Перегной

Пинки был дождевым червем уже два года. Зимой он уютно устраивался поглубже в земле, чтобы не замёрзнуть от дикого российского холода, и засыпал, весной он просыпался и начинал активно питаться. Ел он саму землю — и это было хорошо.

Официально (по людским исследованиям) у него не было психики или памяти, не было ни черта. Но факт состоял в том, что он умел думать и вспоминать. Был ли он особенным червём? Он сам не знал, потому что черви не разговаривают вечерком за чаем в отличии от людей... Черви вообще не умеют разговаривать… И это было грустно. Часто Пинки останавливался и будто задумывался о чём-то. Да, он слышал звуки из другой реальности…

Взрывы, крики, взрывы, ещё взрывы. Боль, запах крови и печаль. Чья-то смерть. Невыносимые чувства. Будто сердце хочет разорваться… Когда он умирал в поле из одуванчиков, совсем один, последний из взвода, ярко светило солнце. Природа не знает войны…

Нравилось ли Пинки быть червяком? После бытия в человеческом теле? Он точно не знал. Но было явно спокойнее.

Где-то далеко его ждали близкие: стареющая мама, молодая красавица-жена, которую он любил, и ребёнок — мальчик двух лет. Ваня. В той далёкой жизни он мечтал чтобы закончилась война, чтобы люди всех наций объединились против одного-единственного врага — фашизма. Он мечтал вернуться домой, обнять жену, поднять сынишку на руки и смотреть как от счастья плачет с улыбкой до ушей его мать. Так много сжатых эмоций, так много страданий и веры. Голой веры в Бога и возвращение домой… Это всё казалось червячку слишком тягостной ношей для любого живого существа.

Здесь не было ни света, ни любви, ни боли. Только спокойствие и всеохватность: Пинки осознавал свою роль в мире — не то что когда был человеком. Человек вообще не знает смысла своего существования. Осознание смерти преследует его в течение всей жизни, он всегда стремится жить лучше, его беспокоят мелочи, несущественные детали… А червь всегда занят полезным делом.

Весна пришла и захватила с собой дожди. Вода неслась беспрерывным потоком, вся почва вокруг шумела, норки начали заполняться слезами земли — надо было выбраться на поверхность, хотя бы чтобы дышать. Пинки не желал утопиться — всё-таки хорошо быть не человеком!

Медленно, но верно пробивался червь к поверхности. Вот и свет: он не мог его видеть, но чувствовал. Что-то знакомое пронеслось сквозь него — когда-то он любил солнце, любил стоять, лежать, сидеть, впитывая всем телом его лучи. Теперь он тоже радовался солнцу — всё-таки весна — весна для всех — и все живые существа приветствуют тепло и огромный и единственный дар — жизнь.

Проливной дождь прекратился через пару часов. Пинки   гулял по тропинке, созданной людьми и их собаками. Чего-то искал, мало сознавая, что именно. По грязи шли мальчишки лет шести — семи, и они увидели Пинки.
- Какой огромный червь! Такого никогда не видел! Давайте его возьмём с собой — посмотрим, правда ли (как наша училка по биологии говорила) они живут, когда их делишь на кусочки!
- Да бери, если хочешь, - отозвался второй мальчик.
- Фу, убери его от меня, - закричал третий, когда первый схватил Пинки и сунул его другу под нос.

Дима, Коля и Витя собрались дома у одного из них и решили проверить теорию Елены Васильевны. Дима поместил яростно извивающегося червяка на столешницу и прижал рукой — в другой руке он держал  огромный кухонный нож.

Первый срез прошёл примерно в середине червя. Больно не было, но воспоминания о прошлой жизни закружились вихрем. Вот его мама ставит его на горох за разбитую дорогущую вазу, вот сосед Гришка кричит из-за сломанного им носа, вот Вера стоит на холме и волосы её так красиво развиваются на ветру. А вот сын делает первые шаги, вот улыбаются пьяные от вина и водки сослуживцы… Гул немецких танков, кто-то кричит на немецком, кто-то другой кричит на русском — ребята идут в атаку вслепую, никаких шансов выжить…

Когда ценишь родную землю, когда хочешь вернуться в родной край, а получается умирать на чужбине, ещё молодым и полным сил, ты чувствуешь отчаяние, а ничего уже не можешь поделать. Кровь течёт вместе с кишками из тела, а ты ложишься на ковёр из одуванчиков и смотришь в голубое небо… Как в «Войне и Мире». Ты сдаёшься во власть смерти и отпускаешь себя на свободу. Главное чтоб наши выиграли войну!

Медленно гасло сознание, а мальчики развлекались, деля части тела червя снова и снова. «Кем я буду в следующей жизни?» - подумал Андрей, совсем по-человечески, за мгновение до смерти. Части его тела двигались, но это тело было непригодно для жизни его огромной души. Он поднялся со столешницы и завис в воздухе. Он увидел мальчишек, увидел квартиру — и услышал музыку, играющую в соседней комнате. Ах, как любил он музыку! И как ему её не хватает!

Андрей подумал о месте каждого человека и каждой твари земной — и растворился в воздухе.