Родительский инстинкт

               

Уже давно известен тот факт, что у многих видов высокоорганизованных живот всегда есть определённый процент особей, у которых напрочь отсутствует родительский инстинкт. И такие кошки, после того как произвели на свет потомство, не удаляют даже околоплодный пузырь у котят, а просто равнодушно смотрят, как те задыхаются, так и не начав жить. Собаки, лишённые родительского инстинкта, спокойно дремлют на своих лежанках, тогда как рядом заходятся в истошном голодном крике их слепые щенки.
А думаете у людей такого не бывает? Ещё как бывает! Мы ведь с вами тоже – иногда высокоорганизованные, иногда не очень, порой – просто  животные.
Ну, например, взять хоть Марь Семёновну.
Кто это, спросите? А не торопитесь, сейчас расскажу.
В данный, скажем, момент жизни сидит она у единственного окна в своей комнате и смотрит наружу, хотя смотреть-то и некуда совсем. За стеклом два каких-то чахлых кустика и бетонная стена ещё одного корпуса их богадельни. Без окон даже стена. Зато наспех побелённая гашёной известью. Собственно, комната эта самая, где сидит сейчас Марь Семённа, не совсем её. Живут здесь ещё три такие же старухи, которые за всю жизнь не нажили ни синь пороху и даже умудрились растерять всех родственников. Теперь вот о них, больных, обветшалых и смирных, заботится родная страна, потому что – обязана. Заботиться о своих гражданах, ну, и гражданках тоже, обязана.
Когда становится уж совсем невмоготу от пустоты в комнате и за её пределами, а до обеда ещё далеко, Мария Семёновна Кукушкина берёт в руки свою медицинскую трость и направляется в холл богадельни, где будет слушать, как врут другие старики и старухи о том, почему оказались здесь, в муниципальном, а не в каком-нибудь дорогущем платном доме призрения. Их, разумеется, скоро отсюда родные (дети, конечно же, чаще всего!) заберут и перевезут в такое место… в такое, где в каждой комнате свой телевизор, а во дворе есть даже бассейн.
Марь Семённа будет слушать, не верить, а потом и сама начнёт врать про своих пятерых детей, которые умоляли её, просто умоляли поселиться в элитном посёлке для стариков, раскинувшемся в сосновой роще, где за каждым там живущим ухаживает персональная сиделка, которая бессонными ночами сидит рядом с кроватью своего пациента и выслушивает бесконечные исповеди о том, как красиво и героически прожил тот свою жизнь.
У М.С.Кукушкиной тоже была заготовлена такая история (и даже не одна!)
На самом же деле всё было вот как…

… Когда-то, совсем уж давно, рядом была мама, которая сидела у кровати заболевшей Маруси, плакала, склоняясь к изголовью, и просила: «Ну, развяжи мне руки!..» Но Маня выжила. Вопреки всему. И тогда мама отвезла её в дом, где было много детей в одинаковой одежде, приложила платочек к глазам, ущипнула дочь за щёчку, сказала «пока» и пропала навсегда. Больше Маша её не видела.
Когда детдом и всё с ним связанное осталось позади и Мария получила от государства положенное ей по закону жильё, то первое, что она сделала, так это продала свою квартиру в новостройке и отправилась колесить по стране. Села в поезд и поехала. Куда? Да сама не знала. Куда получится, одним словом. Вечером вышла на какой-то станции, потому что увидела большими буквами написанное слово «Чебуречная» и от слова этого сильно и сразу есть захотела.
Поела. А потом усталая тётка за кассой спросила её:
- Чё делаешь?
- А ничё, - ответила Маня. – Только вот приехала.
- Тогда иди к нам работать, - сказала тётка, которую, как потом уже оказалось, звали Рита Львовна.
И Маруся осталась. Потому что здесь, в кладовке, и ночевать было можно.
Через две недели Маша с Шуриком познакомилась. Он «шо;фером» был на автобазе и позвал её жить к себе. Маня и пошла. Шурик оказался хорошим, и в положенное время у ребят родилась дочка. Назвали «Ифгенией», потому что накануне посмотрели фильм «А зори здесь тихие», где обоим понравилась Женька Комелькова.
С дочкой у Мани хлопот никаких не было, ну, разве что, покормить. А хлопоты эти взял на себя Шурик. Марусе же было скучно. Просто скучно. А потому она, когда среди ночи Шурик повёз затемпературившую полугодовалую дочурку в больницу, Марья взяла чемодан, покидала в него какие-то там свои вещи. Подумала, взяла из шкатулки в комоде все деньги, которые в доме были, и уехала. По дороге, правда, подумала, что надо было бы Шурику с ребёнком хоть немножко оставить, а потом решила, что «ладно. Займёт до получки у кого-нибудь».
И   -   всё.
Больше Марь Семёновна ни Шурика, ни дочку никогда не видела.
«Чистый лист её жизни» начался через два дня в каком-то пыльном городе, через который текла речка, и те, что жили на левом её берегу, презирали тех, кто жил на правом. И наоборот. Маня заморачиваться не стала, а попросилась на постой к старухе, кажется, на левом.
Ещё через две недели появился Ваня, белобрысый, конопатый, но смешной. И Маруся пошла к нему жить. Сын, который потом у них родился, был как две капли воды похож на Ивана, но Маше это было всё равно. Она однажды попросилась съездить «к матери… это далеко» (к какой матери? Куда далеко?) Иван дал денег.
Больше они не виделись. Никогда. Кстати, сына назвали Олегом (Маша сама придумала).
В третий раз, с Эдиком, у них родился сын Валера, которого тут же отдали Эдиковой матери, потому что Эдик часто бил Машу, когда напивался, и это могло плохо отразиться на ребёнке.
И двух лет не прошло, как Марья снова оказалась свободной и снова – в другом городе, где в тот же вечер, когда приехала, повстречала маленького худенького татарина Наиля и пошла ночевать к нему. Теперь у них родилась двойня – Ильдар и Ильгиз. Через полтора года Наиля посадили, потому что он был, как уже было сказано выше, маленьким и худеньким, а это для вора-форточника очень ценные качества. За это и посадили.
Ещё через какое-то время в дом пришёл Александр, вбил рядом со входной дверью гвоздь в стену, повесил туда свой брючный ремень и показал двухгодовалым пацанам на него пальцем, прибавив:
- Эт я вас так воспитывать буду.
Маруся поняла, что дети в надёжных руках, а потому уже через полгода, вверив Александру мальчишек, опять уехала.
Через много лет случайно повстречала на улице уже в другом городе соседку, которая сказала, что Александр детей из дому выгнал. Они с месяц пожили в трубе («… ну, той, что под дорогой, помнишь?..) Затем кто-то из соседей сжалился, и ребят определили в детский дом.
В это время следующий «гражданский муж» Манин Витя уже сломал ей ногу и куда-то пропал, от греха подальше. Эта самая встреченная соседка и помогла Марь Семёновне устроитьс в бесплатную госбогадельню, где она по сию пору и пребывала.

… А сегодня Мария Семёновна Кукушки сразу увидела в холле новенькую, подсела к ней и начала рассказывать о том, что у неё пятеро детей, что они её ищут, но она сама не хочет быть им обузой, а потому «не находится», даже через программу «Жди меня». Но они её обязательно найдут, она станет плакать и просить у них прощения. Они тоже заплачут и простят. А старшая дочка Женя возьмёт её жить к себе, потому что она же замужем за миллионером и у них есть большущий дом с бассейном во дворе…


05.04.2025