Предзнаменование

Солнечное зарево уже окрасило в алые цвета горизонт. Анастасия, приготовив товар к продаже на тачанке, давно уже была готова отправиться в путь до ближайшего города. Однако её подруги задерживались, но она, несмотря на уходящее время, оставалась на месте. Идти тридцать вёрст одной по дороге, проходящей через бескрайние, раскинувшиеся поля, было опасно.

Место, где Настя ждала подруг, они специально не выбирали — в их станице оно было намечено людьми давным-давно. Оно было удобно тем, что отсюда во все четыре стороны уходила разветвлённая дорога до ближайших населённых пунктов, и люди, собиравшиеся там, уходили порой ватагами. Летом все старались выходить ещё до восхода солнца, чтобы избежать зноя. Кто запрягал коней, кто ехал на бричках, но Анастасия с подружками была молода, и им не зазорно было пройтись пешком. Однако время поджимало, и девушка начинала нервничать. Она понимала, что с ней по солнцу ничего не станет, но продукты, накрытые в тачанке: картошка, помидоры, огурцы, куриные яйца — всё это под палящим солнцем протухнет мигом. И чтобы этого не случилось, придётся всё возвращать домой. Не велика беда, конечно, там всё съедят, ничего не пропадёт. Но, не сторговав продукты, Настя понимала, что, например, не видать ей новой ткани, а её деткам — новой одежды. Стоя у своей тачанки, она не переставая теребила передник и поправляла шёлковый платок на голове, всё выглядывая своих подруг. И тут из-за угла соседней улицы её подруги показались целой гурьбой: кто бежал с котомкой, а кто с тачкой, как у неё. По их лицам было видно, что они запыхались, зная, что опаздывают.

— Скорее, скорее, — закричала на них Настя, — а то уснёте, лентяйки доморощенные!

— Тише едешь, — не успев остановиться, начала Ксения, сравнявшись с Настей, — дальше будешь!

— Ты это скажи, когда из моих курячих яиц начнут вылупляться цыплята.

— Цыплят мы тебе подсобим продать, — смеясь, встряла в разговор Устя, подоспев за Ксенией.

— Ой, спасибо, девоньки, что бы я без вас делала? — съехидничала Анастасия, изображая обиду. — Договаривались же до восхода.

— Прости их, Настя, это я их задержала! — подоспев последней с котомкой в руках и потупив взгляд, сказала Полина. Но, подняв голову, Анастасия чуть со смеху не покатившись, воскликнула:

— Полина, ты что же это с собой сделала? — Настя откровенно еле сдерживала смех, смотря на вычурно нарумяненные щёки подруги, чересчур раскрашенные свекольным соком губы, чёрные, подведённые углём, брови. — Девки, а вы чего ей ничего не сказали?

— Как не сказали? Ещё как сказали, когда она такая к нам вышла! — почти хором ответили подруги. — Заставляли дома остаться, так она ни в какую. А мы и так, пока ждали, времени прошло, так в итоге махнули рукой и к тебе бегом.

— Понятно всё! — сказала Настя улыбаясь и продолжая рассматривать Полину. — И для кого же ты, Поля, так размалевалась-то? Не для волков же в поле?

— Каких волков, Настя! — обидевшись, ответила Полина. — Мы же в город идём, а там, чай, женихи ходят, а я такая страшная.

— Нет, ну вы её слышали? Женихи! Кто куды, а она замуж.

— Конечно, вы-то все замужем, одна я не засватана.

— Так тебе пятнадцать годков от роду ещё, — встрепенулась Анастасия. — Какие женихи?

— Да, пятнадцать, а в следующем году шестнадцать! А ещё через год семнадцать, и я стану старой…

— Так, Поля, не для того мы тебя у твоего батьки да мамки отпрашивали, чтобы ты наряженной лялькой с нами ходила. Но ничего уже не поделаешь, назад тебя не буду отправлять, пойдём через речку, там смоешь всё…

И только успела Настя договорить, как внезапно разыгралась непогода. Подул сильный ветер, чуть ли не сбивая девушек с ног. Вмиг в ясном небе стало тускло, а из поднявшегося высоко над деревьями клубка пыли показался силуэт старца с бородой. Он повис над людьми и громко, приглушая все остальные звуки, стал молвить:

– Вы все слепы. Не ведаете про зло, что над каждым притаилось. Страшный час близится. Забудутся старые традиции, что вас в единое связывают. Истина ложью обрастёт. Придёт время, когда всё будет опутано словно паутиной: и небо, и земля, и даже воды — и на ней будет держаться вся людская связь. И настанет день, когда ложь будет дороже правды, и тогда ничья жизнь больше не будет иметь значения. И тогда брат пойдёт на брата…

Видение рассеялось так же быстро, как и появилось, оставив всех, кто его видел и слышал, в недоумении. Небо вновь стало ясным, а солнце, как оказалось, уже было высоко над горизонтом.

Подруги, переглянувшись, не могли подобрать слов. Полина, разрыдавшись, начала неистово стирать румяна и свекольный сок с губ, растирая всё по лицу, смешивая со слезами и пачкаясь.

— Поля, Поля, успокойся! Что с тобой? — подоспела к ней Настя.

— Это всё из-за меня, девочки, всё из-за меня! Подумала о постыдном, вот нам и наказание.

— Перестань сейчас же, сейчас до крови лицо разотрёшь, — сказала Ксения, обнимая подругу.

— Так, девоньки, берём все свои пожитки и на речку, — вставила своё Устя. — Пойдём Полинку в чувство приводить, да… — она замялась, но сразу продолжила, — грехи замаливать…

Эта история частично основана на реальном случае из жизни моей прапрабабушки Насти, когда она повстречалась с чем-то необъяснимо потусторонним. Случилось это в дореволюционной России, до падения Российской империи, Гражданской войны и террора против казачества.

Место действия:

Станица Гиагинская,
Республика Адыгея.