Три жизни кота Семена

Говорят, что у кошки девять жизней. Могу с уверенностью сказать, три из них я, обычный серый кот по имени Семен, уже прожил...

Первая жизнь началась в небольшом, но безумно уютном доме —  картонной коробке, где мы обитали с мамой-кошкой. Вместе с остальными сестрами и братьями дружно копошились и отчаянно пищали, когда матушка Лиза приходила нас кормить. Поначалу мы ее не видели, узнавали только по ласковому мурлыканью и теплому шершавому язычку. Она постоянно вылизывала наши шкурки. Эти бани очень утомляли, но приходилось терпеть. Вскоре мы научились различать ее пушистую мордочку и добрые желтые глаза с узкими черными зрачками, которые расширялись, когда она злилась. Только злилась она редко. С нами была сама доброта.  Ах, какие это были счастливые дни в моей жизни! Никогда больше мне не было так спокойно...

Потом все резко закончилось. Появилась какая-то женщина, тогда еще не знал, что это будет моя хозяйка. Она бесцеремонно выхватила меня из коробки, хотя я был занят обедом, и громко закричала:

— Вот этот серый мне понравился! Забираю!

Я отчаянно сопротивлялся и громко возмущался. Мне вторила моя мама, жалобно просила меня оставить. Заглядывала в глаза, только двуногие ничего слушать не хотели и смеялись… Смутно помню дорогу, наверное потому, что несли, завернутым в тряпку. Так  началась моя вторая жизнь в большом красивом доме с теплым камином и мягкой подушкой возле нее. Не могу сказать, что мне здесь сразу понравилось. Долго не мог привыкнуть к новому жилищу, очень скучал по маме-кошке. Она мне часто снилась и я всхлипывал во сне. Порой перебирал лапками, представляя ее мягкий живот. К тому же, не хватало нашей пушистой компании. Ведь мы так славно все играли! Часто думал: как там мои братики и сестрички? Что стало с мамой Лизой? Кроме того,  совершено не понравилось имя Сэм, которым меня нарекли хозяева. Ну что это такое? Какой из меня иностранец, да еще Сэм?

Сколько раз пытался объяснить, что меня не Сэмом зовут!   Мы же не в США живем! О том, что такая есть страна, знал из новостей по телевизору. Наша коробка, где мы с обитали с братьями и сестрами, стояла в аккурат рядом с телевизором, так что всегда находился в курсе событий.

Вот и кричал постоянно возмущенно, что меня зовут Семеном. Однако хозяевам это очень нравилось и они требовали от меня подать голос, словно я какая-то собачка. А я гордый и независимый кот, о чем никому не следует забывать. Только они, в силу своей ограниченности и несовершенства считали, что я с ними общаюсь подобным образом.

Слушать постоянно постоянные восторженные вопли было утомительно. В итоге, решил не спорить и даже порой стал мурлыкать в ответ. К тому же знал, что некоторые мои сородичи живут в очень плохих условиях, у них нет крыши над головой, они голодают. я же сыт и обогрет. Только, если честно, мне эта жизнь, пусть и очень сытая и тихая, не особо нравилась. И все из-за этого мерзко-шипящего «С-э-эм!».

Откуда мне было знать, что моя вторая  и такая, внешне спокойная жизнь, быстро закончится. Неожиданно окружающий мир наполнился грохотом, шумом, дымом и копотью. На улицах появились какие-то странные люди с синими ленточками на рукавах. От них всех мерзко пахло грязными носками, гарью, потом, табаком, кровью и еще чем-то, очень неприятным. Думаю, что так пахнет человеческая злоба.

Больше всего меня удивляли их глаза. Практически у всех они были белого цвета и никак не могли сфокусироваться на одной точке. Меня, и всех остальных котов, а их во дворах имелось предостаточно, белоглазые не особо жаловали. Не знаю почему, только эти странные пришельцы плохо относились ко всякой живности. Однажды вдруг объявили охоту на котов и собак и со смехом ловили нас в прицеле  своих винтовок, соревнуясь в меткости.

Мне с трудом удалось спасти, а вот моя любимая, нежная беленькая кошечка Мурка погибла от пули. Ее хозяйка горько рыдала, прижимая бездыханное тельце к груди. Женщина попыталась поругаться с этими негодяями, да один из них так грозно поднял автомат, что  она испугалась и убежала.

А еще вокруг дома  стояли огромные танки, глядя на которых становилось страшно. Но даже не это пугало. В конце концов можно сидеть дома, спрятавшись под диван, и никуда оттуда без особой надобности не выходить. Беда заключалась в том, что с неба что-то с грохотом постоянно сыпалось и визжало, заставляло прятать голову и поджимать испуганно уши и хвост. От всего этого грохота шерсть на загривке у меня практически не опускалась и я постоянно дрожал мелкой дрожью. Это жутко неприятное ощущение, от которого было сложно избавиться. Самое удивительное, что стреляли  все время эти самые «белоглазые».  Однажды подслушал, как один из них говорил:

— Пока здесь все не порушим, не уйдем!

Вот где логика? Как люди жить будут? А нам, котам, куда пойти? Но на этом неприятности не закончились. Как оказалось, мои хозяева, с которыми близости так и не имелось, собрались покинуть насиженное место. О чем я случайно узнал, подслушивая их разговор. Обо мне  они не промолвили даже словечка, будто бы меня не существовало. Внезапно я понял, что все эти ласковые «уси-пуси» были просто слова и ничего более.

На самом деле я им не нужен и меня собираются оставить на произвол судьбы. Более того, двуногие считали: проживу сам… Надо только насыпать побольше сухого корма.
Словно в этом сухом корме заключен смысл кошачьей жизни. Ведь нам прежде всего требуется внимание и общение, а еда это уже так сказать не главное, хотя тоже требуется. И тогда я решил действовать на опережение. Утром, когда все спали, тихонько выскользнул в приоткрытую форточку и  отправился в темный подвал соседнего дома. Прощаться не стал. К чему?

Так началась моя третья жизнь.

***
Не стану скрывать. Привыкшему жить в комфортных условиях, мне пришлось очень нелегко.  Всем знают, что коты животные чистоплотные, а тут сплошная антисанитария! А уж блох, просто не сосчитать! Они в прямом смысле слова пошли на меня в атаку. Привести себя в порядок было просто невозможно, что сильно печалило. Кирпичная пыль заставляла постоянно чихать. Грязь и копоть ужасали. С едой, если честно, дела обстояли не очень. Сто раз вспоминал сухой корм, однако возвращаться не стал. Гордость не позволяла.

Птиц не наблюдалось, от постоянного грохота орудий они куда-то  спрятались.  Иногда мимо  пробегали испуганные мыши. Однако они смотрелись такими несчастными, что их даже было жалко ловить. Пару раз удалось поймать крысу, только она оказалась невкусной, к тому же разодрала мне ухо до крови и оно стало гноиться. Потом и вовсе стал замечать, что эти мерзкие грызуны предпочитают группироваться и следить за мной, забившись в темный угол. Явно выбирая удобный момент, чтобы напасть всем скопом. Решил им на глаза лишний раз не попадаться. Один на один могу проявить силу, а вот когда их несколько, да еще все вооружены острыми зубами и когтями да свистят, как ненормальные, тут я пас…

Первое время надеялся, что хозяева меня кинутся искать. Зря рассчитывал. Практически сразу после моего ухода они загрузили вещи в свою старую «тойоту» и куда-то отчалили. Обо мне даже не вспомнили. Кстати, обещанного сухого корма также не оставили… Я остался один и очень жалел, что так опрометчиво покинул свою мягкую подушку. Вдруг бы в последнйи момент вспомнили и забрали с собой. Они же любили повторять, что я член их семьи...

Если честно, не ожидал, что буду скучать по этому дому еще сильнее, чем по своей детской коробке. Несколько раз украдкой подходил к калитке и заглядывал, в надежде, что все-таки встречу кого-нибудь из знакомых. Но, увы! Ведь я обычный кот… Если бы я умел плакать, расплакался, глядя на дом, ставший чужим…

Поначалу меня встречали закрытые на несколько замков двери. А однажды пришел и увидел, как все вокруг разворочено, и какие-то незнакомые люди поспешно вывозят, что не успели вывезти мои хозяева. Даже рамы с окон сняли, что уж тут говорить обо всем остальном. Краем глаза заметил свою подушку, что поспешно заталкивали в багажник. Она-то кому понадобилась? Мне очень горько было наблюдать за этим мародерством, однако что мог сделать? В моей ситуации лучше было тихонько сидеть и носа не показывать.


***
Сколько прошло времени, не ведаю. Ведь мы, коты, не умеем считать дни. Только вдруг утром проснулся с каким-то странным ощущением. Выглянул на улицу из подвала и удивился. Стояла тишина.  Улицы вдруг резко опустели.  «Белоглазые» куда-то спешно исчезли и можно было спокойно передвигаться, не опасаясь получить пулю от какого-нибудь опоенного стрелка.

Вскоре в наш  город вошли люди в военной форме и с красными ленточками на рукавах. Очень удивило, что вместе с собой привезли овец и выпустили пастись на газон. Никак не мог понять, потом сообразил. Это были, так сказать, живые консервы. Когда они стали варить мясо в огромных котлах, едва не сошел с ума от этого запаха. Решил: будет что будет! Пусть погибну, по крайней мере,  жутких пыток голодом больше терпеть не буду.

И я робко подошел на таких вдруг ставших слабыми лапках. Честно говоря, понимал, как сильно рискую. Кто знает, что в их головах под каской! При «белоглазых» натерпелся! Но голод был просто не выносим. Уж коли пристрелят, значит, такому быть… По крайней мере, все мучения останутся позади и мне не будет сниться тарелка с едой. Однако оказалось, мои опасения были напрасны.

Увидев меня, с опаской выглянувшего из развалин, ближний ко мне боец отрезал кусок баранины, мелко накрошил на дощечке, положил и сказал с улыбкой:

— Ешь, Семен, не стесняйся!

От радости я радостно замурлыкал. Мои прежние хозяева за три года совместной жизни никак не могли уразумить, как меня зовут. А эти люди в бронежилетах и касках с первой встречи поняли сразу! Наевшись так, что даже икать стал, решил не отходить далеко от своего спасителя, и устроился отдыхать на обломках кирпичей. Естественно, лежать на них было не удобно, но я мужественно терпел. Лишь бы быть рядом. И тут фортуна  вдруг мне улыбнулась! Все тот же боец достал ящик из-под снарядов, кинул туда какую-то ветошь, где я с комфортом устроился и крепко заснул, впервые не пугаясь взрывов и канонады. Для себя решил сразу: за этим человеком пойду в огонь и воду!

***

Выяснилось, что моего спасителя зовут Олег и под его командованием находится целый взвод бойцов, смелых и чистых душой и телом ребят. Ох, как же было здорово спать под  его теплым боком! И не важно, что бронежилет, который он редко снимал, упирался мне в бок. Так даже было лучше и спокойнее. Куда лучше, чем на мягкой постели! Я себя чувствовал не просто котом! Теперь я был боевой кот! В моей груди билось сердце льва!

Но я по-прежнему был настороже. Жизненный опыт давно научил не расслабляться. Я постоянно внимательно слушал разговоры и узнал, что скоро герои покинут наш городок. Храбрым воинам надо идти дальше, освобождать землю от нечисти и убийц всего живого, в том числе и моих сородичей. Это было настолько ужасно, что я едва не завыл от собственного бессилия.  Представить жизни без Олега и его бойцов уже не мог. Долго думал, как поступить. Решение пришло внезапно. Когда они стали собираться, тихонько залез в бронетранспортер и  забился под сиденьем. Сидел тихо, старался не дышать и не мурлыкать. Вылез лишь когда отъехали относительно далеко.

— Семен, — удивился Олег, — ты как тут оказался?

Странный человек. Можно подумать, если отвечу, он поймет. Но на всякий случай мяукнул пару раз.

— Все ясно! — засмеялся он, — ну, живи, раз хочешь!  Только не жалуйся, если трудно придется!

На первой остановке приказал своим ребятам сделать мне бронежилет и защитный шлем на голову. Честно говоря, на тот момент смутно представлял, как с этим поручением справятся. Каково же было изумление, когда местный умелец Федор через день принес в прямом смысле кошачье военное обмундирование. Не могу сказать, что остался в восторге, когда на меня его одели, однако пришлось смириться. Раз надо, значит, надо. Жизнь дороже. А уж сейчас, когда у меня все так хорошо стало складываться, она дороже в несколько раз.

По счастью, одевать мне это следовало лишь во время обстрелов, в остальное время разрешалось передвигаться просто так. Я был счастлив, когда узнал об этом. Ведь в таком обмундировании не мог ловить мышей, которые дружными рядами атаковали военные блиндажи. Теперь стало моей прямой обязанностью: защищать бойцов от серых грызунов, не имеющих стыда и совести.

Вот если честно, не могу понять, откуда у этих гадких полевок столько наглости? Ведь эти мерзавки, пока еще не познакомились близко с моими острыми клыками и когтями, вели себя просто безобразно.

Селились в рукавах курток, занимали место в берцах, которые усталые бойцы снимали на ночь, умудрялись грызть провода. Однажды даже умудрились свить гнездо и принести мышат в каске! Просто мерзавки! Мне очень хотелось доказать всем, что я не бесполезное животное, способное лежать на подушке в кресле или же нежится на солнышке. Так что я им показал, где раки зимуют!  Не могу описать словами, с каким наслаждением ловил этих мышей, а потом приносил своему спасителю и складывал у него в ногах. К сожалению, Олег и его друзья не ели мышей, лишь смеялись, увидев меня с очередной добычей в зубах.

Зато за каждую пойманную мышь мне полагалась награда: вкусняшка или кусочек мяска. Честное слово,  я готов  за «просто так» всех мышей мира переловить, лишь бы моим спасителям спалось спокойно! Только они всегда считали необходимым похлопать меня по спине, почесать за ушком и ласково похвалить:

— Какой Семен у нас молодец! Какой умница!

Услышав похвалу в свой адрес, я с гордостью расправляю плечики, высоко задираю хвост и с новыми силами иду охотиться. В подобные моменты мне ничего страшно! Сколько бы хвостатых врагов не встречу, всех переловлю!

Однажды не рассчитал свои силы  и получил ранение. В тот раз мне пришлось сразиться в неравной схватке сразу с тремя крысами, да еще и несколько мышей к ним на помощь прибежали. И все они такие злобные были, ну, чисто иностранные наемники! Только не на того напали! Не струсил, не отступил, бился до последнего! Одну крысу, она, как выяснилась, у них была самой главной, завалил сразу, а вот с другими пришлось немного повозиться. Но все равно, победа осталась за мной! Со смехом наблюдал, как мыши позорно разбегались! Я попытался их догнать, только сил уже не было. Давало знать о себе ранение. Потом пришлось терпеть перевязку и уколы. Что поделать, такова военная жизнь боевого кота Донбасса Семена. Во всех случаях она куда интереснее жизни кота со странным именем Сэм.

***

А еще я стал ходить с Олегом на боевые дежурства, хотя он очень просил меня оставаться в укрытии. Поначалу было очень страшно, даже страшнее жизни в подвале. Особенно когда в небе вдруг дроны появлялись и принимались тихонько завывать. Бойцы их «птичками» называют, на, мой взгляд, неправильно. Это скорее стервятники, который постоянно норовят до смерти заклевать. Опять же птицы радость всем своим пением дарят, а эти сеют только гибель вокруг. Долго привыкал к этим искусственным чудищам, от страха хвост поджимал. Потом освоился. В конце концов, если Олегу и остальным бойцам не страшно, то почему я должен бояться?

Однажды сидел у своего главного спасителя на руках и вдруг почувствовал изнутри какое-то странное беспокойство. Даже не знаю, как объяснить, что случилось, но я  вдруг взял и резко прыгнул Олегу на голову. Он не понял, громко выругался и чисто инстинктивно присел. Практически сразу раздался  звук дрона-убийцы, который был нацелен в затылок моего покровителя. Только ничего у него не получилось. Этим своим прыжком я его спас от верной гибели!   Сколько я услышал в тот день хорошего в свой адрес. На меня пришли смотреть даже из соседних взводов и все говорили, что я герой, настоящий воин и меня следует представить к награде! И что с такими пушистыми бойцами, как я, никакой дрон не страшен!

После этого случая меня навсегда сделали полноправным членом команды и присвоили звание прапорщика.  Мои сослуживцы стали просить волонтеров привозить мне красивые миски, мягкие подушки, специальный корм, витамины и разные вкусняшки. Даже фирменный именной ошейник заказали! Все-таки смешные эти двуногие. Я ведь не за награду рядом с ними нахожусь, а от всего кошачьего сердца служу.

Боевая жизнь меня сильно изменила. Из ленивого вальяжного толстяка я превратился в эдакое кошачье совершенство, мускулистого, не имеющего страха,  кота, равнодушного к взрывам и обстрелам. Когда нет вражеских прилетов спокойно лежу, однако бдительности не теряю. Внимательно наблюдаю за ситуацией; если очень громко стреляют, слегка подергиваю ушами и поворачиваю голову в сторону, откуда доносятся раскаты. Едва чувствую опасность, поспешно отправляюсь в укрытие. Терпеливо жду ребят и молюсь своим кошачьим богам, чтобы мои мальчики вернулись целыми и невредимыми,

А еще я очень хочу, чтобы наступил мир и чтобы в моей следующей жизни, а я уверен, это обязательно случится, не станет разрывов снарядов, а в небе будут летать настоящие птицы. Я буду усаживался в густой траве и слушать, как пернатые распевают свою песни и подпевать им… А еще смогу ловить бабочек, которых распугала война, но которые обязательно появятся. Я буду их приносить  своему любимому Олегу, а он начнет меня ласково за это ругать… Одно только немного беспокоит. Смогу ли  после всех испытаний адаптироваться к мягкой подушке и теплой батарее, но, думается, и это испытание с легкостью преодолею. Даю слово!