Глава 26. Эйнна и Ахеаан. Наедине

…Вся толпа коллег весело и шумно вывалилась за дверь и загрохотала по лестнице вниз в ближайший магазин за догоном. Отмечался мой уход в профессиональный спорт.

Мы остались вдвоем с Ахеанном - я не пошла на правах виновницы торжества, а он просто откосил, сказав, что донесут купленное без него.

- Ты правда музыкант? – спросила я просто чтобы не молчать. Я никогда особо не обращала на него внимания и уж, конечно, не интересовалась им. Слышала краем уха, что он вроде бы играет, так что это было единственное, о чем я могла завести разговор. Не о погоде же…

- Ну, так, немного. Не на профессиональном уровне.
- На чем играешь?
- Гитара, в основном. Немного на разных перкуссиях. Пою, когда требуется. Сочиняю немного тоже.

Опять повисла пауза. Говорить было решительно не о чем.

- Я в соседней комнате гитару видела. Сыграешь что-нибудь?

Ахеаанн послушно сходил за гитарой, сел на диван, немного покрутил на ней эти беленькие штучки, а затем тихо запел под небыстрый перебор струн:

В легкой прозрачной дымке
Я нес бы тебя на руках
Но острые злые льдинки
Боюсь увидеть в глазах.

Сердца рубин прозрачный
В парчовые стенки бьет
Уронишь его неудачно,
Он сеткой трещин пойдет…

Он перестал петь, но продолжал тихо перебирать струны.

- Чье это? – спросила я у него. - Никогда не слышала эту песню.
- Мое, - просто ответил он.

Красиво – и голос, и песня. Я думала, он из тех дергателей за струны, что рифмуют «кеды» и «полукеды», на полном серьезе считая себя великими бардами, а тут и вправду талант.

Ахеаанн снова запел ровным голосом, почти без эмоций. Пел и смотрел куда-то в сторону и вниз:

Ты брильянт настоящий,
Мне повезло с тобой
В красивый хрустальный ящик
На ключик меня закрой

И всюду носи с собой
Повсюду носи с собой…

Он замолчал, опустив голову и продолжая мягко перебирать струны. Я подошла к нему и погладила его по переносице указательным пальцем. И вдруг поняла, что он плачет. Он поднял на меня глаза – они действительно были мокрые.

Повсюду носи с собой.
Умри, но носи с собой

Допевал он еле слышно, но уже глядя на меня.

- Ахеанн.., - я растерялась. - Ты чего??
- Я не плачу, это просто дождь, - улыбнулся он печально, явно цитируя кого-то. – Не обращай внимания.
- Знаешь, это очень красивая песня. Правда. Это на самом деле твое? Ты сам сочинил?
- Да.
- А про кого?

Он выглядел совершенно несчастным.

- Ни про кого, - слепому было видно, что это неправда. - Я одно время бросил писать тексты, потому что каждый, с кем я был, сразу думал, что это про него. А сейчас у меня никого нет, поэтому я опять начал сочинять.
- Как интересно. Это действительно очень красивая песня. Разве можно написать такое абстрактно, не про кого-то конкретно?

Он не ответил. Просто смотрел на меня и все. Так смотрел, словно умолял о чем-то.
И я вдруг очнулась.

Это же он про меня пел. Ко мне обращался. Мне пел про меня. Поэтому и плакал. Бедный ты мой рецессный бедося. Ну и что мне теперь с тобой делать?.. Меня переполняла жалость. И это было единственным чувством по отношению к этому бывшему уже коллеге.

- Послушай, Эйнна, - вдруг заговорил он торопливо, - ты же уходишь в большой спорт тебе наверняка потребуется помощник менеджер пиарщик администратор я не знаю кто я все могу я все сделаю на меня можно положиться правда пожалуйста я буду очень полезен очень и я не буду мешать никогда я все сделаю чтобы.., - он запнулся, судорожно глотнул, и выпалил: - …чтобы ты могла заниматься только шэээъ.

Тут его прорвало и он беззвучно зарыдал. Не знала, что рецессы такие чувствительные. Впрочем, он натура артистическая. Ну и если тебе нравятся синны, видимо,ты и сам немножко синна где-то глубоко в душе.

За дверью послышались голоса, повернулся ключ в замке и в прихожую ввалилась толпа народа. Ахеанн лихорадочно вытирал глаза, чтобы никто ничего не заметил.

- Эйннна.., - прошептал он.
- Я подумаю, - я погладила его по плечу.

Да, я, пожалуй, подумаю.
В самом деле, почему бы, собственно, не подумать?..