Где лежать?..

    Он задумался об этом по печальному поводу. Смерть. Традиционный для людей повод задуматься.

     Верующие в Бога говорят ему, что данный повод не такой уж и печальный. Повод лишь для того, чтобы задуматься. Смерть - это лишь переход. От одной жизни к другой. К вечной жизни.

     А он задумался не столько о смерти, сколько о словах его родственников о том, где они хотят лежать после их перехода. Они хотят лежать рядом с другими своими родственниками.  С предшественниками своими. На одном кладбище. На старом. А не на этом. Не на новом.

     Он же, наверное, всё-таки по глопусти сказал, что ему не надо, когда помрёт, вообще где-то  лежать. Пусть кремируют. Но после того, как наверняка убедятся, что не жилец он уже. Что бесчувственный. Уже навсегда.

     А окружающие стали возмущаться из-за его слов. О кремировании. Или кремации. Как правильно? Это не важно, как правильно!

     Ему окружающие начали говорить, что нельзя хотеть быть сожжённым. Что язычество это. Что даже грешник достоин того, чтобы его похоронили целиком, а не оставшийся от него пепел. То есть, прах.

    Что? Стоять! Даже грешник достоин, чтобы его  тело похоронили целиком? А он кто? Пусть даже прах развеют, над каким-нибудь красивым ландшафтом. На фоне какого-нибудь красивого пейзажа.  То есть в красивом месте.  Ему нет разницы. И что же? Он из-за этого только своего равнодушия к своему  захоронению целиком - грешник, что ли?

      Он не воровал никогда. Точнее, - он не помнит за собой того, чтобы он когда-нибудь воровал. Не убил никого. Из людей. Никого не ограбил. Это точно. Для грабежей он трусоват с детства. С чужими жёнами не прелюбодействовал. Разве что со вдовами  и разведёнками. Но они же уже вроде как  и не жёны ближним и дальним, то есть чужим мужикам?

     Вроде бы и не такой уж он и грешник, а своё место на кладбище. Среди родственников. Готов уступить более достойным предшественникам. По переходу.

     Ему говорят: "Ну уступишь своё место,  тогда тебя на новом кладбище похоронят. Это очень далеко от твоих родственников. Это там, на той горе, где уже даже рак свистел. И где медный котелок ржавчиной покрылся, будто он железная кастрюля".

     Да, так далеко, наверное, и ему лежать не хочется. Но и последне пожелание родственников нельзя не выполнить. Хотят пребывать среди прежде усопших родственников! Тогда, действительно, его-то пусть кремируют. Когда станет полностью и навсегда бесчувственным.

     Не так уж и страшно такое решение принять. Но вот о его грехах ему, почему-то, думать продолжается. Женя Лукашин из "Иронии судьбы, или С лёгким паром!" ему почему-то вспомнился.

      Тихоня, на нём все, кому не лень, ездили, а он взял и после пьянки отбил, хотя и не жену, но точно, -  чужую невесту! Грех это или нет?

     А он лично чужих невест не отбивал, у него невест уводили. Две невесты  увели!  Но и он женился. Ему говорили, что крайне поздно. В сорок-то лет!

     Но у него, несмотря, на матримониальное и существенное "запоздание",  есть сын. Восемнадцати лет. На айтишника учится.

     Надо сыну сказать, чтобы тот решал, что с папкой делать: на новом, на кули'чках расположенном, кладбище хоронить или кремировать папку?  После того, конечно, как папка полностью и навсегда станет бесчувственным...

     P.S. Автор данного текста желает предупредить читателей и читательниц, что он, данный текст, не является ни теологическим, ни атеистическим трактатом, и, так как персонаж рассказал об этих своих запутанных,  странных размышлениях автору, то автор решил разместить  непонятные итоги этих размышлений персонажа среди рассказов.