэр Ричард, — когда он был молод и весел. Смотри, Дик, вот он, тот, кто развлекал короля Карла Первого, — красивый мужчина с локонами; а вот дама Марджери, его жена, — фрейлина».
до замужества она была королевой Генриеттой Марией. И еще
есть сэр Томас Гидли, которого Уильям, принц Оранский, не любил и которому
не доверял.

"Как это было?" - Спросил Дик.

- Потому что Гидли всегда поддерживали Стюартов, - ответил сэр Ричард
.

— О, я всё знаю о Стюартах! — воскликнул Дик. — Но я никогда не знал, что мои предки имели к ним какое-то отношение! Как странно!

— Вы должны гордиться своими предками, — сказал старик, довольный тем, что мальчик проявил такой живой интерес к информации, которую он ему рассказывал.

"Они были хорошими людьми?" — спросил Дик.

"Не все, но некоторые из них были. Хотя все они были храбрыми; многие из
они были солдатами, как твой отец".

"Я не видел сходства с мучеником, дедушка!"

"Нет".Сэр Ричард отдернул занавес, который висел перед большой
картина. "Это пол Gidley, мученик", - сказал он серьезно.

Дик посмотрел и увидел изображение монаха почти в натуральную величину.
Хрупкая фигура была облачена в традиционное монашеское одеяние того периода
; но именно лицо мученика завораживало
Дик — молодое лицо с темно-карими глазами и твердыми, но нежными губами,
широкий лоб и коротко подстриженные темные волосы.

— Видите, у него была тонзура, — сказал сэр Ричард. — Я имею в виду это круглое,
облысевшее место на голове, которое показывает, что он был посвящён в римско-
католическое служение. Он был монахом и лишился жизни, потому что
видел ошибки своей церкви и проповедовал против них.

— По-моему, он хорошо выглядит, — серьёзно сказал Дик. — И я уверен, что он был
храбрым! — Что это за цифры внизу картинки, дедушка?

 — Ты не можешь их разобрать?

 — Да, 1 5 5 5.

 — Это дата года, когда Пол Гидли принял мученическую смерть.

 Сэр Ричард перевёл взгляд с изображённого на картинке молодого монаха на
серьёзное лицо ребёнка, и было ли это только его воображением, или он действительно видел сходство между ними? У обоих были одинаковые карие глаза,
у обоих был одинаковый широкий серьёзный лоб, и старик задумался, не обладает ли его внук таким же храбрым духом, как Пол Гидли.

"Я уверен, что он был хорошим человеком, — уверенно сказал Дик.
"Мне его портрет нравится больше всех остальных!"

— Что, лучше, чем этот весёлый кавалер! — воскликнул сэр Ричард, смеясь.
 — Ты же не хочешь сказать, что предпочитаешь Пола Гидли, мученика, его
прекрасным родственникам!

 — Да, предпочитаю.  И я думаю, что он бы понравился маме больше всех.  Она когда-нибудь
— Здесь? — внезапно спросил он.

 — Никогда!

Сэр Ричард опустил занавеску перед картиной, и вскоре они снова спустились вниз, где Дика передали Сьюзен
Моркомб, чтобы она показала ему дом.  В тот день мальчик увидел много интересного, но больше всего ему запомнилась история о монахе-мученике, чьё лицо прочно запечатлелось в его памяти.



 Глава VI

ВОПРОС, НА КОТОРЫЙ НЕТ ОТВЕТА

Прошло совсем немного дней после приезда Дика в Холтон, прежде чем
он почувствовал себя как дома в доме № 8 по Фор-стрит. Каждое утро он
Он сопровождал доктора во время его визитов и вскоре стал говорить с ним без особой сдержанности. Он рассказал ему о своих впечатлениях от поместья и признался, что не очень-то любит своего деда, после чего доктор Уоррен посоветовал ему не торопиться с выводами о сэре Ричарде.

"Как вы думаете, мой дедушка снова попросит меня провести с ним день
?" - Спросил дик мисс Уоррен однажды днем, когда они шли рядом по деревенской улице
по дороге на почту.

"Я действительно не могу сказать, моя дорогая", - ответила она. "Он что-нибудь говорил"
"об этом?"

— Нет, ничего. Какой же большой этот особняк, не так ли? Теперь я понимаю, что имела в виду мама, когда говорила, что дедушке, должно быть, одиноко;
в таком большом доме одиноко любому! Ты когда-нибудь навещаешь его, тётя Мэри Энн?

— Навещаешь твоего дедушку? Нет, дорогая, никогда!

— Почему? — спросил Дик. — Полагаю, он вам не нравится? — добавил он,
поразмыслив с минуту, поскольку мисс Уоррен ничего не ответила.

 — О, дело не в этом! — поспешно воскликнула она. — Я никогда особо не
знакома с сэром Ричардом. Понимаете, Дик, он не очень общителен, и
хотя ваш дядя Теофилус ухаживает за ним, когда он болен, мы не можем
называй его нашим другом. Он никогда не переступал наш порог, пока не пришёл к тебе на днях.

 — О! — воскликнул Дик с большим удивлением. — Не хочешь ли ты посмотреть на особняк, тётя Мэри Энн?

 — Да, хочу, — согласилась мисс Уоррен, — но я прошу тебя, Дик, никогда не говори твоему дедушке, что я так сказала. Дело в том, дорогая, что сэр Ричард
находится в ином положении в обществе, чем мы — твой дядя Теофилус
и я. Полагаю, ты не понимаешь, что я имею в виду, и это
немного трудно объяснить. Твой дядя Теофилус — всего лишь
трудолюбивый хирург, а твой дедушка — крупный землевладелец
и деревенский джентльмен.

 «Но дядя Теофилус тоже джентльмен!» — воскликнул Дик,
удивлённо глядя на мисс Уоррен. «Я думаю, он гораздо более
джентльмен, чем дедушка! Дядя Теофилус всегда добр и
вежлив с людьми, а в тот день, когда я был с дедушкой, он был
так груб со слугами — таким неприятным и противным, каким только
мог быть! Мама говорит, что настоящий джентльмен никогда не делает ничего, что могло бы причинить
людям боль. О, тётя Мэри Энн, я вовсе не называю дедушку джентльменом!

 — Тише! Ты не должна так говорить! — возразила мисс Уоррен, глядя
Он был очень расстроен. «Мальчикам не следует так поспешно судить о взрослых. Ты всегда должен относиться к сэру Ричарду с уважением, потому что он твой дедушка и старик. На днях он был очень добр к тебе, не так ли? Он сам показал тебе картинную галерею, так что, очевидно, он старался развлечь тебя».

— Он сказал мне, что я должен гордиться своими предками, — задумчиво заметил Дик.
— Но не все они были хорошими, — сказал он.

— Ты можешь гордиться хорошими, — с улыбкой ответила мисс Уоррен.
— Как ты гордишься своим отцом.

— О, папа великолепен! — воскликнул Дик, и его глаза засияли. — Конечно,
я горжусь им! Я хочу вырасти таким же, как он, если смогу!

— Что ж, ты можешь гордиться своими предками, которые жили достойно
и были честными, благородными людьми. Например, Пол
Гидли, который умер ради истины.

— «Хотела бы я, чтобы ты увидела его фотографию, тётя Мэри Энн! О, вот мы и в почтовом отделении!»

Они вошли, и мисс Тиди поприветствовала их, стоя за прилавком.

"Добрый день, мэм! Добрый день, сэр! Я объявляю, что молодой
джентльмен выглядит уже лучше. Вы видели сэра Ричарда Гидли
когда шли по улице? Нет! Теперь скажите, как вы могли его не заметить?,
Интересно? Он был здесь всего пять минут назад!

"Мы нигде не заметили его кареты", - заметила мисс Уоррен.

"Он идет пешком", - ответила мисс Тиди. — Я всегда говорю, что, несмотря на его возраст, он — лучший мужчина в округе. Ах! — она наклонилась через прилавок и пристально посмотрела на Дика, — как я сказала доктору на днях, ваш маленький племянник — настоящий Гидли, до последнего дюйма.

 — Он похож на своего отца чертами лица, — согласилась мисс Уоррен, — но он
Он тоже похож на свою мать. Если можно, я возьму немного почтовой бумаги.

Пока мисс Уоррен выбирала то, что ей было нужно, почтмейстерша
продолжала болтать. Она видела, как маленький Дик проезжал мимо в
карете сэра Ричарда, и хотела бы знать, как его приняли в поместье. Однако она ограничилась тем, что спросила его,
понравился ли ему дом его дедушки и видел ли он когда-нибудь в Индии
такое прекрасное жилище.

"Нет, никогда," — быстро ответил Дик. "Я думаю, это прекрасное место,
но слишком большое для одного человека."

"Так," Мисс аккуратный соглашаются, хохоча. "И Сэр Ричард держит только
несколько женщин-служащих теперь вместо надлежащее учреждение. Я часто
думаю, что это неправильно, что в доме не должно быть трудоспособного мужчины.
Гроувз, кучер, живет в сторожке, а конюх спит
над конюшнями, сразу за домом. Предположим, что угодно
случится — кража со взломом или пожар!

"Мы должны надеяться, что ничего подобного никогда не случится", - сказала мисс Уоррен
улыбнувшись озабоченному выражению лица мисс Тайди. "Я думаю,
это все, что мне нужно на сегодня".

"Спасибо, мэм. Я отправлю посылку вам домой сегодня вечером".
— Добрый вечер. Добрый день, мэм! Осмелюсь предположить, что вы встретите сэра Ричарда
до того, как доберётесь до дома; он, должно быть, был в магазине, когда вы шли по улице.

Но, как оказалось, мисс Уоррен вовсе не стремилась встретиться с
сэром Ричардом. Поэтому она повернула в сторону пляжа,
где нашла тенистое место и села отдохнуть, пока её маленький племянник
гулял неподалёку.

Море всегда привлекало Дика. Сегодня, когда прилив
закончился, он бродил между скалами, радуясь найденным
сокровищам — красивым ракушкам, изящным
анемоны и морские водоросли разных оттенков; но, в конце концов, устав, он вернулся к мисс Уоррен, и вскоре они направились домой.

 Почти первым, кого они встретили на деревенской улице, был сэр
Ричард Гидли. Он вежливо приподнял шляпу перед мисс Уоррен и
объяснил, что заходил в дом доктора, чтобы справиться о его внуке.

— О, я чувствую себя прекрасно, спасибо, — весело сказал Дик. — Мы с тётей Мэри Энн
были на пляже, там так красиво!

 — Когда ты снова приедешь ко мне? — спросил старик, нахмурившись.
лицо для смягчения немного, как и его глаза встретились с глазами его внука, которые были
в отношении его открыто и безбоязненно.

"Всякий раз, когда вам нравится, дед", - ответил Дик вежливо.

"Я дам тебе приглашение. Приезжайте в усадьбу, когда вы
пожалуйста, и вы должны приветствоваться. Я полагаю, вы не узнавая
свой путь о районном теперь, а?"

"О, да! Каждое утро я езжу с дядей Теофилусом. Иногда
он разрешает мне вести машину, и он говорит, что со временем я стану отличным
шофёром! Мы часто проезжаем мимо поместья. Я бы нашёл туда дорогу
— Я бы и сама могла, я знаю. Мне бы хотелось снова посмотреть картинную галерею.

— Что ж, попросите доктора Уоррена время от времени подбрасывать вас до моего дома, —
любезно сказал сэр Ричард. — Полагаю, вы не возражаете? —
добавил он, повернувшись к мисс Уоррен.

 — О, нет, — ответила она. «Я скажу своему брату, и я уверена, что он сделает так, как вы просите».

«А если мальчик мне надоест, я могу отослать его», — заметил сэр Ричард.
«Но он не кажется шумным ребёнком. Он выглядит лучше, чем раньше, мисс Уоррен».

«Я рада, что вы так думаете», — ответила она, и её тон стал более
сердечный; «Мой брат надеется, что он очень скоро окрепнет. Мы хотим, чтобы этим летом он проводил большую часть времени на свежем воздухе».

Сэр Ричард одобрительно кивнул и отошёл, а мисс Уоррен и Дик вернулись домой пить чай. Маленький мальчик удивился, почему его тётя выглядела такой смущённой, когда разговаривала с его дедушкой, но не стал спрашивать её об этом.

Было несколько озадачивших его вещей, о которых он не хотел говорить ни с тётей Мэри Энн, ни с дядей Теофилусом, но в ту ночь он решил расспросить последнего кое о чём из этого
моменты, которые привели его в замешательство. Поэтому, когда доктор нанес ему
свой обычный визит после того, как он был в постели, он начал освобождать себя от бремени
своего разума.

"Дядя Теофилус, я хочу задать тебе несколько вопросов", - начал он серьезно.
"и рассказать тебе кое-что, что дедушка сказал мне, когда
Я был в Мэнор-Хаусе на днях; потому что я не могу не думать об этом.
и это делает меня очень несчастным. Он сказал, что отец его оскорбил — о, я ненавидел его за эти слова. Я не верю, что отец мог сделать что-то плохое. Вы же так не думаете, да?

 «Иногда мы все поступаем неправильно», — ответил доктор Уоррен после небольшой паузы.
— Но я, конечно, не верю, что твой отец намеренно сделал что-то плохое, если ты это имеешь в виду. Знаешь, Дик, не все люди думают одинаково, и это факт, что твой отец оскорбил сэра Ричарда.

 — Не хочешь ли ты рассказать мне, что сделал отец? — взволнованно спросил Дик.

  — Нет, мой мальчик, если бы твой отец хотел, чтобы ты знал, он бы тебе сказал. Я удивлён, что сэр Ричард упомянул об этом.

«Он был так зол из-за этого, особенно когда я сказал, что не верю, что отец сделал что-то плохое».

«Что ж, тебе не нужно спорить об этом, тем более что ты не знаешь фактов».

"Он сказал, что не простил отца!" Дик возмущенно вскричал. "Как
он может быть таким злым!"

"Пожалуйста, Боже, когда-нибудь он простит его", - искренне сказал доктор Уоррен.
"А пока не беспокойся об этом, будь хорошим мальчиком! Постарайся
забыть об этом!"

"Меня так много всего беспокоит", - со вздохом признал Дик. «Очень странно, что мама не сказала мне, что дедушка был зол на папу.
Может, она не знает?»

«Да, знает, но не хотела, чтобы ты знала. Вот почему я хочу, чтобы ты оставила это. Я уверен, что твои родители хотели бы, чтобы ты…»
IT. Я уверен, что вы будете задавать вопросы, которые они предпочли бы не иметь
ответил. Итак, что еще ты хочешь мне сказать? Я вижу там
что-то другое на уме?"

"Так странно, что мама никогда не рассказывала мне о Поместье,
Дядя Теофилус!"

"Совсем не странно! Она никогда не была в стенах Поместья
Хаус в ее жизни, и, я полагаю, только однажды видела сэра Ричарда, чтобы поговорить с ним
. Он был за границей, когда твои родители поженились.

Дик не был доволен; но он заметил доктор Уоррен хотел сказать ему
не больше, так что он мудро воздержался от дальнейших вопросов.

— По-моему, теперь ты чувствуешь себя с нами как дома, —
продолжил доктор, меняя тему разговора. — Ты счастливее, чем был раньше, не так ли?

— О да! — искренне ответил Дик. — Вы с тётей Мэри Энн такие
добрые — мама говорила, что вы такие! О, дядя Теофилус, я не могу передать, как я благодарен дедушке за то, что он не хотел, чтобы я жил в особняке! Я уверен, что мне следовало бы сбежать!

 «Нет, мой мальчик, я уверен, что ты не сделал бы ничего плохого или глупого, если бы долг призвал тебя туда; но что есть, то есть, и это всегда к лучшему».
ты знаешь. Мы уже достаточно долго разговаривали, поэтому я скажу:
спокойной ночи.

- Спокойной ночи! Дик вернулся, закрыл глаза и принял решение
постараться больше не думать о проступке своего отца и
о непрощении деда.

Тем временем доктор Уоррен спустился вниз и повторил вышесказанное
разговор со своей сестрой.

«Я не могу понять, как сэр Ричард мог быть настолько неразумным, чтобы так говорить о своём сыне, — раздражённо сказал он в заключение, — но это на него похоже — не считаться с чувствами других. Я не мог сказать Дику, что его
дедушка считал, что его мать ниже отца по положению.
Право, я не могу понять, как старик может быть таким озлобленным и
непростительным!

«Он не был бы таким, если бы по-настоящему знал Маргарет», — ответила мисс Уоррен,
её лицо вспыхнуло от негодования. «Он гордый, неприятный старик, —
продолжала она, её гнев нарастал, — и я не выношу его! Полагаю, мы должны позволять Дику время от времени навещать его?»
«Надеюсь, он не внушит мальчику дурные мысли!»

«Что ты имеешь в виду?» — с тревогой спросил её брат.

«Я имею в виду, что надеюсь, он не научит его быть гордым и властным»
как и он сам. В настоящее время Дик — такой милый, очаровательный малыш, и Маргарет, очевидно, приложила немало усилий, чтобы сделать его хорошим и послушным. Представьте себе, Теофилус, она научила его той самой молитве, которой я научила её, когда она ещё только шепелявила. Вчера вечером я слышала, как Дик её произносил:

"'Милостивый Иисус, кроткий и мягкий.'"

"Вы, должно быть, часто слышали, как она это повторяла".

Доктор кивнул, в то время как облако тревожных раздумий покинуло его лицо,
и он улыбнулся своей медленной, милой улыбкой. "Мы не будем беспокоиться о последствиях
Учение сэра Ричарда, возможно, подействовало на Дика, - сказал он. - мальчик любит
его мать и вспомнит, чему она его научила. Возможно,
вместо того, чтобы причинять Дику вред, сэр Ричард может принести Дику пользу."



ГЛАВА VII

СЭР РИЧАРД РАССКАЗЫВАЕТ ДИКУ О СЕКРЕТНОМ ПРОХОДЕ

Был очень жаркий июльский день, и сэр Ричард Гидли
дремал после обеда в своём любимом кресле с высокой спинкой
в столовой особняка, прикрыв лицо платком, чтобы его не кусали мухи.
Из низкого открытого окна доносилось сонное жужжание насекомых и
аромат роз, миньонетт и лилий, но сэр Ричард не замечал ни запаха, ни
какое-то время он пребывал в стране грёз — не
очень приятных, судя по всему, потому что он беспокойно ворочался
и что-то бормотал с явным недовольством.

Наконец через открытое окно донёсся необычный звук — весёлый детский
смех, полный радости и жизни. Этот странный звук
сразу же разбудил сэра Ричарда. Он снял с лица платок
и прислушался, но вокруг было тихо.

«Мне показалось, что я слышал чей-то смех», — пробормотал он. «Наверное, мне это приснилось.
Мне показалось, что это мог быть Дик, пришедший навестить меня
наконец-то. Пух, как я думаю об этом мальчике! Прошло три дня с тех пор, как я встретил
его и мисс Уоррен в деревне, и с тех пор я его не видел и ничего о нем не слышал
! Неужели Уоррены намеренно держат его подальше,
Интересно? Нет, я не думаю, что они сделали бы это! Ах! вот оно,
опять! Я не ошибся!

Сэр Ричард поспешно встал и подошел к окну. Открывшаяся сцена
невольная улыбка появилась у него на губах. На лужайке стояли
две фигуры — его внук и его любимая собака Неро, большая черная
Ньюфаундленд. У пса, сидевшего на задних лапах, была украшена голова
в широкополой матросской шляпе Дика, а маленький мальчик стоял на коленях рядом с ним и смеялся. Обычно Неро не терпел вмешательства чужаков, но по какой-то причине, известной только ему, он очень привязался к Дику и позволял ему больше, чем другим людям.

"Привет!" — крикнул сэр Ричард, выходя в сад. — Вы с Неро стали друзьями?

Дик вскочил на ноги при звуке голоса своего дедушки и, выпрямившись во весь свой невысокий рост, торжественно поднял руку в воинском салюте. Затем он снял шляпу с головы Нерона и
поспешил навстречу сэру Ричарду, а собака бежала за ним по пятам.

"Да," весело ответил он, "мы подружились. Как
дела, дедушка? Я пришёл один — то есть из
сторожки — дядя Теофилус оставил меня там. Я сказал, что сам найду дорогу
до дома!"

"Вы только что приехали?" спросил сэр Ричард.

- О нет, я пробыл здесь довольно долго! Однако я не подошел к той
двери; я заглянул в окно и увидел тебя с
носовым платком на лице и догадался, что ты спишь. Я подумал
Мне лучше не беспокоить вас, поэтому я собирался спокойно подождать, пока вы
проснулся, но Неро не свернули за угол дома, и я
играть с ним. Какой веселый пес, дед!"

"Да; но я не знаю, что он ухаживал за детьми. Ты не боялся
его?

"Нет, в самом деле! Я поговорил с ним, и он сразу подошел ко мне, виляя своим
хвостом. Я протянул ему тыльную сторону ладони, как видел, что делает отец с незнакомыми собаками. Он обнюхал её, а потом лизнул. Как только он это сделал, я понял, что с ним всё в порядке.

 Дик обнял огромного пса за шею, и прекрасное создание с любовью посмотрело на него.

«Ну вот, дедушка!» — радостно воскликнул мальчик. «Разве ты не видишь, что я ему нравлюсь? Посмотри на его улыбку! Какие у него красивые глаза — прямо как янтарное ожерелье, которое носила моя бабушка! О, дорогой Неро!»

Сэр Ричард сел на скамейку, и Дик занял место его
стороне, в то время как Неро положил голову на колено своего нового друга, и смотрели
с него пристального взгляда с его янтарными глазами.

"Значит, вам не составило труда найти дорогу из сторожки", - сказал сэр
Ричард. "Я начал думать, что доктор Уоррен и его сестра
хотели оставить вас при себе. Вы не торопились приходить
и увидеться со мной!

«Ты ждал меня раньше?» — удивлённо спросил Дик. «Конечно,
я бы пришёл, если бы знал! Но я действительно был очень занят
в последние несколько дней!»

«В самом деле! Чем ты занимался?»

«Помогаю тёте Мэри Энн в саду, например, смываю насекомых с роз и подвязываю гвоздики. О, кстати,
у нас есть три цыплёнка-бантам! Они вылупились только вчера,
и мы так за них переживали! Тётя Мэри Энн почти решила, что одно яйцо
пустое, но это было не так — цыплёнок вылупился как надо.
— И всё же он не такой крепкий, как два других. Ты ведь не держишь карликовых собак, не так ли?

 — Нет, не держу, — ответил сэр Ричард, забавляясь болтовнёй внука. — Чем ещё ты занимался?

 — О, я написал матери и отцу. Я начал письмо несколько дней назад и закончил его вчера вечером. Дядя Теофилус помог мне с правописанием — он тоже писал. И, дедушка, я не видела тебя с тех пор, как
получила весточку из Индии, не так ли?

«Нет».

«Я получила такое прекрасное письмо от мамы и несколько слов от
отца в конце, как он всегда говорит, знаешь ли».

— Что он всегда говорит? — с любопытством спросил сэр Ричард, не сводя глаз с меняющегося лица мальчика, которое дрожало от сдерживаемых эмоций, когда он говорил о своих родителях.

 — Будь храбрым мальчиком! Да благословит тебя Бог! — хриплым голосом процитировал Дик. Он поспешно провёл тыльной стороной ладони по глазам, но не смог сдержать вздох, похожий на всхлип. Он стиснул зубы
и решил, что не заплачет, если сможет;
дедушка счёл бы его таким ребёнком!

"Доктор Уоррен и его сестра добры к тебе?" — резко спросил старик.

— О да, — с жаром ответил Дик, — конечно, они такие! Они очень добрые! Понимаете, — доверительно продолжил он, — они заботились о маме, когда она была маленькой, а теперь они будут заботиться обо мне, пока мама и папа не вернутся домой.

— Несомненно, они очень достойные люди! — сухо заметил сэр Ричард.

Дик озадаченно посмотрел на лицо своего дедушки, потому что не
понял его тона, хотя тот почему-то его раздражал. Он покраснел
и отвернулся, размышляя, возможно ли, чтобы
сэр Ричард не любил тётю Мэри Энн и дядю Феофила. Но это было
Он не умел долго молчать, поэтому вскоре возобновил разговор.

"Это прекрасное место, — заметил он, восхищённо оглядываясь по сторонам, — но я думаю, что вам, должно быть, очень одиноко здесь, совсем одному, не так ли, дедушка?"

"Иногда бывает скучно, — признал сэр Ричард. "Ко мне редко приходят гости. В августе, я думаю, моя дочь и её дети приедут сюда на месяц — ваша тётя Арабелла, миссис Комптон, и ваши кузены, Рут и Лайонел. Рут примерно вашего возраста, Лайонел на год или около того старше. Я надеюсь, вы подружитесь с ними.

"Я не знал, что у меня есть кузены", - ответил Дик, "но я очень
рад". Он улыбался от удовольствия при мысли о встрече с этими
своими родственниками. "И я очень рад, что один из них - мальчик!" - добавил он.

- Мне говорили, что Рут - настоящая хулиганка, - продолжал сэр Ричард.
- А Лайонел - властный, жизнерадостный мальчик. Но они не мешают мне, когда находятся здесь; их мать, по крайней мере, в моём присутствии, умудряется держать их в узде, хотя Сьюзен
Моркомб утверждает, что она их избаловала. Я надеюсь, что вы будете видеться со своими кузенами как можно чаще; общество детей вашего возраста
Это пойдёт тебе на пользу. Не забывай, что ты не хуже Лайонела, и помни, что у тебя в этом доме столько же прав — нет, даже больше, — сколько у него.

Дик выглядел явно озадаченным, и, заметив это, его дедушка
объяснил, что он имел в виду.

«Однажды это станет твоим домом, — серьёзно сказал он. — Твой отец унаследует это имущество от меня, а ты унаследуешь его от него.
Оглянись вокруг и подумай, что это значит». Всё, что ты видишь, однажды
станет твоим. Ты будешь здесь хозяином.

Дик, похоже, не был так уж впечатлён этой информацией, как его отец.
дедушка думал, что так и будет. Он сидел молча, обдумывая этот вопрос
в своем юном уме, все больше и больше озадачиваясь.

"Ну что ж", - воскликнул наконец сэр Ричард довольно раздраженно. "Ты не
понравилось? Я думал, что вы бы были рады
идея довольно важное лицо. Думать, что твой отец
принесла тебя в неведении о своей истинной позиции! И все же он
всегда заявлял, что любит свой дом! Я слышал, как он говорил, что нет
места, более дорогого ему, чем поместье! Я помню, когда он был маленьким мальчиком, не больше тебя, он находил бесконечное удовольствие
в поисках тайного хода и…

«Что это?» — спросил Дик, и на его лице отразился больший интерес, чем
тогда, когда его дед пытался воодушевить его перспективами на будущее.

«Говорят, что из этого дома в сторону моря ведёт туннель — тайный ход», — объяснил сэр Ричард. «Возможно, это было сделано во время постройки дома или позже, во время гражданских войн, когда Гидли встали на сторону короля. В деревне живёт очень старый человек по имени Гранфер Коул, который часто рассказывал мне, что помнит, как в детстве слышал, как его отец говорил о светской«Проход, который затем использовался контрабандистами для сокрытия
контрабандных товаров».

«Что такое контрабандные товары?» — спросил Дик.

«Товары, привезённые из других стран, с которых никогда не платили налоги. Сто лет назад вдоль этого побережья совершалось множество контрабандных сделок. Шелк, вино, бренди и многие другие товары тайно доставлялись сюда под покровом ночи, чтобы избежать уплаты таможенных пошлин. Это было мошенничеством, но даже джентльмены того времени не гнушались оказывать в этом помощь.
что, и хозяин этого дома, несомненно, был одним из тех, кто намеренно закрывал глаза на проделки контрабандистов. Тайный ход, должно быть, был отличным местом для укрытия контрабандистов и их сокровищ. Грэнфер Коул говорит, что помнит времена, когда в Холтоне не было ни одного дома, даже самого скромного, где бы не хранился запас лучшего
Французский бренди; его можно было достать по дешевке, потому что все были в сговоре с контрабандистами.

— Контрабандисты были хорошими людьми? — спросил Дик.

Сэр Ричард саркастически улыбнулся и покачал головой в ответ: —

«Они не были ни честными, ни законопослушными, но они были смелыми, и у них было много сторонников даже среди высших классов».

«Но если они не были честными, то почему они нравились людям?» Затем, поскольку
сэр Ричард ничего не ответил, Дик воскликнул: «Как бы я хотел увидеть этот тайный ход! Ты хоть представляешь, где он, дедушка?»

«Ни малейшего представления!» Я не сомневаюсь, что вход в туннель со стороны
моря завален камнями и щебнем; я не знаю, где находится другой вход,
хотя много раз пытался его найти
подумать только, где это может быть, а раньше был твой отец.
постоянно обыскивал полы и стены подвалов под домом.
в надежде найти там вход, но все без толку. Если
там есть проход, и я считаю, что нет, она должна быть больше, чем
полмили в длину!"

"Ах, какое чудесное место!" Дик плакал взахлеб. "Могу я
рассказать тете Мэри Энн и дяде Теофилусу о потайном ходе, когда
Я иду домой?

 — Конечно, — беспечно ответил сэр Ричард, — хотя, полагаю, они знают об этом столько же, сколько и я! Кстати, доктор Уоррен собирается
«Он заберёт тебя или мне придётся отправить тебя домой?»

«О, дядя Теофилус сказал, что заберёт меня около семи!
Можно я посмотрю картинную галерею перед уходом, дедушка?»

«Да. Иди в дом и найди Сьюзен Моркомб. Скажи ей, чтобы она приготовила чай в столовой». Ты можешь бродить по дому, где тебе вздумается, если не будешь шалить.

Дик поблагодарил дедушку и отправился на поиски Сьюзен
Моркомб, войдя в дом через окно столовой. Неро последовал за ним, а сэр Ричард остался сидеть на скамейке в саду.
ещё немного. Старик чувствовал себя гораздо лучше с тех пор, как
пришёл его гость. Ему было приятно видеть, с каким интересом
Дик слушал их разговор, хотя он и был несколько разочарован тем,
что мальчик не выказал особого удовольствия, узнав, что однажды
станет владельцем особняка.
 Конечно, это было бы хорошим наследством! Гордость и удовлетворение
смешались в сердце сэра Ричарда, когда он оглядел свой
древний дом и прекрасный пейзаж, раскинувшийся перед ним.
Он был доволен своим внуком больше, чем когда-либо в тот день
когда он впервые встретил его в гостиной доктора;
тогда он видел лишь маленького бледного мальчика; теперь же он распознал
храбрый дух, который одушевлял хрупкое тело, и был более
доволен.

Тем временем Дик в компании Сьюзен Моркомб во второй раз
посещал картинную галерею, задавая десятки вопросов и получая
много информации взамен. Затем он выпил великолепный чай
с малиной и сливками и ещё раз поговорил с дедушкой
перед тем, как доктор Уоррен приехал на своей двуколке, чтобы увезти его.

"Приходи ещё! Приходи, когда захочешь!" — сказал сэр Ричард Дику после того, как тот ушёл.
перебросился парой слов с доктором.

"О, спасибо!" — ответил мальчик, думая о том, каким приятным показался ему дедушка сегодня, в отличие от его первого визита в поместье.  "Мне так понравилось! Можно я скоро приду снова?"

"Да," — кивнул старик с довольным видом. Он повернулся к доктору Уоррену и добавил: «Ребёнок выглядит более бодрым и сильным!»

«Что ж, основа достаточно прочная, — шутливо ответил доктор, —
и на ней можно строить; скоро мы нарастим немного мяса на его костях!»

Сэр Ричард смотрел, как повозка медленно исчезает из виду,
Светлячок, как обычно, не торопился. В тот момент он почти пожалел,
что согласился поселить своего внука в поместье; теперь, когда он уехал,
сэр Ричард почувствовал себя одиноко. Неро подошёл и ткнулся холодным влажным носом
в руку хозяина, глядя на старика своими выразительными глазами.

- Тебе жаль, что твой товарищ по играм ушел? - спросил сэр Ричард,
нежно поглаживая своего любимца по голове. - Тебе бы тоже хотелось, чтобы он
остался? Не бери в голову, Неро, он придет снова!



ГЛАВА VIII

УТРЕННЯЯ ПОЕЗДКА

- Сэр Ричард говорил тебе что-нибудь о том, что ожидает
посетителей в следующем месяце, Дик? - Спросила мисс Уоррен за завтраком.
на следующее утро. - Обычно в августе у него гостят его дочь и ее дети
. Интересно, приедут ли они в этом
году?

- Да, он сказал, что приедут, - ответил Дик. «Я собиралась рассказать тебе
прошлой ночью, но так много думала о тайном проходе, что забыла обо всём остальном. Дедушка почти ничего не рассказывал мне о них!»

«Дети болели корью, когда были в поместье в прошлый раз»
— Летом, — сказала мисс Уоррен. — Вы ведь считали их милыми детьми, не так ли, Теофилус?

 — Да, насколько я мог судить по тому немногому, что я о них видел. Их мать говорила, что они надоедливые, но, возможно, это потому, что они были не очень больны, а только достаточно слабы, чтобы злиться и суетиться, — ответил доктор с лёгкой улыбкой. — Значит, они снова приедут этим летом, да? Это будет приятно для тебя,
Дик!

«Дедушка сказал, что надеется, что я с ними подружусь», —
заметил Дик. «Какая тётя Арабелла, дядя Теофилус?»

Доктор Уоррен помедлил и, прежде чем ответить, взглянул на сестру;
но она не отрывала глаз от своей тарелки и, казалось, была рада, что он взял разговор на себя.

"Миссис Комптон похожа на вашего отца внешне,"
— наконец ответил он. "Она высокая и красивая, с властными манерами."

"О, если она похожа на отца..." — начал Дик, но его дядя продолжил:
—

«Она на несколько лет старше вашего отца и вышла замуж раньше, чем он. Её муж, адвокат, умер вскоре после рождения её маленькой дочери. Миссис Комптон живёт в Лондоне, в Хэмпстеде.
Я слышал, как она говорила, что ей не нравится деревня; тем не менее, она навещает
своего отца каждый год, когда у ее детей каникулы после школы
летом. Я не сомневаюсь, она любопытно на нее посмотреть
племянник", - заключил он, с ласковой взгляд на Дика.

"Знает ли она мать?" маленький мальчик спросил с нетерпением.

- Нет, миссис Комптон и твоя мать никогда не встречались.

Дик выглядел разочарованным. Мисс Уоррен теперь присоединилась к разговору,
который она ловко перевела на другую тему.

Позже, когда Дик ехал с доктором Уорреном, он рассказал ему обо всём
Сэр Ричард сказал, что он станет будущим владельцем поместья. Доктор молча слушал, но, когда он почти слово в слово повторил разговор, который состоялся между Диком и его дедом, он остановил «Файрфлай». Они находились на вершине холма, с которого открывался вид на деревню с одной стороны и на голубые воды Ла-Манша с другой, а в лесистой долине внизу, на расстоянии полумили, виднелись трубы поместья.

«Вы видите эти широкие луга и зелёные пастбища?» — спросил доктор Уоррен.
«А эти великолепные леса? Оглянись вокруг, Дик; насколько хватает глаз, земля принадлежит твоему дедушке; со временем она достанется твоему отцу, а если ты доживёшь, то однажды станет твоей». Но когда
вы думаете о земных благах, которые станут вашим наследием,
не забывайте, что они будут принадлежать вам лишь некоторое время,
что со временем они ускользнут из ваших рук, и ваша доля будет там,
где ни деньги, ни мирское положение, ни что-либо из того, что
люди ценят здесь, не имеют никакого значения. «Глаз не видел, и ухо не слышало,
ни в сердце человека не вошло то, что уготовал Бог любящим Его! Помните об этом и не позволяйте мыслям о вашем наследии в этой жизни встать между вами и Царством Божьим! Помните ли вы историю о юноше, который пришёл к Христу и спросил Его, что ему делать, чтобы наследовать вечную жизнь?

— О да! — воскликнул Дик. — Я знаю! Юноша сказал, что с юности соблюдал все заповеди, и Иисус велел ему продать всё, что у него есть, и отдать деньги бедным. Юноша очень опечалился.

— А вы помните, почему он был так печален? — серьёзно спросил доктор Уоррен.


"Да, потому что он был очень богат."

"Именно. У него было много земных благ, которые он ценил больше, чем место в Царстве Божьем. Он, несомненно, гордился своим богатством;
вероятно, из-за них люди думали о нём лучше, и хотя он притворялся, что готов на всё, чтобы унаследовать вечную жизнь, ему не хватало смиренного доверия истинного христианина, который готов отдать всё ради Бога. Теперь, Дик, ты, наверное, удивляешься, почему я так серьёзно и подробно говорю с тобой об этом.
но вы столкнётесь со множеством искушений, с которыми вам никогда бы не пришлось столкнуться, если бы вы родились в другом сословии — если бы у вас не было никаких ожиданий. У вас будет искушение гордиться своим древним именем, положением, которое ваша семья всегда занимала в графстве, и я хочу предупредить вас, чтобы вы не позволяли этой гордости взять над вами верх. Сэр Ричард…

 — О, я думаю, он ужасно гордый! — перебил Дик. «Он говорит так, будто он
и есть, даже когда он в хорошем настроении! Я не хочу быть
таким, как дедушка! О, дядя Теофилус, ты же не думаешь, что я когда-нибудь
ты ведь не такой, как он? Я уверена, что отец не такой! Отец не стал бы так разговаривать с людьми, как дедушка!

 «Нет, я уверена, что не стал бы! Но мы не будем обсуждать твоего дедушку; если он гордый, то у него много прекрасных качеств.
 Все знают, что он — сама честь!»

— Но он очень несправедлив, — со вздохом сказал Дик. — По-моему, это ужасно! Неудивительно, что он такой сердитый и несчастный!

Доктор Уоррен ничего не ответил, потому что не хотел говорить мальчику ничего плохого о
сэре Ричарде. Он слегка тронул Огненного кнутом, и вскоре они уже спускались с холма в сторону деревни. Дик
продолжал выглядеть очень задумчивым; но наконец его лицо немного прояснилось
и он с улыбкой взглянул в серьезное лицо доктора
.

"Дядя Теофил, я надеюсь, что никогда не буду таким, как тот молодой человек, который
ушел от Иисуса в глубокой печали", - серьезно сказал он. "Я буду
молиться Богу, чтобы он помог мне не быть гордым".

«Попроси Его научить тебя правильно оценивать земные блага,
мой мальчик, и тогда ты не ошибёшься. Помни, что Бог ожидает от тебя
того, что ты можешь дать. Богатство и положение — это
хорошие дары, если ими правильно пользоваться. Кстати, ты не говорил мне, что
— Вы вчера снова видели картину с изображением мученика Пола Гидли?

— Да, мне нравится его лицо, дядя Теофилус! Он выглядит таким храбрым и
добрым! Интересно, боялся ли он, когда его привязывали к столбу!

— Бог был с ним, — благоговейно сказал доктор. — По крайней мере,
был один Гидли, который считал, что честь, дом и богатство — ничто
по сравнению с вечной жизнью. Он отдал всё ради
Христа! Он не ушёл от Учителя с тяжёлым сердцем,
как многие другие, потому что у него было много имущества!

«О, нет! Как бы я хотел быть таким, как он!» — с энтузиазмом воскликнул Дик.

«Возможно, тебя не призовут стать мучеником, мой мальчик, но ты можешь подражать верности мученика, его храбрости и его любви к истине!»

«И я могу гордиться им, как говорит тётя Мэри Энн!»

«Конечно, можешь, как и мы гордимся смертью нашего Спасителя на Кресте, только, конечно, в гораздо большей степени!»

«Это здорово, что в твоей семье был мученик», — торжественно заявил Дик. «Мне картина Пола Гидли нравится больше, чем любая другая в галерее. Я сказал об этом дедушке — он удивился, и я сказал об этом маме, когда писал ей на днях — она поймёт».

"Я уверен, что так и будет", - согласился доктор Уоррен.

Теперь они проезжали мимо приходской церкви. Он стоял на вершине
деревни, окруженный небольшим кладбищем, с которого открывался
обширный вид на море; он был построен из гранита и выдержал
штормы многих сотен зим. Вне покойницкая была
небольшой белый домик, сидит в подъезде, что было очень
старик наклонился с тяжестью лет.

 «Это Гранфер Коул, — сказал доктор Уоррен своему племяннику, — он самый старый
житель Холтона».

 «О! дедушка сказал, что он знает о потайном ходе! Ты пойдёшь со мной?»
поговорить с ним, дядя Теофилус?

- Конечно; он был бы очень оскорблен, если бы я этого не сделал!

Доктор остановил Файрфлай, и старик поднял
голову, обнажив морщинистое лицо, кроткие голубые глаза и
ниспадающую белую бороду. Ему было почти сто лет, но его
интеллект был таким же ярким, как всегда, хотя он был почти слеп. Он был
рыбаком и хорошо знал побережье.

«Доброе утро, Гранфер», — весело сказал доктор Уоррен. «Тебе
приятно находиться там, на солнышке, и ты можешь подышать свежим
воздухом! Я знаю, что ты любишь солёный морской бриз!»

Старик кивнул и улыбнулся. Он встал и подошел вплотную к двуколке,
вглядываясь в ее пассажиров. Доктор догадался, что ему любопытно
узнать, кто был с ним; поэтому он объяснил, что его спутник был его собственным
маленьким племянником из Индии.

"Это, должно быть, внук сэра Ричарда Гидли, да?" спросил Гранфер.

- Да! Вы помните капитана Гидли, не так ли?

— Так и есть, и за два поколения до него. Да я был взрослым мужчиной, когда нынешний сэр Ричард был ещё ребёнком! Подумайте только! Я самый старый в приходе, вот кто я! — и Гранфер усмехнулся, словно очень гордился этим фактом.

— Вот что мой дядя только что мне рассказывал, — вежливо сказал Дик.

 — Я знаю больше, чем большинство, — продолжил Гранфер. — Вот почему люди приходят ко мне, когда им нужна какая-нибудь информация о окрестностях, и я готов им помочь!

 — Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о тайном проходе из поместья
 к морю! — нетерпеливо воскликнул Дик. — Мой дедушка сказал мне, что
ты помнишь, как твой отец говорил об этом!

— Да, помню, помню! Там точно есть потайной ход, но никто не знает, где он, — никто!

— Я бы хотел его найти! — воскликнул Дик.

Старик поднял свои почти незрячие глаза на лицо мальчика, затем
с сожалением покачал головой.

"Хотел бы я видеть вас, молодой джентльмен", - сказал он задумчивым тоном.;
"но мои глаза потускнели с возрастом. В твоем голосе звучат те же нотки,
что и у твоего отца, когда он был мальчиком; и по этому я могу сказать, что
у тебя храбрый дух, как у всех Гидли. — Он похож на своего отца? — спросил он у доктора.

Доктор Уоррен согласился, добавив, что все отмечают сходство.

— Какой у вас красивый сад, — сказал Дик, заметив клумбу.
Земля с одной стороны дома пестрела цветами — бархатцами,
львиным зевом и другими выносливыми однолетними растениями.

 «Я уже не вижу, чтобы ухаживать за ними самому, — ответил Гранфер, — но у меня
есть внуки, которые живут в Холтоне, и кто-то из них присматривает за ними вместо меня.  Я чувствую запах цветов и могу отличить один от другого.  Я должен быть благодарен за это!» Почти сто
лет жизни даровал мне Господь, и здоровье на все мои дни!
Я много работал в своё время, но я всегда любил море, и теперь, когда я
больше не могу плавать по нему, я могу оставаться рядом и вдыхать его запах
«Солёный воздух, и шум волн, бьющихся о скалы во время шторма,
и мысли о Том, кто тоже любил море и дружил с такими же рыбаками, как я!»

 «Мне жаль, что у вас такое плохое зрение, — сочувственно сказал Дик. —
Должно быть, это ужасно — не уметь читать!»

«Я никогда не умел читать, молодой джентльмен, — меня никогда не учили, но у меня всегда была хорошая память, и я до сих пор помню, что слышу в церкви по
воскресеньям! Какое счастье, что мой дом так близко к церкви,
я вам скажу!»

В этот момент доктор Уоррен заметил, что ему пора идти, так как у него ещё несколько пациентов. Они попрощались.
дедушке Коулу, который вернулся на свое место на веранде, довольный
тем, что побеседовал с внуком сэра Ричарда Гидли, поскольку это
дало ему свежую пищу для размышлений.

"Я никогда раньше не видел никого старше Гранфера Коула!" - Воскликнул Дик,
когда Файрфлай свернула на деревенскую улицу. - Подумать только, прожил почти
сто лет и за все это время так и не научился читать! Я
бы хотел, чтобы он рассказал больше о потайном ходе, дядя Теофилус!

«Я не думаю, что он знает о нём больше, чем другие люди;
он слышал, как его отец упоминал о нём, и поэтому не сомневается в его существовании.
где-то есть потайной ход; но он имеет не больше представления, чем я.
где он. Что заставляет тебя так много думать об этом?

- Я почти не знаю! Было бы так забавно найти его! Не отец
удивляться?"

"Ну, Дик, я не могу ничего посоветовать, с чего начать поиск, если вы имеете в виду
чтобы сделать один. Знание о входах в туннель умерло вместе с одним из ваших предков.
Говорят, он был контрабандистом, а те, кто знал о туннеле, были убиты в стычке с таможенниками под скалами более ста лет назад.
У вас вполне может быть шокированный вид! Сэр Ричард, очевидно, не говорил вам об этом
?

"Нет", - ответил Дик, выглядя очень впечатленным. "Разве это очень нечестно
быть контрабандистом?"

"Да, очень. Контрабандист, вор, потому что он лишает дохода для его
страна".

Дик выглядел задумчивым. Неприятно было думать, что в списке его предков был вор, каким бы смелым он ни был.

 Прежде чем отправиться домой, доктор Уоррен сделал несколько визитов пациентам в
деревне, пока его маленький племянник ждал у домов в двуколке, держа поводья, потому что доктор ни в коем случае не боялся, что
Светлячок должен был забеспокоиться или убежать. Наконец, однако,
доктор Уоррен сделал свой последний визит в то утро и поехал домой.
 Когда они подъехали к дому № 8, Дик заметил:

 «В конце концов, дядя Теофилус, я не знаю, что хорошего было бы, если бы я
нашёл потайной ход».

"Насколько я вижу, ничего хорошего", - согласился доктор. "Вам следовало бы найти более подходящую работу"
. Вам понравилась наша сегодняшняя поездка?"

"О, большое вам спасибо!" Дик с благодарностью ответил, как он облазил
вниз от концерта. "Я должен пойти и найти тети Мэри Энн, и скажи ей
Я видел, самый старый человек в округе!"



ГЛАВА IX

НЕЗНАЧИТЕЛЬНАЯ НЕПРИЯТНОСТЬ

Хотя Дик решил, что ни ему, ни кому-либо другому не будет пользы, если он найдёт потайной ход, он всё же не мог выбросить это из головы. Это завораживало его, и он думал об этом с первой минуты, как открывал глаза по утрам, и в последнюю минуту перед сном; это преследовало его во сне, и не раз он просыпался с криком и дрожа от возбуждения после яркого сна, в котором его преследовали контрабандисты с пистолетами и ножами. В один из таких случаев он закричал так громко, что разбудил мисс Уоррен.
которая поспешила в его комнату, чтобы узнать, что случилось. «Спокойно, дитя!»
 — воскликнула она, наклонившись над ним. «Что случилось? Не кричи так! Ты меня не узнаёшь? Это всего лишь тётя Мэри Энн!»

 «О, о!» — выдохнул мальчик. «Они за мной гонятся!»

— Чепуха! Ты ещё не до конца проснулся! Кто за тобой гонится, скажи на милость? Здесь
нет никого, кроме меня! У тебя нет причин бояться!

 — Мне очень жаль, — извиняющимся тоном сказал Дик. — Кажется, мне приснился плохой
сон! — и он вздрогнул, вспомнив его.

— Плохой сон, — эхом отозвалась мисс Уоррен. — Скорее всего, кошмар! Благослови Господь
— Дитя моё, ты дрожишь как осиновый лист!

— Мне очень жаль, — снова пробормотал Дик. — Я знаю, что вёл себя очень глупо.
Теперь я не боюсь.

— Нечего бояться, — успокаивающе сказала ему мисс Уоррен. — Кто, по-твоему, за тобой гнался, дорогой мой?

— Контрабандисты. Мне снился тайный ход, и…

 — Ну вот, — раздражённо вмешалась мисс Уоррен. — Я так и думала!
 Ты забила себе голову рассказами о контрабандистах, тайных ходах и прочей чепухе, пока твоё воображение не разыгралось! Я посижу с тобой, пока ты не уснёшь, и…
тогда ты будешь чувствовать себя в полной безопасности, не так ли?

Дик с благодарностью согласился. Ему было очень стыдно за то, что он потревожил покой своей тёти, но мысль о том, что она рядом, успокаивала его. Она сдержала слово и терпеливо наблюдала за ним, пока он не заснул.

На следующее утро за завтраком она рассказала брату о
сцене, разыгравшейся ночью, и описала ужас Дика от его сна.

 «Он и меня напугал, — сказала она в заключение. — Я думала, что случилось что-то ужасное, и испытала облегчение, когда
ему это только приснилось!

"Он ничего не мог с этим поделать", - ответил доктор, бросив сочувственный взгляд на
на бледное лицо своего маленького племянника. "Я помню, когда я был мальчиком,
Раньше мне самому снились кошмары, и я представлял, что падаю из
окна, или в пропасть, или за мной гонится дикое животное,
или что-то столь же нелепое. Тебе следует ужинать немного раньше
на будущее, Дик. Значит, твой кошмар принял облик
контрабандистов, да?

 «Да, — сказал Дик, — и они были ужасно выглядящими мужчинами с
отвратительными, злобными лицами. Я думал, что нахожусь в потайном проходе, а они
Она побежала за мной; потом, кажется, я закричала, и тётя Мэри Энн услышала меня, потому что, когда я проснулась, она стояла у кровати. О, как же я была рада её видеть.

«По-моему, я испугалась почти так же сильно, как Дик», — призналась мисс Уоррен.

— Что ж, теперь вы оба оправились от испуга, — заметил доктор, — и я
полагаю, что вчерашняя сцена больше никогда не повторится. Я не возьму тебя с собой сегодня утром, Дик, потому что
я собираюсь навестить пациента, который живёт в пяти милях отсюда, и, возможно, мне придётся задержаться там на какое-то время.

— Может быть, мы с Диком проведём утро на пляже, — предложила мисс Уоррен. — Я могла бы взять с собой рукоделие, а Дик найдёт себе занятие.

 — О да! — с радостью согласился Дик. — Прилив закончится, и тогда всегда лучше!

— «Смотри, не упади на камни, — предупредила доктор Уоррен, — некоторые из них скользкие, как стекло, и покрыты водорослями.
 Будь осторожен — вот хороший мальчик».

Через час мисс Уоррен и Дик шли к берегу моря. Дик нёс походный стул, который они поставили, когда пришли.
на пляже он устроился в тени скалы, чтобы его тетя могла присесть
.

- Итак, моя дорогая, - сказала мисс Уоррен, усаживаясь на свое место и продолжая
разворачивать сверток с простым рукоделием, который она принесла с собой.
она: "Ты же знаешь, тебе не обязательно оставаться со мной; просто держись в пределах видимости и
Я буду спокойно думать о тебе".

— Хорошо, тётя Мэри Энн, я так и сделаю, — ответил Дик, искренне желая
это сделать.

 Он побежал к берегу, а мисс Уоррен посмотрела ему вслед
с яркой улыбкой.  Она очень полюбила своего маленького племянника.
дорого; он добавил к счастью ее жизни, и она была вполне
благодарен деду за то, что отказался взять
о нем.

"Как мы должны пропустить его, если бы он оставил нас!" - она задумалась. "Я не
верю, что его родители позволили бы сэра Ричарда к ним!
Феофил говорит, что он верит, что старик действительно начинает нравиться
мальчик. О, я надеюсь, что он никогда не захочет забрать его у нас!
Боже милостивый!

Последнее восклицание сорвалось с ее губ, когда большая черная собака проскочила мимо
мимо нее и направилась к маленькой фигурке у кромки воды. Это была
Неро. Мисс Уоррен сразу узнала его и огляделась по сторонам
нервничая, ожидая увидеть поблизости его хозяина; но пес был
очевидно, совершенно один. Она облегченно вздохнула и посмотрела на Неро
с некоторым удивлением наблюдая, как он прыгает вокруг Дика, лая от восторга
обнаружив своего нового друга.

"Дорогой Неро! Хороший пес!" - Воскликнул Дик, и его лицо засияло от удовольствия.

Неро позволил себя погладить и приласкать с образцовым
терпением в течение нескольких минут, а затем прыгнул в море и снова
вернулся к Дику, очевидно, приглашая его бросить что-нибудь в воду.
принесите ему воды. Маленький мальчик сразу же выполнил просьбу пса
, и вскоре они с Неро очень приятно проводили время
вместе. Дику надоело бросать камни задолго до того, как Неро надоело
приносить их. Проницательное создание никогда не совершало ошибки
принося другой камень вместо брошенного.

Мисс Уоррен смотрел, как мальчик и собака какое-то время, ее лицо
довольная, затем она обратила свое внимание на ее рукоделие.

Тем временем Дик, уставший бросать камни, отошёл в сторону
и сел между камнями. Он снял ботинки и носки и положил их
Он оставил их в таком месте, где, как он думал, ему не составит труда найти их снова, а затем, закатав штанины выше колен, забрался в маленькие водоёмы между скалами и стал плавать в них.
 Он совсем забыл о желании тёти, чтобы он не исчезал из виду, и о своём обещании, и вскоре обнаружил, что идёт в тени высоких скал, окружавших побережье в этом месте. Как бы он хотел найти вход в тайный ход! Охваченный жаждой сделать это, он заглядывал во все уголки и щели, которые попадались ему на пути, совершенно не обращая внимания на
о том, как быстро летит время. Неро держался рядом, время от времени
подбирая комки водорослей и предлагая их Дику, как будто
понимал, что мальчик что-то ищет, и хотел помочь ему, если
мог. Наконец Дик впервые оглянулся и увидел, что забрёл гораздо
дальше, чем собирался. Холтонский пляж, на котором мисс Уоррен сидела на складном стуле, рыбацкие лодки, вытащенные из воды, и сети, развешанные для просушки на солнце, скрылись из виду; виднелась лишь полоска усыпанного камнями песка под нависающими скалами.
Внезапно вспомнив, что он ослушался тётушку и не сдержал своего слова, Дик поспешно вернулся по своим следам. Когда он добрался до того места, где, как ему казалось, он оставил свои ботинки и чулки, их нигде не было видно. Он торопливо огляделся и, о чудо!
 они, очевидно, уплыли в море. На мгновение Дик отчаялся когда-либо снова их найти, но потом вспомнил
Неро, и, указав на них, умное животное сразу же
поняло ситуацию и немедленно принесло их.

 «Неро, ты самый дорогой и умный пёс, которого я знаю!» — воскликнул Дик.
в его голосе звучали энтузиазм и благодарность.

Покончив с одной неприятностью, Дик поспешил дальше и почти завернул за угол
обрыва, с которого должен был открываться вид на Холтон-бич, как вдруг
он поскользнулся на водорослях и упал в лужу на
его лицо и руки. Он вынырнул, отплевываясь и истекая кровью, в то время как Неро
рявкнул так, словно считал это лучшей шуткой в мире.

Дик был в отчаянии. Что бы сказала тётя Мэри Энн, если бы увидела его в таком плачевном
состоянии? Она имела бы полное право очень рассердиться.
 Пока он размышлял об этом, на сцене появилась сама мисс Уоррен.
соскучившись по нему, я забеспокоился о его безопасности.

"Дик!" - это было все, что она смогла произнести, когда ее изумленный взгляд
упал на маленькую, мокрую фигурку. "Дик!" - повторила она и
буквально ахнула от ужаса.

- Я довольно мокрый, тетя Мэри Энн, - признался Дик с легкой дрожью.
- Я упал в бассейн. - Я упал в лужу. Я не совсем понимаю, как это случилось. О,
это не вина Нерона! — быстро добавил он, увидев, что она смотрит на собаку. — Нерон был так добр! Прилив унёс мои туфли и чулки в море, а он принёс их обратно. Разве это не умно с его стороны?

— Вам лучше надеть их немедленно, — сказала мисс Уоррен, и в её голосе слышалось раздражение.

Дик повиновался, но это было нелегко, потому что его ботинки и чулки насквозь промокли от морской воды. Наконец, однако, он справился.

"А теперь идите домой! — сказала мисс Уоррен. — Не знаю, что о вас подумают в деревне, но я уверена, что ничего хорошего! К счастью, соленая вода не дает, а в
правило, вызывать холодная, но мы все равно лучше поторопиться домой".

"Я должен нести свой лагерь стул, тетя Мэри Энн?" - Спросил Дик кротким голосом.


- Нет, спасибо, я предпочитаю нести это сам!

Мисс Уоррен с чрезвычайно важным видом прошествовала впереди, а Дик
последовал за ней, Неро следовал за ним по пятам. Трудно было бы сказать,
кто промокнул больше - мальчик или собака.

Дик шел с большим дискомфортом, потому что его одежда прилипала к
коже; и он полностью осознавал взгляды — наполовину изумленные,
наполовину веселые — на лицах тех, кого он встречал. Он знал, что его тетя была
зла, и не без причины. Он чувствовал себя крайне несчастным и
подавленным, поэтому, когда он увидел, как из дверей магазина выходит его
дедушка, первым его порывом было развернуться и убежать
Однако вместо того, чтобы вести себя так глупо, он продолжил
идти вперёд, хотя и почувствовал, что краснеет.

"Доброе утро, мисс Уоррен!" — сказал сэр Ричард, и она была вынуждена
остановиться и пожать ему руку. Он, казалось, был в особенно хорошем
настроении и смотрел на внука с весёлым блеском в проницательных тёмных глазах.

"С тобой что-то случилось, Дик?" — спросил он. — Вы выглядите — ну,
мягко говоря, немного влажным!

 — Влажным! — эхом отозвалась мисс Уоррен. — С него капает, просто капает!

 — Он что, купался в одежде? — спросил сэр Ричард. — Почему?
а вот и Неро! - продолжил он, не дожидаясь ответа на свой
вопрос. - Он бросил меня час назад! Где ты был, мерзкий
пес?

"Он был с Диком в течение последнего часа", - объяснила мисс Уоррен.

"Он втянул тебя в неприятности, Дик?" Спросил сэр Ричард.
"Он любит воду, я знаю".

«Это не вина Нерона», — заявил мальчик. «Я упал в
пруд, вот почему я такой мокрый. Это было очень неосторожно с моей
стороны, но я ничего не мог поделать!»

 «Я не буду возражать, если он не простудится», — сказала мисс Уоррен,
пристально глядя на смущённое лицо нарушителя. «Вы нас извините, сэр Ричард, — Дику нужно как можно скорее вернуться домой».

 «Конечно, конечно. Доброе утро, мисс Уоррен! Доброе утро, Дик!
 Пойдём со мной, Неро!»

 Собака послушно последовала за хозяином, время от времени останавливаясь, чтобы с тоской посмотреть вслед удаляющейся фигуре Дика.

Как только мисс Уоррен и её маленький племянник вернулись домой,
она настояла на том, чтобы уложить его в постель — не в наказание, как она
объяснила, потому что к ней вернулось хорошее настроение, и она смирилась
Извинения—но Дик, потому что она считала такое обращение будет
предотвратить его ощущение каких-либо негативных последствий от аварии.

Дик терпеливо лежал в постели с жалюзи из его комнаты обращено
чтобы исключить яркий солнечный свет, и со своей тетей на его стороне
отказывается говорить, опасаясь, как она сказала, излишне возбуждая его, после
шок она упорно он, должно быть, страдает из-за его
неожиданное погружение в воду. Напрасно Дик протестовал, он чувствовал себя вполне хорошо;
ему пришлось оставаться в постели до возвращения доктора, после чего ему
разрешили встать и спуститься вниз к чаю. Увидев тётю Мэри Энн
он больше не сердился, он был совершенно готов дать отчет
о своем утреннем приключении и признался, что был так увлечен
поисками входа в потайной ход, что
забыл о течении времени.

- Я совсем забыл, что обещал не выходить из поля зрения, - сказал он.
в заключение он бросил осуждающий взгляд на мисс Уоррен.

— Ах, но ты никогда не должен забывать о своём обещании, мой мальчик, — серьёзно сказал ему доктор, — даже если это кажется пустяком. Я не думаю, что ты мог сильно пострадать среди скал, но ты
В будущем тебе нужно быть осторожнее, иначе, я знаю, твоя тётя будет
постоянно беспокоиться, когда ты окажешься вне поля её зрения, а следить за мальчиком твоего возраста
незачем. Ты уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе.

"Боюсь, я всегда склонна предвидеть несчастья,"
— со вздохом признала мисс Уоррен. "Я хорошо помню, как беспокоилась
Я был знаком с твоей дорогой матушкой, Дик, когда она была маленькой девочкой. Боже мой, как я был раздосадован этим утром, когда встретил сэра Ричарда!

 — Ах, я видел его позже, — сказал доктор Уоррен. — Он рассказал мне о печальной судьбе Дика.
тяжелое положение, которое, кстати, похоже, вызвало у него некоторое веселье.
Я узнал от него, что миссис Комптон и ее детям
завтра вечером; он желал, чтобы Дик мог видеть, как много его
в качестве возможных родственников. Я сказал, я был уверен, что Дик был бы рад
компании детей своего возраста".

"О, да", - воскликнула с жаром член; "то есть, если они мне нравятся! Я не знаю,
смогу ли я, — задумчиво добавил он.

"Я не сомневаюсь, что ты сможешь, но скоро ты это узнаешь. Полагаю,
твоим кузенам так же не терпится с тобой познакомиться, как и тебе.
чтобы встретиться с ними. Сэр Ричард сказал, что будет ждать вас в
поместье послезавтра, и я обещал подвезти вас до сторожки, как
в прошлый раз, когда вы там были.

— Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне побольше о моей тёте и
двоюродных братьях, дядя Теофилус, — попросил Дик. — Я хочу знать,
какие они на самом деле, и…

— «Вскоре ты сможешь составить о них собственное мнение, —
вставил доктор. — Я не очень хорошо описываю людей».

Этим ответом мальчик должен был довольствоваться, потому что мисс Уоррен
знала о Комптонах ещё меньше, чем её брат. Она видела
Он видел их в церкви по воскресеньям в прошлые годы, но никогда не разговаривал ни с матерью, ни с детьми. Дик всё больше и больше удивлялся, обнаруживая, как мало общения было между особняком и домом номер 8 на Фор-стрит. Это сильно озадачивало и беспокоило его; но тётя Мэри Энн выглядела такой несчастной, когда он заговорил с ней об этом, что он оставил эту тему и решил больше никогда не поднимать её. Он очень привязался к милой, заботливой тётушке Мэри Энн
и ни за что на свете не стал бы её беспокоить.



Глава X

Кузены Дика

Было восемь часов утра после прибытия миссис
Комптон и ее детей в Мэнор-Хаус, а также Лайонела и Рут
Комптоны обгоняли друг друга, спускаясь по широкой лестнице, и столкнулись внизу
. Последнюю сбросило вниз; но она тут же взяла себя в руки
она повернулась к брату и заявила,—

"Я спустилась первой!"

"Нет, ты этого не делала!" - тут же возразил он.

«Я сделал! Тише! Вот и дедушка!»

Дети стояли рядом и смотрели, как старик медленно идёт к ним по коридору. Он вошёл в дом через
парадная дверь, потому что он рано вставал и прогуливался по саду.
когда до его слуха донесся звон колокольчика, возвещавшего завтрак.

- Доброе утро, дедушка! - поздоровался Лайонел.

- Доброе утро, дедушка! - эхом откликнулась Рут.

Сэр Ричард внимательно посмотрел на них. Они были высокими, хорошо выросшими.
дети со свежим цветом лица, ярко-голубыми глазами и светлыми волосами;
но они, казалось, чувствовали себя неловко под пристальным взглядом дедушки.
По правде говоря, они смотрели на него с благоговением и страхом. Они знали, что их
мать боялась его вспыльчивого нрава, и с самого раннего детства
их научили, что его ни в коем случае нельзя сердить или раздражать,
и в результате они никогда не вели себя непринуждённо в его присутствии.

"Доброе утро, дети!" — ответил сэр Ричард. "Ваша мама спустилась? Нет! Что ж, я не буду её ждать! В восемь часов я завтракаю, как она знает по опыту! Почему вы стоите здесь, в холле? Пойдёмте, всё остынет!

Они последовали за ним в столовую и сели за стол. Сэр Ричард был недоволен тем, что его дочь опоздала, и сорвал своё раздражение на детях. Он отругал Лайонела
за то, что пролил кофе на скатерть; а когда Рут от волнения уронила нож на пол и была вынуждена нырнуть под стол, чтобы поднять его, и появилась оттуда с раскрасневшимся от смущения лицом, он усугубил её замешательство вопросом, ест ли она дома в детской.

"Нет, — ответила девочка, и на глаза её навернулись слёзы, — мы всегда завтракаем с мамой."

- В котором часу, могу я узнать? - Спросил сэр Ричард с
наигранной вежливостью.

Однако, прежде чем Рут успела ответить, миссис Комптон поспешно вошла в комнату.
комната. Она поцеловала отца и, сев за стол,
извинилась за опоздание, добавив, что очень устала
прошлой ночью и сама проспала. Он чуть-чуть появилась
успокоился, услышав это, и шрот идет более радостно.
Дети сидели в тишине, пока их старшие товарищи говорили о
безразличных предметов. Наконец их дедушка сделал заявление,
которое вызвало их интерес.

«Дети, сегодня к нам приедет ваш двоюродный брат. Я надеюсь, что вы будете добры и дружелюбны с ним. Вы меня поняли?»

 «Да, дедушка», — ответили два робких голоса.

«Ты ещё не сказал мне, что думаешь об этом мальчике, отец», —
сказала миссис Комптон с явным любопытством в голосе. «Он похож на моего брата или на неё?»

«Он похож на твоего брата, и в нём есть что-то от Пола
Гидли, мученика», — коротко ответил сэр Ричард.

 «О!» — миссис Комптон задумалась. — И вы довольны
им? — спросила она.

"Да, вполне доволен. Я бы хотел, чтобы он был сильнее, но доктор Уоррен
уверяет меня, что его здоровье улучшится. На самом деле, я вижу, что с тех пор, как он приехал в Англию, ребёнок заметно изменился к лучшему.
«Конечно, за последние несколько недель он подрос и выглядит более сильным и
здоровым, чем в первый раз».

«Удивительно, что его мать была довольна тем, что отправила его в Англию одного.
Не странно ли, что она не поехала с ним? Я уверена, что ничто не заставило бы меня расстаться с моими
любимыми детьми!»

«Ах, но не каждая мать так предана своим детям, как вы, моя дорогая Арабелла», — саркастически сказал сэр Ричард.

Миссис Комптон покраснела от тона отца, но не позволила
себе выйти из себя и продолжила:

«Что касается меня, то я очень рада, что мать мальчика находится там, где она есть!»
Если бы она тоже вернулась домой, это было бы неловко! Ричард
хотел, чтобы мальчик остался здесь, не так ли? Конечно, это было бы
неуместно!

"Почему бы и нет?" — прямо спросил сэр Ричард. Затем, не
дожидаясь ответа, он сказал: "Как оказалось, это было бы
очень кстати. Я очень сожалею, что не согласился с предложением
сына. Если бы я знала, что Дик такой, какой он есть, я бы
определённо оставила его здесь.

Миссис Комптон была настолько поражена, что несколько минут не могла вымолвить ни слова. В течение
последних десяти лет, подчиняясь приказу отца, она
она не общалась со своим братом. Когда своенравный старик заявил, что никогда, пока жив, не простит своего сына за то, что тот, по его мнению, вступил в неблагоразумный брак, она придержала язык и, хотя открыто не ссорилась с братом, молчаливо встала на сторону отца против него.

"А что он за парень?" — спросила она вскоре.

«Скоро вы сами сможете судить об этом, — сказал ей сэр Ричард. — Когда с ним разговаривают, он поднимает голову и смотрит прямо в лицо; он не опускает глаза, как Лайонел!»

Лайонел сильно покраснел от этой неспровоцированной атаки и пнул Рут под столом, чтобы облегчить свои чувства, отчего она резко подпрыгнула, и тогда дедушка спросил, в чём дело.

"Ни в чём, ни в чём!" — ответила она, не осмеливаясь сказать правду из страха перед последствиями.

"Если дети закончили завтракать, могут они идти?"
— вмешалась миссис Комптон.

— Конечно. Послушайте меня, Рут и Лайонел, вы оба. Ваш кузен
пройдёт от сторожки до дома, и вы можете пойти встретить его.
 Он, вероятно, приедет вскоре после десяти.

 — Да, дедушка, — ответили они.

"Это все. Теперь ты можешь идти".

Они молча повиновались; но как только они вышли из комнаты, они
бросились врассыпную наверх за своими шляпами и, вернувшись
их шаги раздавались за входной дверью и через палисадник перед домом.
сад за домом.

— Я знаю, что он будет отвратительным юнцом! — заметил Лайонел, как только они вышли из дома. Он, конечно, имел в виду своего неизвестного кузена. — Я уверен, что он будет таким, судя по тому, как о нём отзывался дедушка!

Рут кивнула. Она простила ему его братский выпад и теперь полностью его поддерживала.

"Поднимает голову и смотрит в лицо!" - продолжил мальчик.
презрительно процитировав слова сэра Ричарда. "Важничает, без сомнения, и
думает, что у него все в порядке, потому что однажды он станет здесь хозяином! Что ж,
одно я знаю точно — он не будет мной командовать!"

- И я тоже! - эхом отозвалась Рут своим пронзительным дискантом.

«Такой жалкий ребёнок!» — гневно воскликнул Лайонел. «Да он не старше тебя! Мы должны быть добры и дружелюбны с ним! Ты слышал это? А его мать была никем! У неё не было ни гроша, чтобы благословить себя; и дядя Ричард совершил большую ошибку, когда женился на ней».
«Она! Я слышал, как мама так говорила! Доктор Уоррен — её дядя, и он живёт в
деревне напротив пекарни!» — и в голосе мальчика прозвучали презрение и
насмешка.

"Мне нравится доктор Уоррен, — сказала Рут. — Я думала, что и тебе тоже, Лайонел!
Разве ты не помнишь, каким добрым он был в прошлом году, когда мы болели
корью?"

— О да, я знаю это! Но я слышала, как мама говорила, что его племянница совсем не подходит дяде Ричарду в жёны, и дедушка так и не простил ему, что он на ней женился.

Дети лениво бродили по саду, обсуждая старших и придумывая собственные версии их высказываний.
и поступками, как это делают дети.

"Если бы этот мальчишка не приехал, мы могли бы сходить на пляж,"
с сожалением сказал Лайонел.  "Интересно, сколько нам ещё придётся ждать его приезда!"

К этому времени они добрались до сторожки.  Это был красивый, увитый розами коттедж, примыкавший к главной дороге, в котором жили Гроувс, кучер сэра Ричарда, и его жена.

Миссис Гроувс, дородная женщина в сиреневом хлопковом платье, белила
свой порог, когда к ней подошли дети. Они объяснили, что ищут свою кузину, и охотно приняли её предложение.
приглашение войти в дом и подождать.

Они уже бывали в гостиной миссис Гроувс. Это была крошечная комната,
с горшками цветущей герани на подоконнике. Стены
были оклеены ярко-красной бумагой и украшены
цветными гравюрами, различными фотографиями и безделушками. Круглый
полированный стол из красного дерева стоял посреди комнаты,
а в центре его стояла корзина с восковыми фруктами и цветами, накрытая стеклянным
абажуром, который особенно восхищал Рут.

Дети сидели на маленьком диване, обитом ситцем, возле открытого
Они сидели у окна, из которого была видна дорога, болтали и
беззаботно смеялись; они сильно отличались от той сдержанной,
молчаливой пары, которая завтракала с дедушкой этим утром.

"Это самая милая, самая прекрасная комната, которую я когда-либо видела!" —
воскликнула Рут, оглядываясь с одобрением.  "Она такая уютная и
комфортная!" Миссис Гроувс, я бы предпочла жить здесь, а не в особняке!

Миссис Гроувс со смехом покачала головой, но втайне была очень рада.

"Здесь светло и весело," — ответила она, — "и я думаю, что дом должен быть таким, даже если он совсем маленький!"

"Да", - согласилась Рут, кивая своей белокурой головкой. "Узор на вашем ковре
Тоже такой красивый! Мне нравятся эти большие букеты роз! Я бы с радостью!
Мне бы очень хотелось иметь такую маленькую комнатку для себя!

"Интересно, как вы поладите со своей кузиной", - заметила миссис Гроувз.
— Он не такой старый, как ты, мастер Лайонел, и не такой высокий — на полголовы ниже! Сэр Ричард, кажется, прекрасно к нему относится,
мне сказали, и…

Она резко замолчала, услышав приближающийся стук колёс. Дети
взволнованно выбежали из сторожки и распахнули тяжёлую железную дверь.
гейтс, в то время как миссис Гроувз следовала за ним более неторопливым шагом, как раз вовремя
чтобы увидеть, как подъезжает докторская двуколка и Дик спускается вниз.

Так что на долю доктора Уоррен выпало представить детей
друг другу. Он был рад, что Комптоны пришли познакомиться
их двоюродный брат; и укатил вполне удовлетворен тем, что Дик вскоре сделает
друзья из них.

Перекинувшись парой слов с миссис Гроувс, молодые люди направились
к дому. Некоторое время они шли молча. Дик
не мог придумать, о чём бы поговорить, так что было довольно
облегчение, когда Лайонел начал задавать ему вопросы, на все из которых
он отвечал охотно и без утайки. Старший мальчик вскоре
вытянул из младшего много информации; среди прочего
он узнал, как сильно Дик любил своих родителей и каким горем
для него было то, что его отослали от них.

- Почему твоя мама не поехала с тобой? - С любопытством спросила Рут, вспомнив
разговор, который она слышала за завтраком тем
утром.

— Потому что она не могла оставить отца, — быстро ответил Дик.
 — И… и она сказала, что мой долг — приехать в Англию одному.
конечно, я не поднимал шума больше, чем нужно. Я не хотел, чтобы
отец считал меня трусом. Отец — храбрый солдат, знаете ли, а
мать говорит, что я всегда должен помнить, что я сын солдата, и
выполнять свой долг.

 «Мы не помним нашего отца, — с сожалением сказала Рут, — он умер, когда
 мы с Лайонелом были совсем маленькими».

— Дядя Теофилус сказал мне об этом, — ответил Дик с сочувствием в голосе.


"Дядя Теофилус! — воскликнул Лайонел со смехом. — Ты имеешь в виду
доктора Уоррена? Дядя Теофилус! Что за имя!"

— Это очень хорошее имя! — возразил Дик, покраснев от досады.
— Я не понимаю, почему ты смеёшься!

"То, что ты называешь Мисс Уоррен?" Рут спросила торопливо, предупреждения
бросив взгляд на брата. "Я видел ее в церкви, я думаю, что она выглядит
очень приятно."

- Так и есть, - ответил Дик. - Она ужасно хорошая и добрая! Я зову ее тетей
Мэри Энн!

- Мэри Энн! - Мэри Энн! - эхом откликнулся Лайонел. — Это её так зовут? Мэри Энн! У нас была кухарка с таким именем! Дядя Теофилус и тётя Мэри Энн! О, я говорю, что это за шутка!

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду! — возмущённо воскликнул Дик. — Я не вижу никакой шутки! Я думаю, ты очень глупый!

Лайонел перестал смеяться и посмотрел на Дика с некоторым удивлением.
Он ожидал, что его кузен смутится, а не разозлится.

"И ты очень груб, — горячо продолжил Дик, — то есть, если ты
смеёшься над тётей Мэри Энн и дядей Теофилусом — а может, ты не смеёшься?"

"Но я смеюсь! — возразил мальчик. — Почему бы и нет, если мне так хочется?
Послушай, малыш, не пытайся мне диктовать, потому что это
не сработает, понимаешь!

«Я не хочу тебе диктовать, но…»

«Лучше не надо, а то пожалеешь!» — агрессивно заявил Лайонел. «Если мне нравится смеяться над твоей тётей Мэри Энн и твоим
Дядя Теофилус, вам не нужно вмешиваться! Кто такой доктор Уоррен, позвольте спросить?
Сущее ничтожество, и...

- Он не сущее ничтожество! Ты не смеешь говорить о нем в таком тоне!
Ты не посмеешь!" и Дик стиснул руки и побледнел, в то время как
его глаза расширились и потемнели.

"Думай, с кем разговариваешь!" Сердито сказал Лайонел.

[Иллюстрация: «Отпусти меня!» — хрипло сказал Дик.]

"Ты думаешь, я буду держать язык за зубами, чтобы угодить такому маленькому ребёнку, как ты?"

«О, не устраивай скандал!» — быстро вмешалась Рут. «Пожалуйста, не
срывайся на нём, Лайонел! Что скажет дедушка?»

«Лучше бы ему не ходить тайком к дедушке!» — воскликнул её брат.
— Если он это сделает, я дам ему то, что он не скоро забудет! А теперь, — продолжил он, хватая Дика за плечо, — ты меня послушай! Чего ты трясёшься, трусишка?

Младший мальчик ничего не ответил. Все краски сошли с его лица.
он дрожал, но не от страха, как представлял Лайонел.
на самом деле он дрожал от страсти.

"Я дам тебе повод встряхнуться, если ты не будешь осторожен",
Презрительно сказал Лайонел. "Тебе лучше не лезть не в свое дело на будущее"
и если мне нравится шутить о твоих знатных родственниках, которые живут
— напротив булочной, и…

— Отпусти меня! — хрипло сказал Дик, а затем, когда Лайонел только крепче сжал его, резким движением высвободился и ударил кузена сжатым кулаком в лицо.

На мгновение воцарилась гробовая тишина. Рут тихонько вскрикнула от испуга,
увидев, как из носа брата потекла кровь; а Дик,
хотя и был всё ещё зол, почувствовал тревогу и некоторую вину. Лайонел был рад
одолжить носовой платок у других, и вскоре, когда кровь из носа
перестала идти, он довольно смущённо взглянул на своего кузена.

- Ты сам виноват, Лайонел, - напомнила ему Рут. - бесполезно.
притворяться, что ничего не было! Тебе лучше помириться с ним!

"Да, давай будем друзьями", - сказал Дик, вспомнив
желание своего дедушки на этот счет. "Надеюсь, я не причинил тебе большой боли! Я не хотел
, чтобы у тебя пошла кровь из носа! Мне очень жаль — правда!

— Ладно! — грубо ответил Лайонел. — Ты извинилась, и этого достаточно. Больше не говори об этом, и я больше не буду смеяться над доктором Уорреном и его сестрой. Рут, если ты прокрадёшься…

— Как будто я бы стала! — возмущённо перебила его девочка. — Ты же знаешь
Я не такой!"

Теперь троица шла более дружелюбно, и к тому времени, как они добрались до дома, Дик снова был самим собой, хотя всё ещё возмущался тем, как Лайонел говорил о тёте Мэри Энн и дяде
Теофилусе.



Глава XI

Тайный договор

Сэр Ричард Гидли и его дочь сидели на одной из садовых скамеек перед домом, когда показались трое молодых людей.
Когда миссис Комптон увидела их, на её красивом лице отразилась нерешительность.
Она нервно взглянула на отца, словно спрашивая, как он хочет, чтобы она встретила Дика, но он не
не глядя на неё — его взгляд был устремлён на приближающихся детей.

 Дик подбежал к дедушке, чтобы поздороваться, чувствуя, что рядом с ним стоит гордая леди, в то время как Рут и Лайонел остановились чуть поодаль, удивлённые тем, что их кузен, очевидно, не боялся сэра Ричарда.

 — Ну что ж, Дик, — добродушно сказал старик, — значит, вы с кузенами подружились, да?  — Верно! А теперь я хочу представить
тебя твоей тете. Арабелла, это сын Ричарда. Он тебе как
брат, не так ли?

- Да, - коротко ответила миссис Комптон, протягивая руку.
Дику.

Он взглянул на неё с лёгкой грустью. В его взгляде было что-то такое, что пробудило в ней материнские чувства, и, забыв о проницательных старых глазах, пристально наблюдавших за ней, она обняла племянника и долго целовала его. Он с большой теплотой ответил на её объятия, потому что не ожидал такого радушного приёма, когда впервые увидел её лицо.

Сэр Ричард резко встал и отошёл на несколько шагов, оставив тетю и племянника наедине.
Рут и Лайонел перешёптывались, наблюдая за дедом, чтобы он не вернулся.
застигнув их врасплох.

- Значит, ты сын Ричарда, - сказала миссис Комптон, улыбаясь Дику. - Я
очень рада видеть тебя, мой дорогой, и надеюсь, ты потратишь много денег.
о времени, проведенном в Поместье, пока мы с детьми здесь. Боже,
какой же ты бледнолицый мальчик, и все же твой дедушка говорит, что
ты намного лучше, чем когда приехал в Англию!"

— Конечно, я! — искренне заверил её Дик. — Дядя Теофилус написал и сказал об этом отцу; он будет рад, потому что я стану солдатом, когда вырасту, если буду достаточно сильным. Почувствуй, какая у меня крепкая рука.
«Рука! Дядя Теофилус говорит, что она с каждым днём становится всё крепче!»

Миссис Комптон сделала, как её просили, и рассмеялась.

«Полагаю, дядя Теофилус — это доктор Уоррен?» — спросила она.«Я его знаю».
Она задумчиво посмотрела на Дика. "Да, ты похож на Гидли", - сказала она.
"Мой отец прав, я вижу сходство с Полом Гидли".

"Дедушка говорит, что я похожа на него?" - Что? - переспросил Дик, выглядя
довольным и удивленным. - О, я надеюсь на это! Я передам маме то, что ты скажешь
; Я совершенно уверен, что она будет рада!

Миссис Комптон ничего не ответила, потому что ее внимание было привлечено
рядом с отцом, который, очевидно, внимательно наблюдал за ней. Она заметила, что на его лице было явное одобрение, и догадалась, что он рад, что она так тепло поприветствовала Дика. Сэр Ричард вернулся к ней и подозвал Рут и Лайонела, которые подошли с явной неохотой. Миссис Комптон не могла не заметить разницу между их смущением в присутствии дедушки и откровенным, бесстрашным поведением её племянника.

— Что это у тебя на воротнике, Лайонел? — спросил сэр Ричард. — Да это же
кровь! Откуда она там?

— Я уверен, что не знаю! — поспешно ответил Лайонел, ни капли не сомневаясь.


— Чепуха! Ты должен знать! Чем ты занимался? — резко воскликнул сэр Ричард. — Ну же, говори!

— Я ничего не делал, — угрюмо заявил Лайонел.
— Если на моём воротнике кровь, я ничего не могу с этим поделать! Я не знаю, откуда она там взялась!

Дик был просто поражён, услышав, как его кузен так гладко лжёт.
Кровь прилила к его лицу, и его дедушка, случайно взглянув на него в этот момент, заметил, что он выглядит виноватым.

"Может быть, ты прольёшь свет на это дело, Дик?" — сказал он
— вопросительно. — Что делал Лайонел?

 — Это моя вина! — с отчаянием воскликнул Дик. — Я ударил его, и у него пошла кровь из носа, и, наверное, немного крови попало на его воротник! Это было очень неправильно с моей стороны; я знаю, что не должен был его бить; но теперь мы помирились, Лайонел, не так ли?

- Да, - Лайонел признал, желая от всей души его двоюродный брат провел
его язык.

"Почему ты солгал мне?" - спросил Сэр Ричард яростно, переходя
по его старший внук в страсть. - Ты же знаешь, я ненавижу лжецов!

- О, дедушка! - умоляюще воскликнул Дик. - По-моему, он рассказал историю
потому что он не хотел, чтобы я ввязался в ссору!

Лайонел так не думал, но промолчал. На самом деле он боялся сказать правду, чтобы дедушка не стал выяснять причину его ссоры с Диком, ведь он знал, что его обвинят. Миссис Комптон с озадаченным видом переводила взгляд с одного на другого.

«Из-за чего вы, мальчики, могли поссориться?» — сказала она
жалобным тоном, который обычно использовала в тех редких случаях, когда
упрекала своих детей, — «и так рано в начале вашего знакомства!»

— О, мы больше не будем ссориться! — искренне сказал ей Дик. — Я... мне ужасно стыдно за себя, правда! Пожалуйста, прости меня за то, что я ударил Лайонела! Он не сильно пострадал, но я боюсь, что он не сможет снова надеть свой ошейник, пока его не постирают! Надеюсь, он был не чистым!

— Не обращай внимания, — перебил его сэр Ричард с мрачной улыбкой на лице. — Мы с твоей тётей не будем заставлять тебя объяснять причину вашей ссоры, Дик!
 Осмелюсь предположить, что причина была не слишком серьёзной! Лайонел, никогда больше не лги мне намеренно, даже чтобы защитить другого!

— Я не буду, дедушка, — ответил Лайонел тихим, виноватым голосом,
опустив голову.

 — А теперь вы, дети, можете побегать и развлечься до обеда.
 Не шалите и постарайтесь договориться.

 Сэр Ричард задумчиво смотрел на три юные фигурки, пока они не скрылись из виду за углом дома.

— «Интересно, из-за чего они могли поссориться, Арабелла!»
 — воскликнул он, а затем, когда его дочь покачала головой, он коротко рассмеялся и добавил: «У Дика много духу! Он — вылитый отец! Мысль о том, что он ударил мальчика, который намного крупнее его,
он сам! Что вы думаете о своем племяннике, а?

"Он кажется умным, привлекательным малышом. Я удивляюсь больше, чем когда-либо.
как его мать могла расстаться с ним!"

"Он, кажется, очень любит ее; и она, очевидно, хорошо воспитала его"
.

Миссис Комптон была удивлена, услышав, что ее отец признается в столь многом. Она
мгновение поколебалась, затем сказала,—

«На днях я встретил джентльмена, который знал Ричарда и его жену
в Индии. Он говорит, что она очаровательная женщина, и считает Ричарда
счастливым человеком. Осмелюсь предположить, что она похорошела после замужества,
но она всегда была хороша собой, не так ли?»

«Я разговаривал с ней всего один раз в жизни, — задумчиво ответил сэр Ричард, — и тогда она показалась мне просто застенчивой, хорошенькой школьницей. Я не знал, что она станет моей невесткой!»

«Как жаль, что Ричард не искал себе жену получше», — сказала миссис
Комптон вздохнула, потому что она была неравнодушна к своему брату: «Но, в конце концов, её родственники — уважаемые люди. Я уверена, что доктор Уоррен — умный человек, а его сестра выглядит очень мило!»

Она немного нервно замолчала, потому что никогда не осмеливалась говорить
раньше она ни словом не обмолвилась о родственниках своей невестки, но сэр
Ричард не набросился на неё с упрёками, как она опасалась;
напротив, он одобрительно кивнул и, к её большому удивлению, предложил ей навестить мисс Уоррен.

"Я думаю, это было бы вежливо, учитывая, что Дик живёт с ней и её братом, — сказал он. — При сложившихся обстоятельствах мы должны уделить им внимание.«

«Очень хорошо!» — спокойно ответила миссис Комптон, хотя и была сильно удивлена таким поворотом событий.

Тем временем Лайонел сменил грязный воротник на чистый и
он отправился во двор позади дома, где увидел, как его сестра и кузен чистят пару лошадей.
Сэр Ричард приехал в своей карете. Позже они поднялись по крутой лестнице, ведущей на сеновал, и сели на тюки сена.на душистом сене, чтобы поговорить по душам.

"Было очень любезно с твоей стороны взять всю вину за нашу выходку на себя, —
сказал Лайонел Дику с искренней благодарностью в голосе.
"Я считаю, что дедушка легко нас простил; он, кажется, был в лучшем
настроении, чем за завтраком!"

"Лучше бы ты не говорил ему неправду!" Воскликнул Дик, выглядя совершенно
огорченным. "Неудивительно, что он разозлился!"

"О, это пустяки!" Лайонел беззаботно ответил: "Дедушка всегда
рад, что есть на что разозлиться! У него ужасный характер!
В любом случае, это была не такая уж и ложь!

"Но это же так подло лжет", - возразил Дик", - и отец говорит
лжец обычно трус. Я не думаю, что ты выглядишь трусом,
как-нибудь!"

Лайонел воспринял последнюю часть предложения своего кузена как комплимент.
На его лице появилось выражение удовлетворения, когда он
ответил,—

«Я не трус, но что ещё остаётся человеку, чтобы выпутаться из
передряги? Я бы не стал лгать, чтобы навредить кому-то; я бы не был таким подлым!»

«Конечно, нет!» — воскликнула Рут, которая всегда поддерживала брата.
"Ты не знаешь, какой дедушка противный, когда злится, Дик,
— иначе ты бы не счёл неправильным немного приврать ему.

— Да, я бы так и сделал! — быстро сказал Дик. — Приврать — это всегда неправильно, приврать — это то же самое, что солгать!

— Полагаю, что так, — согласилась Рут, — но давай поговорим о чём-нибудь другом!

— Если бы не ты, Дик, мы бы сегодня пошли на пляж, — сказал Лайонел, с радостью меняя тему разговора по просьбе сестры. — Но дедушка хотел, чтобы мы остались дома и повидались с тобой.  У моря хорошо, там всегда есть чем заняться, и…

 — О да! — нетерпеливо перебил Дик. — Я люблю море! Я расскажу тебе, что
«Это случилось со мной на днях!» — и он в красках рассказал им о том, как провёл утро на пляже в компании Нерона и как упал в бассейн.

Остальные от души посмеялись, пытаясь представить, как жалко он, должно быть, выглядел, когда шёл по деревенской улице в мокрой одежде.

"Кто рассказал тебе о тайном проходе?" — спросил Лайонел, потому что Дик сообщил им, что искал вход в него.

«Дедушка. Как бы мне хотелось найти его, не так ли?»

«Скорее!» — воскликнул Лайонел, сверкая голубыми глазами.

"Скорее!" — эхом отозвалась Рут.

"О, пух!" - сказал ее брат, презрительно поворачиваясь к ней. "Что ты знаешь?"
"Ты знаешь о потайном ходе; ты—"

- Я знаю об этом столько же, сколько и ты! - возмущенно перебила она.

У Лайонела не было готового ответа, поэтому он спросил Дика, что сказал сэр Ричард
. Это было не больше того, что старший мальчик уже знал, когда все
было рассказано.

"Я не удивлюсь, если там были несметные сокровища спрятаны
в этом отрывке," Лионель серьезно заметил. "Я бы все отдал
знать! Что скажешь, Дик, не заключить ли нам соглашение, чтобы попытаться
и найти потайной ход? и если нам это удастся, у нас будут все
право делиться сокровищами. Ты согласен?

"О, да!" Дик с готовностью воскликнул, его бледное лицо светилось от
возбуждения. "О, как весело! Когда мы начнем поиски?

"Я помогу!" Рут нетерпеливо вмешалась.

"Ты этого не сделаешь", - сказал ей брат. «Ты девочка, и ты ничем не можешь нам помочь; ты только будешь нам мешать!»

Рут выглядела ужасно расстроенной, потому что до сих пор она была единственной спутницей своего брата во время летних каникул, и ей было немного обидно, что её отодвигают в сторону ради новенькой. Она надула губы, и её
глаза наполнились слезами. Дику стало так жаль ее, что он заговорил от ее имени.
Тем самым он заслужил ее глубокую благодарность.

"Ты не думаешь, что она могла бы нам помочь?" он спросил Лайонела. "Там может быть
что она может сделать!"

"Ну" было смягчившись ответил: "Это мы еще посмотрим! Но учти, Рут, вы должны
никому не говори, что мы хотим сделать. Обещай!

"О, я обещаю! Я обещаю!" Рут радостно вскрикнула.

"И ты должен делать то, что мы тебе скажем", - продолжил Лайонел. "Ты не должен хотеть
идти своим путем, как ты обычно делаешь!"

"Хорошо, я не буду!" - ответила маленькая девочка, готовая согласиться
на что угодно.

«А теперь мы все пожмём друг другу руки и пообещаем, что будем
верны друг другу и сделаем всё возможное, чтобы найти тайный ход».

Так и было сделано с большой торжественностью. Затем молодые люди
сошлись и долго обсуждали, где и как следует начать поиски. Они еще не решили эти вопросы
когда услышали голос Сьюзен Моркомб, зовущий их идти и
готовиться к ленчу; поэтому они спустились по лестнице, оставив
конюшни, и вошел в дом через задний вход.

Неро растянулся на коврике перед дверью в столовую. Он
оказал Дику теплый прием, к большому удивлению Рут и Лайонела,
которые были с ним не в особенно теплых отношениях — правда заключалась в том,
что они сыграли с ним злую шутку прошлым летом, и он
слишком хорошее воспоминание, чтобы забыть их дразнящие манеры.

Миссис Комптон был мучим во время обеда, чтобы увидеть, как ее дети
воздержался от разговора, когда Дик был так готов пообщаться и ответить
все ее вопросы. Рут и Лайонел всегда оказывались в невыгодном положении
перед своим дедушкой. Их мать так и не поняла, что причиной их
страха перед ним было то, что она приучила их бояться его
 Ей было странно слышать, как её маленький племянник высказывает своё мнение, и она каждую минуту ожидала, что его дедушка отпустит какое-нибудь язвительное замечание, которое заденет его чувства, но вместо этого сэр Ричард поощрял ребёнка говорить и, казалось, был доволен его беседой.

 После обеда дети снова были предоставлены сами себе и снова посовещались о том, с чего начать поиски тайного хода. Лайонел предположил, что лучше всего будет проконсультироваться с Гранфером Коулом и получить все
информацию, которую они могли бы у него узнать. Он вызвался навестить старика и сообщить Дику о результатах своего разговора с ним.

Так и было решено, к большому удовольствию всех троих и к великой радости младшего мальчика.

"Учтите, это секрет, — внушительно сказал Лайонел. — Никто не должен знать, что мы собираемся делать!"

— Хорошо! — с готовностью ответил Дик, преисполненный чувства собственной значимости.


Итак, дети расстались в наилучших отношениях, и Дик вернулся в дом № 8 на Фор-стрит в приподнятом настроении. Он сказал тёте и дяде, что ему понравились его двоюродные братья, но воздержался от упоминания о том, что
что его знакомство с ними началось довольно бурно. Ему не хотелось рассказывать доктору Уоррену и его сестре, что Лайонел посмеялся над их именами и назвал первую никем; он также не признался, что вышел из себя и ударил своего кузена, потому что это означало бы объяснить всё как есть.

 В ту ночь Дик долго не мог уснуть, его мысли были заняты соглашением, которое он заключил с Рут и Лайонелом, чтобы попытаться найти тайный ход. Это был первый секрет, который ему пришлось хранить, и он хранил его ещё долго после того, как тётя Мэри Энн и дядя Теофилус ушли на покой
разойдясь по своим спальням, Дик лежал без сна, размышляя о путях и
средствах достижения цели, которую он и его кузены имели в виду, пока
наконец сонливость не одолела его, и он погрузился в глубокий сон без сновидений
.



ГЛАВА XII

О ДВУХ ДНЕВНЫХ ВИЗИТАХ

В течение нескольких дней миссис Комптон заходила в дом № 8 по Фор-стрит.
Улица. Её визит был настолько неожиданным для мисс Уоррен, что привёл эту леди в состояние лёгкого волнения. Она была в гостиной с Диком, который писал письмо своей матери, когда выглянула в окно и увидела сэра Ричарда Гидли.
карета подъехала к дому.

"Дик!" — воскликнула она, — "вот и карета из поместья!
Боже мой, это миссис Комптон! Полагаю, она хочет тебя видеть! Смотри,
она выходит!"

Мальчик подбежал к открытому окну. Его тётя только что вышла из кареты;
она улыбнулась и кивнула ему, а он радостно закричал своим звонким голосом:

«Я иду открывать вам дверь, тётя Арабелла!»

Он выбежал из комнаты и через минуту вернулся с
миссис Комптон, которая нерешительно протянула руку мисс Уоррен,
не будучи до конца уверенной в том, как её встретят.

Мисс Уоррен была слегка раздосадована тем, что Дик не пригласил свою тётю в гостиную, но она вежливо, если не сказать сердечно, поприветствовала гостью. Она не могла забыть, что эта красивая, модно одетая дама всегда игнорировала мать Дика, поэтому держалась сдержанно. Но миссис Комптон пришла с похвальным желанием быть дружелюбной. Она села в удобное кресло, в которое её усадил племянник, и объяснила, что Лайонел, который пошёл на почту по поручению дедушки, хочет, чтобы его кузен составил ему компанию на прогулке.

 «О, можно мне пойти, тётя Мэри Энн?» — спросил Дик.

"Конечно, моя дорогая, - ответила мисс Уоррен, - у тебя будет много
времени, чтобы закончить твое письмо сегодня вечером. Но не стоит так
спешить! Что подумает твоя тетя о твоих манерах, если ты умчишься прочь
в ту же минуту, как она появится?

"О, отпусти его!" - сказала миссис Комптон, улыбаясь. «Я уверена, что он мечтает
погулять на свежем воздухе в такую прекрасную погоду, а Лайонел
хочет, чтобы у него был товарищ!»

Так что Дик отправился на поиски своего кузена, и вскоре мальчики
были замечены идущими по деревенской улице бок о бок и оживлённо
разговаривающими.

"Какой сообразительный малыш Дик," — заметила миссис Комптон, как только
когда они с мисс Уоррен остались наедине. «Он, должно быть, не даёт вам и
 доктору Уоррен скучать!»

 «О да! Нам так приятно, что он здесь! И он с каждым днём становится всё лучше
и сильнее! Бедный ребёнок был очень подавлен, когда только приехал; он скучал по своим родителям, особенно по матери, которой он предан, но теперь он чувствует себя здесь как дома и очень счастлив». Он писал своей матери, как видите.

Миссис Комптон взглянула на стол, где были разбросаны письменные принадлежности Дика.
Её взгляд смягчился, когда она увидела листок.
клочок бумаги, исписанный неровным детским почерком,
который она поспешно отбросила в сторону, взволнованная своим приездом.

"Как, должно быть, скучает по нему его мать!" — невольно воскликнула она. "Я знаю, что чувствовала бы, если бы мои дети были вдали от меня! О, мисс
Уоррен, я рада, что Дик с вами, а не в поместье!
Мой отец сожалеет, что его не было с нами, но я уверена, что с вами ему лучше!

Мисс Уоррен покраснела от удовольствия и, воодушевлённая явным желанием гостьи быть дружелюбной, разговорилась и
общительная. Миссис Комптон с интересом выслушала все подробности,
которые смогла узнать о своём брате и невестке, и выразила надежду, что они вернутся в Англию в следующем году.

"Так печально, что мы с братом теперь так мало знаем друг о друге, —
вздохнула она. — Это причиняет мне настоящую боль. Но вы знаете, какой сэр Ричард — суровый и непреклонный! Однако,
кажется, он очень привязался к Дику, и я надеюсь, что со временем
он простит моего брата!

«Должно быть, ему очень тяжело быть таким непреклонным», — сказала мисс Уоррен
— задумчиво сказала она. — Я надеюсь, что Бог покажет ему, как это неправильно, пока не стало слишком поздно. Моей племяннице очень тяжело из-за того, что она стала причиной разлада между своим мужем и его отцом, и я надеюсь, что Дик никогда не узнает правду.
 Он так сильно привязан к своей матери, он думает, что нет никого, кто мог бы сравниться с ней!

 — Вы ведь воспитывали её с детства, не так ли?

«Да. Её родители умерли, когда ей было всего несколько месяцев, и у неё не было никого, кто бы о ней заботился, кроме меня и Теофилуса. В моём
По-моему, ваш брат не мог найти себе лучшей жены, хотя она не приносила ему денег и была всего лишь приёмной дочерью деревенского хирурга!
Ну вот! Я высказалась и сказала вам, что думаю, и теперь мне будет спокойнее!

В тёмных глазах мисс Уоррен заблестели искорки; она высоко держала голову, а её гладкие щёки раскраснелись. После её короткой вспышки гнева воцарилось молчание, во время которого миссис Комптон сидела, уставившись в землю. Наконец она взглянула на свою спутницу и сказала с искренним выражением лица:

«Как бы мне хотелось знать вас раньше, мисс Уоррен! Вы мне нравитесь ещё больше за то, что выговорились!»

После этого дамы разговорились без стеснения. Перед уходом миссис Комптон
попросила мисс Уоррен навестить её, но приглашение было твёрдо, хотя и вежливо, отклонено, и причина была названа откровенно: мисс
Уоррен не войдёт в двери, которые были закрыты для её племянницы, и она хотела, чтобы сэр Ричард Гидли знал об этом.

Тем временем Лайонел и Дик спешили вверх по холму к коттеджу Гранфера
Коула.

"Я рад, что вы смогли прийти," сердечно сказал Лайонел. "Я подумал, что это будет
было бы лучше, если бы мы могли пойти вместе.

 «Надеюсь, мы застанем Гранфера Коула дома! Тетя Арабелла знает, куда мы идём?»

 «Нет. Не было необходимости говорить ей, и она не спрашивала. Рут была бы здесь, но она в опале. И сама виновата, глупышка!» Вчера дедушка застал её, когда она съезжала по перилам,
и он разозлился и сказал ей, чтобы она больше так не делала, а она
честно пообещала, что не будет! Как раз когда мы начали
обедать и ждали её, она, должно быть, съехала по перилам с ужасной
скоростью, и дедушка оказался в
Она стояла в коридоре и смотрела! Когда она увидела его, то так испугалась, что громко закричала, и он приказал ей вернуться и провести остаток дня в своей комнате в наказание за то, что она его ослушалась! Она плакала, но ему было всё равно; он был в ужасном настроении, обозвал её дрянью и сказал, что однажды она сломает себе шею! Я не думаю, что она это сделает; она очень осторожна!

— «Как ты думаешь, она забыла, что обещала больше так не делать?» — спросил Дик,
чувствуя крайнее сожаление из-за разочарования маленькой девочки.

"Я не знаю, я уверен. Может, и забыла, — ответил Лайонел, хотя и
В глубине души он верил в обратное. «Ей, должно быть, тяжело, —
продолжал он, — ведь она решила пойти с нами сегодня днём,
но нам и без неё хорошо — девочки такие суетливые и болтливые!»

К этому времени они уже были в пределах видимости дома Гранфера Коула и
остановились, разгорячённые и запыхавшиеся, — они шли очень быстро, — чтобы оглянуться назад. Перед ними лежала деревня Холтон, а за ней простиралось бескрайнее синее море. По каналу, не
так далеко от берега, что мальчики могли различить движения на
борту; и шхуна с развёрнутыми парусами, чтобы поймать свежий бриз,
направлялась в ближайший порт, буксируемая лоцманской лодкой; а вдалеке, на
горизонте, флот траулеров отражал солнечный свет на своих красно-коричневых
парусах. Над скалами кружили чайки, их крылья сверкали серебром,
то взмывая вверх, то опускаясь в безмятежную гладь океана.

«Разве отсюда не открывается великолепный вид?» — восхищённо воскликнул Лайонел. «С тех пор, как вы были в Холтоне, была ли буря?»

«Нет, — ответил Дик. — Я приехал в июне, и погода была очень хорошей, за исключением нескольких дождливых дней — но даже тогда море не было неспокойным».

« — В прошлом году, когда мы гостили в особняке, был ужасный шторм, — сказал Лайонел своему кузену. — Мы вернулись в Лондон только в конце сентября, и за несколько дней до отъезда погода была ужасной». Море билось о скалы огромными волнами, похожими на
высокие стены из воды, и его было слышно за много миль —
что-то вроде приглушённого рёва. К счастью, рыбаки знали, что надвигается плохая погода,
так что все они были в безопасности дома; но иногда у этого побережья случаются ужасные кораблекрушения, как я слышал от дедушки. Он помнит несколько таких случаев.

Они поднимались по холму, разговаривая о штормах и кораблекрушениях, пока не встретили Грэнфера Коула, сидевшего на крыльце своего коттеджа, где он проводил большую часть дня в тёплую погоду. Он с надеждой посмотрел на них, когда они подошли, но не двинулся с места, пока Лайонел не заговорил с ним. Он сразу узнал голос мальчика и, поднявшись, пригласил гостей войти, но они отказались, сказав, что на улице приятнее.

— Вы меня помните? — спросил Дик, когда они с Лайонелом сели на одну из скамеек на крыльце, а Гранфер Коул устроился на другой.

"Конечно!" — ответил старик, улыбаясь. — Вы сын капитана Гидли. Ах, молодые джентльмены, теперь, когда у меня так плохо со зрением, мои уши должны работать за двоих! Я всегда узнаю голос, который однажды услышал!
 Мой слух острее, чем когда-либо! Я многим обязан!

 «Мы пришли посоветоваться с вами по очень важному вопросу, —
сказал Лайонел, сразу переходя к делу. — Мы с моим кузеном решили
найти тот тайный ход, о котором вы знаете».

Грэнфер Коул усмехнулся и покачал головой из стороны в сторону, как будто
его это позабавило, но ничего не ответил.

"С чего бы вы посоветовали нам начать поиски?" — с тревогой спросил Лайонел.

"Я бы вообще не советовал вам искать,"— ответил старик.  "Вы думаете, что добьётесь успеха там, где другие потерпели неудачу? Вход в тайный проход на берегу моря был утерян много лет назад. Подумайте, как обвалились и разрушились скалы всего за последние полвека!

Лица мальчиков омрачились, и они оба выглядели крайне разочарованными.

 «В этом проходе могут быть спрятаны ценные сокровища!» — воскликнул Лайонел.
— воскликнул он с сожалением.

 — Может, и есть, — согласился Гранфер Коул, — но я никогда о них не слышал.
 Несколько бочонков бренди, связки шёлка и одежды, которая к
этому времени уже сгнила бы, — вот и всё, что вы там найдёте, я полагаю!

— «Иногда я слышу о драгоценностях и деньгах, спрятанных в таких местах, — сказал Лайонел. — Мы хотим найти тайный ход, если это возможно! Мне жаль, что вы не можете рассказать нам ничего, что помогло бы нам в поисках. Вы уверены, что ваш отец никогда не намекал вам, где находится ход?»

 «Совершенно уверен, сэр. Я помню, как в детстве слышал, как он рассказывал…»
рассказы о контрабандистах; но он умер, когда мне было всего восемь лет.
 Я плохо его помню, прошло столько времени.  Он был осторожным человеком, мой отец, и, возможно, у него были на то причины, потому что я часто думал, что он, должно быть, сам занимался контрабандой, он так много знал об этом и о том, как это делается.  Он, конечно, рассказывал о тайном проходе, но никогда не говорил, где он находится.

«Какая жалость!» — воскликнул Дик. «Интересно, почему он не рассказал вам об этом? Очень странно, что никто не знает, где оно!»

 «Те, кто знал, в большинстве своём погибли насильственной смертью», — сказал Гранфер
Коул сказал, понизив голос до таинственного шёпота: «Однажды ночью на берегу моря произошла драка с таможенниками, и контрабандисты предпочли сражаться до смерти, лишь бы не попасть в плен. Они были отчаянными людьми, эти контрабандисты!»

 «Знали ли таможенники о тайном проходе?» — спросил Лайонел.

«Они, может, и знали, что такое место существует, но не знали, где оно находится!»

После этого разговор свернул в другое русло. Гранфер Коул
был очень интересным собеседником, он так много знал о
о лодках, рыбалке и чудесах моря. Он развлекал своих гостей рассказами обо всех кораблекрушениях, которые помнил, и, любя вспоминать о своей юности, был рад найти двух таких внимательных слушателей. Как и большинство людей его сословия, привыкших видеть чудеса Божьи в глубине, он твёрдо верил в великого Создателя и был простодушной, благочестивой душой, которая никогда не сомневалась в мудрости и доброте Того, на кого она уповала. Он любил убеждать людей, что ему есть за что благодарить судьбу, и был совершенно доволен и счастлив этим мирным вечером
о своих днях.

"Как много ты помнишь!" - Воскликнул Лайонел, когда Гранфер Коул закончил.
подошел к концу рассказ о поимке кита менее чем в миле
от берега. "Это чудесно, что у тебя такая память!"

"Я сижу здесь и думаю обо всех людях, которых я знал за свою долгую
жизнь, и обо всех замечательных приключениях, которые у меня были, и о достопримечательностях
Я видел," - сказал старик, поворачивая его почти незрячие глаза на
мальчики. "Я могу представить солнце, поднимающееся над морем в розовом небе.
я наблюдал за этим много-много раз; и тогда я думаю, как
Величайшее зрелище здесь, на земле, не сравнится с тем, что мы увидим в присутствии Бога!

На лице старика была написана такая торжественность, что мальчики
почувствовали благоговейный трепет. Дик ответил, и его оживлённое лицо
засияло, когда он сказал:

"Интересно, не вспоминаете ли вы стих из Библии, который дядя
Теофилус сказал мне на днях? "Не видел того глаз, и не слышало ухо
, и не приходило на сердце человеку то, что
Бог приготовил любящим Его". Ты думал
об этом?"

"Да, сэр, был. Спасибо, что повторили это. Я совсем забыл
— Вот как всё было, но теперь я буду помнить об этом.

Они ещё немного поговорили, затем мальчики попрощались со стариком и спустились с холма по той же дороге, по которой пришли.

"Мы ничего не добились, придя к нему, — разочарованно сказал Лайонел, — мы только зря потратили время. Он знает о тайном проходе не больше, чем мы! И все же было забавно слушать, как он говорит,
не так ли?

"Да", - согласился Дик. "Я думаю, он замечательный старик! Я рад
Я вспомнила этот стих, потому что он был так доволен, не так ли? Я должна
рассказать дяде Теофилусу!"

— Доктор Уоррен религиозен? — спросил Лайонел. — Я не люблю религиозных людей, они такие скучные и меланхоличные.

 — Я уверен, что дядя Теофилус не такой, — возразил Дик. — Он не такой живой, как отец, но он старше. Ты не знаешь, какой он весёлый. Если бы знал, то хотел бы иметь такого дядю!

— Приходи завтра в поместье, если сможешь, — сказал Лайонел, прощаясь с кузеном у дома № 8 на Фор-стрит. — Я хочу тебе кое-что показать — то, что мы с Рут нашли вчера среди кучи мусора в одной из запертых комнат!

- Что это? - С любопытством спросил Дик.

Но Лайонел отказался говорить об этом. Он пошёл дальше, тихо насвистывая, засунув руки в карманы брюк, сдвинув кепку на затылок, обнажив светлые кудри, обрамлявшие его лоб. Дик смотрел ему вслед, пока он беззаботно шёл по улице, и думал, какой он хороший мальчик.
Он понравился ему больше, чем в первый раз, и он восхищался им,
потому что тот выглядел способным позаботиться о себе и был, по-видимому, храбрым и сильным. Затем, когда его кузен скрылся из виду,
войдя в дом, он застал тётю Мэри Энн в приподнятом настроении,
поскольку её недавний гость произвёл на неё самое благоприятное впечатление.



Глава XIII

Старый болван

«Значит, мисс Уоррен не хочет отвечать на ваш звонок?» — сказал сэр Ричард Гидли,
хмуро глядя на свою дочь, которая, занятая каким-то рукоделием, сидела напротив него у открытого окна столовой в поместье.

Это был день, следующий за тем, когда миссис Комптон нанесла
свой визит в дом номер 8 на Фор-стрит, и Дик был наверху со своими
кузенами, которые приехали незадолго до обеда.

"Да, она решительно отказалась", - несколько нервно ответила миссис Комптон.
"Почему?"

спросил сэр Ричард. "Вы что-то недоговариваете!" - спросил сэр Ричард. "Вы что-то скрываете! Какую
причину она назвала, отказавшись перезвонить вам?

"Она сказала, что не станет навещать дом, двери которого были
закрыты для ее племянницы — матери Дика. Право, я не понимаю, как она могла, если подумать! Я жалею, что спросила её!
 Она кажется такой милой женщиной, и я уверена, что им с доктором Уорреном очень повезло, что они согласились приютить Дика! Он писал своей матери, когда я приехала вчера, — мисс Уоррен говорит
он предан ей! Будем надеяться, отец, что он никогда не узнает о причине разногласий между вами и Ричардом!

 Миссис Комптон говорила с необычной смелостью. Теперь она с тревогой замолчала, ожидая вспышки гнева со стороны своего собеседника, но была приятно разочарована. Взглянув на него, она увидела, что он явно встревожен; на самом деле он
вспоминал, что сказал Дику, что его сын оскорбил его, и он так и не простил его. Каким же глупым и безрассудным он, должно быть, был,
чтобы сказать такое!

 В этот момент сверху донёсся внезапный взрыв смеха;
и миссис Комптон забеспокоилась.

"Дети очень шумные," — сказала она, поспешно вставая. "Я пойду
и скажу им, чтобы они вели себя потише."

"Чепуха!" — воскликнул сэр Ричард.  "Пусть себе шумят! Пожалуйста, не суетись,
Арабелла!"

Бедная миссис Комптон, которая беспокоилась только о том, чтобы ее отца
не беспокоили и не раздражали, снова села и молча продолжила свою
работу. Звуки смеха наверху продолжались,
Пронзительный дискант Рут смешивался с более низкими голосами мальчиков.

"Интересно, что они делают", - сказал сэр Ричард, и легкая улыбка изогнула его строгие губы.
"Может, пойдем и посмотрим?"

Она согласилась, хотя и немного смущенно; и они соответственно поднялись
наверх вместе.

Дети были на верхнем этаже дома, где они и были
обыскивали заброшенные комнаты. Лайонел показал Дику "кое-что".
они с сестрой нашли короткое старомодное ружье
с большим каналом ствола — как сказал Дик, похоже на пушку; и теперь они
они были в самом разгаре самой захватывающей игры собственного изобретения.
Рут, которая надела выцветшее жёлтое атласное платье, найденное ею среди множества других вещей в большом сундуке, была в ужасе.
визжа и смеясь, она бегала по комнате за своим братом, в то время как Дик, вооружённый коротким пистолетом, притворялся, что стреляет в нападавшего на маленькую девочку.

 Как только молодые люди поняли, что за их игрой наблюдают, воцарилась внезапная тишина.

 Лайонел отпустил Рут, позволив ей упасть на пол, а Дик, всё ещё сжимая в руке оружие, подбежал к тёте и дедушке.«О!» — взволнованно воскликнул он, — «Нам так весело! Рут — знатная леди, которая собирается на вечеринку, а я — её кучер! Лайонел — разбойник с большой дороги, он…
Он остановил наш экипаж и потребовал все деньги и драгоценности Рут! Он собирается запереть её в темнице, а я пытаюсь застрелить его из этого пистолета! О, тётя Арабелла! О, дедушка! Вы не представляете, какая это весёлая игра, и мы сами её придумали!

— Боюсь, наше появление положило этому конец, — заметил сэр Ричард,
доброжелательно глядя на раскрасневшееся лицо Дика. Он перевёл взгляд с него на другого внука, который держался в стороне, и удивился, почему старший мальчик всегда кажется таким оцепеневшим в его присутствии. — Почему бы тебе не продолжить игру?
он продолжил: "Это кажется невероятно захватывающим! Рут не смогла бы кричать
громче, если бы она действительно была в руках разбойника с большой дороги!"

Маленькая девочка попыталась подняться, но развевающиеся юбки мешали ей.
Именно сэр Ричард поднял ее с земли и поставил на ноги.
ноги. Она поблагодарила его тихим голосом, робко поглядывая на его лицо,
но ничего не читает, кроме аттракционов есть, она отважилась робко
улыбка.

«Боюсь, я ужасно шумела, дедушка», — извиняющимся тоном сказала она. «Ты слышал, как я кричала внизу? Надеюсь, я не помешала тебе!»

"Нет, нет!" - ответил он с необычным добродушием. "Мы с твоей мамой
подумали, что хотели бы посмотреть, что вы, дети, делаете! Что это у тебя?
Ты там, Дик? Да ведь это старый мушкетон моего дедушки!

Дик передал оружие сэру Ричарду, который внимательно осмотрел его,
сказав, что не видел его много лет.

"Мы нашли его под кучей мусора", - объяснила Рут. "Лайонел
отполировал ствол и придал ему красивый и яркий вид!"

"Какое это неуклюжее ружье", - заметила миссис Комптон. "Я полагаю, что
дети не смогут причинить им вреда, отец?" она с тревогой спросил, с
нервозность женщины огнестрельного оружия.

— О нет! — успокаивающе ответил он. — Не может быть никаких сомнений в том, заряжен он или нет. Это дульнозарядное ружьё — в те времена, когда оно было сделано, ещё не существовало казнозарядных ружей. И он принялся объяснять мальчикам — Лайонел тоже подошёл поближе, с большим интересом, — как работает это оружие, как его нужно заряжать, как порох и дробь забиваются шомполом, а выстрел производится с помощью кремневого замка — искра высекается кремнем, ударяющим по стальному поддону.

«Сколько же времени нужно, чтобы его загрузить!» — воскликнул Дик. «В отцовском «
пистолеты, вам нужно только вставить патроны!

"Ах, этот старый мушкетон сильно отличается от современных пистолетов", - сказал сэр
Ричард, - "но он служил той цели, для которой требовался;
она использовалась моим дедом в качестве защиты от разбойников, когда
он отправился в путешествие в карете, и даже если он посетил с дружественным визитом в
сосед в свою коляску, мушкетон перегнули! В те старые добрые времена, как их называют, были свои недостатки! Хорошо играть в разбойников, Рут, но как бы тебе понравилось в реальности?

— Вовсе нет, — откровенно ответила она. — Лайонел довольно груб, но я
думаю, что разбойник с большой дороги был бы грубее. Кажется, у меня
все руки в синяках, но я не против. Это была великолепная игра!

 — Как же тебе жарко, дорогая! — воскликнула миссис Комптон. — Твои щёки
совершенно пунцовые! Неудивительно, что тебе так тепло в этом тяжелом атласном платье.
Поверх всей твоей остальной одежды. Где ты его взяла?

Рут указала на старый сундук в углу комнаты. Дети
вынули все его содержимое, которое теперь лежало большой кучей на
полу. Часть одежды была изъедена молью - вся выцветшая и
Миссис Комптон начала раскладывать их по местам в сундуке, а
Рут помогала ей.

Сэр Ричард продолжал беседовать с мальчиками.  Он рассказал им несколько
историй о тех временах, когда использовались мушкеты, и был очень
весёлым.

Сидя на шатком стуле и положив старое ружьё на колени, он разглагольствовал.
красноречиво рассказал о том, как его деда ограбили разбойники на
дороге, когда он ехал из Эксетера, и как он с помощью своего кучера и
конюха обратил грабителей в бегство и благополучно добрался до
дома.

- О, пожалуйста, продолжайте! - Воскликнул Дик, когда старик замолчал. - Мы хотим услышать больше!
Разбойников с большой дороги когда-нибудь ловили? - воскликнул Дик. - Мы хотим услышать больше!

- Один, я полагаю, был повешен. Он был последним человеком в этом районе.
по соседству умерли таким образом. Я помню, как сам видел виселицу, когда был мальчишкой; она стояла на перекрёстке в верхней части деревни, но её снесло декабрьским штормом, и она превратилась в поленницу."

"На что она была похожа?" — спросил Дик.

"Это была своего рода виселица с торчащим сверху деревянным рычагом.
Отвратительных злодеев подвешивали на этом рычаге на цепях, в
на виду у прохожих, и оставляли висеть там, пока от них не оставались одни кости. Это был ужасный способ наказания за преступление.

Дик содрогнулся. Он подумал, что никогда больше не пройдёт мимо перекрёстка,
не представив себе виселицу с её ужасным грузом.

 «Я рад, что сейчас нет виселиц», — сказал он. — «Я думаю, что люди, живущие здесь, должно быть, были очень злыми, дедушка, ведь многие из них, похоже, были контрабандистами и разбойниками!»

«Я не думаю, что здесь они были хуже, чем в других местах», — серьёзно ответил сэр
Ричард. «Люди должны жить лучше».
В наши дни они поступают иначе, чем в те времена, потому что у них нет оправдания в виде невежества, когда они совершают проступки. Их учат отличать добро от зла, и даже самые бедные учатся читать и писать. Полагаю, сейчас никто не станет утверждать, что контрабанда и грабежи на дорогах не являются преступлениями.

— Я очень, очень рад, что не жил много лет назад, — задумчиво сказал Дик, и Лайонел рассмеялся, а сэр Ричард выглядел
удивлённым.

 Когда взрослые ушли, а это случилось вскоре,
дети не продолжили прерванную игру, а начали
чтобы отметить перемену в настроении дедушки.

"Что это дедушка сегодня в таком хорошем настроении!" — воскликнула Рут. Она сняла с себя взятое напрокат платье и, болтая с мальчиками, сидела на столе, болтая ногами. "Почему бы ему не быть всегда таким? Подумать только, он пришёл сюда с мамой!"

- Да, - подхватил Лайонел, - и сама мысль о том, что он расскажет нам эту историю
о разбойниках с большой дороги! Я никогда раньше не видел его таким приятным. Слушай,
Дик, я бы хотел пострелять из этого старого мушкетона —
а тебе не стоит? Думаю, я смог бы его нормально зарядить.

- Да, я тоже мог бы.

«Мы могли бы пострелять из него по кроликам», — продолжил Лайонел. «Только
мама испугалась бы, если бы услышала нас. Она так глупо относится к оружию.
  Нам нужно было бы отойти подальше от дома».



 «Но у нас нет ни пороха, ни дроби», — напомнила ему Рут. «Я могу достать», — сказал ей брат. «Я пойду в Холтон и узнаю, где можно купить немного; или, может быть, я смогу уговорить Гроувза — он такой добродушный — дать мне немного. Не думаю, что у дедушки что-то осталось, ведь он перестал охотиться; в любом случае, мне не стоит его просить. Я слышал, как мама говорила, что раньше он был очень хорошим охотником
расстреляли", - сообщил он Дику.

"Итак, отец", - сказал Дик заявил. "После того, как он застрелил тигра—людоеда,
слишком! Он должен быть одним из лучших стрелков во
полк—каждый пишет так!"

"Жаль, что он не здесь, чтобы убить несколько зайцев", - сказал Лионель
серьезно. - Гровс говорит, что от них одни неприятности. Фермеры
ужасно ворчат на них. Дедушка ужасно странный человек.,
Я думаю. Его владения просто перенаселены дичью. Он не допустит
стрельбы; он не застрелится; и он не позволит никому другому убить
кого угодно. Фазанов так же много, как черных дроздов в лесу. Я
конечно, их, должно быть, ловят браконьерами, и я не удивляюсь. Гровс говорит, что повсюду есть
кучи дичи.

"Я знаю, что там есть кучи кроликов", - сказала Рут. "Я насчитал более
десятка из окна моей спальни, вчера".

"Кролики, это не игра—они, гады," ее брат сообщил ей.
Он никогда не упускала возможности исправить ее, если это возможно.
— Ты не веришь? Ты думала, что только крысы и мыши — вредители?
 О, ты, маленькая невежда! Если не веришь мне на слово, спроси у мамы или дедушки!

 — Я спрошу, — воскликнула Рут, не веря своим ушам, и выбежала из комнаты.

"Теперь, когда она ушла, мы можем спокойно поговорить", - сказал Лайонел своему кузену
конфиденциально. "Я намерен выстрелить из этого старого мушкетона, как только
когда-нибудь представится возможность".

"Не будет ли это довольно опасно?" - спросил Дик, который достаточно разбирался в
оружии, чтобы быть осторожным с ним. "Мы должны знать, сколько нужно использовать
пороха и дроби - дедушка не сказал. Мне интересно, если
мушкетон ногами?"

"Я никогда не слышал, чтобы пинать пистолет!" Лионель воскликнул он действительно
знал гораздо меньше огнестрельного оружия, чем младшему.

Дик объяснил, что он имел в виду. Лайонел раньше не знал, что некоторые
после выстрела из ружья оно откатывалось назад. Он пожалел, что признался в своём невежестве, но уверенно сказал:

 «О, мы будем осторожны! Если оно откатится, мы привяжем его к дереву и выстрелим из него, как из пушки; мы можем сделать фитиль из пороха, ведущий к замку, поджечь его, и у нас будет время отойти на приличное расстояние, прежде чем ружьё выстрелит».

 «Так и сделаем», — согласился Дик. — Но тебе не кажется, что нам лучше попросить у дедушки
огнестрельное оружие?

— Нет-нет, конечно, нет, — поспешно ответил Лайонел. — Если мы так сделаем,
Рут обязательно услышит, что мы задумали, и начнёт нас отчитывать
и хочет вмешаться!

«Но она слышала, как мы об этом говорили!»

«Она больше об этом не вспомнит. Я знаю, какая она. Нет, мы никому об этом не расскажем. Предоставь это мне. Я как-нибудь раздобуду порох и дробь, и мы славно повеселимся вместе».

Дик был в восторге от этой идеи и с готовностью присоединился к планам своего кузена
, охотно согласившись хранить молчание по этому поводу.
Было условлено, что старший мальчик сообщит младшему, когда
он получит боеприпасы, после чего они вместе ускользнут
в лес так, чтобы Рут ничего не узнала. Дик не
понять, что на самом деле это были миссис Комптон и сэр Ричард
Лайонел очень хотел, чтобы Рут осталась в неведении, и, хотя ему казалось, что ей будет немного тяжело лишиться удовольствия услышать выстрел, он пришёл к выводу, что, конечно, её брат знает лучше. Как сказал Лайонел, что могут знать девушки о ружьях? Ей лучше держаться подальше.

Когда Рут вернулась, она выглядела расстроенной, обнаружив, что
её брат не пытался продать ей пачку сигарет, а сказал
правду. Она подозрительно посмотрела на мальчиков и потребовала
— сообщила она о том, о чём они говорили в её отсутствие.

"Я думаю, вы замышляете какую-то шалость," — заявила она. — "Расскажите мне, в чём дело. Можете рассказать. Это как-то связано с потайным ходом?"

"О нет!" — быстро ответил Дик.

"Тогда в чём дело? Какая-то чепуха! Я вижу, ты не имеешь в виду
скажи мне! Ты, противный, неприятный, Мальчики, вы оба!" И она
снова воланами из комнаты, захлопнув за ней дверь.

"Она сейчас раздраженная", - спокойно заметил Лайонел. "Она ужасно
вспыльчивая, но никогда не останавливается в страсти надолго".

Дик ничего не ответил; у него было неприятное ощущение, что они не совсем справедливо
относятся к Рут. Конечно, несправедливо, что она не пользуется их доверием просто потому, что она девушка.
 Он видел обиженные слёзы в голубых глазах Рут, но влияние Лайонела на него с каждым днём становилось всё сильнее, и он позволял ему поступать по-своему.



 Глава XIV

 В поисках боеприпасов

Гидли всегда были заядлыми охотниками, а нынешний владелец поместья в былые годы считался одним из лучших стрелков в округе. У него было оружие всех видов
украшавшие стены зала, висели рядом с мечами минувших дней, к которым Лайонелу строго-настрого запретили прикасаться. Он никогда этого не делал, хотя часто с тоской смотрел на них. Поэтому он обрадовался, когда нашёл старый мушкет, и ещё больше обрадовался, когда дедушка не запретил использовать его в качестве игрушки.

 На следующее утро после смерти сэра
Ричард неожиданно прервал игру в заброшенной комнате,
и Рут, которая прекрасно понимала своего брата, знала, что
Что-то тяготило его. Ей не терпелось узнать, что именно, но в то же время она понимала, что расспрашивать его бесполезно. Однако она внимательно следила за ним всё утро, к его большому неудовольствию, но не могла следить за ним весь день, тем более что мать пригласила её съездить в соседний город за покупками во второй половине дня — удовольствие, от которого она не могла отказаться. В последний момент, когда карета была уже у дверей, сэр Ричард решил
сопровождать их, так что Лайонел остался предоставлен сам себе.

Первым делом, оставшись один, он отправился в кабинет. Это была
мрачная комната с тяжёлой мебелью из красного дерева, обитой
тусклой зелёной тканью; вдоль стен стояли книжные шкафы,
в которых хранились старые тома, в основном обтянутые кожей;
никто никогда их не читал, потому что сэр Ричард не был
ученым. Письменный стол занимал видное место перед окном. На этом столе лежало несколько заржавевших
ручек, почти чистый лист промокательной бумаги и горстка
банкнот, а чернила в чернильнице, сделанной в форме
лисьей головы из бронзы, свернулись.

От письменного стола взгляд Лайонела переместился на старый дубовый комод,
стоявший в углу комнаты. Он выдвинул ящики, но, к своему разочарованию,
обнаружил, что все они заперты.

"Чёрт!" — раздражённо воскликнул он вслух. — "Что мне теперь делать? Возможно,
в одном из этих ящиков у дедушки есть порох и пули. Хотел бы я знать, где он хранит свои ключи!

Лайонел прекрасно понимал, что не имеет права совать нос в запертые
комнаты, но, когда его блуждающий взгляд упал на связку ключей на
каминной полке, он сразу же схватил их и
Он попытался найти такой, который подошёл бы к замку верхнего ящика комода. Некоторые были слишком большими, другие — слишком маленькими, но в конце концов он нашёл тот, который идеально подошёл к замку, и через мгновение ящик был открыт. Он был разочарован его содержимым: там были моток лески, книга с крючками и мушками, несколько поплавков и моток бечёвки. Ключ подходил ко всем ящикам, поэтому он открывал их по очереди, но только когда он добрался до последнего, его надежды найти то, что он искал, возросли.

 «Наконец-то!» — ликующе воскликнул он.

В ящике было полно боеприпасов. Там были коробки с патронами, но Лайонел отложил их в сторону, а его нетерпеливые пальцы схватили
флягу, в которой, как оказалось при осмотре, был порох. Порывшись немного
поглубже, в задней части ящика, он обнаружил мешочек с дробью. Это была настоящая находка! Он завладел этими сокровищами и уже собирался закрыть и запереть ящик, когда кто-то, незаметно вошедший в комнату, тронул его за плечо. Он резко обернулся и не смог сдержать лёгкого вскрика.

«Что ты здесь делаешь, мастер Лайонел?» — спросил хорошо знакомый голос, в котором слышались удивление и упрёк.

"Ничего!" — коротко ответил он, с облегчением обнаружив, что это Сьюзен
Моркомб, а не его дедушка, застала его врасплох.

"Ничего!" — повторила женщина, глядя на мешочек с дробью и пороховницу, которые Лайонел всё ещё держал в руках. — О, мастер
Лайонел, как вы можете рассказывать мне такие серьёзные истории!

— Я имею в виду, что не делаю ничего плохого, — поправился он, густо покраснев.
— Я... я... по правде говоря, я хочу немного пороха, чтобы пострелять из своей игрушки
«Пушка — она похожа на настоящую пушку, знаете ли, но всего несколько дюймов в длину, — и я подумал, что дедушка не будет возражать, если я возьму немного?»

 «А у вас есть разрешение сэра Ричарда, чтобы помочь себе?» — спросила она,
резко взглянув на него.

 «Ну… нет!» — неохотно признался он.

 «Тогда вы должны вернуть эту сумку и фляжку, сэр. Вы действительно должны!
Я не могу позволить вам забрать их. Вы хотите сказать, что сами помогли
достать ключи сэра Ричарда и обыскали эти ящики? О, как
вы могли это сделать? Что бы сказал сэр Ричард, если бы узнал... Или твоя
мать?

Со вздохом, поскольку он понял, что все его хлопоты были напрасны, Лайонел
вернул на место предметы, которые он вынул из ящика, и закрыл его,
повернув ключ в замке. Он выглядел угрюмым, и хотя его лицо
было пунцовым, это было больше от гнева из-за того, что ему помешали, чем от
какого-либо чувства стыда.

"Ты собираешься подкрасться ко мне, Сьюзен?" - спросил он, думая, что должен
лучше выяснить ее намерения на этот счет.

Женщина колебалась. У нее не было желания втягивать мальчика в неприятности;
но в то же время она была возмущена его бесчестным поведением
и сомневалась в его рассказе об игрушечной пушке.

"Это серьёзное преступление — брать чужие ключи и открывать
ящики заперты, - серьезно сказала она, - и я считаю своим долгом
сообщить сэру Ричарду.

- О, Сьюзен! - Искренне воскликнул Лайонел, совершенно встревоженный. - Не говорите
ему! Он ужасно рассердится!

- Вам следовало подумать об этом раньше, мастер Лайонел, - напомнила она
ему.

- Я знаю, что должна! О, пожалуйста, не говорите ему! Подумайте, в какую ужасную переделку вы меня втянете!

 «Я хочу поступить правильно», — сказала Сьюзен, и на её добром лице отразилось
беспокойство. «Я не могу представить, мастер Лайонел, как вы могли прийти сюда и рыться в этих запертых ящиках! А потом вы собирались забрать
«Ты взял порох и дробь, не спросив разрешения!
Ты прекрасно знал, что сэр Ричард отказал бы тебе!
Ты поступил очень плохо!»

Лайонел молчал, размышляя о том, к каким последствиям приведёт предательство Сьюзен. Он не боялся гнева матери — с ним он мог встретиться лицом к лицу, — но боялся гнева своего деда.

— Я считаю своим долгом сообщить об этом сэру Ричарду, — снова сказала Сьюзен.

 — О, не говори ему, пожалуйста, не говори! — взмолился Лайонел.

 — Если хочешь, скажи матери, но не дедушке, разве не достаточно будет, если ты
скажешь матери?

Сьюзен обдумала этот вопрос и в конце концов решила, что если она расскажет об этом миссис Комптон, то избавит себя от чувства ответственности.

"Хорошо, мастер Лайонел," — сказала она. "Я расскажу вашей матери, чем вы занимались сегодня днём, и она может делать с этим всё, что ей заблагорассудится, чтобы сообщить вашему дедушке о вашем поведении."

Лайонел вздохнул с облегчением и поблагодарил её, чувствуя в тот момент огромную благодарность. Она прочитала ему нравоучительную лекцию, указывая на то, как бесчестно он себя повёл; но, хотя он и счёл разумным выслушать всё, что она хотела сказать, он был не в
наименее впечатленный. Сьюзен смотрела, как он кладет связку ключей на место на каминной полке
, затем последовала за ним из комнаты.

Он взял шляпу и вышел через парадную дверь, злясь на Сьюзен
Моркам можно в душе за то, что противился его планам; его чувство
благодарность к ней был потерян в мысли, что, но для нее, он бы
гавУ него были нужные ему боеприпасы.

Через сады он вышел на территорию поместья, но вместо того, чтобы пойти по подъездной дорожке через парк к пологим лесам,
которые простирались до холма над деревней Холтон, он направился к
пологому склону, поросшему деревьями, под которыми было прохладно и
приятно, а Лайонел был вне себя от гнева на Сьюзен. Он сел на большой, покрытый мхом камень под
раскидистыми ветвями большого дуба и подумал, как глупо было с его
стороны не запереть дверь кабинета от незваных гостей. Белочка с блестящими глазами
на ветке над его головой с любопытством смотрела на него, а кролик
чуть поодаль, сидя на корточках, торжественно умыла
лицо ее передними лапами, независимо от его присутствия.

Он пробыл там некоторое время, когда услышал приближающиеся шаги; кто-то
пробирался сквозь папоротник и подлесок — долговязый
юноша лет восемнадцати, одетый в фустиан, с засаленной кепкой на голове
нечесаная голова. За ним по пятам следовала собака — тощее,
выглядящее голодным животное породы лурчер. Лайонел узнал сутулую, неуклюжую фигуру Билла Койша, которого в
Холтоне считали бездельником, потому что он, очевидно, никогда ничего не делал
зарабатывал на жизнь. В народе считалось, что он браконьер, и
все егеря по соседству смотрели на него с большим подозрением.
хотя прямых обвинений против него никогда не выдвигалось.
Теперь, когда он наткнулся на Лайонела, взгромоздившегося на камень, он остановился.
в нерешительности оглянувшись, он увидел, что собака следует за ним по пятам.

"Привет!" - воскликнул Лайонел. - Что ты здесь делаешь? - спросил я.

— «Ничего страшного, сэр!» — быстро ответил долговязый мужчина,
поправив фуражку и искоса взглянув на своего собеседника.

«Если бы вас увидел егерь, он мог бы подумать, что вы немного
— Браконьерство, сэр, особенно с учётом того, что с вами эта собака! — сказал ему Лайонел.

"Что, сэр? Браконьерство? И из-за того, что со мной Спринг? Боже мой, сэр, Спринг и не посмотрит на кролика, даже если тот пробежит у него перед носом!"

Это было настолько очевидно, что Лайонел громко рассмеялся. Широкая улыбка растянула рот Билла Койша, и он
встретил взгляд собеседника, широко подмигнув.

"Послушайте," сказал Лайонел, и его лицо просветлело, когда ему в голову пришла внезапная мысль,
"у вас есть пистолет?"

"Может быть," был осторожный ответ, "но какое это имеет значение для вас, сэр?
— Я ведь не стрелял ни в кого из ваших, не так ли?

 — Нет-нет! Хотя, я полагаю, вы охотились на дичь моего дедушки!
 О, мне всё равно, охотились вы или нет! Я хочу знать,
заряжается ли ваше ружьё с казённой части или с дула?

 Билл Койш выглядел крайне удивлённым этим вопросом. Он открыл
глаза и рот, но ничего не ответил.

"Потому что если это казнозарядное ружьё, то, конечно, вы стреляете из него
патронами, — продолжил Лайонел, — но если это дульнозарядное ружьё, то я подумал, что у вас, возможно, есть запас пороха и дроби, и я подумал, не
— Вы бы не хотели продать мне немного?

При этих словах на лице Билла Койша появилось хитрое выражение, а в маленьких серых глазах, расположенных близко друг к другу, почти у самого носа, появился особенно проницательный блеск.

"У меня казнозарядное ружьё, — медленно произнёс он.

"О, какая жалость!" - разочарованно воскликнул Лайонел,
его лицо заметно вытянулось.

"Но это не значит, что у меня нет небольшого запаса пороха и
дроби", - продолжил другой. "Что мешает мне самому заправлять свои
патроны, а? Возможно, я смогу предоставить их по мере готовности
платить за то, что они требуют!" —и долговязый парень широко улыбнулся
снова.

"О, Конечно, я буду платить вам, если вы мне с
боеприпасы!" Лионель воскликнул с жаром.

"Зачем тебе это нужно?" Спросил Билл Койш. "Я не могу позволить тебе
втянуть меня в неприятности, ты же знаешь!"

"О, нет, нет! Я бы не сделал этого ни за что на свете! Если вы дадите мне то, что я хочу, никто никогда не узнает, откуда это у меня! Я обещаю! Кроме того, я не собираюсь причинять никому вреда! Мне нужен порох и пули, чтобы выстрелить из ружья, и если вы продадите мне их, я заплачу вам
— Ну что ж. Смотрите-ка! — и Лайонел достал из кармана полкроны.

 Билл Койш посмотрел на монету и решительно покачал головой.

«Полкроны — это мало!» — презрительно заявил он, — «но если вы
не против раскошелиться на пять шиллингов, я принесу вам столько пороха и
пуль, что вы сможете выстрелить из своего ружья полдюжины раз или даже больше!»

 «Отлично!» — сказал Лайонел, а его товарищ пожалел, что не попросил больше. — Вы не могли бы встретиться со мной здесь с
боеприпасами сегодня вечером, около семи часов?

— Деньги нужно заплатить заранее, сэр?

— Нет! — ответил Лайонел, немного подумав и решив, что с его стороны было бы неразумно так поступать, поскольку он не был уверен в честности своего собеседника. — Нет, полкроны сейчас, а остальное — когда мы встретимся вечером!

 — Хорошо, — согласился Билл Койш, принимая предложенную монету. «Вы
хитрый малый, не так ли? Полагаю, вы думаете, что я могу проболтаться, но я этого не сделаю! Я буду играть честно, сэр!»

«Вот и хорошо!» — добродушно ответил Лайонел.

«И вы никогда не проболтаетесь, где взяли порох и пули?» — спросил тот.

— Нет, конечно, нет, и я не скажу сэру Ричарду, что вы бродили по лесу с бродягой! Имейте в виду, что сегодня вечером, около семи, вы будете здесь! Нам лучше не разговаривать сейчас, потому что, если появится егерь…

 — Он может подумать, что вы не в хорошей компании! — перебил Билл Койш, резко рассмеявшись, отвернулся и жестом позвал собаку за собой. Умная собака, которую приучили понимать и выполнять малейшие команды,
последовала за хозяином, держась у него в шаге, и молча скрылась из виду.

Лайонел вернулся в поместье в приподнятом настроении и не успокоился, пока не добрался до дома.
Известие о том, что охотничья партия вернулась и что его мать хочет
видеть его в своей комнате, омрачило его настроение.

Он застал свою мать в расстроенных чувствах из-за рассказа, который она услышала от
Сьюзан Моркомб.

"О, Лайонел, как ты мог поступить так бесчестно!"
— с упрёком воскликнула она. — Что ты собирался делать с порохом и пулями? — Затем, поскольку он молчал, она продолжила: — Я рада, что
Сьюзан тебя нашла! Ты ведь не собираешься стрелять из этого старого
бланкетного ружья, правда? Если это была твоя идея, я запрещаю тебе это делать!
Ты же знаешь, как я боюсь огнестрельного оружия!

— Я вернул то, что взял, — угрюмо сказал Лайонел.

 — Так сказала Сьюзен! Тебе не стыдно за своё поведение? Я думаю, если бы твой дедушка узнал об этом, он бы задал тебе хорошую взбучку!
 Удивительно, что у тебя так мало чувства чести!

Бедная миссис Комптон, которая имела привычку так часто ругать своих детей,
что они перестали обращать внимание на её слова, и которая никогда в жизни их не наказывала,
посмотрела на сына укоризненным взглядом. Она понимала, как мало у неё власти над ним,
и удивлялась, почему так.

"Мне очень жаль, мама", - сказал он, и он говорил правду, насколько это возможно.
он сожалел о ее очевидном горе, потому что он действительно любил ее.
она была слишком снисходительна к нему, чтобы командовать
его послушание. "Я обещаю никогда больше не совать нос во что-либо, принадлежащее
дедушке!"

Она вздохнула с облегчением, потому что гораздо сильнее, чем ее печаль о поведении сына
, был ее страх перед гневом отца. Ей и в голову не приходило, что Лайонел попытается достать статьи, которые он тщетно пытался достать из бюро в кабинете, другим способом
источник; поэтому после нескольких упрёков, которые он выслушал, ничего не сказав, она отослала его, прощая его проступок, насколько это было в её силах.



Глава XV

Жестокая речь Лайонела

В следующий раз, когда Дик провёл несколько часов в поместье, Лайонел сообщил ему, что они могут выстрелить из старого мушкета, как только представится подходящая возможность, потому что необходимые боеприпасы были закуплены и в данный момент спрятаны в одной из заброшенных комнат. Мальчики были одни.
в коридоре, когда Лайонел сообщил эту информацию своему кузену.

"Мы постараемся потихоньку ускользнуть в лес, —
сказал Лайонел, осторожно понизив голос до шёпота, чтобы его не услышали, — и скоро выясним, годится ли старое ружьё хоть на что-нибудь. Мама собирается прокатиться и возьмёт с собой Рут, а дедушка будет дрыхнуть в столовой, так что нам никто не помешает!

Пока он говорил, его мать и сестра спустились по широкой лестнице. Первая улыбнулась Дику и нежно обняла его.
Она уже собиралась уходить, когда её осенила внезапная мысль, и она остановилась, выходя из парадной двери в сопровождении своей маленькой дочери, и внушительно сказала:

«Помни, что я говорила тебе о том старом мушкете, Лайонел! Рут сказала мне, что ты действительно собирался из него выстрелить! Пойми, я запрещаю тебе это делать. Где он сейчас?»

«Наверху», — коротко ответил Лайонел.

"Это верно. Я не люблю огнестрельного оружия для игрушек, даже когда я знаю,
они разгружаются; это игрушка пушка твоя всегда заставляет меня содрогаться!"

Она кивнула на мальчиков, и спустя несколько минут она и Рут были
увезли.

Дик выслушал прощальные слова тёти с тревогой и
разочарованием; теперь он с очень серьёзным видом повернулся к своему
кузену.

"Как жаль!" — воскликнул он.

"Это всё из-за Рут!" — мстительно воскликнул Лайонел.  "Она такая
болтушка и повторяет всё, что слышит! Слава богу, она не узнала, что у меня есть порох и пули! Мы выстрелим из мушкета, несмотря на неё!

 — Но тётя Арабелла сказала, что нам нельзя! — возразил Дик, поражённый тем, что его кузина задумала такой акт умышленного неповиновения.
ибо его самого учили, что повиноваться тем, кто облечен властью
над ним, было его простым жизненным долгом.

"Я знаю, она так сказала", - признал Лайонел, нахмурившись, "но я имею в виду
поступать так, как мне нравится. Мы возьмем мушкетон большом расстоянии от
дом, далеко в лес, и мать никогда не узнаем, насколько
мы были огневые или нет!"

"О, Лайонел! ты же не это имел в виду — не может быть! Это было бы ужасно неправильно! И если она не узнает, что мы ей не подчинились, то узнает Бог! О, ты же не настолько злой!

 — Жалкий трус! — сердито закричал Лайонел. — Какой позор!
— Ты в деле! Теперь дело дошло до того, что ты боишься выстрелить из
блаунта, я полагаю!

 — Нет, не боюсь, — ответил Дик, сердито сверкнув глазами в ответ на эту насмешку;
 — но я не собираюсь ослушаться тётушку Арабеллу. Я не пойду с тобой — вот так! Я знаю, что сказал бы по этому поводу отец!

"О, правда? И что же?"

"Что наш долг — слушаться тётушку Арабеллу! Я уверен, что он так бы и подумал!
Отец говорит, что первый урок, который должен усвоить солдат, — это послушание, а
я собираюсь стать солдатом, когда вырасту! Я не жалкий трус, и я вызываю тебя на бой!

Дик был крайне возмущён. Как обычно, когда он был глубоко тронут, он сильно побледнел.

 Лайонел с сомнением посмотрел на него, желая как следует отшлёпать его и «поставить на место», как он мысленно выразился; но он вспомнил, как они впервые встретились с его кузеном, и тот быстрый удар, который убедил его гораздо лучше, чем любые слова, что у Дика вспыльчивый характер, который не стоит провоцировать. Если бы не это разногласие, мальчики до сих пор были бы отличными друзьями просто потому, что
Лайонел воздерживался от пренебрежительного отношения к тем, кого любил Дик, и Дик позволял ему во всём быть главным. Теперь встал вопрос о том, что правильно, а что нет, и младший мальчик отказался подчиняться. Он ни на секунду не колебался, но наотрез отказался участвовать в акте неповиновения.

— Ты что, правда не поможешь мне выстрелить из мушкета после того, как я столько
намучился, добывая порох и пули? — спросил
Лайонел, сдерживая свой гнев и придавая голосу укоризненный
тон. — Я считаю, что это очень плохо с твоей стороны!

— Я ничего не могу с этим поделать, — ответил Дик. — Мне очень жаль.

"Это не так!"

— Я буду! Я действительно буду! О, Лайонел, пожалуйста, скажи, что ты не…

 — Но я буду! — сердито перебил Лайонел. — Мама не имеет права портить нам веселье! Она обращается со мной как с ребёнком!

 — Не понимаю, как ты можешь хотеть стрелять из мушкета после того, что она сказала! Я знаю, что если бы моя мама…

— Твоя мама! — закричал Лайонел, снова грубо перебивая. — Ты много о ней думаешь, не так ли? Твоя мама, конечно! Ты, наверное, единственный в этом доме, кто о ней думает. Дедушка её ненавидит!
 Вот почему он злится на твоего отца — потому что он женился на твоей матери! Итак, вот так!"

На мгновение лицо Дика не выражало ничего, кроме крайнего изумления, затем
к его щекам прилила кровь, и, когда она отхлынула, он стал смертельно бледным. Мальчики посмотрели друг на друга: старший — торжествующе, младший — с ужасом, медленно заползавшим в его глаза. Они молчали и не замечали, что дверь в столовую открылась и сэр Ричард наблюдает за ними.
Старик слышал каждое слово из последней речи Лайонела и знал, что мальчики, должно быть, ссорились. Возможно, никогда прежде он не слышал, чтобы его чувства к жене сына были так откровенно выражены.
«Дедушка ненавидит её! Вот почему он злится на твоего
отца — потому что тот женился на твоей матери!» — понял ли он, в каком невыгодном свете его неумолимый нрав предстаёт перед другими.
 Как ни странно, он не разозлился на Лайонела за то, что тот выпалил правду; возможно, он понял, что жестокая речь была продиктована таким же мстительным духом, как и у него самого. Когда он медленно подошёл к мальчикам, они внезапно осознали его присутствие. Лайонел
крадучись вышел из холла через парадную дверь, не сказав ни слова; а
 Дик, бросив на деда испуганный взгляд, пустился наутёк
наверх.

 Сэр Ричард последовал за маленькой летящей фигуркой, которая в следующее мгновение скрылась из виду; но старик услышал, как открылась и закрылась тяжёлая дверь, ведущая в картинную галерею, и понял, куда убежал беглец. Маленький мальчик, прятавшийся в самом тёмном углу картинной галереи, услышал, как сэр Ричард на мгновение остановился у двери, и понадеялся, что тот пойдёт дальше.
Он не хотел встречаться с дедом, когда его сердце разрывалось от боли и негодования, но ничего не поделаешь,
он должен был это сделать, потому что сэр Ричард вошёл и оглядывался по сторонам
в поисках его.

"Дик," — с тревогой сказал он, — "Дик, где ты?"

"Здесь," — ответил Дик из дальнего угла, где он сидел, скорчившись, за старой бархатной кушеткой. Он не плакал, но чувствовал себя так, словно его оглушили ударом. Он повернул бледное лицо с несчастным взглядом к сэру Ричарду, когда тот приблизился.

— Дик, не смотри на меня так! — сказал сэр Ричард с необычайно
мягкой интонацией в голосе. — Лайонел не имел права так говорить о… о твоей матери. Он сказал это, чтобы разозлить тебя. Не думай об этом.

— Это правда? — спросил Дик, и его лицо просветлело. Затем, когда его дед замешкался с ответом, он продолжил упавшим, отчаявшимся голосом:
— Да, я знаю, что это правда! И поэтому отец никогда не говорил о тебе! Поэтому я ничего не понимал! О, это ужасно — ужасно! О, как ты можешь быть таким злым, чтобы ненавидеть маму!
О, мама! мама! — и мальчик громко зарыдал.

"Не надо, дитя, не надо!" — воскликнул сэр Ричард. Он был странно тронут
силой горя и отчаяния Дика. "Не надо, не надо!" — повторил он.

Дик поднял голову и внезапно посмотрел на него со зловещей вспышкой
в его полных слез глазах, когда он медленно вышел из угла и
встал перед своим дедом — маленькой несчастной фигуркой с
суровым, осунувшимся лицом.

- Я ухожу, - сказал он, - и больше никогда не приду к тебе.
Она— она сказала, что я должен относиться к тебе с уважением, а я не могу— не сейчас.
Я знаю, ты ненавидишь ее! Мне очень жаль, потому что я… вы мне понравились…
скорее… сначала не понравились, потому что я думала, что вы
сердитый и неприятный, но вы были добры ко мне. Я больше никогда
сюда не приду — я останусь дома с тётей Мэри Энн и дядей
 Теофилусом — они её любят — и я бы хотела никогда вас не видеть, или
— Поместье, или Лайонел! — вмешался сэр Ричард.

 — Остановись, остановись! — поспешно перебил его сэр Ричард. Он видел, что ребёнок дрожит от волнения, и в глубине души сочувствовал ему и восхищался его прямотой. — Не торопись, Дик!
 Есть много такого, чего маленькие мальчики не могут понять в своих старших!

— Почему ты её ненавидишь? — внезапно спросил Дик, не сводя с дедушки обвиняющего взгляда. — Нет никого лучше мамы, никого! Отец тоже так говорит! Он должен знать! О, зачем они отправили меня в Англию, подальше от них обоих!

«Я… я едва знал твою мать, — сказал сэр Ричард, — и… и теперь я почти не сомневаюсь, что она такая, как ты говоришь. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я говорил что-то против неё?»

 «Нет», — признался мальчик. — Ты не мог бы, — быстро добавил он, — не сказав того, что неправда, а я не думаю, что ты сочиняешь истории, — я знаю, что ты не сочиняешь!

Сэр Ричард буквально задохнулся от удивления при такой прямоте; но ему хотелось помириться с ребёнком, и он продолжил: —

— Видишь ли, Дик, брак твоего отца разочаровал меня.
Ты слишком молод, чтобы понять почему, и я, естественно,
Я обиделся на него. Я сказал, что никогда его не прощу, но мне бы хотелось снова с ним подружиться и забыть о прошлом. Теперь я уверен, что ты постараешься забыть о том, что сказал Лайонел, и приедешь в поместье, как обычно?

 — Нет, — упрямо сказал Дик, — потому что я всегда буду думать о том, как ты ненавидишь маму!

— Ерунда, мой мальчик, теперь я не ненавижу твою мать! — слова вырвались у сэра Ричарда почти прежде, чем он осознал, что сказал их, — так сильно ему хотелось, чтобы частые визиты Дика не прекращались. — Я думаю, она, должно быть, хорошая женщина, если её сын так сильно её любит, — продолжил он, говоря
— хрипло, чтобы скрыть глубокие чувства, — и она научила тебя быть честным и любящим правду — джентльменом в душе!

Дик покраснел, и на его губах появилась лёгкая дрожащая улыбка,
а суровое выражение, которое так не шло к его юному лицу, полностью исчезло.

"Нет никого лучше мамы!" — снова сказал он. Это была его любимая фраза, когда он говорил о ней. «Если ты уверен, совершенно уверен, что не
ненавидишь её, я буду приходить в поместье так часто, как тебе нравится;
и я пойму, что это неправда, если Лайонел скажет это снова!»

— Из-за чего вы ссорились? — спросил сэр Ричард, вернувшись к своей прежней резкой манере.

 — Я бы предпочёл не говорить, — твёрдо ответил Дик. — Пожалуйста, не спрашивайте меня, потому что я не собираюсь рассказывать!

 Его дедушка не стал настаивать, предположив, что они не сошлись во мнениях по какому-то незначительному вопросу. Он перевёл разговор на другую тему и, сидя на выцветшей бархатной кушетке, за которой прятался Дик, наблюдал, как мальчик отдёргивает занавеску от портрета Пола Гидли.

"Он тоже был солдатом, да?" тихо спросил Дик, стоя рядом.
глядя в лицо мученика. «Дядя Феофил говорит, что он был воином Христовым. Он сражался за веру, а для этого нужно быть очень храбрым!»

 Мягкий августовский свет падал на бледное, спокойное лицо молодого монаха и на поднятое вверх лицо мальчика; и снова
 сэра Ричарда поразило их сходство.

— Дик, — внезапно сказал он, — иди сюда!

Дик опустил занавеску перед картиной и вернулся к дедушке, глядя на него вопросительными карими глазами.

"Я старею, Дик, — серьёзно сказал сэр Ричард. — Я бы хотел
Ваш отец вернётся домой не раньше следующего года! С тех пор, как он уехал в Индию,
я забросил хозяйство; у меня не было желания заниматься делами;
но когда он вернётся, он будет делать здесь всё, что ему вздумается!

— Тогда, я думаю, он начнёт с того, что перестреляет кроликов, — серьёзно ответил Дик.
— Гровс говорит, что они доставляют много хлопот, но мне нравится их видеть!

Сэр Ричард рассмеялся, в то время как Дик продолжал рассматривать его с большой серьезностью.


"Ну?" сказал старик. "В твоих глазах вопрос, Дик!
В чем дело?"

"Не сердись, - ответил Дик, - но я хотел бы
знать— кое-что".

"Ну?"

— Я бы хотел знать, если ты ненавидел мать, почему ты передумал! Неужели Бог показал тебе, что это неправильно?

 — Да, — коротко ответил сэр Ричард, и его маленький дознаватель
был вполне удовлетворён.

  Дик был очень подавлен до конца своего визита в тот день.
Когда пришло время возвращаться в дом номер 8 по Фор-стрит,
миссис Комптон и Рут уже больше часа были дома, но Лайонел
так и не появился. Дик гадал, ушел ли он, чтобы разрядить мушкет,
или ему стыдно было встретиться с ним после того, как он говорил о своей матери.

Рут проводила кузину до ворот сторожки, а затем вернулась в поместье, в то время как Дик повернул в сторону Холтона. Его путь пролегал по просёлочным дорогам, которые тянулись между богатыми пастбищами, где в пышных живых изгородях росла душистая луговая герань, наполняя воздух своим тяжёлым ароматом. Солнце садилось за холмами, словно огненный шар, обещая завтра жаркий день, и над всем этим висела тишина наступающей ночи.

Дик был очень расстроен в тот день и вышел из поместья
в подавленном настроении, но не успел он далеко уйти, как
И красота раннего осеннего вечера проникла в его сердце; и он
задумался о следующем годе, когда, как он надеялся, его родители
вернутся домой. Он размышлял о радости воссоединения с ними и
забыл о жгучей боли, которая наполняла его сердце при мысли о
ненависти деда к его матери. Затем он посмотрел на поворот дороги и увидел, что тётя Мэри Энн идёт ему навстречу с приветливой улыбкой на счастливом лице, и он ускорил шаг, переходя на бег, и закричал:

«О, тётя Мэри Энн, как хорошо, что вы пришли меня встретить! О, я
— и он излил в её внимательные уши
историю своего разговора с дедом в картинной галерее после
жестокой речи Лайонела.



Глава XVI.

Несчастный случай с Лайонелом

Мисс Уоррен была так потрясена, когда узнала, что Дик выяснил причину неприязни между его отцом и дедом, что краска сошла с её щёк, и она села на поросшую мхом скамью под ореховым кустом у изгороди, а по её лицу текли слёзы. «О, мой дорогой, — воскликнула она, — какой ты злой, жестокий мальчик».
твой кузен, должно быть, нарочно так тебя ранил! Я рад, что
сэр Ричард услышал, что он сказал, — очень рад! Людям иногда полезно
слышать правду о себе!

«Но дедушка не ненавидит маму, совсем не ненавидит!» —
торопливо вмешался Дик. «Ему, кажется, было так жаль, что Лайонел так сказал!
 Я думаю, он очень одинок и несчастен». Он желает отцу пришел
дома раньше, чем в следующем году, и он сказал, что хотел бы в прошлом, чтобы быть
прошлое. Что он имел в виду, тетя Мэри Энн?"

"Неужели он действительно сказал это?" - Спросила мисс Уоррен, сильно удивленная.
"Значит, он хотел простить своего отца за то,—Ох, Дик,
это не хорошо наши пытаются держать это от тебя? Она была твоя
отец брак, который обиделся сэр Ричард!"

- Ты не расскажешь мне об этом? - Умоляюще попросил Дик, его лицо
выражало смесь тревоги и любопытства.

"Возможно, мне лучше попытаться заставить вас понять", - ответила мисс Уоррен
со вздохом. "Это было десять лет назад, и сэр Ричард был
за границей, в Египте — в те дни он часто зимовал за границей. Твой отец
получил отпуск и приехал в Мэнор-Хаус на несколько недель поохотиться
и охотился. Он познакомился с твоей матерью, они полюбили друг друга, и
однажды он пришёл и сказал твоему дяде Теофилу, что она согласилась стать его женой. Твой дядя Теофил дал согласие на этот брак,
при условии, что сэр Ричард сделает то же самое. Что ж, Дик, твой отец хотел
пожениться немедленно, потому что его полк отправили на службу за границу, и, конечно, он хотел взять с собой твою мать. Он написал сэру Ричарду, но ответа не последовало — позже мы узнали, что письмо задержалось на почте из-за халатности чиновника. Ваш отец сказал, что ему следует хранить молчание
для согласия, и указал нам, что если замуж не берут
тогда, наша племянница придется выйти к нему в Индию, чтобы быть
женат. Нам эта идея совсем не понравилась, и вот, Дик, твои дорогие
родители поженились; а позже — через несколько дней после их
отплытия — твой дядя Теофилус получил письмо от сэра Ричарда
говорит, что никогда не даст согласия на женитьбу своего сына
на нашей племяннице."

Мисс Уоррен помолчала. Она не собиралась рассказывать Дику всё, что его
дедушка написал в том письме. Хотя эти слова были написаны
так давно, воспоминания о них всё ещё злили её.
Она продолжила:

"Ваш дядя Теофилус написал и сообщил сэру Ричарду, что брак состоялся; и когда ваш дедушка вернулся домой весной, он дал нам понять, что никогда не собирался иметь ничего общего с вашей матерью."

"Почему нет?" — удивлённо спросил Дик.

"Дорогая, ваш дедушка считал, что она ниже его сына по положению!"

«О, тётя Мэри Энн, если бы вы только слышали, как он говорил о маме сегодня днём! Он мало что сказал, но был очень добр к ней — очень добр! Он сказал, что не ненавидит её теперь, когда Бог показал ему, как это неправильно!»

— Мне очень приятно это слышать, — сказала мисс Уоррен с лёгким сомнением. — Никто не был бы рад больше вашей дорогой матушки, если бы ваши отец и дедушка снова были в хороших отношениях, и я уверена, судя по разговору, который я недавно вела с миссис Комптон, что она была бы рада. Боже мой! Интересно, что подумает Теофилус!

Она встала, пока говорила, и они пошли домой. Дик задавал
десятки вопросов, на которые мисс Уоррен с трудом находила
ответы, потому что ей не хотелось говорить ему, что причиной неприязни сэра Ричарда к женитьбе сына была его гордыня.
Он считал, что его наследник должен был предпочесть племяннице деревенского
хирурга кого-то более достойного в качестве жены. Дик, который понимал, какой доброй и любящей была его мать, и которого она научила уважать всех благородных и искренних людей, независимо от их положения в обществе, испытывал лёгкое сочувствие к гордости своего дедушки, как знала мисс Уоррен. И она с трепетом глубокой радости и удовлетворения почувствовала, что мальчик был счастливее в доме номер 8 на Фор-стрит, чем когда-либо был бы в Мэнор-Хаус. И в глубине души она молилась, чтобы Бог сохранил его душу незапятнанной.
он всегда мог судить о людях по их окружению и вещам.

 Деревенская улица была пуста, когда мисс Уоррен и её племянник свернули на неё. Магазины были закрыты, за исключением почтового отделения, которое должно было работать до половины девятого.
Мисс Тиди уныло выглядывала из-за жалюзи; её странное маленькое личико заметно просветлело, когда мисс Уоррен и Дик показались в поле зрения, но снова омрачилось, когда они прошли мимо. Она надеялась, что у них может быть какое-то дело на почте, чтобы развеять монотонность вечера.

— Смотрите, тётя Мэри Энн! — воскликнул Дик, когда они подошли к своей двери.
 — Сколько людей! И все идут сюда!

 Мисс Уоррен поспешно взглянула вверх по улице в указанном направлении.
 Несколько мгновений назад там никого не было, но теперь из-за поворота холма над деревней показалась небольшая толпа.  Она сразу же решила, что случилось что-то плохое, и послала
Дик вошёл в дом, чтобы узнать, дома ли её брат, а она осталась ждать на пороге.

 Толпа, состоявшая в основном из деревенских детей и нескольких взрослых, подходила всё ближе и ближе.

Увидев мисс Уоррен, к ней подбежал мужчина и нетерпеливо осведомился
дома ли доктор Уоррен.

"Да", - сам за себя ответил доктор, появляясь вместе с Диком.
"Я нужен? Что это? Несчастный случай?

- Да, сэр! «Мистер Комптон был найден в лесу над деревней без сознания, и Билл Койш — это он его нашёл — говорит, что, по его мнению, его застрелили! Они везут его сюда, потому что до поместья очень далеко!»

Доктор Уоррен повернулся к сестре и что-то прошептал ей на ухо, а затем велел Дику пойти в гостиную и подождать там. Мальчик неохотно подчинился.

Он был бледен, дрожал всем телом и очень испугался, потому что не сомневался, что Лайонел попал в какую-то беду, стреляя из мушкета. Выглянув в окно, он увидел, что перед домом собралась толпа, и узнал Лайонела, лежащего на носилках, которые несли четверо крепких деревенских жителей. Он не мог разглядеть лицо своего кузена, потому что оно было
закрыто носовым платком; он содрогнулся при мысли о том, что несчастный мальчик, возможно, уже
умер.

 Всего несколько минут назад Дик был полон горечи и
Он был зол на Лайонела, но теперь его отзывчивое сердце
не могло найти места ни для каких чувств, кроме жалости. По звукам в доме он понял, что Лайонела унесли наверх; затем
кто-то подошёл к входной двери и попросил толпу разойтись;
и вскоре остались только один или два зазевавшихся.

 После этого долгое время было очень тихо. Дик начал
опасаться, что о нём совсем забыли, когда услышал лёгкие шаги
спускающейся по лестнице мисс
Уоррен, бледный и испуганный, вошел в комнату. Маленький мальчик
Я подбежала к ней и начала расспрашивать о подробностях несчастного случая с Лайонелом.
Его действительно ранили? Он сильно пострадал?

"Он жив, и это всё, что я пока могу вам сказать," ответила она,
печально качая головой. "Его тяжело ранили в правое бедро,
и он потерял много крови. Как это произошло, я не знаю, и
Лайонел до сих пор без сознания. Ваш дядя Теофилус
сделал несколько уколов и перевязал раны — я
рад, что он был дома и сразу же занялся бедным мальчиком! О боже, боюсь, это плохо кончится!

- О, что скажет тетя Арабелла! Дик горестно вскрикнул. - О,
бедный, бедный Лайонел!

"Мы послали сообщение в Мэнор-Хаус, чтобы сообщить им там о случившемся", - сказала мисс Уоррен, ее блестящие глаза были полны слез.
"Я ожидаю, что миссис Комптон сейчас будет здесь!
Бедная женщина!" - воскликнула она. - "Я думаю, что миссис Комптон сейчас будет здесь! Бедная женщина! Это будет
для нее ужасным потрясением!"

Когда миссис Комптон приехала чуть позже в сопровождении своего отца,
она настояла на том, чтобы сразу подняться наверх и увидеть Лайонела. Сэр Ричард
присоединился к Дику в гостиной и молча выслушал довольно бессвязную историю, которую рассказал ему мальчик.

- Боюсь, он ужасно пострадал, - сказал Дик в заключение. - О, я
очень надеюсь, что он не умрет! Это было бы так ужасно, особенно после того, как тетя
Арабелла рассказала нам...

Он резко замолчал, вспомнив, что его дед ничего не знал
о намерениях Лайонела относительно мушкетона.

— Что она тебе сказала? — сурово спросил сэр Ричард, заметив
беспокойство на лице Дика. — Ну же, говори!

 — Она… она сказала, что мы не должны стрелять из мушкета, — ответил Дик,
придя к выводу, что всё раскроется, и
поэтому он не мог помочь своему кузену, храня молчание. «Вот из-за чего мы поссорились сегодня днём. Я обещал помочь
Лайонелу, но когда тётя Арабелла сказала это, я ответил, что не пойду с ним в лес стрелять из мушкета, не предупредив её, и он разозлился на меня, и поэтому… и поэтому…»

— И, как я понимаю, он отправился туда сам! — воскликнул сэр Ричард, нахмурившись.


"Я не знаю, но, думаю, да! — тихо ответил Дик,
выглядя очень расстроенным.

"Несчастный мальчик! — простонал старик. — Он действительно жестоко наказан
за свое непослушание! Бог его жизнь может быть спасена для его
мать ради!"

"Вот приедет дядя Феофил!" Дик плакал, как он услышал у врача
медленные шаги спускающегося по лестнице. Он побежал к двери, и пошел
в зал, чтобы встретиться с ним, затем деда.

"Как он?" - несколько нервно спросил сэр Ричард, пожимая руку
Доктору Уоррену. — Надеюсь, он не серьёзно ранен?

 — Серьёзно, но не обязательно смертельно, — последовал мрачный ответ. — Мы
должны надеяться на лучшее. Он был тяжело ранен в бедро и очень ослаб от потери крови; он будет болеть ещё много недель, даже если
— Всё идёт хорошо, — ответил доктор.

— Есть опасность? — спросил сэр Ричард, пока Дик слушал, затаив дыхание.


— При огнестрельных ранениях всегда есть опасность, — ответил доктор.

— С моей стороны было бы неправильно скрывать тот факт, что он очень серьёзно болен, но я надеюсь, что смогу спасти ему ногу и что он поправится.

— Вы хотите сказать, что, возможно, придётся ампутировать ему ногу? — с ужасом спросил сэр Ричард.
Дик содрогнулся при этой мысли.

 — Возможно, придётся, но я надеюсь, что нет.  Миссис Комптон останется здесь
чтобы ухаживать за её сыном, а завтра мы сможем нанять квалифицированную медсестру в помощь.
Нам очень повезло, что мальчика привезли сюда, потому что, если бы его отвезли в поместье, мы бы потеряли много драгоценного времени.
Едва ли мне нужно говорить вам, сэр Ричард, что я сделаю для него всё, что в моих силах!

— Как и для всех своих пациентов, — сказал сэр Ричард с неожиданной сердечностью. "Но Лионель в доме будет расстроен вашей страны
механизмы, я боюсь! Что сказать, Мисс Уоррен?"

"Так же как и я—что это было провидение бедный мальчик был доставлен
вот. Не смотри так испуганно, Дик! Да ты дрожишь, как
— И доктор Уоррен положил свою большую мягкую руку на плечо мальчика и улыбнулся, встретив взгляд встревоженных тёмных глаз.

 — О, дядя Теофилус, он умрёт? — выдохнул Дик с болезненным всхлипом. — О, я надеюсь, что Бог не даст ему умереть!

 — Я тоже на это надеюсь! — был пылкий ответ.

Несколько минут стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем высоких
часов. Дик поднял глаза и увидел, что корабль под всеми парусами
качается туда-сюда; затем сэр Ричард заметил, что, поскольку он
не может принести здесь никакой пользы, ему следует вернуться домой. Он рассыпался в благодарностях
доктор, проводивший его до кареты, сказал, что рано утром отправит посыльного за новостями о Лайонеле, добавив, что надеется, что Дик приедет в поместье завтра и попытается утешить Рут, которая ужасно переживает из-за своего брата.

 Когда карета скрылась из виду, к доктору и Дику подошла сутулая фигура, за которой следовал пьяница, и спросил, умер ли молодой джентльмен.

— Нет-нет, — ответил доктор Уоррен, — он сильно пострадал, но я надеюсь, что он поправится. Ведь это вы его нашли, не так ли?

Билл Койш — а это был он — кивнул в знак согласия и отвернулся,
когда доктор спросил его, не знает ли он, как произошёл несчастный случай. Сначала он заявил, что ничего об этом не знает, но, видя, что ему не верят, засомневался и в конце концов признался, что был с Лайонелом, когда в него выстрелили.

После ссоры с Диком Лайонел выскользнул из дома и, вернувшись чуть позже, взял мушкет и боеприпасы.
Вооружившись, он отправился в лес в поисках подходящего места, чтобы привести свой план в исполнение. Он нашёл уединённое место
место на еловой плантации, расположенное на вершине холма над
деревней, где он встретил Билла Койша и где зарядил мушкет по
указаниям своего деда; после чего надёжно привязал мушкет к дереву
прочным куском верёвки и, сделав фитиль из пороха, поджёг его и
приложил к запальному отверстию, выстрелив.

«Это было похоже на выстрел из пушки», — сказал Билл Койш. — «Я никогда
раньше не слышал такого грохота от ружья. Мастер Комптон выстрелил из него
несколько раз, а потом согласился позволить это сделать мне. Я никогда
Забудь об этом, никогда! Он отошёл немного в сторону, чтобы послушать, как звучит выстрел вдалеке, и, наверное, я задержался дольше, чем он ожидал, и он подошёл посмотреть, что я делаю, потому что, как только я поджёг фитиль, он оказался прямо на линии огня, и в следующее мгновение я понял, что он был ранен и лежал, стоная, с видом умирающего. Это была не моя вина! Я бы ни за что его не ранил!
Я подбежал к нему и спросил, не ранен ли он, но он не ответил, и
тогда я увидел, что он в обмороке, и пошёл за помощью. Вот, я всё рассказал
— Это правда, доктор, и если меня обвинят в убийстве… — Он замолчал, содрогнувшись от этой мысли, а затем добавил: — Если мастер Комптон выживет, он расскажет вам ту же историю!

В голосе Билла Койша звучала неподдельная искренность, которую доктор
Уоррен сразу заметил. Дик спросил, что стало с
бластером, и ему ответили, что он всё ещё привязан к дереву на
пихтовой плантации. На следующий день его нашёл деревенский
полицейский, который всерьёз подумывал о том, не арестовать ли
Билла Койша. Но к тому времени Лайонел пришёл в себя, и
Он смог сказать, что Билл рассказал правду о своём несчастном случае;
никто не был виноват, кроме него самого, торжественно заявил он. Он признался
во всём своей матери, и вид её бледного, заплаканного лица
пробудил угрызения совести и раскаяние в его своенравном сердце;
излишне говорить, что ему не составило труда получить её прощение.

[Иллюстрация: «Это было всё равно что выстрелить из пушки».]

Но Лайонелу пришлось страдать от последствий своего греха в течение последующих
тяжёлых недель, когда, мучимый болью и лихорадкой, он лежал
на больничной койке, имея достаточно времени для размышлений. Как он
Он сожалел о том, что много раз ослушался мать, которая
выхаживала его с такой неустанной заботой! Он чувствовал, что никогда не любил
её достаточно сильно, и надеялся, что Бог сохранит ему жизнь, чтобы он мог
попытаться загладить свою вину за непослушание в прошлом.



Глава XVII

Шторм

Лайонел не лишился ноги, как поначалу опасался доктор Уоррен. Тем не менее прошло шесть недель, прежде чем он достаточно окреп, чтобы его можно было перевезти из дома № 8 на Фор-стрит. Но во второй половине этого периода он уже был достаточно здоров, чтобы принимать посетителей и
живо интересовался всем, что происходило вокруг него. Рут пришла и
плакала над своим братом и не успокоилась, пока он не
объяснил ей, как именно произошёл несчастный случай; после чего
она выразила удивление, что он не погиб на месте. «Я не знаю, что бы я делала, если бы тебе пришлось отрубить ногу, — сказала она ему трагическим тоном. — Подумай, как ужасно было бы, если бы тебе пришлось носить пробковую или деревянную ногу с костылём! Право, Лайонел, ты был очень глуп, что встал на пути у мушкета!»

— Я знаю, знаю! — ответил Лайонел, краснея. — Это всё моя вина,
но не нужно напоминать об этом!

 — Что ж, больше я этого делать не буду, — сказала она, нежно обнимая его.
 — Я просто сказала то, что думала!

Затем сэр Ричард навестил своего больного внука — не старого
саркастичного сэра Ричарда, перед которым Лайонел онемел бы, а более
сочувствующего человека, который воздержался от замечаний по поводу
непослушания, приведшего к несчастному случаю с Лайонелом, решив, что его
страдания были достаточным наказанием.

 Лайонел многому научился, лёжа на больничной койке, за которым ухаживали
мама и мисс Уоррен с помощью опытной медсестры. Он
полюбил и стал уважать тётю Дика, Мэри Энн, и ему стало стыдно, что он когда-то смеялся над ней и её добрым братом, чьих визитов он ждал как самых счастливых моментов в течение долгих, утомительных дней. Тогда Дик почти всегда был рядом — Дик, который, когда ему робко извинились за то, как говорили о его матери, сказал, что охотно прощает своего кузена и больше не желает слышать об этом. Неудивительно, что больной чувствовал, что с ним обращаются лучше, чем он того заслуживает.

Приближался конец октября, когда Лайонела перевезли из
убежища на крыше дома доктора в дом его дедушки. Миссис Комптон
приняла приглашение отца погостить в Мэнор-Хаусе до
окончания Рождества, поскольку не было и речи о возвращении Лайонела в
школу на осенний семестр; и Рут была в восторге от мысли о
такой долгий отпуск.

Холодная погода в том году наступила с опозданием. Хотя была поздняя осень, дни всё ещё были тёплыми и солнечными, и Дик не осознавал, что лето прошло и зима уже близко. Он обнаружил, что
Золотые осенние дни были очень приятными, и они с Рут проводили много долгих часов в лесу, собирая ежевику и орехи лещины, наблюдая за белками, которые прыгали по веткам над головой, и играя в прятки. В целом они прекрасно ладили, хотя иногда у них возникали разногласия, когда Рут заявляла о своём праве на свободу мысли, хотя она и была девочкой, как она с вызовом говорила.

  Дик был совершенно доволен и счастлив в тот период своей жизни;
с каждым днем он все больше проникался симпатией к своему деду и узнавал
под его горделивым покровом скрывалось множество прекрасных качеств; и он
получал радостные письма от своих родителей, в одном из которых его
мать отмечала, что сэр Ричард писал о нём очень ласково и
нежно. Как же обрадовался Дик, когда прочитал любящие слова своей
матери:

 «Расставание с тобой, мой дорогой, едва не разбило нам сердце, но теперь
мы видим, что всё к лучшему. Сэр Ричард пишет, что он очень доволен вами и что вы привнесли в его жизнь свет и радость. Мы с вашим отцом очень рады это слышать. Мы ценим
«Мы так любим ваши письма! Ах, вы и не представляете, как часто мы их читаем и говорим о нашем дорогом мальчике!»

 «Не чаще, чем я думаю о них и читаю их письма!» — воскликнул Дик
одним воскресным вечером, через несколько дней после того, как Лайонела
перевезли в поместье. Он сидел в гостиной дома № 8 на Фор-стрит
 и снова и снова перечитывал письмо матери, пока тётя
Мэри Энн играла на пианино свои любимые песни, а дядя
Теофилус наслаждался свободным часом. «Скоро наступит новый год,
не так ли, дядя Теофилус? Подумать только! Я в Англии уже больше
четырёх месяцев!»

"Кажется, прошло много времени?" - спросил доктор Уоррен, его глаза задумчиво остановились
на оживленном лице своего маленького племянника, которое
округлилось, приобретя черты здоровья.

"О, да!— по крайней мере, в некотором смысле! Я скучаю по Лайонелу и тете Арабелле,
а ты? В прошлое воскресенье вечером у нас с тобой, Лайонел, был разговор,
разве ты не помнишь?"

Доктор кивнул. Дик пристально смотрел на тлеющие угли в камине. Погода была дождливой и ветреной; время от времени ветер бился в окна, словно хотел их выбить, и сотрясал дом. В такую ночь хороший огонь был приятен и успокаивал.

«По-моему, будет сильный шторм», — заметил доктор Уоррен.
«Ветер повернул на восток, и мне показалось, что я слышу шум моря. На этом побережье чувствуется восточный ветер».

Мисс Уоррен перестала играть, и все прислушались. Дождь
нисходящие потоки, в то время как поднялся ветер, порывами, и выл
как существо в беде; но наверху ветер и дождь звук
волн, как они мчались по берегу и бьются ноги
Утесов был отчетливо слышен.

- Бедные моряки! - сочувственно вздохнула мисс Уоррен. - Помоги им Бог!
сегодня вечером!

Она ударила несколько аккордов на пианино, и начали петь гимн,
"Для тех, кто в опасности на море", в голосе, который когда-то был
штраф сопрано, и, хотя А теперь надтреснутый, был еще сладкий
тон. Ее брат присоединился к нему своим глубоким басом, и Дик замурлыкал мелодию
когда он не совсем мог вспомнить слова.

"Вечный Отец, сильный спасать",
Чья рука сковала беспокойную волну,
Кто повелевает могучим океаном,
Соблюдающим установленные границы?
Услышь нас, когда мы взываем к Тебе
О тех, кто в опасности на море.

Когда гимн закончился, доктор встал со своего стула и,
подойдя к окну, отдернул штору и выглянул наружу. Как только он это сделал
со стороны моря на мгновение блеснул свет
в темноте раздался звук, похожий на выстрел из ружья
. Мисс Уоррен быстро повернулась на табурете у пианино и
обменялась встревоженным взглядом со своим братом.

- Что это? Что это? Что это за шум? Дик закричал.

«Корабль терпит бедствие, и команда пытается привлечь
внимание к этому факту, зажигая цветные огни и стреляя из пушек», —
сказал доктор Уоррен, поспешив в холл и на ходу натягивая
его шинель. "Я иду по пляжу, Мэри Энн, чтобы увидеть, если я
может быть какой-либо помощи!"

"О, Теофилус, береги себя!" - воскликнула она, когда он открыл
входную дверь и исчез из виду в темноте ночи.

Дик побежал наверх, чтобы убедиться, не видно ли чего из окна его спальни.
но теперь над морем все было погружено в темноту. Открыв
окно, он обнаружил, что дождь прекратился, хотя ветер дул сильнее, чем когда-либо. Он напряг слух, чтобы прислушаться, но больше не слышал выстрелов. Вскоре к нему присоединилась мисс Уоррен и заметила, что слуги
спросил, можно ли им спуститься на пляж, и отправился в путь
сразу же, как только получил ее разрешение.

- О, давайте и мы пойдем! - взмолился Дик. "О, тетя Мэри Энн, скажи "да"!
Видишь, дождь прекратился — действительно прекратился! Ветер нам совсем не повредит
ни капельки! О, отпусти нас!"

Сначала мисс Уоррен и слышать об этом не хотела, но ей было любопытно и
не терпелось узнать, в чем дело, и в конце концов она согласилась запереть
дом и последовать за остальными домочадцами на пляж.

Мисс Уоррен в непромокаемом костюме, с капюшоном на голове и Членом в
В толстом пальто они были одеты по погоде. Дождь
на время прекратился, так что им оставалось бороться только с ветром,
пока они спешили по деревенской улице, держась за руки. Только
дойдя до пляжа, они осознали всю ярость шторма; тогда им
едва удавалось держаться на ногах.

Жители деревни стояли группами, напрягая зрение в тщетных попытках пробиться сквозь темноту; мужчины по большей части молчали, но женщины говорили быстро и взволнованно, а дети цеплялись за юбки матерей, некоторые плакали.
Остальные в благоговейном молчании.

"Интересно, где Теофилус?" — с тревогой пробормотала мисс Уоррен.
"Интересно, видел ли его кто-нибудь?"

"Вы говорите о докторе, мэм?" — раздался женский голос.
"Он был здесь несколько минут назад! Я слышала, как он спрашивал добровольцев!"

"Добровольцев! — Что вы имеете в виду? — ахнула мисс Уоррен, и её сердце сжалось от ужаса при мысли о том, что, как она знала, ей предстоит услышать.

 — На «Носе Папы» корабль, — ответил тот же голос, —
прибрежное судно, кажется, шхуна. Она наскочила на риф около часа назад, и, думаю, долго не протянет!
Корабль благополучно высадил часть экипажа, но капитан и помощник всё ещё на борту, и я только что слышал, как доктор Уоррен просил добровольцев пойти с ним и забрать их!

«Папин нос» — это скалистый риф, выступающий в море, невидимый при высоком приливе, который рыбаки считали одним из самых опасных на этом побережье. Мисс Уоррен крепко сжала руку Дика; она хорошо знала своего брата и была уверена, что он без колебаний столкнётся лицом к лицу с опасностью или смертью, если это даст хоть малейшую надежду на спасение человеческих жизней; но она сильно дрожала, и её губы
Она не могла вымолвить ни слова. Внезапно кто-то заговорил с ней.

"О, мисс Уоррен, это вы? О, боже, боже, боже!" — воскликнула мисс
Тиди, её голос был полон сожаления и слёз.

"Почему вы так говорите?" — спросила мисс Уоррен странным,
хриплым голосом.

«Доктор отплыл к месту крушения вместе с Джоном Хейдоном, Джимом
Коулом и…»

«Доктор знает свой долг так же хорошо, как мой внук знает свой», —
прервал его дрожащий голос, в котором Дик сразу узнал голос дедушки
Коула. «Что толку вести себя так глупо и расстраивать людей, мисс Тиди? Вам лучше молиться Богу»
Я мог бы помочь храбрым душам, чем стоять там, заламывая руки
как язычник, как будто наверху Никого нет! Вы, может быть,
забыли Его, как упрекали ветер и бушующие воды на
Галилейском море!"

"Ты прав, дедушка", - сказала мисс Уоррен, ее настроение поднялось.
слова старика вселили надежду. "Но, о, это ужасная буря!
Я ничего не вижу в темноте! Сколько времени потребуется, чтобы добраться до Носа Папы, если всё пойдёт хорошо?

"Полчаса, — ответил старик, — с учётом погоды и трудностей гребли в таком море!"

— И ещё полчаса на дорогу обратно! — воскликнула мисс Тиди. — А вот и дождь начинается!

Он полил как из ведра, но мисс Уоррен и не думала возвращаться домой. Она стояла рядом с Гранфером Коулом, а Дик цеплялся за неё.
 Её губы шевелились в молитве. — Боже, помоги им! «Боже, помоги им!» — пробормотала она, а мальчик повторил её слова, с ужасом в сердце осознавая, что ревущее море, которое казалось ему тогда диким зверем, жаждущим добычи, никогда больше не вернёт им дядю Феофила.

 Хотя «Нос Папы» находился недалеко от берега, добраться до него было невозможно.
разглядеть что-либо от судна на скалах; одни только огни
указали место, где оно выбросилось на мель. Дикий восточный ветер дул яростными порывами
с суши, в то время как волны вздымались огромными стенами пены.
прежде чем они разбивались и с шипением набегали на пляж. Действительно, это был
ужасный шторм; и ничего нельзя было поделать, кроме как терпеливо ждать
спасательную лодку и молиться о ее благополучном возвращении.

Время тянулось медленно; прошло полчаса, потом час. Все
голоса на пляже теперь смолкли. Наконец, когда ожидание
превратилось в настоящую пытку, из толпы ожидающих раздались громкие
приветственные возгласы.
Поднявшись на гребне огромной волны, лодка с драгоценным грузом
спасателей и спасённых добралась до берега, и дюжина или более пар
добрых рук помогли вытащить её на сушу, подальше от наступающего прилива.

Раздавался гул голосов, звучали нетерпеливые вопросы, лились слёзы, раздавались рыдания, и
среди всеобщего волнения Дик и его тётя каким-то образом
поняли, что храбрые люди, отправившиеся к месту крушения,
вернулись целыми и невредимыми, приведя с собой капитана и помощника
шхуны.

Через час пляж опустел. Экипаж потерпевшего крушение корабля благополучно добрался до берега.
они остановились в деревенской гостинице, и доктор с сестрой и Диком
обсуждали события вечера за ужином.

Как Дик гордился своим дядей! Он не мог не смотреть на него с восхищением и гадал, что скажут Рут и Лайонел, когда услышат историю о крушении. Он собирался отправиться в поместье первым делом утром, после завтрака, и надеялся, что никто не расскажет эту историю раньше него.

Мисс Уоррен выглядела бледной после пережитого волнения и тревоги и была гораздо менее разговорчивой, чем обычно, так что
За ужином было бы очень тихо, если бы не Дик, который без умолку болтал со своим дядей.

"Подумать только, Гранфер Коул был на пляже в такую ужасную погоду!"
воскликнул мальчик. "Я думал, он побоится выйти на улицу!"

"Он был там?" спросил доктор Уоррен. «Ах, он старый вояка и не боится ни ветра, ни дождя».

 «Кстати, один из его внуков первым откликнулся на мой призыв о добровольцах — он отличный парень и сильный, как молодой лев! Я уверен, что он похож на своего деда».

"Я полагаю, шторм утихает", - заметила мисс Уоррен после того, как
послушала минуту, и на ее лице появилось выражение облегчения. "Я
так рада! Как вы думаете, крушение распадется в течение ночи,
Феофил?"

"Весьма вероятно, я должен сказать. Я редко видел такой сильный шторм — они, должно быть, сильно пострадали даже в поместье, где оно находится в относительной безопасности, но я сильно сомневаюсь, что они что-то знают о крушении. Ты готовишь очень скудный ужин, Дик!

"Я сегодня не могу много есть, дядя Теофилус! Я не голоден!"

"Полагаю, волнение отбило у тебя аппетит!"

- Да, мы с тетей Мэри Энн так ужасно боялись, что ты утонешь.
- Да. Дик признался. - Я никогда раньше так не пугался!

"Ах, я не отругал вас и вашу тетю за то, что они пришли на пляж"
", - укоризненно сказал доктор Уоррен, - "и не думаю, что сделаю это сейчас.
Но я рад, что не знал, что ты там был!

— Дядя Теофилус! — воскликнул Дик, — вы один из самых храбрых людей, которых я знаю!


— О, ну что ты, мой мальчик, я не могу позволить тебе так откровенно мне льстить, —
возразил доктор с улыбкой. Затем, видя, насколько серьёзен Дик, он серьёзно добавил: — Я лишь выполнил свой долг, ни один человек не должен поступать иначе
чем это. "Вечный Отец, сильный спасать" был со всеми нами
сегодня вечером!

- Действительно был! Мисс Уоррен мягко согласилась.

Что касается Дика, то он поднялся со стула, обошел стол, подошел к
Доктору Уоррену и обвил руками его шею.

«Ты храбрый, дядя Теофилус!» — воскликнул он, — «и я так горжусь тобой и так рад, что вроде как принадлежу тебе, понимаешь!»



Глава XVIII

Утро после бури

Маленькая деревушка Холтон нечасто бывала в таком волнении, как в то утро после бури. Как только
Первые слабые проблески рассвета озарили небо на востоке. Несколько рыбаков собрались на берегу и напряжённо вглядывались в сторону мыса Папы Римского, чтобы понять, что стало с кораблекрушением. Сразу стало ясно, что злополучное судно затонуло за ночь. Море, которое значительно успокоилось, было усеяно обломками, и вскоре на берегу началась суматоха: рыбаки спустили на воду свои лодки и принялись собирать всё, что попадалось под руку.

К восьми часам за происходящим наблюдала целая толпа.
включая капитана затонувшей шхуны и моряков, которых так милостиво спасли из водной могилы. Грэнфер Коул тоже был там, ничуть не пострадавший от того, что промок прошлой ночью; а мисс Тиди крутилась рядом, то сплетничая с одним, то с другим, пока не пришло время ей поспешить домой и открыть почтовое отделение для посетителей. Затем появились сэр Ричард Гидли с Рут, а за ними — Неро. До утра, когда почтальон,
Известие принёс первый же посланный из деревни человек. Сэр Ричард
сразу же отправился в Холтон со своей внучкой, которая умоляла
позволить ей поехать с ним. Во время болезни брата девочка
часто бывала с дедушкой; она лучше узнала его и перестала его
бояться, а он, поначалу терпевший её общество, со временем
начал его ценить.

Первое, о чём спросил сэр Ричард, появившись среди жителей деревни, — это о команде потерпевшего крушение корабля.
Капитан потерпевшего крушение судна вышел вперёд и вкратце рассказал ему о опасностях, которым они подверглись прошлой ночью. Глаза сэра Ричарда засияли, когда он выслушал с благодарностью рассказ о том, как доктор и его добровольцы отправились на обречённый корабль, рискуя жизнью, потому что он очень любил слушать о храбрых поступках; но он ничего не сказал, хотя все видели, что он глубоко тронут.

Тем временем Дик направился к дому помещика. Каково же было его
разочарование, когда он пришёл туда и не увидел своего
дедушка и Рут; но он нашёл миссис Комптон и Лайонела в
столовой и рассказал им о том, что произошло прошлой ночью.

 «Как бы я хотел быть там!» — воскликнул Лайонел. Он лежал на
диване, а мать читала ему. «Как же неприятно, когда у тебя больная нога! Если происходит что-то захватывающее,
Я точно буду не у дел! Прошлой ночью мы слышали, как ревело море.
Дедушка сказал, что это прибой, и мне просто не терпелось оказаться на пляже, хотя мы ничего не знали.
о крушении. Тебе повезло, Дик!

«Это было ужасно!» — впечатлённо ответил Дик. «Я больше никогда не хочу видеть шторм! Волны были похожи на огромные горы из пены, а ветер чуть не сбил нас с ног и заставил задыхаться!»

«Как храбро со стороны доктора Уоррена было отправиться к месту крушения!» — воскликнула миссис Комптон. — Теперь я называю его настоящим героем!

Дик выглядел довольным, особенно когда Лайонел добавил своё слово похвалы, от всего сердца сказав:

«Доктор Уоррен — очень хороший человек! Я никогда не забуду, как он был добр ко мне, и я ничуть не удивлён, что он так быстро появился».
ну, вчера вечером!

Мало-помалу сэр Ричард и Рут вернулись. Последний был настолько полон
болтают, что ее мать, чтобы спросить ее, чтобы позволить кому-нибудь другому в
возможность говорить; и, видя ее дед был о ней
с неодобрительный хмурый взгляд на его лице, девочка сидела на
подножия ее брата диван и погрузилась в молчание.

"Шторм нанес большой ущерб побережью", - сказал сэр.
Ричард сообщил своей дочери. "Восточный утес с— Прошлой ночью их смыло.

— Смыло прошлой ночью! — удивлённо повторила миссис Комптон. — С какой же силой должны были быть волны! Я думала, что восточный утёс выдержит любой шторм!

— Хотел бы я пойти и посмотреть! — нетерпеливо воскликнул Лайонел. — Если бы только моя нога была достаточно здоровой, чтобы я мог передвигаться!

«Ты должен быть благодарен, что всё так, как есть», — серьёзно напомнил ему дедушка.


"О, я благодарен, — быстро ответил Лайонел, краснея под осуждающим взглядом сэра
Ричарда, — но так жаль, что меня не пригласили на всё это
забавно! Ты знал, что восточный утес смыло, Дик?

"Нет", - последовал ответ. "Я никогда раньше не слышал об восточном утесе".

"Это был тот высокий утес, который выступал в море во время прилива,
образуя мыс к востоку от Холтона", - объяснил сэр Ричард.

- О да, я часто ходил вокруг этого утеса в поисках потайного хода
, - ответил Дик, - но раньше я не знал, как он называется
. Его совсем смыло, дедушка?

- Вполне. Мыс полностью исчез, сделав линию
утесов почти прямой.

Вскоре сэр Ричард попросил свою дочь пройти с ним в сад
посмотреть, какой хаос произвела там буря. Через минуту после того, как
они вышли из комнаты, занятый разговором язык Руфи начал болтать без умолку.

"Очень хорошо, все наши планы были найти секретный проход!"
она воскликнула. "Я считаю, что вы, парни, думал, вы будете уверены, чтобы обнаружить
он!"

"Мы, должно быть, десятки раз были возле входов!" Лайонел воскликнул
с досадой. "Это было бы то, чем мы могли бы гордиться, если бы нам
удалось это найти!"

- Не знаю, - ответил Дик. - Я как-то не думал об этом
в последнее время — с тех пор, как тебя подстрелили. Это совсем вылетело у меня из головы.

"О, но подумай, что бы люди говорили о нас, если бы мы нашли
тайный ход!" — сказал Лайонел, который придавал большое значение общественному
мнению. "Осмелюсь предположить, что об этом написали бы в газете!"

"Ну, о твоём несчастном случае написали в газете," — напомнила брату Рут. — Я слышал, как дедушка зачитывал его Сьюзен
Моркомб. Заголовок был крупным шрифтом — «Ужасная трагедия с оружием»,
и там говорилось…

— Ты уже рассказывал мне об этом, — поспешно вмешался Лайонел,
помня, что в газетной статье говорилось о его невежестве
об огнестрельном оружии, и я не хочу больше ничего слышать на эту тему; «ты такая болтушка, что повторяешь одно и то же снова и снова».

Они немного поговорили, а потом Дик заявил, что ему пора идти, потому что тётя Мэри Энн будет ждать его к обеду. Рут предложила ему немного пройтись вместе,
и после того, как Дик попрощался с Лайонелом и пообещал вскоре прийти,
а также нашёл в саду свою тётю и дедушку и попрощался с ними,
дети отправились в путь вместе.

Добравшись до сторожки, Дик сказал Рут, что ей лучше вернуться по своим следам, но она решила пройти с ним ещё немного, и он понял почему, когда она остановила его у ворот с одной стороны дороги и указала на маленького серого ослика, который мирно жевал свежую зелёную травку на поле за воротами.

«Этот осёл принадлежит старухе, которая ходит по дворам и продаёт
песок для мытья полов, — сообщила Рут своей кузине. — Сейчас у него отпуск,
потому что его хозяйка слегла с ревматизмом. Он довольно ручной, и
такой добродушный! Ну-ка, Недди, Недди!" И девочка ласково протянула руку сквозь прутья калитки.

Ослик тут же подошёл к ним и позволил погладить себя по морде и слегка потрепать за уши, явно довольный и польщённый таким вниманием.

"Он меня хорошо знает," сказала Рут; "я часто замечала его раньше.
Разве тебе не хотелось бы прокатиться на его спине, Дик?

- Без седла? - С некоторым сомнением спросил Дик. - Не думаю, что
Я смог бы удержаться.

"О да, я уверена, что ты смог бы!" - заверила она его. "Это намного проще
чем вы думаете! Я попробовал вчера — вокруг никого не было — и это
оказалось совсем нетрудно".

Дети перелезли через запертые ворота и спустились на поле.
поле. Недди вскинул каблуков, и убежал от них; но
вскоре его призвали вернуться, и Дик поймал его вокруг
шея.

- А теперь подержи его, пока я встану, - скомандовала Рут.

— Хорошо! — ответил Дик.

 После нескольких безуспешных попыток запрыгнуть на спину Недди
девочка наконец совершила этот трудный подвиг.  Она сидела
боком, выпрямившись, едва осмеливаясь пошевелиться, чтобы не соскользнуть
но торжествующая и улыбающаяся.

"Он самый спокойный старый осёл, которого я знаю!" — весело воскликнула она. "Вот! Видишь, как это просто! Отпусти его, Дик! Ну же, Недди!"

Осёл торжественно вышагивал по полю, доставляя Рут огромное удовольствие. Внезапно он остановился, словно обдумывая что-то, а затем
начал пинаться. Рут пронзительно закричала, когда её швырнуло в
куст ежевики в живой изгороди, и Дик бросился к ней с бешено
колотящимся сердцем и лицом, с которого сошёл весь румянец.

"О, Рут, ты не ранена?" — воскликнул он, помогая ей подняться, и
Он высвободил её юбки из зарослей ежевики. Он с тревогой посмотрел на царапину на её щеке и ещё одну на носу и нежно вытер кровь своим платком. «О, я боюсь, что ты ранена!»

 Несколько минут Рут едва ли осознавала, что с ней случилось, но после того, как она встряхнулась, что, казалось, успокоило её, она заявила, что не пострадала, если не считать царапин на лице.

«Я уверена, что не знаю, что они скажут в поместье!» —
печально воскликнула она. «Этот несчастный осёл! А я-то считала его таким
спокойным! Я ужасно выгляжу?»

"Ну, да, вы выглядите довольно скверно!" Дик ответил правдиво.

"Ах, боже мой! Лайонел уверен, что смеяться надо мной! Он всегда так делает, когда он
получает возможность! Я никогда больше не буду иметь ничего общего с Недди,
и я собиралась принести ему моркови завтра!"

Осел отошел на некоторое расстояние, где спокойно пощипывал траву
. Рут бросила на него сердитый взгляд, но благоразумно
больше не обращала на него внимания. Дети перелезли через калитку
и несколько минут стояли на дороге, разговаривая, прежде чем разойтись.

 

"Что ты собираешься делать сегодня днём?" — спросила Рут.«Думаю, я спущусь на пляж и посмотрю, что случилось со скалами», — ответил Дик.

"Может, я тоже пойду! Если смогу! Пойдёмте исследовать и попробуем найти тайный ход? Лайонел будет так удивлён, если мы его найдём! О, это было бы здорово!"

"Да, было бы!" — согласился Дик. — Но я боюсь, что от наших поисков будет мало проку!

— О, но давайте поищем! В любом случае, я возьму Нерона, и мы отлично проведём время с ним. Если вы придёте на пляж раньше, вы должны будете подождать меня, а если
я приду раньше, я буду ждать вас.

— Хорошо. Я приеду, если смогу. Надеюсь, твоё лицо не болит
— и Дик с искренним беспокойством посмотрел на искажённое лицо своей кузины.

 — О, нет! — ответила она, щурясь в тщетной попытке разглядеть царапину на носу. — Ничего страшного! Интересно, захочет ли дедушка узнать, чем я занимался; если захочет, я, пожалуй, расскажу ему, потому что он любит, когда мы говорим начистоту, а если он спросит тебя, ты обязательно скажешь правду.

— Ну конечно, — ответил Дик, — ты же не хочешь, чтобы я солгал, правда?

— Нет, но ты можешь сказать, что я упал в колючий куст и поцарапал лицо,
не упоминая, что меня туда сбросил осёл.

— Это лишь часть правды, — возразил Дик, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

 — Что ж, тебе не стоит беспокоиться, я расскажу про осла, — заверила его Рут, — и если дедушка рассердится, я ничего не смогу с этим поделать.  Но я надеюсь, что он не заставит меня сидеть дома сегодня днём, и мне нужно будет как-то убраться подальше от Лайонела. «Приходи на пляж как можно раньше!»

Дик пообещал, и после этого дети разошлись в разные стороны. Поднимаясь по деревенской улице, Дик встретил Гранфера
Коула, который провёл утро на пляже и был очень
Приятное и захватывающее время, когда он рассказывал восхищённой аудитории о штормах
былых лет.

"Я никогда не видел ничего подобного вчерашнему шторму," — сказал он Дику. "Подумать только, что восточного утёса больше нет! Боже мой! Я помню, как в детстве ходил на ловлю креветок к тем скалам во время отлива, и сколько же я их тогда наловил!

 — Как вы думаете, есть ли там вход в тайный ход? — нетерпеливо спросил Дик.

 Гранфер на мгновение задумался, а затем ответил: —

"Ну, я бы сказал, что это было вероятно. Восточный утес находился на одной линии
с Поместьем и ближе, чем любая другая часть побережья
могла бы быть. Вы все еще надеясь найти потайной ход, молодые
джентльмен?"

"О, да! Я осмелюсь сказать, что если бы не мой кузен Лайонел
случайно мы нашли это давным-давно! Я часто искала его сама
и теперь моя кузина Рут собирается мне помочь. Она всего лишь
девушка, но очень милая, с большим мужеством.

Гранфер кивнул головой и весело хихикнул. Дик
продолжил:—

«Она умеет играть в крикет и бегает почти так же быстро, как Лайонел до несчастного случая, и лазает по деревьям, как кошка, и прыгает по камням — да, я верю, что она умеет лучше, чем я, и я думаю, что она настолько храбрая, насколько может быть девушка. Вот только что её сбросили с осла в колючий куст, а она даже не заплакала, хотя лицо у неё было сильно поцарапано».

— Что это был за осёл? — в своей обычной любознательной манере спросил Гранфер.

 — Осёл, принадлежащий старухе, которая продаёт чистящий песок.  Он
стоит на поле недалеко от сторожки поместья.

— Ах, вы имеете в виду луг, примыкающий к скалам. Я знаю это поле, и я знаю осла, и я знаю его хозяина!

 Дик рассмеялся, потому что в голосе Гранфера звучала торжествующая нотка. Старик гордился тем, что знает окрестности и всех, кто живёт в округе на много миль вокруг.

— Вы, должно быть, очень устали, — добродушно сказал мальчик, заметив, как неуверенно ступает незнакомец и как тяжело он опирается на свою толстую палку. — Жаль, что вам приходится идти домой в гору!

 — Я бы предпочёл жить там, где живу, а не где-нибудь ещё в деревне, —
Гранфер удовлетворённо ответил: «Потому что у меня много свежего воздуха, и я
близко к церкви, так что, пока я могу делать шаг за шагом, я
смогу ходить в Божий дом и слушать Его Святое Слово.
О, мне есть за что быть благодарным! Но я задерживаю вас, молодой
джентльмен, так что я попрощаюсь с вами!»

- Доброе утро, дедуля! Дик весело поздоровался.

Он поспешил домой, опасаясь, что уже опоздал, и первым добрался до дома № 8.
Улица как тетя Мэри Энн была взяв ее установки на окна
хотите смотреть на его прибытия, чтобы приветствовать его с собой яркие
улыбка.



ГЛАВА XIX

На произвол судьбы

«Интересно, будет ли здесь Рут», — подумал Дик, когда два часа спустя сидел на краю лодки на пляже в Холтоне и ждал свою кузину. Он прикрыл глаза рукой, потому что солнце светило ему прямо в лицо, и посмотрел в ту сторону, куда она должна была прийти. И тут он увидел знакомую фигуру, одетую в практичную синюю саржу, в сопровождении Нерона, и мальчик улыбнулся и вздохнул с облегчением, потому что боялся, что она не сможет к нему присоединиться.

 «Вот я, видишь!» — воскликнула она, подойдя к нему. - О, мне нужно отдохнуть
— на несколько минут, мне ужасно жарко, я так спешила! — и она села рядом с ним, едва не перевернув лодку.

"О, будь осторожна! — воскликнул он.

"Хорошо, я буду! Разве солнце не слишком жаркое для последнего дня октября?"
Она откинула со лба алую шапочку-колпачок, которую носила, и, одобрительно оглядевшись, продолжила: «Как здесь тихо! Море совсем спокойное, я вам скажу! Что ж, Дик, мне не составило труда уйти; после обеда я просто выскользнула из дома, и никто ничего не заметил».

— Разве ты не должна была сообщить тёте Арабелле, куда идёшь? —
спросил он с лёгким беспокойством.

Она пожала плечами и покачала своей светловолосой головой, её голубые глаза озорно сверкали.

— Я рассказала, как осёл сбросил меня со спины, — заметила она. «Лайонел сказал, что я сама виновата, потому что была сорванцом; а мама сказала, что не понимает, как её дочь могла быть такой непослушной, и удивилась, что меня не убили; а дедушка сказал, что от добра добра не ищут, — не думаю, что он имел в виду именно это!»

«Значит, дедушка не сердился?»

"Ни капельки. Он сказал маме, что царапины на моем лице были всего лишь поверхностными.
глубокие, и ей не о чем беспокоиться. Она была привередливой, ты знаешь; это в ее стиле!"

Член ласки Нерона, который стоял на его стороне, улыбаясь в
его лицо с зоркими глазами янтарного цвета. Великий собаку вилять хвостом
добродушно; возможно, он, как и дети, ожидали
приятный день.

«Тебе было трудно уйти?» — спросила Рут.

"О, нет! Тётя Мэри Энн и дядя Теофилус теперь отпускают меня куда угодно,
когда я захочу, в одиночку!"

«Вот что значит быть мальчиком! Из-за того, что я девочка, мама…»
она всегда говорит мне, чтобы я не делал того, не делал этого, не рвал
одежду и не был неопрятным! Она даже ворчит из-за веснушек на
переносице — как будто они имеют значение! Это действительно очень плохо!
Что ты собираешься делать первым делом сегодня днём?

"Может, прогуляемся по пляжу в сторону того места, где смыло
скалу?" — предложил Дик.

"Хорошо. Теперь я остыл и готов к началу.

Они поднялись и пошли вдоль берега, время от времени останавливаясь, чтобы бросить в море камешки, которые Нерон мог бы достать. На берегу было всего несколько рыбаков,
Они чинили свои сети и снаряжение, время от времени отрываясь от работы, чтобы посмотреть на детей. Но вскоре две юные фигурки с их чернокожим слугой скрылись из виду за большими камнями, которыми был усеян берег.

— О, боже, какая перемена! — воскликнул Дик, когда они приблизились к тому месту, где мыс выступал из скал, и увидели своими глазами, какой ущерб нанесли волны за ночь.

 Пляж в этом месте был покрыт камнями разных размеров, так что им пришлось идти медленно, огибая одни и взбираясь на другие.
перепрыгивая через других и весело смеясь при каждом мелком происшествии в
виде поскальзываний и падений, которые портили их одежду, но не
портили их приподнятого настроения.

"Это так весело!" — воскликнула Рут с восторгом. "Как же нам хорошо! Я полагаю, — продолжила она немного нервно, —
что море действительно отступает? Мы бы оказались в ужасном положении,
если бы начался прилив и нас унесло течением!

 «Этого не случится, — ответил Дик, — прилив начнётся только через два часа. Я уверен, потому что спросил рыбака, а он точно знает».

— Посмотри на этот прекрасный анемон! — сказала Рут, опускаясь на колени, чтобы лучше рассмотреть глубины маленького водоёма между двумя
камнями. — Разве он не прекрасен?

 — Да, — согласился Дик, — но как насчёт тайного хода? Мы должны его найти!

Девочка вскочила на ноги, и они пошли дальше по
пляжу и начали искать у подножия скал в надежде найти
где-нибудь проход, но всё было напрасно.

 «Это как раз там, где был восточный утёс», — заметил Дик,
взглянув на отвесную стену скал.  Он вскарабкался
Пока он говорил, он взобрался на вершину большой скалы, и прежде чем Рут успела ответить, он соскользнул с другой стороны и исчез из виду. Она весело рассмеялась и стала ждать, когда он появится снова, но вместо того, чтобы снова забраться наверх, он взволнованно позвал её:

 «Рут, Рут, иди сюда! Не перелезай через скалу! Попробуй обойти её!»

Она послушалась и обнаружила, что между скалой и утёсом есть достаточно места, чтобы протиснуться. Дик поймал её за руку, когда она присоединилась к нему, и указал на большое отверстие, похожее на зияющую пещеру, в скале.

— Тайный ход! — воскликнул он. — О, Рут, это, должно быть, тайный ход!

 — О, ты думаешь, это возможно? Как я рада! Я и не думала, что мы его найдём! Как хорошо, что ты так поскользнулась! Но ты ведь не хочешь туда идти, правда? О, я не могу! Там так темно, и мы не знаем, что там может быть!

 — Я не думаю, что там есть что-то, что может нам навредить, — ответил Дик,
однако он не собирался исследовать дальше. — Но я думаю, что нам лучше вернуться и рассказать дедушке о том, что мы обнаружили, прежде чем мы расскажем об этом кому-нибудь ещё.

— О да! Не будем терять здесь время! Я уверена, что это один из входов в тайный проход! Интересно, почему его раньше не нашли!

— Ты не понимаешь, Рут. Прошлой ночью море смыло восточный утёс, и вход, должно быть, где-то там. Проход не всегда был открыт!

«Как глупо с моей стороны было не подумать об этом! Пойдём, Дик, вернёмся в Холтон как можно скорее!»

 Они протиснулись между скалой и утёсом и пошли обратно по своим следам, но казалось, что они возвращаются
Они шли гораздо медленнее, чем раньше. Наконец Рут предположила, что, если они подойдут ближе к воде, им будет легче идти, так как вдали от скал берег был менее каменистым. Они так и сделали, к большому удовольствию Нерона, который заходил в море и выходил из него и продолжал отряхиваться каждый раз, когда приближался к своим товарищам.

— Предположим, что это всё-таки не тайный ход; как же Лайонел
будет над нами смеяться! — сказала Рут, и её весёлое лицо слегка омрачилось.
 — Я голосую за то, чтобы мы ничего ему не говорили об этом, пока не поговорим с дедушкой!

— Ладно, не будем! Но я думаю, что это, должно быть, тайный ход; если нет, то это какая-то пещера. Смотри, Рут, прямо перед нами на берегу стоит лодка. Я не заметил её, когда мы шли сюда; наверное, потому, что мы держались под скалами. — О, я знаю, чья это лодка! — продолжил мальчик, когда они подошли к ней. — Это лодка Джима
Коула! Джим живёт в маленьком коттедже над той крутой зигзагообразной тропинкой,
вырубленной в скале. Я однажды ходил туда с дядей Теофилусом, когда
миссис Коул была больна. Разве это не чудесная лодка?

— Да, — задумчиво ответила Рут. - Ты умеешь грести, Дик? - спросил я.

— Думаю, что смогу! В последнее время я много раз брал в руки весло, когда
 катался на лодке с дядей Теофилусом!

 — О, тогда давайте одолжим лодку Джима Коула и поплывём обратно в Холтон!
 Я уверен, что он не будет против, если мы её одолжим! Подумайте, как это будет весело!

«Я не умею грести двумя вёслами», — неохотно признал Дик.

"Ты можешь взять одно весло, а я возьму другое. Я уверен, что так мы справимся. Ты ведь не боишься, правда?"

"О нет, но..."

— Мисс Уоррен или доктор Уоррен сказали, что вам нельзя кататься на лодке?

— Нет, но…

— О, Дик, перестань говорить «но»! Это так глупо с твоей стороны! Я устала
ходить по песку и карабкаться по камням, и мы можем быстро вернуться
в Холтон на лодке. Помоги мне поднять якорь.

Он был закреплён гораздо прочнее, чем ожидала Рут, но после
нескольких тщетных попыток им удалось освободить его от земли,
и они положили его на дно лодки, а затем, поскольку берег
наклонялся в сторону моря, им не составило труда столкнуть лодку
в воду.

 «Быстро садись, Рут!» — крикнул Дик, и его сомнения в разумности
предпринятого ими шага полностью исчезли.

Она повиновалась, и утонул, радостно смеясь, на сиденье, в то время как мальчик
вскочил вслед за ней и стоя на ногах, оттолкнул лодку от
берега веслом.

"Теперь мы уходим!" - сказала Рут. "Посмотри на Неро! Ему не нравится, когда его оставляют!
О, я надеюсь, он не попытается пойти с нами и расстроить нас!" - воскликнула Рут. "Посмотри на Неро!"

Однако преданное животное не было настолько глупым, хотя и явно возражало против действий своих товарищей. Он последовал за лодкой на глубину и несколько раз проплыл вокруг неё в явном беспокойстве, глядя на неё с упрёком и тревогой. В конце концов он ушёл
на берег и, сев на корточки — жалкая мокрая фигура, — издал самый печальный вой.

"Бедняга!" — с жалостью воскликнул Дик. "Нам стыдно оставлять его там! Давайте вернёмся и пойдём домой."

"О нет, нет! — возразила Рут, — он пойдёт за нами по берегу."

Они взяли по веслу и начали грести, но почти не продвинулись вперёд.

"Ты не успеваешь за мной, — сказал наконец Дик, — и иногда твоё весло не касается воды. Если ты не будешь осторожна, то поймаешь краба!"

"Я не больше похожа на ловца крабов, чем ты, — возразила Рут
— довольно сердито, потому что ей становилось жарко, а руки уже болели;
— давай немного подождём и отдохнём!

 — Хорошо! — охотно согласился Дик, довольный этим предложением,
потому что его руки тоже начинали уставать.

 Через несколько минут они начали снова. Они гребли очень беспорядочно, и Рут от всего сердца
жалела, что они вообще увидели эту лодку, когда предсказание Дика
сбылось: она поймала краба и потеряла весло.

"О боже, — воскликнула она, в отчаянии сжимая руки, — что же мне
делать?"

"Мы не сможем достать его снова, — мрачно сказал ей Дик, наблюдая за
«Весло уплыло далеко, и я не знаю, что нам делать. Я не могу вытащить лодку на берег!»

 «Тогда мы уплывём в море!» — испуганно воскликнула Рут, дико оглядываясь по сторонам и замечая, что короткий октябрьский день клонится к вечеру. — О, посмотри на Нерона, — продолжила она, — он
бегает взад-вперёд по пляжу и воет громче, чем когда-либо.
Что нам делать, Дик?

— Мы ничего не можем сделать, — ответил он трагическим голосом, — скоро
стемнеет, и… и…

Его голос дрогнул, и он отвернулся, чтобы Рут не увидела его лица.
я вижу, что его глаза затуманены. Он был ужасно встревожен, и его спутница тоже. Она осторожно подошла к нему, и они с тревогой
оглядели берег в надежде увидеть человека, но в поле зрения был только Неро, и его вой становился всё тише и тише. Их относило в море, потому что прилив ещё не закончился. Вдалеке
виднелись паруса нескольких рыбацких лодок, но не было ни одной
лодки, которую они могли бы окликнуть.

"Мы утонем", - сказала Рут, начиная всхлипывать. "Я— я знаю, что мы
утонем! О, это ужасно, ужасно!"

— Не плачь, пожалуйста, не плачь, — жалобно взмолился Дик, изо всех сил стараясь сдержать собственные слёзы. — Может быть, Бог не даст нам утонуть. Знаешь, Рут, Бог здесь, в этой лодке, — продолжил он более смело, потому что эта мысль приносила утешение, — и мы не должны бояться.

— Но мне страшно, Дик! Разве ты не видишь, что солнце село и
свет меркнет? Скоро станет темно!

 — Да, но для Бога ночь — то же самое, что и день, Рут. Не будем
бояться больше, чем нужно.

 Наступило короткое молчание. Дети сидели, держась за руки, и смотрели
тени, сгущающиеся под утесами, и туман, стелющийся над морем
. Дик подумал о своих родителях в Индии и задался вопросом, увидит ли он их когда-нибудь снова.
затем он горячо помолился Богу о помощи.
и попытался ободрить своего кузена не терять надежды.

- Если нас отнесет далеко в море, возможно, нас подберет траулер, - предположил он.
- Или, возможно, Джим Коул опоздает на свою лодку, и...

— О, Дик, не надо так говорить! Я уверена, что мы утонем!

 — О, нет! Утром…

 — К утру мы будем мертвы, — перебила она, — мертвы от холода! — и
она задрожала и безудержно заплакала. «Я бы хотела быть лучшей
девочкой, — сказала она, вытирая слёзы, — но я всегда была
непослушной. Я не говорю правду, как ты, Дик. Я говорю
неправду — не большую ложь, а маленькие глупые выдумки; и я не слушаюсь
мать, хотя знаю, что должна; и я, по-моему, совсем противная!

- Я уверен, что это не так, - искренне ответил Дик. "Ты ни капельки не противный"
и ты говоришь правду гораздо чаще, чем обычно — ты рассказал
об осле этим утром, ты знаешь".

«Я так рада, что сделала это! Как ты думаешь, Бог простит меня за всё
«Если я скажу Ему, как мне жаль, простит ли Он меня за то, что я сделала?»

«Конечно, простит! На твоём месте я бы сразу Ему об этом сказала!»

Повисла ещё одна короткая пауза. Уже почти стемнело, но это был
удивительно спокойный вечер — штиль после бури. Дети совершенно
не замечали, в какую сторону плывёт лодка. Рут перестала плакать, хотя время от времени с её губ срывались
всхлипывания. Дику было очень жаль её, и себя тоже; он молчал,
боясь, что его голос выдаст эмоции, которые он мужественно сдерживал.

Наконец, когда они оба пришли к выводу, что бесполезно надеяться на спасение в ту ночь, они услышали мужские голоса, и вскоре вдалеке замелькал свет.

"О, смотрите, смотрите!" взволнованно воскликнула Рут, вскакивая на ноги.

"Сядь," нервно сказал Дик, "а то ты нас напугаешь!"

Она повиновалась, и они оба, напрягая зрение в полумраке,
увидели, что свет приближается всё ближе и ближе.

"Это лодка," — заявил Дик, — "да, я уверен, что это лодка. Мы спасёмся! Давайте кричать изо всех сил!"

Они так и сделали, и им сразу же ответили. Через несколько минут к ним подошла большая лодка, в которую пару сильных рыбаков осторожно подняли Рут и Дика, а маленькую лодку Джима Коула взяли на буксир.

 «Кто это?» — прошептала Рут Дику, взглянув на третью фигуру, сидевшую на носу. «Кажется, это дедушка!»

 Это действительно был сэр Ричард Гидли. Он притянул к себе внуков и обнял каждого из них.

"Слава богу, вы оба в безопасности," — серьёзно сказал он, и в его глубоком голосе послышались
сильные сдерживаемые эмоции. До этого момента они
он и не подозревал, что так сильно их любит.



Глава XX

Радостное возвращение домой

«Наконец-то наступила зима!» — сказала мисс Уоррен, стоя у окна в гостиной в тот день, когда Рут и Дик катались на лодке, и глядя на проливной дождь, который заливал сточные канавы на пустынной улице. «Я думал, что сегодня утром погода снова изменится; в это время года редко бывает два таких погожих дня подряд, как вчера».

 Дик, который сидел у камина, задумчиво глядя на тлеющие угли, вскочил со стула и подбежал к окну, чтобы
берегись.

"Я понятия не имел, что идет такой дождь!" - воскликнул он. "О, тетя
Мэри-Энн, Я не удивлюсь, если дед узнал, насколько она была
действительно секретный проход мы обнаружили? Мы рассказали ему о его прошлом
ночь, а он сказал, что все сделаю! Я действительно думаю, что он намного приятнее и
с лучшим характером, чем был раньше! "

— По-моему, вы его ужасно напугали, — серьёзно сказала мисс Уоррен.

 — По-моему, да, — ответил Дик, — но мы не хотели! Я сказал ему, что нам очень жаль, и — полагаю, мы были очень глупы — всё из-за того, что Рут потеряла весло! И если бы не
дорогой старина Ниро, дедушка вообще никогда бы нас не увидел!

"Как это было?" Поинтересовалась мисс Уоррен. "Я думала, сэр Ричард видел тебя
с тропинки на утесе?"

- Да, он рассказал нам все, пока рыбаки везли нас домой. Тетя
Арабелла беспокоилась, потому что не знала, куда ушла Рут,
а дедушка вспомнил, что она рассказала им об ослике за обедом, и подумал, что, возможно, она пошла кататься на Недди. Поэтому он пошёл искать её, а когда понял, что её нет с осликом,
то прошёл немного по тропинке вдоль утёса, пока не услышал
собачий вой. Он был совершенно уверен, что это Неро, потому что узнал его
голос, поэтому он посмотрел поверх утесов и увидел нас в лодке, дрейфующей
в море. Тогда он поспешил в деревню, взял лодку и
нашел нас!" — заключил Дик, всхлипнув при воспоминании о том, в каком
ужасном положении оказались он и его маленькая кузина.

— О, Дик! — воскликнула мисс Уоррен. — Я содрогаюсь при мысли о том, что могло бы случиться! Слава богу, я не знала о твоей опасности!

 — Ты пошла искать меня, да, тётя Мэри Энн?

 — Да, дорогая, когда стемнело, а ты не вернулась домой
Я, естественно, забеспокоился. Сначала я навёл справки в деревне, и к тому времени, как я добрался до пляжа, вы уже собирались высаживаться. Сэр Ричард попросил меня не ругать вас, и я дал ему слово, что не буду. Надеюсь, вы больше никогда не будете так безрассудно себя вести!

— Никогда! Бедняга Неро! Как он был рад нас видеть! Вы видели, как он ждал нас на пляже, тётя Мэри Энн? О, а вот и Фифи!

«Теофилус как раз успеет к чаю», — сказала мисс Уоррен, отвернувшись от окна и поспешив в холл, чтобы встретить брата.

Она помогла ему снять промокшее пальто, а затем последовала за ним в гостиную, взбила подушки на его любимом кресле и разожгла камин.

 «Что ж, Дик, — сказал доктор, садясь и протягивая озябшие руки к огню, — ты выглядишь ничуть не хуже после вчерашнего. Значит, вы с этим озорным юным кузеном
действительно нашли потайной ход.

— Что?! — воскликнул Дик. — Вы это серьёзно, дядя Теофилус? Откуда вы знаете?

— Я объясню. Я решил заглянуть в поместье, чтобы удовлетворить своё любопытство.
Я сам убедился, что Лайонел продолжает поправляться, как и подобает, и навёл справки о вашем несчастном товарище, Дике.

— Ах, как поживает бедная девочка? — вмешалась мисс Уоррен.

— Жива-здорова, как кузнечик. Я обнаружил, что сэр Ричард отсутствовал все утро
и только потом вернулся; он приветствовал меня новостью о том, что
потайной ход был найден, и что в компании нескольких
рыбаки и Рощи, он преодолел расстояние от того места,
где когда-то стоял восточный утес, до Поместья под землей. "

- Неужели это возможно? - Недоверчиво воскликнула мисс Уоррен.

- Значит, мы действительно нашли потайной ход! - Воскликнул Дик, его глаза
ярко сияли, все лицо светилось удовлетворением.

- Вы действительно нашли. По словам сэра Ричарда, он в отличной сохранности.;
он и его спутники, по-видимому, провели все утро,
исследуя его.

"Как они могли найти дорогу?" Спросил Дик. "Это выглядело так ужасно!
темно!"

«Они, конечно, взяли с собой фонари».

 «Они что-нибудь нашли, дядя Теофилус, я имею в виду сокровища?»

 «Нет, только несколько бочонков с вином и бренди в дальнем конце коридора рядом с домом. Разве ты не хочешь узнать, где остальные
Где находится вход? Что ж, я могу вам сказать. Когда исследователи прошли, как им казалось, бесконечное расстояние, но на самом деле, я полагаю, около полумили, они оказались в большом подвале, в углу которого была лестница из хорошо отполированных каменных ступеней, таких узких, что по ним мог подниматься только один человек за раз. Сэр Ричард поднялся первым, а остальные последовали за ним. Они поднимались всё выше и выше, пока не подошли к тяжёлой дубовой двери, которая была широко распахнута. Пройдя через неё, они оказались в маленькой длинной комнате
В комнате стояла деревянная кровать, стол и один стул. В стене маленькой комнаты была дверь — я имею в виду не ту, что вела к каменным ступеням, а другую, прямо напротив, — которая, когда её с трудом открыли, потому что она была заперта и её пришлось взламывать, оказалась огромным куском холста в деревянной раме — очевидно, обратной стороной картины. Доктор сделал паузу и с улыбкой перевёл взгляд с одного слушателя на другого. Они
смотрели на него, затаив дыхание от интереса.

- Ну? - нетерпеливо спросила мисс Уоррен.

- Ну? - Эхом откликнулся Дик.

«После тщательного осмотра сэр Ричард обнаружил на дереве внизу холста отметину, похожую на крест; он нажал на неё пальцем и, должно быть, нажал на скрытую пружину, потому что огромный холст тут же бесшумно сдвинулся в сторону, открыв отверстие в стене, через которое сэр Ричард шагнул и оказался в картинной галерее своего собственного дома!»

«Теофилус!» — недоверчиво воскликнула мисс Уоррен, а Дик от удивления потерял дар речи.

— Да, тайный ход ведёт от берега моря к поместью
— Дом, — внушительно сказал доктор Уоррен, — где вход скрыт за картиной с изображением Пола Гидли, мученика. Сегодня днём я сам видел маленькую комнату за картиной, и сэр Ричард хочет, чтобы вы тоже её увидели, Мэри Энн. Как вы думаете, не могли бы вы заглянуть в поместье
 завтра?

 — Я? — воскликнула мисс Уоррен, густо покраснев. — Это невозможно, Теофилус!
— Ты не можешь этого желать!

 — Конечно, могу! Почему это невозможно? — мягко спросил её брат. — Ты никогда не навестишь свою племянницу, когда они с мужем вернутся из
Индии? Насколько я понимаю, они собираются поселиться в поместье.

— О, это всё меняет, — согласилась мисс Уоррен. — Я бы
хотела посмотреть на поместье, и мне нравится миссис Комптон. Если сэр Ричард
не возражает, я, конечно, зайду!

За чаем Дик не мог говорить ни о чём, кроме потайного хода;
он задавал дяде множество вопросов, но доктор рассказал всё, что мог.

 На следующий день мальчик отправился с тётей в поместье
В доме, где все были так рады видеть мисс Уоррен и уделяли ей столько внимания,
что её сияющее лицо просто лучилось улыбками.
Ей показали картинную галерею и маленькую комнату, в которой так много лет
находилась картина с изображением мученика, и она заглянула вниз по крутым
каменным ступеням, вырубленным в толще стены.

Хотя на самом деле тайный ход нашёл Дик,
Рут получила больше почестей и славы, о чём не преминул напомнить ей брат;
он и сам был немного раздосадован тем, что не приложил к открытию никаких усилий.

Тот первый визит мисс Уоррен в поместье разрушил
преграду, которая существовала между ней и сэром Ричардом; она была
теперь он был полностью удовлетворен тем, что старик полностью простил своего сына
за его женитьбу.

Миссис Комптон и ее дети оставались с отцом до нового года
, когда они вернулись в свой лондонский дом. Сэр Ричард чувствовал себя очень одиноко после того, как гости разъехались, потому что погода была дождливой и унылой, и, как следствие, Дик не ходил постоянно туда-сюда между домом номер 8 на Фор-стрит и особняком, как он привык делать, пока его тётя и кузены гостили у его дедушки. Однако в феврале всё изменилось.
Погода. К концу месяца проливные дожди прекратились, и
после нескольких дней яркого солнечного света стали заметны заметные изменения
в сырых живых изгородях; слабое шевеление, как будто зарождалась жизнь, пробормотало
сквозь безлистный лес , как шепот приближающейся весны .;
и по мере того, как дни удлинялись, Дик говорил себе, что, несомненно, его
родители скоро вернутся домой.

"Они вернутся! «Они идут!» — этот радостный рефрен
постоянно звучал у него в ушах, и каждый раз, когда он смотрел на старые часы
в холле дома № 8 на Фор-стрит и видел, как корабль раскачивается из стороны в сторону,
Он вспомнил о корабле, который однажды приплывёт к нему из-за моря и привезёт его мать и отца.

Дик прожил в Англии больше года и сильно изменился по сравнению с несчастным бледным мальчиком, которого отправили домой под опеку тёти Мэри Энн и дяди Теофилуса и который поначалу разочаровал своего дедушку невысоким ростом и хрупким телосложением. Он значительно вырос,
его худощавое тело стало более крепким, а загар на
плотных круглых щеках, которые когда-то были такими белыми и тонкими, придавал ему
Он был воплощением идеального здоровья.

 Большую часть летних дней он проводил на свежем воздухе, в лесу или на
пляже, где общался с рыбаками и, заправив бриджи в сапоги, часами
ловчил креветок между камнями. Затем, в августе, миссис Комптон с Рут
и Лайонелом снова приехали в поместье, и у Дика снова появились
приятные собеседники, с которыми он мог разделить свои развлечения.

Рут была такой же озорницей, как и всегда, и терпеть не могла, когда мальчики
превосходили её во всём. Лайонел определённо
Он стал лучше; он был менее властным, а несчастный случай, произошедший с ним в прошлом году, научил его послушанию, которого он не знал раньше. И Рут, и Лайонел с нетерпением ждали возвращения дяди Ричарда и его жены, а их мать была рада, что между её отцом и братом воцарился мир, и ей было любопытно познакомиться со своей невесткой. Тем временем Дик с болью в сердце ждал; казалось, что его родители никогда не приедут!

* * * * * *

"Дедушка уехал в Лондон по очень важному делу," — сказал Лайонел
объявил однажды утром, когда они с Рут зашли за Диком в дом № 8 по Фор
-стрит. "Он ушел вчера вечером, но мы ожидаем его возвращения сегодня вечером.
мама говорит, что он обязательно придет, потому что доктор и
Мисс Уоррен обещали поужинать с нами. Мама передает привет
Мисс Уоррен, и хочет, чтобы она разрешила вам провести день с Рут
и со мной!

Тетя Мэри Энн охотно дала свое согласие на это мероприятие, и
Дик ушёл со своими кузенами. Сначала они зашли на почту,
где Лайонел должен был выполнить поручение своей матери и где
Мисс Тиди спросила, когда они ждут родителей Дика.

 «Я не знаю, — сказал Дик, слегка печально покачав головой и
вздохнув, — в последний раз, когда они писали, они ничего не говорили о приезде».

- О, теперь они скоро будут здесь, можете не сомневаться! - заявила почтальонша
и Дик почувствовал, что ему очень нравятся ее слова, и улыбнулся
, встретив добрый блеск ее круглых зеленых глаз.

С почты они отправились на пляж, где застали
Дедушку Коула за беседой со своим внуком Джимом. Всякий раз, когда старик
видел Дика, он заводил разговор о потайном ходе, и
поздравил его с тем, что именно он его обнаружил.

"Не то чтобы я думал, что вы его найдёте, молодой джентльмен," — сказал он по этому поводу.
— Но я очень рад, что вы его нашли, хотя бы для того, чтобы
доказать, что мой отец знал, о чём говорил! Были и те, кто вообще не верил в потайной ход!"

Дети рассмеялись и сели на пляже в лучах солнца, чтобы
поговорить, но большую часть беседы вели Рут и Лайонел.

"Это очень странно, — сказал Дик, — я, кажется, не могу думать ни о ком, кроме мамы и папы.
Наверное, это потому, что
«Они снились мне прошлой ночью; я так давно их не видела!»

«По-моему, ты их очень любишь, Дик?» — серьёзно спросила Рут.


"Конечно, люблю!"

«Ты всегда хочешь делать то, что, по-твоему, им бы понравилось», — продолжила Рут.
«Дедушка говорит, что ты настоящий сын солдата, потому что ты говоришь
правду и умеешь подчиняться!»

Дик покраснел от удовольствия, потому что, по его мнению, это была высшая похвала.
Он вспомнил свою первую ночь в Англии, когда он был таким подавленным и несчастным, а дядя Теофилус сумел пробудить в нём британскую храбрость.

"Дедушке нравится, когда люди говорят правду", - серьезно заметил Лайонел.
"Я поладил с ним намного лучше с тех пор, как узнал, что
он предпочел бы, чтобы с ним поговорили напрямую. Он ненавидит лжецов!

"Отец тоже!" ответил Дик. "Он говорит, что они всегда подлые,
трусливые люди".

"Я не говорил даже немного приврали с Дик и я были почти
не утонули", Рут вмешался в разговор.

"Ты не чуть не утонул," Лионеля пеняли.

"Мы могли чуть не утонуть", - настаивала Рут. "Я уверена,
с нами случилось бы что-нибудь ужасное, если бы не
Нерон! Мы должны были умереть от холода! В любом случае, тогда я пообещала Богу, что начну всё с чистого листа и стану лучше, и я стараюсь. Когда я
вспоминаю, как я плакала и какой трусихой была, мне так стыдно за себя! Интересно, зачем дедушка поехал в Лондон.
— она продолжила, внезапно сменив тон: — Я думаю, мама знает,
потому что, когда я спросила её, она сказала, чтобы я не беспокоила её
вопросами, а это был первый вопрос, который я задала!

Остальные рассмеялись, увидев обиженное выражение на лице маленькой
девочки; им не было так любопытно, чем занимается сэр Ричард.
что она и сделала.

- Он ушел в очень хорошем настроении, - небрежно заметил Лайонел, - но я
не имею ни малейшего представления, почему он ушел! Он будет дома около шести сегодня
вечером.

Еще немного поговорив, молодые люди встали и повернули.
они направились к особняку, задержавшись по пути, чтобы сорвать
и съесть ежевику, которая росла в зарослях ежевики у дороги.
Миссис Гроувс, как всегда полная, вышла из сторожки, чтобы перекинуться с ними парой слов и узнать, во сколько вернётся сэр Ричард;
возможно, она также хотела узнать, в чём заключалось самое важное дело
что и послужило причиной этой поездки в Лондон.

Дети провели день в саду, а около пяти часов
приехали доктор Уоррен и его сестра — последняя в
волнении, в своём лучшем шёлковом платье с изящными
оборками на шее и запястьях, и с чуть более ярким, чем обычно,
румянцем.

Постепенно до мальчиков дошло то, что Рут заметила ещё раньше: все взрослые, казалось, пребывали в состоянии сдержанного ожидания и волнения. Миссис Комптон и мисс Уоррен разговаривали в гостиной приглушёнными голосами, пока
Доктор бесцельно бродил по холлу, разглядывая ружья и
оружие, украшавшие стены, так внимательно, словно никогда в жизни их не видел.

Вдруг Рут высунула свою светловолосую голову из двери столовой и
позвала мальчиков, которые коротали время, съезжая вниз по перилам.

"Идите сюда, посмотрите на обеденный стол, — сказала она, — он просто прекрасен!
Мама сама украсила всё — жёлтыми хризантемами
и папоротником-адиантумом! Но я ничего не понимаю — стол накрыт
на слишком много человек!

— О, чепуха! — поспешно воскликнул доктор Уоррен. — Мальчики, вам сейчас не до того, чтобы смотреть на обеденный стол! Бегите наверх, причешитесь и вымойте руки! Скорее! Ваш дедушка скоро будет здесь!

Лайонел и Дик повиновались и, обгоняя друг друга, взбежали по широкой лестнице,
а Рут приготовилась спорить с доктором о том, накрыт ли стол на нужное количество персон.

"Моя дорогая девочка, — ласково сказал он ей, — можешь не сомневаться,
всё в порядке."

Вскоре послышался стук колёс экипажа, и миссис Комптон
и мисс Уоррен поспешила в холл, в то время как слуги
появились на заднем плане, а мальчики с шумом сбежали по лестнице.
Все, очевидно, были на седьмом небе от счастья; казалось
странным, что столько всего нужно было сделать просто потому, что хозяин дома возвращался из короткой поездки.

Сьюзен Моркомб распахнула большую входную дверь, когда подъехала
карета; дети бросились вперёд, а затем замерли, поражённые. Дик яростно вздрогнул, когда его глаза
Его взгляд остановился на фигуре, сидевшей на козлах рядом с Гроувзом, — фигуре, которую он никогда раньше не видел в английском костюме, но тем не менее сразу узнал. Это был Нанукчунд. Мальчик стоял как зачарованный. На мгновение ему показалось, что он, должно быть, спит, потому что как Нанукчунд мог оказаться здесь?
 Затем его взгляд медленно переместился с серьёзного лица индуса на других пассажиров экипажа. Там был его дедушка,
выглядевший необычайно довольным и радостным, а рядом с ним кто-то с
самое дорогое, самое милое лицо на свете, которое улыбалось ему сквозь пелену слёз; а напротив стоял красивый мужчина, похожий на солдата, и торопливо наклонялся, чтобы открыть дверцу кареты.

Дик издал крик, в котором выразилась вся страстная любовь его сердца, и бросился вперёд как раз в тот момент, когда его отец выпрыгнул из кареты. Капитан Гидли подхватил своего маленького сына на руки и
снова и снова целовал его, пока сэр Ричард учтиво помогал
своей невестке спуститься на берег. Она была бледна и дрожала от радости,
когда Дик повернулся к ней от отца, но к ней вернулся румянец
Она почувствовала его тёплые поцелуи на своих щеках и услышала его шёпот:
«О, мама, наконец-то, наконец-то!»

Потом Дик смутно помнил, как тётя Мэри Энн плакала, а дядя Теофилус ободряюще похлопывал её по спине; как его дедушка стоял в дверях, выпрямившись, с удивительно мягким выражением лица; как его отец и тётя Арабелла целовались; как Рут и Лайонел, по-видимому, наслаждались этой сценой; но в тот момент он ощущал лишь огромное счастье, чудесное умиротворение, которое невозможно было выразить словами.
выразить. Теперь, когда отец и мать вернулись домой, чаша его радости была переполнена.

 Какие славные дни последовали за этим! Дику было о чём рассказать,
столько всего произошло за прошедшие месяцы разлуки с родителями, что он удивлялся, как его язык не уставал говорить. С тех пор его домом стал особняк.
Это решение понравилось всем, даже доктору и мисс Уоррен,
хотя они очень скучали по своему маленькому племяннику и чувствовали себя очень одиноко
после того, как он уехал. Но последние находили утешение в мысли о том,
что комната, которую он занимал в доме № 8 по Фор-стрит и которая
принадлежала его матери до него, все еще может называться его комнатой и содержаться
наготове, если ему в любое время потребуется это.

Миссис Комптон и ее дети подолгу гостили в Мэноре
Хаус; и печальная брешь в семье, которую внесла женитьба капитана Гидли
, была полностью залечена. Невозможно было долго жить под одной крышей с матерью Дика и не любить её. Сэр Ричард
был готов терпеть её присутствие, но не прошло и нескольких дней, как он обнаружил, что ищет её общества; и
понимая любовь, с которой относились к ней ее муж и маленький сын
. Он начал с удовольствием прислушиваться к ее легким шагам, удаляющимся
по дому; улыбаться при звуке ее веселого смеха; и
думать, что ее голос - один из самых приятных, которые он когда-либо слышал. Он никогда никому не говорил
, что одобряет ее во многих словах, но однажды
когда к нему пришла служанка за заказом, ее направили к миссис
Гидли.

— «Пойдите и спросите миссис Гидли, она здесь хозяйка», — коротко сказал сэр Ричард, и тогда стало понятно, что в будущем он намерен
Жена его сына должна была управлять его владениями, и она сразу же взяла бразды правления в свои руки, к всеобщему удовольствию.

Некоторые из знакомых сэра Ричарда с тревогой качали головами,
услышав об этом соглашении, думая, что вряд ли деспотичный старик
согласится не вмешиваться в дела своей невестки. Но они были
удивлены, обнаружив, что он по-прежнему доволен всем, что она делает,
и поддерживает её авторитет в доме, неизменно замечая, когда она
Он спрашивал его мнение по любому вопросу: «Поступай так, как считаешь нужным, дорогая, и ты мне угодишь!»

Так что в стенах особняка царило счастье — такое счастье, о котором хозяин и не мечтал, пока Дика не отправили домой из Индии, чтобы он неосознанно восстановил мир и проложил путь для возвращения его родителей. В доме номер 8 царило счастье.
На Фор-стрит тоже, где добрые, бескорыстные сердца тёти Мэри Энн
и дяди Теофилуса радовались вместе с теми, кого они любили. Такое
удовлетворительное положение дел сохранялось, и связь, которая
Два семейства так тесно сблизились, что вскоре уже редко вспоминали, что когда-то было по-другому. Дик чувствовал, что ему больше не о чем мечтать, и однажды поделился этим блаженным ощущением со своим дедом, который, хотя и не ответил словами, но с удовлетворением улыбнулся, осознав, что может искренне разделить чувства мальчика. После многих лет недовольства, проведённых в борьбе с
его неумолимым нравом, гордое сердце сэра Ричарда Гидли
смягчилось, и он тоже наконец обрёл счастье.



КОНЕЦ