Да здравствует 30 апреля!

   Смотрю на календарь -приближается 30 апреля. Сейчас уже не страшно – неприятная тенденция переломлена, а вот лет пятнадцать назад…

  Началось всё с того, что однажды 30 апреля я решила помыть окно, вернее окнодверь. Знаете, в сталинских домах делали такие двухстворчатые застеклённые двери с выходом на балкон, из которых зимой так дуло, что занавеска всегда висела под углом в тридцать градусов к вертикали. Я взяла стремянку, поставила её двумя ногами в комнату, а двумя на балкон, и, повернувшись к улице спиной уже домывала эту окнодверь. Стремянка была старой, деревянная ступеньки надломилась, и я стала падать назад.

   В долю секунды в моём чересчур ярком воображении промелькнула картина, как я ударяюсь головой о чугунные перила балкона и, приглашенные на мой день рождения гости с опущенными головами тянутся за духовым оркестром. Желание выжить заставило меня принять неудобную позу, сохранить голову, но при этом правая нога выгнулась странным образом.

 Через пару часов я сидела у кабинета хирурга с ногой невероятных размеров. Хирург был человеком с философским взглядом на жизнь, то есть сильно пьющий. Было ощущение, что он уже начал праздновать первое мая. Констатировав факт, что перелома нет, он занёс какие-то кабаллистические знаки в мою карточку.
Свой день рождения 5 мая я праздновала среди на природе друзей, положив правую ногу на край стола посреди тарелок, потому что моя конечность по-прежнему была тёмно-синей, необъятной, несмотря на полученные мною физиотерапевтические процедуры.

   На следующий год 30 апреля я, помыв окна, решила помыть и себя. При выходе из душевой кабины моя правая нога поползла по скользкому кафелю куда-то под тумбочку, и я со всей дури навернулась, ударившись правым боком о край новенькой импортной раковины.

   Через пару часов я сидела у кабинета всё того же  хирурга. Философски настроенный врач констатировал факт. Что перелома рёбер нет, а только сильный удар. Он занёс в мою карточку неведомые прочему человечеству знаки.

   Свой день рождения 5 мая я праздновала дома в кругу родных. Не смея не только смеяться, но и дышать полной грудью, несмотря на применённые примочки.

   На третий год 30 мая, помыв окна и себя самою, я решила подкрутить ножку большого обеденного стола – что-то она расшаталась. Для этого я стала наклонять стол и, не выдержав тяжести, уронила его себе на стопу правой ноги. Через два часа я сидела в очереди к хирургу-философу.

  Войдя, заметила, что он явно перебарщивает в контексте своего «философствования». Для начала я спросила у него карточку постоянного клиента, но видя, что меня не понимают отослала хирурга к его прошлогодним и позапрошлогодним записям. Он и сам не понял оставленных ми иероглифов, но в каждой записи чётко читалась дата – 30 апреля. В тот год я не праздновала свой день рождения, ссылаясь на травмированную ногу.
 
  После третьей встречи с хирургом, он в любом состоянии тела и духа стал здороваться со мной на улице.
 
  На четвёртый год я всё обдумала и решила, что 30 апреля не буду делать никаких хозяйственных дел, дабы не гневить злых духов. Компьютер стоял на письменном столе, рядом со столом стоял офисный стул на колёсиках, я привстала, чтобы поправить какой-то проводок, а потом приземлилась хоть и мягкой попой, но всё же очень больно прямо на пол – стул на колёсиках умеет отъезжать в сторону.
   
  Через два часа опять всё вернулась на круги своя- я не сидела, а стояла в очереди к хирургу, благо что до поликлиники пять минут ходьбы. Врач приветствовал меня восторженными возгласами, чуть ли на сказав, что ждёт меня прямо с утра. Зафиксировав сильный ушиб копчика, хирург поздравил меня со всеми приближающимися праздниками и предложил провести следующее тридцатое апреля в кровати, не вставая с неё. Я примерно так и делала три года подряд.
 
   В этом году я записалась к стоматологу на 30 апреля…