Я помню...
То, что Ленка подлая скотина, я понял с первого взгляда. Это меня, конечно, совсем не расстроило, наоборот. Я люблю таких скотин, мне сразу становится интересно. Я их ценю, как коллекционер, возможно, ценит редкую монету или как профессор может обожать эксклюзивный экспонат Кунскамеры. Красивая и гладенькая девочка-гадюка. Она пришла в коктейльном платье чёрного цвета, с ярко накрашенными губами, с короткой светлой причёской и тёмно-фиолетовым веером в белой изящной ручке. Томным взглядом, оглядев собрание, она, не спеша, словно бы любуясь собой со стороны, вышла на середину зала, вздохнула, сделала вид, что подавила зевок и раскрыла свой веер: на сине-фиолетовом фоне ярко алела роза. Точнее, это была не роза, присмотревшись, я увидел, что это сердце, порванное и растерзанное так, что со стороны действительно напоминало розу.
- А барышня-то с большой претензией на высокий пафос, - подумал я, продолжая с любопытством наблюдать за ней из-за пальмы. - То, что она провинциалка, сразу видно, хотя старательно делает вид, что не лохушка и «женщина с прошлым». Хм, интересно, что она будет делать дальше? Себя она показала достаточно вызывающе, теперь ждёт, кто из нашего бомонда сдаст себя первым. Лениво посмотрела вокруг, сложила веер и медленно повернулась вокруг своей оси. - Грубый ход, грубый... Хотя всегда действует на некрепкие мужские нервы. Сейчас к ней кто-нибудь бросится. Посмотрим, кто первый? Первый, значит, точно мимо. С ним благосклонно поболтают, а потом торжественно и мило окунут в дерьмо, когда рядом окажется кто-нибудь другой, желательно поинтереснее. В таких случаях бросаться первым, значит, точно выставить себя дураком. Первый нужен, чтобы показать, что ты - штучка дорогая. Первый - это баран на заклание. И второй. И, наверное, пятый и шестой тоже. Интересно. – Я, не спеша пригубляя коктейль, продолжал наблюдать за ней, оставаясь незамеченным. Мужская половина, забыв про разговоры и разинув рты, наблюдала за новым явлением в центре зала.
Ага. Первым бросился наш «галантный» Михалыч. Сорокалетний дамский угодник и «жентельмен», как он любит себя называть. Схватил бокал шампанского и, быстро семеня ногами, поспешил к новому объекту своего внимания, даже бабочка съехала на бок от усердия - боится, как бы кто не опередил его. Ну и придурок. Ха! Так спешил, что расплескал шампанское. Подошёл, поклонился и сказал, что-то цветистое. Ну-ну, спорю, что-нибудь вроде: «Мадемуазель, позвольте выразить своё восхищение столь пленительным видением... невыразимая прелесть вашего небесного облика...» и так далее. Мол, донна Роза, я старый солдат и не знаю слов любви... Знакомо, сто раз избито, и всё равно многие не учатся. Но наш Михалыч по-другому не умеет. На деревенских дур действует хорошо, но наша дама ведь с претензией на «непростоту». Интересно, как отреагирует? Ага. Улыбнулась, но не слишком широко, так, краешком губ, слегка наклонив голову. Самую малость. Молоде-е-ец... Не отвергая, он ведь пока нужен, чтобы не стоять одной, но и не приветствуя слишком явно, минимум вежливости с лёгким оттенком презрения. Бокал не взяла. Умница. Наш жентельмен протянул шампанское, а она, стервочка, чуть опустив ресницы, развернула свой веер растерзанным сердцем к Михалычу, словно бы отгораживаясь от него. Тот так и остался стоять с полупустым бокалом в руке, продолжая изрекать патоку – «я помню чудное мгновенье...»
А вот и второй баран. Граф Игнатьев. Это он на своих визитках так пишет: «Граф Игнатьев». Худой и бледный, всегда в тёмно-сером костюме-тройке, надменный и строгий, как англичанин девятнадцатого века, граф-жираф. Точнее баран. Видать, решил, что на фоне медвежьей «жентельменности» Михалыча его чопорное достоинство будет выглядеть выгоднее. Он был бы совершенно прав, если бы их, мужиков, было двое, но нас тут человек тридцать. Примерно треть пришла со своими дамами, но остальные-то свободны и соблазнительную девочку в центре зала вниманием вряд ли обойдут. А девочка и вправду неплоха: белая, словно бы светящаяся изнутри, кожа, большие голубые глаза, и такая нежная детская припухлость. Причём некоторые выпуклости были совсем не детскими. Хм, мягкая девочка. Интересно, кто её привёл?
Опаньки! Очередь третьего. Ряды поклонников растут. Ещё один представитель наших бравых самцов-бездельников поспешил проявить интерес к новому объекту. Лопатин Юра, бывший лучший друг Илюши Горина, до этого о чём-то весело хохотавший с Климом Борисовичем, бочком отыграл в сторону стола с напитками, взял высокий красивый бокал с каким-то коктейлем и медленно, чтобы не расплескать, двинулся в центр зала. Подойдя с другого бока, он степенно поклонился новой девочке и торжественно протянул ей бокал. Я не слышал, что он ей при этом сказал, но готов спорить, что-то вроде: «В это время суток считается хорошим тоном пить коктейль такой-то!». Девочка состроила хитрую гримаску, что-то между улыбкой и сомнением, но коктейль приняла и даже пригубила. Забавно было смотреть, как Михалыч нелепо топчется с шампанским, граф-жираф пытается произвести впечатление своим лоском (как он о себе думает), а Юрка Лопатин, ободрённый первым успехом, что-то вещает ей, показывая руками вокруг. Так-ак. Вот наш медведь-Михалыч попробовал вставить реплику, а незнакомка, мило улыбнувшись, ответила (я не расслышал), и Юрка с Жирафом засмеялись. Михалыч покраснел, и хотел было надуться, но незнакомка неожиданно чокнулась с ним бокалом и в наигранном смущении прикрыла лицо веером. Теперь заулыбался Михалыч, а Юрка с графом растерянно переглянулись. Понятно. Девочка будет делать реверансы всем по-очереди, пока не определится лучший. Потом уйдёт с ним. Или наоборот - ни с кем не уйдёт, чтобы получше раззадорить. А они уже раззадорены и порядком заинтригованы, что-то выспрашивают у неё... ах, ну да, интересуются, кто же её сюда привёл. Хм, действительно, кто?
О-ля-ля, теперь сюда движется наш Джигит! Асса! Менуэт плавно переходит в лезгинку. Сейчас наш Алим Халаевич со своим горским юмором, острым как кинжал, настрогает делов. Надо бы переместиться ближе к эпицентру событий, а то всё удовольствие останется за порогом слышимости. Я осторожно, стараясь не бросаться в глаза, начал фланировать между кадками с пальмами и лианами, обходя неожиданное сообщество со спины незнакомки и перемещаясь на другой фланг, откуда вести наблюдение было гораздо удобней. Не успев занять своё место, я увидел, что к маленькому вулкану в центре зала движется сам Клим Борисович, отец-основатель, так сказать, нашего Альянса. Первый среди равных. Ого! И ты, Брут? Становится совсем интересно. Теперь уже туда смотрели все: мужики - облизываясь, а женщины - с плохо скрываемой злостью. Только Илюша Горин, мой ровесник и некогда мой враг (о чём он так и не узнал), сидел в своём инвалидном кресле и взирал на происходящее с грустной отстранённостью.
Наш Негластный Альянс собирался каждый месяц, такие были правила. В нём состояли в основном удачливые перекупщики. Те, кто в своё время, благодаря уму или фортуне, умудрились поставить свои имена и подписи в хороших договорах и теперь благополучно почивали на лаврах или продолжали с разным успехом осваивать новые пространства бизнеса. Например, граф Игнатьев поднялся на мусоре, да-да. Он в своё время, в самом начале девяностых, когда Москва напоминала большую грязную свалку, подписал, на первый взгляд, совершенно бессмысленный договор о единоличном праве на уборку мусора в столице и области. Каким-то образом протолкнул через друзей в мэрии эту бумажку, ему её подписали и поставили все надлежащие печати. Вы думаете, Игнатьев, получив «лицензию», кинулся убирать мусор? Держите карман шире. Он просто положил бумажку в ящик и на время забыл о ней. С мусором всё так же, с горем пополам, продолжали воевать муниципальные службы. В мэрии, такое впечатление, даже и не подозревали, что этим теперь должен заниматься частник граф Игнатьев, и продолжали исправно числить эту обязанность за собой, выделяя бюджетные крохи, которые чудом доходили до городских служб. Хороша у нас Отчизна. Правая рука ни в одном глазу о том, что делает левая. Потом, когда прошло несколько лет, и у нас смекнули, что мусор тоже может быть источником дохода, стали появляться компактные зарубежные заводики по его переработке, и на этом стали делать хорошие деньги (дешёвое сырьё валяется прямо на дороге), наш Игнатьев сдул пыль с бумажки и побежал судиться с фирмочками посягнувшими на его святое право. Начал он с маленьких компашек, быстро разорил парочку и тут остальные кинулись к нему договариваться. Граф, за неплохой процент милостиво передоверял свои полномочия на уборку и переработку мусора, но уже каждой фирме выделяя районы и райончики на своё графское усмотрение. Конечно, каждый год соглашения переоформлялись. По слухам, похожие сделки он провернул ещё в Воронеже и вроде бы в Туле. Другие убирали мусор, а Игнатьев богател.
Михалыч же умудрился в период всеобщего хаоса воткнуться «в мясо». Теперь он тоже толком ничем не занимался, а только ревностно следил за тем, чтобы кто не нарушил его прав, освящённых договором, где он предусмотрительно поставил своё имечко: Парчун Вячеслав Михайлович. Просто посредник. Никто, по сути, но обойти нельзя. Да здесь большинство было именно таких. Перекупщики прав и возможностей, которыми сами не пользовались, но за деньги давали попользоваться другим. Кто-то воткнулся в сотовую связь – влез в права на частоту, когда о сотовой связи большинство населения ещё и не подозревала. Кто-то умудрился залезть в алкоголь, кто-то даже в обёрточную бумагу. Я, кстати, не исключение, хоть я и более молодая формация – интернет. Платные библиотечные сайты - это моё, сборники советских кинофильмов на ДиВиДи, это тоже моя вотчина, ну и ещё кое-что. Подсуетился в своё время, а теперь мне платят. Понемногу, по процентику, по пол процентика, но в куче набегает неплохо. Причём большинство людей в этом бизнесе о моей скромной персоне и понятия не имеют. Просто в некоторых финансовых документах стоит некий банковский счёт, когда деньги со сделок падают на него, некая их часть, автоматически падает дальше на ряд других счетов. Один из них мой. И это осознавать очень приятно. Другие несколько - это счета господ из власти, так сказать, мой «административный ресурс». Крайне полезная штука для тех, кто умеет им пользоваться. Всё получилось очень удачно. Потом, когда экономика начала матереть, люди, которые работали, получая наше разрешение, стали испытывать, мягко говоря, «дискомфорт», от того, что вынуждены платить, по сути, ни за что. Начались разного рода поползновения: настойчивые попытки выкупить права, запугивание и т.д. и т.п. Потом случилась парочка эксцессов, и одного парня даже сбила машина. Была ли это случайность? Всё возможно, конечно, но я в это не верю. Это должно было рано или поздно случиться. Такова жизнь. Никто не хочет кормить задарма. Вот и пришлось нам всем таким объединиться в своеобразный «Альянс бездельников». Нет, по документам мы представляли собой Фонд с умным названием и ворохом сопутствующих документов и даже пользовались услугами хорошего охранного агенства. Задач у Альянса было ровно две. Первая – сохранить свои права и капиталы. Вторая – заработать ещё больше денег. Работали, конечно, не мы, работали наши деньги. Была своя консалтинговая контора, через которую мы крутили финансы, и которая раз в месяц отчитывалась перед нами. Ежемесячные сборы проходили за городом в старом особнячке (то ли чья-то старая усадьба, то ли бывший деревенский партком), который был куплен и отремонтирован на деньги Альянса. На втором этаже был офис, а на первом, кроме служебных помещений, был большой зимний сад, в котором и проходили наши вечеринки, ровно раз в месяц. С утра мы заслушивали отчёт о состоянии дел, а после начиналась неофициальная часть. Желающие могли попалить из ружей на заднем дворе, поиграть в бильярд или в пинг-понг, а могли просто, не спеша поедать то, что приготовили нанятые на наши деньги повара и официанты. На столах был разложен набор закусок и выпивки по особому стандарту. Когда темнело, обычно все собирались здесь, в зимнем саду и, разбившись на небольшие группы, решали свои дела или просто болтали. Членам Альянса не запрещалось иметь дела друг с другом, при условии, что это не вредит общим интересам и не противоречит задачам Фонда. В общем, шла обычная корпоративка для бездельников Альянса, когда к нам на огонёк залетела птичка-Елена. Ленка. Скотина.
Я уже говорил, что люблю скотин. И я решил, что она будет моей. Мне так хочется. А для этого требуется всего-ничего – перескотинить её. Я подождал ещё немного, пока наше общество окончательно не разделилось на мужиков без дам возле незнакомки и мужиков с дамами в стороне от неё. Когда вокруг залетевшей птички столпилось достаточно народу, посыпались остроты и началась битва болванов за сердце прекрасной дамы, я вылез из-за своего укрытия и не спеша подошёл к скучающим парам, которые, словно застыв в анабиозе, тупо пялили глаза на столпотворение рядом с незнакомкой.
- Мужики и барышни! Что это мы с вами скучаем?! – воскликнул я, подхватывая большую бутылку «Столичной» со стола и направляясь к ним. – Отдых у нас или где? А ну давай по маленькой!
Мужики и их дамы, как будто очнулись, они повернули глаза в мою сторону, похлопали ресницами и, словно стряхнув с себя сонную одурь, радостно потянули рюмки.
- Огурцов сюда солёных! – крикнул я официанту. – И чёрного хлеба ломтями наломай. И сала настрогай копчёного. Шнель-шнель, комераден!
Я с ходу сделал комплимент одной девушке, потом другой, похвалил её кавалера, заговорщически подмигнул другому, напоминая ему кое-какие совместные шалости. Потом сразу рассказал анекдот про двух голубых на необитаемом острове, и все облегчённо засмеялись. Выпили. Закусили по-советски - солёными огурцами и колбасой. Я рассказал ещё один анекдот, кто-то из парней ещё, и скоро наша компания веселилась и хохотала на всю катушку, забыв недавнюю неловкость. Потом те, которые стояли возле птички-щучки стали понемногу подтягиваться к нам. Почему?
Всё очень просто. Вы читали «Герой нашего времени»? Нет, а зря. Классику надо знать. Ситуация один в один оттуда. Когда вы стоите в толпе мужиков и наперебой стараетесь произвести впечатление на одну женщину, вы - болван, один из многих. Но и эти болваны неоднородны, кто-то удачнее шутит, кто-то не очень. Кому-то больше внимания, кому-то меньше. Сразу отойти в сторонку гордость не позволяет, и «болванус обыкновенус» продолжает стоять и давить из себя остроты, чтобы не выглядеть полностью капитулировавшим. Но... ему уже неловко и остроты вымученные. Он мечтает уйти, ему уже плевать на прекрасную даму, просто хочется выйти из ситуации с наименьшими потерями для достоинства. И тут – о, чудо! - рядом стоит другая компания и о чём-то весело гогочет. «Болванус обыкновенус» радостно делает вид, что ему стало жутко интересно и он, якобы увлечённый, сохраняя достоинство, уплывает в сторону новой компании. А в ней веселятся просто так, потому что делить там совершенно нечего. Там у всех дам есть свои кавалеры и наоборот, а у кого нет, ни на кого не покушается, соответственно, психологический фон совершенно иной. Там битва, а здесь веселье. Чувствуете разницу?
Вот так. Постепенно спутники незнакомки один за другим стали вливаться в наш круг, в центре которого стоял я. Краем глаза я замечал быстрые взгляды, которые иногда бросала на меня эта птичка-рыбка-щучка. Взгляды злые, досадливые. Это - наслаждение, если кто понимает эту ситуацию. Здесь-здесь кроется тайна власти над женщинами – «зацепи её самолюбие». А дальше всё пошло по накатанной. От незнакомкиной орбиты отпочковывались её спутники и переходили ко мне. О! Тут есть ещё одна деталь – оставшиеся у птичкиного трона болванусы начинают радоваться, думая, что с каждым ушедшим соперником их личные шансы возрастают. А всё совсем даже наоборот. Они просто путают свои желания с желанием женщины. Прекрасная дама не хочет найти одного, самого верного рыцаря, на балу она хочет быть в центре внимания. А это внимание уходит от неё в сторону...
Ха, вот умора! А я блистал, как говориться, «Остапа несло», - уподобившись великому комбинатору, я даже предложил выпить за ирригацию Узбекистана, чем вызвал новый взрыв хохота.
В конечном итоге, вокруг птички-щучки остались только несколько самых верных поклонников: Михалыч, Жираф, Алим Халаевич, Клим Борисович и ещё парочка... не помню. Потом она что-то спросила, указывая в мою сторону. Клим Борисович, сготовностью тыкая на меня пальцем (тоже мне, эстет),
принялся ей что-то объяснять. Она ещё что-то спросила и, улыбнувшись, пошла в мою сторону. Пора было уходить со сцены. Я сказал какую-то очередную шутку, кто-то в ответ незлобно поддел меня самого, я посмеялся вместе со всеми и, извинившись, достал телефон и отошёл в сторону. Её злой и разочарованный взгляд я чувствовал спиной. Интересный экземплярчик пожаловал на нашу собирушку. Что ж, тем слаще будет сбить с неё спесь, приручить и заставить есть из рук. Мужчины (не путать с мужичьём), меня поймут. «Позвонив», я поднялся на второй этаж зимнего сада, откуда прекрасно просматривался весь зал. Когда заводила исчез, то компашка, совершенно естественно, снова стала распадаться на группки. Кто-то продолжал травить анекдоты, кто-то снова сконцентрировался вокруг незнакомки, а кто-то уже засобирался домой. Я ещё немного посидел в кресле на балконе, наблюдая за движением внизу. Там самые стойкие почитатели женской красоты уже пили «за Леночку!». Так я узнал, что щучку звали Лена.
Сейчас... Декабрь 2004
Ну, всё. Вещи были собраны, и такси ждало у подъезда. Я с кряхтением разогнул спину и оглядел квартиру. Электропитание везде отключено, холодильник тоже почти пустой, окна везде закрыты, всё ценное убрано в сейф, сумки стоят у входа. Всё, можно ехать.
- ПрЫнцеса Елена, такси до лазурного моря ожидает вас у подъезда! Точнее, меня. Успеете ли вы на него, целиком и полностью зависит от вас лично. – негромко объявил я.
- Сейчас. – Ленка показалась из спальни. – Я вот думаю, что мне одеть...
Понятно, эта неистребимая Ленкина черта – сев в первый класс, она начнёт немедленно разоблачаться. Ей ведь неймётся - просто так расположиться в самолётном кресле и спокойно посидеть до посадки ей невмоготу. Её «я вот думаю, что одеть» понимать надо так - я стараюсь сообразить, что бы такое нацепить, чтобы на улице было не холодно, но в тоже время, чтобы это можно было легко сбросить с себя в самолёте, и явить пассажирам первого класса свои зрелые дыни в почти полном объёме». Ленка обожала дразнить мужиков. Я часто позволял ей это делать, мне тоже порой бывало интересно наблюдать, как отвисают челюсти у окружающих. Однажды на пикнике подвыпившая Ленка, оставшись в трусиках-стрингах и налепив по листику на самые соски, танцевала при свете костра и распевала песенку про солнышко лесное. Разумеется, имея в виду, что это она – солнышко лесное. Мои знакомые смотрели на неё, забыв проглотить шашлык, который был во рту. Я сидел и посмеивался, глядя как моя ручная Ленка трясёт своим белёсым телом, а мужики неотвратимо идут к сердечному приступу. А Ленка, довольная произведённым эффектом, продолжала кружиться возле костра. Тоже мне, Солнышко Мясное.
Но сейчас, когда я уже был готов ехать, ждать Ленку лишних тридцать-сорок минут мне совершенно не хотелось. К тому же мы опаздываем - если на Ленинградке пробки, мы рискуем не успеть на самолёт.
- Короче, я обуваюсь и выхожу – непререкаемым тоном объявил я. – Вызовишь такси и сама доедешь. – Я присел на стул и принялся зашнуровывать ботинки.
- Ну, котик, ну, подожди! – Ленка выскочила из спальни в свитере, кинулась к вешалке и стала торопливо натягивать куртку.
- Не хочу я тебя ждать, скучно – равнодушным тоном бросил я, вставая на ноги.
- Ну, всё, котик, ну не сердись, я ведь уже готова. – Ленка застегнула пуховик и встала по стойке смирно, глядя на меня преданными глазами. – Мон женераль, я готова к походу! – Дурашливо пуча глаза, выдохнула она. Я оценивающим взглядом осмотрел её снизу-доверху.
- Ладно, смотри у меня. Будешь себя плохо вести, закопаю под пальмой. Ясно?
- Так точно! – хихикнула Ленка, почему-то уводя глаза в сторону.
- Вперёд. – скомандовал я, открывая дверь. Ленка, подцепив свой саквояж на колёсиках, вышла на лестничную площадку и нажала кнопку вызова лифта. Мне оставалось только вынести свою сумку и тщательно запереть дверь. В лифте Ленка снова завела свою шарманку, которой мыла мне мозги уже неделю.
- Ну, кисуля, ну ты согласен со мной? Ну, как будто в первый раз...
Не знаю, что долбануло в её не самую умную голову, но она вдруг решила внести в нашу поездку элемент романтики. Сделать, значит, вид, что мы не знакомы, в самолёте сесть на разные места, в Тайланде по прилёту вместе, но якобы поодиночке, добраться до курорта, а потом, словно бы случайно, встретиться на пляже и с ходу слиться в любви прямо под шум прибоя и шелест тропической зелени. Ну да, обычная бабья блажь. Романтику ей подавай, видишь ли. Она, дура, особенно настаивала на том, чтобы мы всё время не то, чтобы не разговаривали, а вообще делали вид, что не знакомы и не подходили друг к другу. Ленка крутила эту пластинку каждый день в течение последней недели. Я сначала смеялся над ней, потом просто отмахивался от этих идиотских предложений, Ленка делала передышку и начинала по-новой. Вчера я даже сказал, что если мне понадобится чувство новизны, я просто найду другую бабу, хотя бы и в Тайланде, но для этого мне совсем необязательно тащить Ленку с собой. Она обиженно надулась, а я посмеялся и решил, что она к этой теме уже не вернётся. Выходит, что я ошибался, даже у меня такое иногда случается. Сегодня с утра она начала петь ту же песню. Я только устало морщился в ответ на это.
- Ну, вот смотри, котик, я даже свой телефон специально дома оставила, чтобы мы не созванивались, и как будто незнакомы. А ты свой оставил? Я же просила тебя. – Ленка обиженно надула губки и отвернулась в сторону дверей. – Ты как хочешь, а я вот до того как встречу тебя на берегу моря, даже в твою сторону смотреть не буду. И не рассчитывай на секс до курорта. Следующий раз, когда ты прикоснёшься ко мне, будет только там, на острове, где будем только ты и я. Вот. – Она искоса, но стараясь казаться максимально серьёзной, посмотрела на меня. Я только ухмыльнулся в ответ на этот бред.
Первый этаж. Дверцы лифта тихо скрипнули, разъезжаясь в разные стороны, Ленка подхватила сумку и бегом бросилась наружу. В такси она решительно плюхнулась на переднее сидение, всеми силами стараясь показать, что она не со мной. Да, прав был Папанов – «если человек идиот, то это надолго». Я вразвалочку подошёл к такси и, не спеша, угнездился на заднем сидении. Шофер тронулся с места.
- До двадцати ноль-ноль успеем, шеф? – обратился я к водиле.
- Должны… - шофер рассеянно покрутил настройку радиоприёмника, - с утра на Ленинградке пробка была, передавали... сейчас рассосалось вроде бы. Хотя с этой Ленинградкой никогда уверенным быть нельзя... тем более новогодние праздники начинаются, все на юг едут. А у вас, когда самолёт?
- В двадцать один тридцать.
- Думаю, успеем. – кивнул водитель.
Неожиданно встряла Ленка.
- Дяденька водитель, а вы можете и машину вести, и одновременно мою честь от посягательств вон того вон, - Ленка показала на меня, - оберегать? Вы заслоните грудью мою девственную добродетель от покушений?
Бедный водила, наверное, подумал, что ослышался. Он очумело посмотрел на Ленку, потом растерянно перевёл взгляд на меня.
– Не обращай внимания, командир. – сказал я, - она у меня дамочка специфическая, иногда взбрыкивает. – Водитель похлопал глазами, ухватился обеими руками за руль, будто отгораживаясь от сидящей рядом Ленки, и сосредоточился на дороге. Ленка бросила на меня уничтожающий взгляд (на который я ответил ей хамской лыбой) и отвернулась к окну.
На Ленинградке, к нашему общему облегчению, движение было напряжённым, но вполне поступательным, так что в срок мы успевали. Это очень хорошо. Значит дальше всё пойдёт нормально. Билеты в первый класс были куплены заранее, задолго до дня вылета, комфортабельное бунгало на Ко-Самоне забронировано, деньги, билеты и документы лежали в кармане, так что беспокоиться было не о чем. Впереди десять дней отдыха от московской снежной слякоти и от тупых рож, с которыми порой поневоле приходится общаться. А ещё море, песочек, и моё Мясное Солнышко, которое покочевряжится, да будет вести себя так, как я скажу. А куда она денется с острова?
Впереди уже виднелись огни Шереметьева 2, когда мой сотовый телефон замяукал, говоря, что пришло смс сообщение. Мне почему-то стало неприятно от этого звука. Какой-то он был несвоевременный, из светлых грёз вернул меня обратно в машину. Я полез в карман за телефоном.
- Котик, ты всё-таки взял телефон? – обиженно протянула с переднего сидения Ленка. Я полностью проигнорировал её реплику и раскрыл мобильник. Сообщение меня рассмешило: «Если ты ведёшь себя как слон в посудной лавке, то хотя бы иногда оглядывайся по сторонам, чтобы узнать, чью посуду ты растоптал». И подпись – «Невропроктолог». Я ещё раз перечитал сообщение и хмыкнул. Мне сначала показалось, что написано «невропатолог», потом вчитался и понял, что нет - написано было «невроПРОКТОЛОГ». - Остро. Кто это мне такие сообщения шлёт, любопытно... Я посмотрел на номер 8. 926-446-1917. Хм, номерок-то знакомый, точно знакомый. Где-то я уже его видел. Где же, интересно? – Я сложил телефон и посмотрел на освещённое здание аэровокзала. Ну вот, почти приехали. Машин было много, народу - тоже, везде висели поздравления с наступающим праздником, перед въездом даже стояла украшенная ёлочка. Всё-таки цивилизуется наша держава - толстячок, а приятно. Я расплатился с водителем, отдав почти все оставшиеся рубли, потом мы подняли свои сумки и, не торопясь, стали пробираться ко входу в аэропорт. Да, из-за грядущих новогодних праздников народу было ужасно много. Сам Новый Год обещал быть только через пять дней, но люди уже спешили покинуть холодную Россию, чтобы там, в тропическом краю, под шум прибоя, беззаботно расслабляться под текилу в объятиях доступных местных девок. Ну что ж, каждому своё. Кому-то бабы – «пучок за доллар» и дешёвое пойло, а кому-то - 17-летний Маккалан и холёная беленькая Ленка-скотинка. У моей стервочки наверняка много заготовок, как разнообразить отдых в чувственном плане, готов спорить, одна гаже другой. Не имея возможности издеваться надо мной, (бедняжка, ну не получается у неё...) она всеми силами старается не обойти этой сомнительной честью окружающих мужчин. Отдых обещает быть занимательным.
Мы прошли контроль на входе и поднялись по эскалатору на второй этаж. Регистрация билетов на наш рейс уже шла. Мы прошли в зону оформления багажа и посадочных талонов, Ленка, демонстрируя обособленность от меня, принципиально отодвинулась в сторону и встала в конец другой очереди на рейс тайских авиалиний «Москва-Патайя». Так мы и стояли, двигаясь параллельно в разных очередях на один и тот же рейс. – Жалко, что первый и бизнес-класс не регистрируют отдельно, - с сожалением успел подумать я, когда мой мобильник снова тихонько замявкал. Пришло ещё одно сообщение от загадочного НевроПроктолога, но гораздо короче предыдущего: «Ехай, не обляпайся».
- Хм, странно, кому это надо? - Я уже начинал чувствовать глухое раздражение и смутную тревогу, как бывает, когда выходишь из дома, и вроде бы всё в порядке, но постоянно кажется, что ты что-то забыл или куда-то не успел. Не очень приятное чувство. Хотя, оно всегда так бывает - когда готовишься к чему-то хорошему, обязательно найдётся ложка дёгтя, которая подпортит ощущение праздника. Вот как сейчас... Я снова посмотрел на номер: 8.926-446-1917. – Кто же ты, уродец? – Думал я, медленно двигаясь в очереди на регистрацию. – Ладно, вернусь в Москву, пробью через знакомых, посмотрим, что за загадочный НевроПроктолог такой. – Я снова перечитал оба сообщения. Какую посуду он имеет в виду? У кого я там что оттоптал? Я мысленно перебрал в памяти последние события. Нет... Никого из серьёзных людей я не задевал. А несерьёзные... Да плевать на них! Если кто-то из мелочи, то они СМСками и ограничатся. Что им ещё делать? Мелко гадить, находясь на безопасном расстоянии. - Может пихнуть мессягу в ответ? – подумалось мне. – Да ну, много чести, – решил я, убирая телефон в карман. Подходила моя очередь.
Я перевесил сумку на другое плечо и достал билет и документы. За праздничный билет, тем более в первый класс, пришлось отвалить ого-го – всё-таки Новый Год. Покупать надо было загодя. Сейчас, например, вздумай ты улететь в тёплые страны, билетов днём с огнём не найдёшь. Все рейсы, что летят южнее Шанхая забиты под завязку, хоть в эконом, хоть в бизнес-класс. Да и «у целом по стране» в это время с билетами напряжёнка. Так что, пришлось через знакомого турагента подсуетиться заранее. Зато приятно - сейчас закончится эта нудная очередина, и мы пройдём на посадку в самолёт. Красавчик Боинг-747 тайских авиалиний уже стоит, ожидая меня. В то время, как обычное быдло будет пихаться в эконом классе, рассовывая по ящикам свои мешки и куртки, я вытянусь в просторном кресле первого класса на второй палубе и закажу себе хороший ужин и напитки в ассортименте. Отличное чувство, когда внизу копошатся обычные насекомые, а ты летишь, находясь даже на большой высоте выше них. – Надо было Ленке билет в эконом купить, - пришла в голову озорная мысль. Вот Ленка бы взбесилась, а я бы посмеивался. Ха! Вот была бы умора. - Ленка важно идёт на посадку в ВИП-салон, а вежливые стюардессы её разворачивают и, улыбаясь с плохо скрываемым презрением, тычут пальцем в эконом, где копошится с дешёвыми баулами пьяное мужичьё и их, с позволения сказать, дамы. Я представил себе Ленкино лицо и громко прыснул. Переведя дух, я покосился в её сторону – она уже прошла регистрацию и торопливо направлялась к очереди на паспортный контроль. - Ну-ну, куда ж ты так спешишь? – подумал я. – Самолёт без нас не улетит, а в дьюти-фри сейчас от народу не протолкнуться. О, идея! В самолёте надо её затащить в туалет и хорошенько отодрать. Не спеша и со вкусом, слушая её возмущённое повизгивание. Туалеты в первом классе просторные, есть, где разгуляться. Чтобы не ставила ультиматумов, о том, когда у нас будет очередной секс. Точно, так и сделаем! Будет ей полный туалет романтики и новизны.
- Ваш паспорт и билет, пожалуйста.
Я, не спеша, с достоинством, протянул и то, и другое. Измученный наплывом пассажиров, сотрудник аэропорта устало развернул мои документы и принялся щёлкать клавиатурой. А я стоял и представлял, как разложу пищащую Ленку на унитазе.
- Ласточкин Владимир, рейс TG-725, сообщением Москва-Патайя, - непонятно зачем уточнил парень за стойкой.
- Да, - я кивнул. Сотрудник кинул на меня быстрый взгляд и снова уставился в экран. Прошла ещё пара минут. Парень пялился в экран, а я стоял и скучал. Всё-таки ВИПов надо пропускать отдельной очередью на регистрацию. А то пока он найдёт меня...
- Извините, - вывел меня из раздумий голос сотрудника аэропорта, - но вашего имени нет в списке пассажиров.
Я удивлённо посмотрел на него, потом вздохнул, досадуя на тупость рядовых исполнителей и небрежно сквозь зубы процедил. – Ты не в эконом, ты в первом классе проверь. - Парень пожал плечами, - Я и там и там посмотрел. Вашего имени нет в списке пассажиров.
Я раздражённо усмехнулся. Этого быть просто не могло. Билеты в турагенстве брал я сам. Всё было заранее оплачено и завизированно. Билеты были выкуплены и находились на руках. Парень что-то путал, этого просто не могло быть. Я набрал воздух в лёгкие и медленно выдохнул. Парень смотрел на меня поверх очков.
- Проверьте ещё раз, пожалуйста, - с преувеличенной вежливостью попросил я.
- Хорошо, - парень снова уставился в экран. Народ сзади уже тихонько возмущался по поводу образовавшегося затора в очереди. Уроды, никакого сострадания к чужим проблемам. Так прошло ешё минут пять. Я уже немножко начинал нервничать из-за этой дурацкой заминки.
- Извините, - парень снова поднял на меня свои очки, – вашего имени нет в списке. Мне очень жаль.
- Послушай, дружок, - я взял в руки свой билет, - вот это что, по-твоему, билет в сортир? Я ведь умею читать, и тут написано, что это билет на самолёт, в первый класс, между прочим.
- Я всё понимаю, - парень был явно уязвлён моим тоном. – Но вашего имени нет в списке пассажиров. Я тоже умею читать, и вас я там не вижу.
- Может тебе очки купить вторые? – Какое-то противное чувство поднималось из живота к горлу. Я понимал, что это не может быть правдой, но внутри разливалось гаденькое липкое ощущение какой-то неотвратимой подлянки судьбы.
- Успокойтесь, гражданин, и не грубите. – Парень тоже начинал злиться. – Здесь нет моей вины. Возможно, вы сами отменили свой билет, и ваше место продали кому-то другому. А вы просто забыли об этом…
- Ты чё мне паришь, мужик! – у меня стали сдавать нервы. – Я что, ненормальный по-твоему? Какой, в жопу, «отменили билет»!!! Я что, полный дебил, по-твоему? Что я не помню, отменял я билет или нет? – От возмущения я уже орал в полный голос. Парень устало прикрыл глаза. В очереди начали шуметь.
- Мужчина, отойдите, если вы не едете! – Протявкала какая-то толстуха со склочным лицом.
- Вот именно, - добавил пузатый мужик с красной рожей, - не мешайте другим. Другие, в отличие от вас, едут.
- Верно, - зашумели другие, - освободите стойку! Если у вас отменился билет разбирайтесь в тур-компании, аэропорт ни при чём!
Хорошо им было так рассуждать. Я бы посмотрел на них, если бы им перед самым вылетом вдруг показали дулю вместо отдыха. Дешёвое быдло из эконом-класса, только о себе и думают. Только один человек из очереди, высокий и крепкий загорелый парень в синем свитере крупной вязки сказал миролюбивым тоном что-то вроде: «Не мешайте человеку, может это просто недоразумение и сейчас всё выяснится». Единственный нормальный среди дебилов, хотя мне от этого не легче. Что же делать? Я вскинул голову, ища Ленку, но она уже давно прошла паспортный контроль и скрылась из глаз. Блин! Я повернулся к парню за стойкой.
- Послушай, друг, - уже более спокойно обратился я к нему, - проверь ещё раз, ну, мало ли что? Может сбой в системе, а? – Но парень на мою просьбу не отреагировал, криво усмехаясь, он смотрел мне за спину. В тот же самый момент я почувствовал, как меня крепко взяли за локоть. Я дёрнул рукой.
- Спокойно, гражданин! – раздался металлический голос. Я обернулся, уже понимая, кого я там увижу. Ну, да, так и есть. Позади меня стояли два милиционера из охраны аэропорта. Я раздражённо попытался вырвать свой локоть из милицейской клешни. Не получилось, пальцы только сжались сильнее. Другой охранник сразу переместился мне за спину, готовый пресечь любое моё сопротивление. Вот б...ть!
- Что, гражданин, не живётся спокойно? Порядок нарушаете? – спросил первый, продолжая мёртвой хваткой держать меня за локоть.
- Да какой порядок?! Этот урод меня на посадку не пропускает. – Я ткнул пальцем в парня за стойкой.
- Не выражайтесь, гражданин. – Строго сказал мне милиционер, не отпуская моёй руки. – Что случилось? – обратился он к сотруднику аэропорта. Тот мотнул головой в мою сторону.
– Рвётся пройти на рейс, но его нет в списке пассажиров. Вот и всё. – Милиционер кивнул, и более ничего не уточняя, решительно потянул меня вон из очереди. Очередь одобрительно зашумела.
- Да, подождите вы! – Заорал я, вырываясь, - У меня же есть билет! Это какая-то ош... – Закончить фразу мне не удалось. Внезапно я почувствовал, как меня сзади обхватывают за шею, что-то твёрдое упирается мне в поясницу, меня выгибает вперёд, а первый милиционер делает быстрое движение рукой по направлению к моему солнечному сплетению. Дыхание моё пресеклось, в глазах потемнело, и я захлебнулся своим криком. Удерживаемый спереди и сзади сотрудниками милиции, я бессильно осел на пол.
- Так его! – сквозь шум в ушах услышал я чей-то одобрительный голос, – Расплодилось психов, нормальным людям пройти негде.
Я лежал и смотрел на грязный пол, на ботинки милиционеров и мне казалось, что всё это происходит не со мной, а я словно бы наблюдаю со стороны какое-то глупое кино. Только воздуха нет... и больно. Я лежал и разевал рот, тщетно стараясь поймать этот воздух – странное кино. Первый милиционер присел на корточки рядом со мной. – Ну что, гражданин, дёргаться больше не будем? – скучающим тоном спросил он меня.
- Не будем, - просипел я, силясь восстановить дыхание.
- Ну, тогда давайте вставать, - он потянул меня за руку наверх. Хватая воздух ртом, словно свежая рыба на разделочном столе в магазине, я кое-как утвердился на ногах. Перед глазами плыли тёмные круги. Сзади меня снова крепко ухватил за куртку второй охранник.
- Ещё раз дёрнешься, будешь в обезьяннике ночевать, понял? – сказал он мне. Я кивнул.
Я поднял свою сумку и под насмешливыми взглядами людей в очереди, блокируемый справа и слева милиционерами, вышел назад в общий зал. Мне было трудно поверить, что вот это вот только что случилось со мной. Меня не пустили на посадку, да ещё и избили на глазах у народа. Меня! Это случилось со мной! Мне хотелось думать, что это просто морок, потрясти головой и отогнать его. Однако, ни боль в дыхалке, ни сотрудники милиции, никуда не исчезали. Вместе с ними пришлось пройти в отделение, там меня посадили на скамью, просмотрели мои документы, что-то записали и, сказав больше не шалить, отпустили восвояси. Выйдя из отделения в общий зал, я устало опустился на пол и прислонился к стене. Меня всего трясло от унижения. - Почему, почему мой билет оказался отменён? Что за нонсенс? – Я залез в карман и достал телефон. Надо позвонить Ленке, сказать, что мы не едем. Я набрал её номер, но в ответ услышал лишь: «Аппарат абонента временно отключён или находится вне зоны действия сети». – Твою мать! Я ж совсем забыл, что эта дура решила оставить свой телефон дома. Вот идиотка! Теперь ждать, пока она хватится меня... - Ой, блин, - я даже застонал от отчаяния. – Она ж в свою дебильную игру играет, романтика, чтоб её... Идиотка. Тупая тварь. Скотина. Я весь кипел от позора и бессильной злости.
Я посмотрел на часы: 21.07. Сейчас полным ходом идёт посадка в самолёт. Ленка должна заметить, что меня нет на борту, бизнес-класс не такой большой. Должна заметить. Надо только подождать. Немного подождать. Я откинул голову на стену и закрыл глаза. Немного подождать.
Так я «немного подождал» до 21.30. Всё, посадка должна быть закончена и самолёт уже, наверное, отруливает от трапа. Значит сейчас выйдет Ленка и мы отправимся домой, а с утра я поеду в туристическое агенство разбираться, что это за бл...тво такое с билетами. Убью их всех, уродов. Твари, так обгадить отдых...
21.45. Ленки видно не было. Наверное, выходит из посадочной зоны. Пока предъявит документы, пока объяснит что к чему, пока выйдет... Ещё минут пятнадцать-двадцать, наверное, придётся прождать.
22.45. Я прождал час. Ленка не вышла. Я время от времени как дурак, звонил ей на мобильник, с тупой надеждой ожидая, что свершится чудо, и она поднимет трубку. Но чуда не произошло, совсем наоборот. Пришлось признать очевидную вещь – Ленка улетела без меня. Продолжая играть в свою тупую игру, она улетела одна. Вот в такие фекалины выливается тупая бабья блажь. Я сейчас ненавидел её, эту тварь, за то, что она летит в первом классе в то время, как я сижу здесь, в аэропорту, среди тупых люмпенов, простого мужичья, быдла. Они, радостные, стоят в очереди на свои рейсы, тупо ржут, мусолят в руках дешёвые билетики, передают друг другу водку в пакете. Уроды. Твари. Но они сейчас сядут в самолёт и полетят и завтра у них будет то, что по праву должно быть у меня. А я останусь здесь в этом вонючем аэропорту. Несправедливо униженный и лишённый своего законного права лететь сейчас высоко в небе и пить 17-летний Маккалан и Хеннеси Икс-О. А эти... Что они? Это тупое мужичьё даже не способно оценить аромат и вкусовой букет этого напитка. Им что - лишь бы алкоголь по дурной голове стукнул, и будет хорошо. Отребье, они и коллекционное вино выпьют залпом, а потом ещё поморщатся и пожалуются, что «кислятина». Уроды. Они недоразвитые уроды. Но они сейчас сядут в свой самолёт со своими тупыми толстыми жёнами-дурами и полетят на юг, а я останусь здесь, в этой грязной и холодной Москве. Это ведь несправедливо. Ненавижу их.
23.15. Всё, ждать больше нечего, пора домой. Я ещё раз оглядел зал с глупой надеждой, что может быть Ленка вышла и мечется сейчас между идиотов-пассажиров, разыскивая меня. Да, глупо, конечно. Никто меня не искал. Я повесил сумку на плечо и стал спускаться вниз по эскалатору. Сейчас приду домой, выпью чего-нибудь для успокоения нервов, а с утра поеду разбираться с козлами из турагенства. Я их по судам замотаю. Я этим сволочам такую антирекламу сделаю...
Но уехать домой оказалось не так просто. Почти все российские деньги я отдал таксисту по приезду в аэропорт. Осталась мелочь, с полсотни рублями. Твою, блин... За доллары таксисты ехать почему-то не хотели. Скрипя зубами, я снова отправился в здание аэропорта и стал искать обменник. Я обнаружил их аж целых три, но все они были закрыты. И на каждом была надпись, что они работают с 08.00 до 22.00. Что за тупые правила? Если аэропорт работает круглосуточно, то и обменники должны работать так же! Всё у нас через анальную жопу. Уроды!
В общем, я ничего не поменял, а таксисты за баксы ехать не хотели ни в какую. Я триста баксов предлагал, не хотят. Боятся, что фальшивые. Такое вот у этих козлов таксистское народное поверье под Новый Год случилось.
Потом мне кто-то подсказал, что можно уехать на рейсовом автобусе. На последнем. Обычном икарусе. Вот, блин, приехали. Делать-то ничего не оставалось, и я, дрожа от холода, сначала стоял на остановке с какими-то бабушками и толпой то ли турок, то ли армян и гадал, придёт автобус или нет. Автобус пришёл. А потом я ещё добрых два часа, стоя, растрясал кишки в обледенелом тарантасе до Речного Вокзала. Стоял и не верил сам себе – блин, бабла полные карманы, а еду как последний бомж. Вот жизнь, а? - На выходе заплатил 30 рублей.
Моя квартира располагалась недалеко от Речного Вокзала – хоть тут повезло. Хотя, тоже, как сказать... Возле метро стояло несколько такси, и ехать тоже отказывались. Причины было две: слишком близко (очередь они теряют, а денег не зарабатывают) и доллары, конечно. Не хотели брать, да что с ними такое? Под конец, мне, уставшему от всего пережитого, замёрзшему, голодному, пришлось унизительно умолять какого-то азербайджанца на убитой «копейке», чтобы он довёз меня до дома. Он в итоге согласился. За двести баксов! Мне уже было всё равно, лишь бы домой...
На этом мои приключения не закончились. Чтобы успокоиться, я решил выпить, но дома ни спиртного, ни закуски... ага, не было. Помня суету с долларами, я начал шарить по сусекам в поисках российских рублей. Во всяких карманах, в ящиках, в вазочке на холодильнике, где лежала всякая мелкая дребедень, я наскрёб порядка ста пятидесяти рублей с копейками. Это с учётом оставшихся двадцати. Вот и всё...
Ладно, на пару пива и чекушку какой-нибудь дрянной водки должно хватить. Раз уж начал сливаться с народом, то, видно, такова моя планида на сегодня. Уже плевать – нажрусь - и спать.
Однако с народом пришлось слиться гораздо ближе, чем я рассчитывал. На выходе из круглосуточного, немного в стороне мячили три тёмные фигуры. Я, притворясь, что их не вижу, попытался непринуждённо пройти мимо. Не получилось - один из них ловко заступил мне дорогу.
- Есть закурить? – Поприветствовал он меня дежурной фразой. Вот блин! Откуда они здесь? Зима на дворе. Ночь. Этим трём дебилам давно спать надо, какого они тут в холодину маячат...
- Не курю. – Ответил я чистую правду и попытался обойти его справа.
- Не спеши так, командир. – Другой парень встал с правого боку. На меня дохнуло кисло-прелым запахом табака и несвежего дыхания. А ещё остро запахло опасностью. Третий встал сзади. Сегодня со мной уже было подобное... в аэропорту. Но там была милиция, а эти... Свой травматик я оставил дома, людей вокруг не было, да и если бы были, какая разница, кто поможет? Я с ужасом понял, что меня сейчас будут бить и «возможно даже ногами», как Пашу Эмильевича. У меня, измученного и затравленного, начала падать планка. Эмоции с трудом удерживаемые внутри всё это время, требовали выхода. Страх и чувство зверя, загнанного в угол, ударили мне в голову.
- Поделись на пиво, командир. – Нависая надо мной, сказал первый парень.
- Хорошо, - проблеял я и, слегка сгинаясь, сделал вид, что полез во внутренний карман куртки. Спустя мгновение, рывком разогнувшись я ударил нависающего надо мной парня головой снизу-вверх в подбородок. Он охнул от неожиданности и упал на землю, а я стремительно рванулся вперёд... и тут же полетел вниз от подножки. Жалобно звякнули бутылки в пакете. Что-то разбилось. Я едва успел опереться на руки, как ощутил мощный пинок по рёбрам. Как будто поезд с разгону въехал в мои внутренности. Я хрипло хекнул, чувстуя, как сердце пытается вылететь через горло. Мне даже показалось, что меня подбросило. Но меня не отключило, я всё-таки встал, вернее, вскочил на ноги, каким-то животным инстинктом сумел увернуться от второго пинка, и вслепую несколько раз махнул пакетом зажатым в руке. Послышался удар, и скрежет разбитого стекла. Весёлый пинальщик схватился руками за лицо и страшно закричал. Я, всё ещё находясь в каком-то другом измерении, с размаху закатал ему ногой в пах и в этот момент сам поймал сильный удар в лицо. Я не упал, к моему счастью... я не знаю, кто ворожил мне, но я не упал. Я ещё раз махнул пакетом, но третий увернулся и снова попал мне кулаком по лицу. Я сделал рывок назад, парень бросился за мной и... подскользнулся.
Ноги несли меня прочь. Мне даже показалось, что у меня выросли крылья, так я быстро бежал. Заворачивая за угол, я бросил мимолётный взгляд на место сражения и успел увидеть, как один стоит на полусогнутых и шатается, а третий парень поднимает того, кому досталось по яйцам. Вернее, я потом, уже дома «прокрутил плёночку» и вспомнил то, что за мгновение успел запечатлеть мой перепуганный мозг.
Дрожащими руками я открыл квартиру, потом хорошенько, на все замки, заперев за собою дверь, опустился на стул. Я перевёл дух. Только сейчас я почувствовал, как ноют все кишки, и болит голова. Меня начинало тошнить. На подкашивающихся ногах я дошёл до ванной комнаты, взглянул на свою разбитую окровавленную рожу в зеркало и вдруг громко разрыдался. От всей этой несправедливости, от жалости к себе. От всего...
Я не знаю, сколько я так плакал, прошло минут десять, наверное. Потом, немного успокоившись, я смыл кровь с лица и, зашипев от боли, прижёг разбитые места перекисью водорода. Больно...
Губы с левой стороны оказались сильно разбиты изнутри, рассечена бровь (тоже с левой стороны), было больно дышать. Но зубы были на месте и даже, кажется, не шатались. Рёбра – я медленно вдохнул и выдохнул - вроде тоже были целы. И то радует. С одной стороны я бы хотел убить этих уродов, с другой - понимал, что ещё дёшево отделался. Мог бы там насовсем остаться. Что за день сегодня такой? Что меня ещё ожидает? Пожар? Наводнение? Русские погромы в Москве? Я постепенно успокаивался, дыхание моё выровнялось. Блин, сколько лет-то уже не плакал... Я отложил в сторону бутылёк с перекисью водорода, ещё раз взглянул на своё опухающее лицо, вытер слёзы и вышел из ванной комнаты.
В прихожей сильно воняло пивом. Я, постанывая, склонился над пакетом. Итог: одна бутылка с пивом была разбита, другая была целёхонькая, ну и водка, что ж ей сделается, была в норме. Это значит, я тому козлу по морде с размаху разбитой бутылкой въехал. Не слабо. Я впервые за последние часы улыбнулся и тут же зашипел от боли в разбитых губах. Теперь дня три-четыре придётся помучаться во время чистки зубов. Я поднял пакет, прошёл на кухню, вытащил целые бутылки, обтёр от пива и стеклянного крошева. Их я поставил на стол, а пакет с осколками выкинул в ведро.
Есть уже не хотелось, зато выпить – да. Но я всё равно открыл холодильник и посмотрел, что там осталось из еды. Так, всё скоропортящееся я выкинул перед отъездом в Тайланд. Хм, отъехал, блин... В холодильнике лежал сыр (пойдёт), кетчуп (посмотрим), маленькая баночка маринованых огурцов, Ленка покупала, вроде (тоже пойдёт), литровая полная бутылка пепси (однако, запивон) и маленький огрызок сырокопчёной колбасы. Тут надо сказать, что колбасу я с недавних пор не ем принципиально. Михалыч нам на очередной собирушке Альянса рассказывал про то, как её делают, с тех пор и зарёкся. Но сейчас она тоже пойдёт, как нельзя кстати. Хлеба не было.
Я кое-как накромсал найденное и бухнул кучей в одну тарелку. Налил себе полстакана водки и жахнул, не задумываясь. Дешёвая водка огнём ободрала саднящие губы и наждачкой проползла в желудок. Я схватил кусок колбасы с сыром, занюхал, прожевал... потом поднял глаза на пустую кухню, тёмную пустую квартиру... и снова заплакал. Мне стало так одиноко, так тоскливо. Даже мысль о том, что Ленка летит где-то там (через пару-тройку часов уже приземлится, наверное) не доставляла мне столько страданий, как это ощущение покинутости и одиночества. И я плакал. А плевать, меня же никто не видит. Минут через пять я проплакался и почувствовал себя намного лучше, бодрее. Я допил водку, открыл пиво, отхлебнул и понял, что мне уже хватит. Я встал и, забыв выключить на кухне свет, прошёл в спальню, как в тумане опустился на кровать. Кто-то в моей голове повернул выключатель, и я провалился в сон.
Утром я встал с ощущением тошноты и боли в желудке, с противным головокружением и, кажется, с температурой. Во рту был осадок от перегара и привкус крови. Нет, если на всё это обращать слишком много внимания, далеко мне не уехать. Я просто съел горсть таблеток, чтобы не отвлекаться на всякие глупости. За ночь мой организм хоть как-то, но отдохнул, психика приняла форс-мажор как данность, и настроение было мрачно-собранным. Мысли у меня потихоньку приходили в порядок. В уме начинала выстраиваться картина действий. Сегодня пятница – рабочий день. Так, первым делом в турагенство – спокойно, без криков и возмущений выяснить, что произошло с моим билетом. Второе – пробить через знакомых номерочек этого неизвестного НевроПроктолога. Я достал из ящика и внимательно осмотрел свой травматический «макарыч», искренне жалея, что это не настоящий боевой ПМ. Я ещё давно, сразу после покупки, отдал его одному знакомому специалисту, который путём нехитрых действий усилил его травматический эффект. Патрончики тоже были из «особых». Вместо обычных пятидесяти джоулей на выходе - сто двадцать. Из него я теперь готов всадить в харю каждой сволочи на пути. С некоторых сторон травматик даже лучше – его потом по резиновой пульке отследить невозможно. Как говорит тот же специалист по оружию, дядя Федор – «жизнь хороша, когда есть ППШа». Я поднял пистолет на уронень глаз и представил, как буду стрелять. Да, именно так – в харю! Вы думаете, я не смогу убить?
Вы меня плохо знаете.
Я помню...
С Илюшей Гориным отношения не заладились с самого начала. Он был такой весь... очень деятельный, никогда не сидел на месте. Сам открыл свою фирму по продаже канцелярских товаров из Китая, затем занялся одеждой. Потом на заработанные деньги выкупил какой-то развалившийся колхоз в Калужской области и начал заниматься свининой. Так он вышел на нашего «мясного» Михалыча, сумел с ним подружиться и даже влезть в эту сферу. Однако этого ему показалось мало, и кроме мяса, он начал организовывать «охоты». Да, именно так, в кавычках - «охоты». Милое, как оказалось, дело. Илья с Михалычем сначала дали маленький толчок, а дальше само пошло. Из нарождающегося среднего и «выше среднего» класса многие, пользуясь достатком, напокупали себе всяких ружей и карабинов, кто для самообороны, кто для охоты, и, конечно же, им очень хотелось пустить новую игрушку в дело. Ну, постреляли по бутылкам в лесу да на даче, но ни преступники, ни тем более дичь сама на выстрел не шла. Даже вороны – ушлые твари, при виде человека с «палкой» разом поднимались в небо. А ходить на настоящую охоту, это, извините, не каждому по плечу, да и по времени накладно. Так что пылились ружьишки, а гормон играл. Особенно пользовался любовью у «средних не очень новых русских» карабин Сайга-410. А что? Выглядит почти как автомат Калашникова, но сам по себе - гладкоствол. То бишь, по сути, охотничье ружьё. Разрешение получить легко. Покупает себе этот финансовый середнячок такой вот мальчиковый фетиш, и начинают у него чесаться ручки, завалить из него что-нибудь серьёзное. Поехать в тайгу и походить там пару-тройку суток, кишка тонка. А к зверю ещё незаметно на выстрел подойти надо... Ну не принимают лоси и косули кредитные карточки, ну тупые звери, что с них взять? Вот и предлагали таким, поохотится недалеко, в обширной лесополосе возле, якобы, заброшенного колхоза «Ленинский Фонарь», простите «Свет Ильича». Сочиняли сказку, что, мол, кабаны портят посевы и пугают нежных жителей из окрестных деревень. И особенно, про то, что завёлся там страшный зверь – ну просто огроменный кабан, прям как в песне - «то ли буйвол, то ли бык, то ли тур». И вот, значит, едет такой вот бизнесменчик-середнячок, лелеет в руках свой «автомат», горит желанием пристрелить зверя. В настоящей охоте, этот дядя понимает примерно столько же, сколько, допустим, в китайской грамматике. А работнички Ильи его по ходу накручивают. Страшный, мол, кабан, в прошлом месяце деревенского охотника порвал, тот еле жив остался, и далее в том же духе. Привозят они его в деревеньку, там встречат местный мужик (гид-экскурсовод, ага), идут они в баньку и... «ну, за охоту!». Когда осоловевший клиент засыпает крепким алкогольным сном, берут его Сайгу и меняют патроны с пули на мелкую дробь, причём подчас чередуя с пустышками (всё зависит от лохоуровня клиента). Сначала так не делали, но в целях экономии пришлось пойти на этот шаг - «дикие вепри» стали быстро заканчиваться.
Про свиней особо сказать надо. Это только на картинках они такие розовые и нежные, а в реальности этих самых свиней тьма сортов и видов, и некоторые из них выглядят весьма устрашающе, я уже не говорю про «мальчиков». Этих за год-полтора до двухсот килограмм раскормить можно. Выглядят они очень внушительно. Чёрные, здоровые, то ли хрюкают, то ли рычат - поди разбери.
Вот, а поутру, клиента будили ни свет - ни заря, давай, мол, в засаду - кабаны на жировку вышли. Тот, невыспавшийся, мало чего соображает, ещё и похмелье его точит, но, деваться некуда. Он встаёт, выпивает заботливо поданный рассол, одевается и идёт с местным в лесок. Сначал его поводят с пяток километров по округе, потом посадят «в засаду». Сидят они в кустах возле «кабаньей тропы», час проходит, полтора. «Охотник» уже клюёт носом, а «егерь» условленного часа ждёт.
И вот дальше начинается самая фишка. Наступает тот самый час, когда кабана «Мишку» или там «Пантелеймошку» выпускают «на тропу». Кабанчик, хоть и здоровенный, но кастрированный, нрава самого мирного, весело трюхает себе по известному ему маршруту, подбирая по пути кусочки чёрного хлеба, пропитанные чем-нибудь сладким. А наш охотничек уже заскучал, зевает, ему хочется поболтать, покурить и уже приходят мыслишки о том, что может зря он это всё затеял, может плюнуть на всё, да ехать домой... И тут вдруг на тебе! Из ельника, грозно топорща пятачок, вылезает огромная чёрная зверюга. Годовалый свин эдак на полтораста килограм. Подозрительно хрюкнув на сидящих в кустах людей, кабан чапает себе мимо. У «охотника» первую секунду шок. Потом он старается подавить в себе желание бежать далеко отсюда, и только в третий момент он судорожно пытается схватить ружьё, которое за ненадобностью уже успел прислонить к берёзке. И вот, наконец, оно в руках, приклад кое-как находит плечо. Выстрел. Как правило, мимо. Кабан замирает и с удивлением пялится на кусты. Второй, ба-бах! Третий! Дробь, расчитанная на уточку, как кипятком обдирает щетинистый бок «грозного вепря». Ужастный зверь издаёт не менее ужасное «Уи-и-и-и!!!» и бросается наутёк, в заросли, подальше от «меткого стрелка», домой, то есть в родной загончик, откуда был выпущен всего полчаса назад.
– Подранок, - сурово морщится «егерь», - Здоровый зверюга, жаль ушёл.
Всё. Охота окончена. «Охотник» дрожащими руками достаёт сигарету. Пытается прикурить. Потом с «егерем» они ещё с часок ходят по лесу ища следы крови. Обычно не находят. Но всё равно, у стрелка полные штаны радости и, конечно же, чувство, что в «следующий раз» обязательно повезёт.
Бизнес пошёл хорошо. Местные мужики с удовольствием нанимались к Илье разводить свиней и «ставить на маршрут». Единственно, что стройные ряды вепрей всё равно несли потери. Патроны не каждому удавалось подменить, да и порой нужно было, чтобы клиент оставался с добычей. Брали с них тоже прилично. В прейскурант входило и застолье, и банька, и услуги «егеря».
Далее об Илье. Наладив лоховскую охоту, он переключился уже на настоящую. В Московской и близлежащих областях, оказывается, немало мест, где есть зверьё. Илья сам увлёкся охотой по-взрослому. Ходил на волков с загонщиками. Параллельно привлекал к этому делу некоторых из нашего Фонда. Я уже говорил, что наши отношения как-то сразу не заладились. Ко мне Илья относился вроде бы ровно, но время от времени демонстрировал какую-то... не знаю, брезгливость, что ли. Не явно, а так, исподволь. Меня это поначалу не особо задевало, он мне был никто, не сват, не брат. Но как-то, на одном из собраний Альянса он дал себе волю чувствительно меня задеть. Выразился так... то ли бездельником, то ли маменькиным мальчиком меня назвал. Мол, он весь такой деятельный и вообще, неутомимый трудяга, а я диванный юноша, испорченный деньгами. Что-то в этом роде. Ещё не прямое оскорбление, но уже близко к вызову. И это меня задело сильнее. Потом прошло время, и собрались мы на охоту. На тетерева. Меня Лопатин Юрка потянул, он со мной тогда немного дружил, ну и с Ильёй тоже сходиться начал. Нас было пятеро на той охоте. Клим Борисович, Юрка, я и Илья со своей девушкой. Та тоже охотницей-рыболовкой оказалась. Илья, когда увидел, что я тоже пришёл, демонстративно скривился, но ничего не сказал. Перед выходом он долго и нудно объяснял нам правила охоты и стрельбы по тетереву. Что-то про тетёрку, про квохтание и ещё какую-то чушь. На меня он специально не смотрел, словно бы меня здесь и вовсе не было, поэтому я тоже к нему в рот не заглядывал. Встал себе в сторонке, вроде как плевать мне на то, что он говорит. Мне и правда, плевать было. Шарились мы по лесу долго, растянулись в цепочку, я с его девчонкой рядом оказался, ну перекинулись мы парой слов, что тут такого? А Илья шел, и взгляды косые на нас бросал. Меня это только радовало – пусть побесится, кто мне запретит с девушкой общаться, тем более она сама начала...
Потом мы тетеревов подняли. Они заухали, захлопали крыльями и на деревьях расселись. Все в жёлтой листве попрятались, а один давай каркать, надрываться. Наши стоят, глаза на деревья пялят и не стреляют, птицу, будто и не видят. Ну, я поднял ружьё, да по этой каркунье и засадил с обоих стволов. Попал, только перья полетели в стороны. И вот тут Илья повёл себя странно. Он отшвырнул своё ружьё и с матюками бросился ко мне, схватил за грудки и начал мне что-то орать в самое лицо. Я ничего разобрать не мог, попытался его от себя оттолкнуть, но он, мудила, подсёк меня ногой и швырнул на землю. Я от испуга и неожиданности так растерялся, что просто молчал. Клим Борисович и Юрка, конечно, вмешались, оттащили Илью, стали нас успокаивать. А я ничего понять не мог. Мы ведь на охоте, что ж такого произошло?
Юрка Лопатин мне потом объяснил, что перед выходом Илья нам именно подобную ситуацию и разжёвывал. Когда в воздух поднимается выводок – тетёрка со взрослыми уже детёнышами-тетеревами, то они рассаживаются на деревьях и тетёрка начинает квохтать, мол, сидите не высовывайтесь. В тетёрку стрелять нельзя, хрен знает, почему, но нельзя. Бьют мальчиков-тетеревов, но их надо разыскать на дереве, незаметно подкрасться на выстрел и тогда уже стрелять. Это было как раз то, что я так старательно прослушал. Но к Илюше Горину я с тех пор воспылал самой лютой ненавистью. За его заносчивость, за моё унижение. Он подошёл ко мне на следующей встрече Альянса, попросил прощения, сказал, что перенервничал накануне из-за своих дел в бизнесе. Мы пожали руки и разошлись. Но я его не простил. Я решил, что за такие фокусы ему полагается заплатить. И однажды я нашёл случай с ним поквитаться. У меня так интересно устроен мозг, что как только ему ставится задача, через какое-то время он сам выдаёт решение. Не надо напрягаться, не надо чертить графиков или устраивать напряжение интеллекта. Поставил задачу и отвлёкся. Потом, через какое-то время, от пары минут до пары недель голова сама выдаёт решение. Не всегда обычное, я оговорюсь, но всегда верное. Если, конечно, не морщить нос и не пасовать перед мещанской «моралью».
Я решил убить Илью Горина. Заодно и себя испытать, посмотреть, смогу ли. Да-да, прям по Достоевскому – «тварь я дрожащая или право имею». Главное, что и понимание, как это сделать, пришло само собой. Всё было просто, до банального просто. Это в фильмах показывают хитроумные комбинации по устранению кого-то там. Я же далеко ходить не стал. Чтобы убить человека, который про твоё намерение понятия не имеет, никаких изысков не требуется. Чем проще, тем лучше.
И как только я решил это сделать, мне сразу стало легче. Раньше, думая об Илье, я как бы говорил себе в уме: «Это тот человек, который меня унизил». Теперь же, встречая его на общих собирушках или ещё по каким делам, я говорил себе: «Это тот человек, которого я убью». Мне от этого было гораздо веселее.
Для начала я выждал время. Пусть всё хорошенько забудется, лишние ассоциации в головах у людей мне не нужны. Потом устроил всё, как обычное нападение шпаны. Подкараулил ночью Илюшу в закутке возле его дома, дал ему хорошенько битой по затылку, когда он закрывал свою машину. И вот, увидев его, даже не охнувшего, валяющегося у моих ног, я припомнил ему всё. Отвёл душеньку. Потом, чтобы отвести подозрения, забрал его бумажник, телефон, барсетку и прочую мелочь. Хотел даже забрать ключи и угнать его тачку, но решил, что это будет уже перебор. Я вернулся к своей машине, которую оставил аж за два квартала от места событий. Кошелёк с барсеткой выкинул в мусорку по пути, биту скинул туда же. Сердце весело билось во мне. – Йес! Йес! – радостно повторял я. – И нисколечко не страшно! Получил, гад, от маменькиного сыночка? Отбивная по-охотничьи...
Однако вышел прокол - Илья не умер. Врачи сказали, что, не считая ушибов и гематом, у него повреждён позвоночник, сильное сотрясение мозга и перелом правой ноги в области голени. Он оказался крепче, чем я думал. Вместе с Юркой Лопатиным мы даже сходили к нему в больницу. Я точно знал, что меня он видеть не мог, я ведь бил сзади, но какое-то тревожно-тянущее любопытство так и влекло меня к нему снова и снова. В больничной койке он был такой тихий и благостный, ну просто как сестра милосердия на пенсии. Куда подевался весь его гонор? С тех пор, про себя, я начал называть его не Ильёй, а Илюшей. Так как я к нему заходил достаточно часто, мы почти подружились, а вот Юрка Лопатин что-то к Илюше с тех пор подостыл.
Когда Илюша Горин пересел с больничной койки на инвалидную коляску, он первым делом отправился в церковь. Долго говорил о чём-то с батюшкой, молился. Откуда я это знаю? Так я сам его туда и привёз. Теперь в этой церкви Илюша частый гость. Я его уже не вожу, он как-то сам добирается, кажется, водителя нанял. Долгое время очень грустный был, всё переживал. А потом ничего, потихоньку к делам своим вернулся. Стал приезжать на ежемесячные собрания нашего Фонда. Я смотрел на него, такого тихого, и всё не мог для себя понять: как же всё-таки лучше - если бы я его убил, или так, как вышло?
Сейчас... Декабрь 2004
Это турагенство частично принадлежало одному из членов нашего Альянса, Анне Абрамовне. Мы звали её Анна Корефановна. То ли от того, что, по её собственному утверждению её отец был корифеем в какой-то там науке, то ли корефаном кому-то из советского правительства, то ли ещё почему, но большинство из нас не знало её настоящего отчества. Для всех она была Анной Корефановной. Она очень удачно вложилась в прошлые годы в туристический бизнес и так заключила договор с партнёрами, что, по сути, не рискуя, имела долю в этом деле. Агентство тоже очень известное, я бы даже сказал, слишком известное, чтобы я называл его вслух. Это отделение, куда пришёл я, находилось на Якиманке и обслуживало всех желающих из нашего Фонда. Не то, чтобы оно было особенным, просто сложилась такая практика, что все мы обращались именно туда. С лёгкой руки Анны Корефановны, разумеется. Я припарковал свой джип возле мебельного салона «Крафт» и бибикнул сигнализацией. Протопал мимо девушки на входе и сразу зашёл в ВИП-зал. Позвал знакомого менеджера. Сдержанным, почти ласковым тоном осведомился обо всём этом уродстве. В ответ меня сразу же огорошили. Оказывается, я сам позвонил и отменил свой билет. Вот так-вот!
- Владимир Сергеевич, я сам отменил ваш билет, вот этими вот руками. – Менеджер Никита, худенький белёсый мальчик, потряс кистьми рук. Руки бы эти ему отрубить... – Разве это были не вы? Вы позвонили и сказали, что это вы... – Он растерянно хлопал ресницами.
- Никита, это был не я. – С сухостью в голосе ответил я ему.
- Тогда я ничего не понимаю. – Удивлённо протянул менеджер.
- Я тоже ничего не понимаю, Никита. Поэтому и пришёл, чтобы понять. Вот и объсни мне, как это ты, без моего ведома, отменил мой билет, который я купил заранее. Через тебя же, между прочим, и покупал. – Не сводя с него угрюмого взгляда, процедил я.
- Владимир Сергеевич, - в отчаянии вскричал Никита, - я же вас лично знаю, вы всегда к нам приходите, вас Анна Абрамовна рекомендовала. Я ведь и подумать не мог, что это не вы. Вы позвонили, сказали, что из-за срочных дел не можете лете..
- Никита, сколько раз повторять – я не звонил! – Уже в голос рявкнул я. Никита осекся, судорожно вздохнул и закивал.
- Да... да, в смысле человек, назвавшийся вашим именем, сказал, что из-за срочных дел он не может лететь и попросил отменить его билет. То есть ваш билет. Вот...
- Та-а-ак, Никита, дружочек, я ещё раз официально заявляю, что это был не я. У меня не было никаких срочных дел, никуда я не звонил и ничего не отменял. Ты меня понимаешь?
- Тог.. тогда, кто же звонил? – по-детски глядя на меня, спросил менеджер.
- Никита, я не знаю. Я знаю то, что вчера в аэропорту мне пришлось пережить. Сначала был скандал у регистрационной стойки. Потом меня отлупили менты...
- Мамочка родная, это они вас так? – спросил Никита, глядя на моё лицо.
- Нет, это после них... Потом моя девушка улетела без меня, а я добирался домой на народном автобусе. И мне, между прочим, очень обидно от всего этого, - чеканя каждое слово, и глядя ему в глаза, со злобой произнёс я.
- Ой, мамочки, – испуганно по-бабьи протянул Никита.
- Да, вот именно, – согласился я с менеджером. – И что же мне теперь делать, скажи-ка, дружочек. – Сверля его глазами, спросил я.
- Простите, пожалуйста, - промямлил худенький Никита. – Я и подумать не мог... – Он беспомощно посмотрел на меня и упёр глаза в стол. Не хватало, чтоб он ещё расплакался. Наконец он поднял на меня свои глаза и, заикаясь, выдавил. – Это моя вина, я сообщу об этом Анне Абрамовне. Я готов понести ответственность. – Он весь съёжился и снова опустил глаза.
- Ага, тебя за такой косяк вышвырнут на улицу с волчьим билетом. В другое тур-агенство тебя уже не возьмут. И поделом, если ты Ви-Ай-Пи клиентов так кидаешь! – Я, вспоминая вчерашние события, понемногу наливался холодной яростью. Значит, кто-то позвонил и отменил мой билет. Позвонил, представился моим именем, а этот тощий дурачок решил, что это я. Вот, значит, какая штука.
- Так, а что стало с моим билетом? Не мог тот человек поехать вместо меня? – спросил я его.
Никита затравленно посмотрел на меня, подумал и помотал головой. – Вряд ли. У нас в такие напряжённые сезоны всегда стоит огромная очередь. Заявки на билеты постоянно поступают. А на этот рейс они были раскуплены, ещё за месяц до отлёта, и очередь выстроилась сразу. Причём не только в нашем агенстве. Звонивший человек мог только отменить ваш билет, но гарантии, что он достанется именно ему или кому-то конкретному, не могло быть. За билетами следит очень много агентов, кто и для кого выхватит освободившийся билет, предсказать нереально. В нашем случае, даже я, отменяя ваш билет, вряд ли смог бы перебить его на другое лицо. Ну... в принципе смог бы, но с нарушениями. Система сама как-то срабатывает в этом случае, исходя из принципа очерёдности. Тот, кто позвонил, наверное, просто хотел отменить билет, а сам бы он не смог им воспользоваться.
- А когда был звонок? – спросил я. Никита потёр лоб.
- Ну-у, не знаю, примерно с неделю назад. Да, где-то так...
- А что ещё сказал звонивший? – я подался вперёд. Менеджер пожал плечами.
- Сказал: «привет, Никита», это я, мол, Владимир Сергеевич... дела срочные, мол... не смогу поехать, такая вот жалость. А! Ещё продиктовал номер рейса и дату вылета, чтобы я легче мог найти... и номер загранпаспорта.
- Он знал номер моего загранника? – переспросил я.
- Ну да! И номер рейса тоже. Поэтому-то у меня ни тени сомнений не возникло, – с жаром воскликнул Никита.
– Оп-ля! - сказал я себе, - вот это уже интересно, это уже гораздо серьёзнее. Когда кто-то располагает о тебе такими сведениями... поневоле становится неуютно.
- Никита, - спросил я, глядя ему в глаза, - скажи, кто-нибудь из персонала мог узнать и дать налево эти сведения?
Никита пошмыгал носом и сказал, - у нас предусмотрены административные и даже уголовные санкции за разглашение личной информации клиентов... но теоретически, любой наш сотрудник мог бы это сделать.
- Разве с Ви-Ай-Пи работает не ограниченное количество персонала?
- Всё так, и файлы ВИП-ов тоже хранятся отдельно, но в случае какой-либо неполадки, допустим, работник, обслуживающий туры ВИП-ов заболел и не вышел на работу, к файлам может иметь доступ рядовой сотрудник. Ну... чтобы обслужить, – с виноватым видом пояснил менеджер Никита.
- А мой файл только здесь хранится или с любого компа в любом филиале можно его найти?
- Нет, что вы, только здесь. – Никита показал на компьютер в углу стола.
- А за последнюю пару месяцев ты болел, или кто-нибудь сменялся? – Мне показалось, что сейчас можно зацепить конец ниточки. Но менеджер отрицательно покачал головой.
- Нет, ноябрь, декабрь и январь – очень горячие месяцы. Все ведь едут отдыхать...
- Угу, кроме меня... – вставил я ремарку.
- Что? ... а ну да, ...простите. – Никита снова замялся, поёрзал на стуле и продолжил, - вот... и из нас никто не болел и не уходил в отгулы. Начальство в эти месяцы болеть запрещает.
- Значит, болеть нельзя, а клиентов в дерьмо кидать можно. – Задумчиво произнёс я, глядя менеджеру в область переносицы. Он снова дёрнулся, и мне показалось, что он готов расплакаться.
- Значит так! – Я встал, собираясь уходить. – Есть у тебя возможность слегка загладить свой косяк. Первое – узнаешь, когда и с какого номера был этот звонок. А второе – мне всё равно как, достаёшь мне такой же билет, и чтобы я улетел сегодня-завтра. Ты меня понял?
- Но это невозможно, - Никита вскочил из-за стола и, заламывая худые руки, потянулся ко мне через стол. – Сейчас из-за праздни...
- А мне плевать, - я схватил его за грудки и рванул на себя, отчего бедный менеджер просто шлёпнулся животом на собственный стол. – Мне плевать, - повторил я, глядя в его круглые голубенькие глаза. – За то, что ты сделал со мною, сука, я не просто добиться твоего увольнения должен. За то, что мне пришлось пережить по твоей милости, козёл, я ещё и твою жизнь в кошмар превратить обязан. – Продолжал рычать я в белое лицо Никиты. - Хочешь, чтобы парни с битами тебе все ноги переломали в твоём же подъезде, чтобы сожгли твою новую квартиру или бабе твоей аппендицит через жопу удалили? – Так вот, это всё будет, если ты, сука, не достанешь мне билет. Понял?
Лицо менеджера было белым. Он смотрел на меня, не отрываясь своими широко раскрытыми глазами, и быстро-быстро кивал головой. Никита совсем недавно купил в Кунцево двухкомнатную квартиру в кредит. Кредит этот ему предоставила Анна Корефановна. И если он сейчас потеряет работу, это значит, что квартиры, куда он недавно перевёз невесту из своего Мухосвинска, ему не видать, как своих ушей. Снова окажется на улице, да ещё и без работы. На счёт пожара и аппендицита его бабе, я, конечно, добавил для красного словца, но с битой встретить его в подъезде я мог бы запросто. И если этот халдей не достанет мне билет, я, скорее всего так и сделаю.
- У тебя есть, скотина, шанс немножко подправить ситуацию. Мне нужен билет в Тайланд на сегодня-завтра. Ты меня хорошо понял? Ладно, - немного смилостивился я, - продолжая держать его за грудки на его же столе – хрен с тобой. Это может быть и не бизнес класс, а простой эконом. Но чтобы быстро. Сегодня-завтра. Понятно? – Никита лежал, замерев на столе и лихорадочно кивал. По его лицу катились слёзы – прорвало, наконец. Вид плачущего менеджера, невольного виновника моих бед, слегка пригасил мою злобу. Стало легче.
- Ладно, - сказал я, отпуская его, - хватит ныть. Давай, утирай сопли, и за работу. Найдёшь мне билет – всё забудем, даю слово. А не найдёшь... ну ты в курсе.
- Но Вла.. Владимир Сер-р-ргеевич, - заикаясь, выдавил он, - ка... как же я смогу достать билет, их же выкупают за месяц. Их нет, вы поймите, нет. Сейчас Новый Год.
- Ну, ведь кто-то отменил мой. Вот и ты отмени чей-нибудь. Или с пересадкой найди, мне плевать. Но, крайний срок – завтра, я должен вылететь. Иначе, сам знаешь.
- Хорошо, - пролепетал он, вытирая слёзы и успокаиваясь. – Я приложу все усилия, чтобы достать вам билет.
- Ну, вот и славно. Так бы сразу. – сказал я, разворачиваясь к двери. – Как найдёшь, сразу звони, мой телефон ты знаешь.
Хорошо, что ВИП-зал был с хорошей звукоизоляцией. Анна Корефановна, умница, распорядилась сделать, иначе всё тур-агенство было бы в курсе моих дел. Так, хорошо, пошли дела кое-как. В Тайланд этот щенок мне билет достанет, я не сомневался. Это в его интересах. Хотя закинуть удочку на счёт билетов и через других знакомых не помешает. Я вышел на улицу, сел в машину, достал телефон и задумался, кого бы ещё попросить. Перебирая в уме знакомых, я по ошибке нажал кнопку приёма сообщений. Мобильник пикнул, и на экране высветилась последняя мессяга – «Ехай, не обляпайся. Невропроктолог». Ах ты ж... Ёшкин кот! Я ведь про этого Проктолога совсем забыл! Уж не он ли ручку приложил к моим бедам? А что, очень похоже. Я ещё раз перечитал эти два сообщения. Так, ну ладно, с другими «билетными» друзьями повременим, сейчас важно узнать на ком висит этот номерочек – 8.926-446-1917. С этим не в пример легче будет, так что сейчас узнаем! Я зашёл в «телефонную книгу» и набрал один номер. Гудки шли долго. Я уже начал переживать, когда на том конце сняли трубку.
- Алло, Виктор Палыч, это Ласточкин беспокоит. С наступающими вас... Ага, спасибо. Никуда не едете на праздники? А-а... Сегодня улетаете? Ах вот как... Да-а, Гаваи - это мощно! Так мне повезло, что застал, ещё бы пара-тройка часов и всё? Ха-ха! Виктор Палыч, не в службу, а в дружбу, пробейте один номерочек 8.926-446-1917. Да, очень надо. Срочно, Виктор Палыч. Да. Что? В течении получаса? Ага. Отлично! Спасибо. Буду ждать.
Ну вот, все куда-то летят. А я тут, как говорит Мягков - «в Ленинграде, на полу...». То есть в Москве, конечно, но суть дела от этого не меняется. Ладно, номерочек я узнаю очень скоро. А сейчас, без лишних дёрганий надо ехать домой и попытаться ещё поспать, а то, что-то я себя не очень...
*****
По дороге домой я заехал в банк и снял со счёта двадцать тысяч рублей наличными. Доллары и кредитная карточка, конечно, дело хорошее, но и рубли, как показывает жизнь, сугубо неплохо иметь при себе. Я уже подъезжал к дому, когда мне перезвонил Виктор Павлович.
- Алло, Володя! – загудел в трубке его бас, - ты, часом, не дурачишься?
- Не понимаю, Виктор Палыч, при чём здесь «дурачишься»?
- Ты что меня попросил выяснить? Номер телефона? – В его голосе чувствовалось раздражение.
- Ну да, именно так - выяснить, чей это номер. А что случилось, в чём дело?
- Да в том, что это твой номер телефона. Владелец - Ласточкин Владимир Сергеевич, адрес твой, домашний телефон тоже твой. Ясно?
- Вот это, да! – Я был удивлён и растерян не меньше Виктора Павловича. - Виктор Палыч, алло! Я об этом понятия не имел, правда. Не сердитесь, тут никакого дурачества нет. – Наверное, мой голос и вправду звучал удивлённо, так что Виктор Павлович сразу подобрел.
- Ну, раз так, то ладно!
- Спасибо, Виктор Палыч, вы меня жутко выручили. Ещё раз с наступающим вас. Счастливо отдохнуть. – Сказал я.
- Ну и тебя туда же, Володя, – пожелал он мне и повесил трубку.
Я заехал на огороженную стоянку позади своего дома, поставил машину на её постоянное место, заглушил двигатель и призадумался. Интересная штука получается. Кто-то пишет мне мессяги с моего же номера. Да, теперь я вспомнил, что это мой номер. Не случайно, тогда в такси, он показался мне смутно знакомым. Я уж пару лет как поменял тариф, соответственно и СИМ-карту тоже. Тот старый номер был «лоховской» - народный. В нашем кругу принят другой тариф. Значит, когда я поменял номер, кто-то тихонько упёр мою СИМку. Стоп, нет. Я за последние два года сменил три или четыре модели телефона. Каждый раз я переставлял свою карту на новый аппарат, а та старая... куда же она делась?
Вспомнил. Тот телефон ведь куда-то пропал вместе с СИМ-картой. Точно. У меня просто пропал телефон. То ли потерял, то ли украли. Да-да, я ещё тогда подумал, что это к лучшему, так как всё не мог собраться и дойти до салона, чтобы поменять тариф. Поэтому, по поводу пропажи телефона я не особо переживал. Так, а теперь, что у нас получается? А получается, что кто-то, два, или около того, года назад украл мой телефон, а сейчас шлёт мне гадкие сообщения. Причём в тот день, когда мне надо было улетать. Нет, не так – неделю назад кто-то отменяет мой билет, система его моментально сдаёт другому клиенту (если верить Никите), а перед вылетом мне приходят мессяги с моего же старого номера, про который я совершенно забыл. Можно ли допустить, что это одно и то же лицо? Конечно, очень уж хорошо одно на другое накладывается. Тогда как у моего недоброжелателя, у Проктолога, (назовём его пока так) оказался мой номер телефона? Случайно так совпало? Или он ещё тогда, два года назад, планировал сделать мне каку? Если верно первое, то очень странно всё выходит. Кто-то ворует или находит мой телефон, (причём точно зная, что это именно мой телефон) а потом, после двух лет, (непонятно зачем) отменяет мой билет и шлёт всякие гадости про слона и посуду. Но почему? Мстит? По контексту первого сообщения выходит, что я больно отдавил кому-то посуду... Но когда? Два года назад или недавно? Если два года назад, то почему ждали до вчерашнего дня... Хотя нет, не до вчерашнего, а до недели назад. Выжидали момент? Целых два года? Вряд ли... Серьёзный человек нашёл бы способ поквитаться со мной. Скорее всего, это кто-то несерьёзный. Один звонок и пара сообщений. Хотя, стоп! Как тогда он узнал номер моего загранника? Я, кстати, получил новый загранник совсем недавно. Прошлые пять лет истекли... А новый загранник вышел с новым номером. Это в Америке, тебе продлят твой загранпаспорт с тем же номером, но у нас не Америка, у нас Россия. И чтобы узнать номер моего нового загранника, надо было подойти ко мне близко в течение последних месяцев. К тому же Никита сказал, что звонивший назвал ему и номер рейса, и номер билета. Хм, что-то непохоже на несерьёзного. И номер загранника, и мой номер билета, и, наконец, мой старый телефон. Телефон... телефон...
Вспомнил! Вот ведь ещё что - по поводу пропажи телефона... я ещё подумал тогда, что модель не жалко, а СИМ-карта аннулируется через три месяца. Если с неё не звонить, разумеется. Как у нас воруют телефоны? - Выбрасывают хозяйскую СИМку, ставят свою и пользуются, сколько влезет или продают. Карту всегда выбрасывают, она просто никому не нужна. Всё так, но моя старая СИМка, как мы видим, действует. - Что это может означать? – Да то, что тот, кто украл мой телефон два года назад, не давал моей СИМ-карте загнуться. Он аккуратно, не реже одного раза в три месяца делал с неё звонок. На любой телефон. Куда угодно. Просто посылал сигнал. И всё! То есть он это делал в течении двух лет, ожидая, когда подвернётся удобный момент? Так что ли? Хм, выходит, что так. – Я почувствовал, как на лбу выступил пот. Кто-то уже два года делает круги вокруг меня. Кто-то очень терпеливый...
- Стоп, - сказал я себе. - Не надо пока делать далеко идущих выводов. Возможно, все эти нестыкухи имеют другое толкование. Значит так: поднимаемся домой, обедаем, не спеша раскладываем все факты и спокойно думаем ещё раз. От мысли, что за мной могут следить, мне категорически не хотелось обедать в людном месте, к тому же моё состояние не располагало к выходу «в свет».
Так, а продуктов-то дома нет. За ними в магазин надо идти. Тьфу ты, блин! Я встал, закрыл машину и направился в сторону круглосуточного. Конечно, сразу вспомнилась вчерашняя драка возле магазина. Да, давненько со мной такого не случалось... Сейчас была не ночь, а день-деньской, но всё равно, я достал свой травматик, проверил, есть ли патрон в стволе и расположил его удобнее, чтобы сразу можно было выхватить и открыть огонь. Подходя к круглосуточному, я издалека видел, что никаких сомнительных личностей там не маячит, идёт обычная магазинная суета. Снуют тётки с авоськами и сумками. В общем, ничего подозрительного.
В магазине я взял бутылку дорогого коньяка, бутылку хорошей водки, несколько пива. Потом в хлебном отделе положил в тележку буханку свежего тёмного хлеба, ещё купил пару палок сырокопчёной колбасы, красной рыбы, сыра и сосисок. Я вообще-то не ем такие «народные» продукты, но сейчас у меня было ощущение, будто моя крепость подвергается осаде и надо запасаться всерьёз и надолго. Не до чистоплюйства, в общем. Затем, не забывая искоса поглядывать по сторонам на предмет возможной слежки, я прошёл в другой отдел и взял две полуторалитровые бутылки с квасом и одну с лимонадом. Дальше были какие-то конфеты, пачка чаю и бублики. Ну, и напоследок я взял две упаковки йогурта, пять консервных банок с тушёнкой, три с кукурузой и три с тунцом. Так, вроде всё. Тележка была полна доверху. – Ничего, - успокоил я себя, - до дома недалеко. Зато затаримся сразу и надолго.
Когда десять минут спустя, я шёл домой, неся в руках два тяжеленных пакета, то, проходя мимо места вчершнего побоища, я, к своему злорадству, увидел кровь на утоптанном снегу. Достаточно много. Это не могла быть моя кровь, это того козла, которому досталось пакетом с бутылками по морде. Сильно я ему разворотил, видать... В другой раз думать будет, прежде чем на мирных прохожих нападать.
Внезапно мой мозг обожгла очередная неприятная мысль. – А что если это всё: мой невылет и наезд этих козлов - звенья одной цепи? Что, если они ждали именно меня? – поражённый этой новой мыслью, я ещё раз оглянулся по сторонам. Вокруг всё было спокойно.
- Стоп. Нет, не может быть. Если бы расчёт был на моё бренное тело, то они ждали бы рядом с подъездом. Они не могли знать, что нелёгкая понесёт меня в магазин. Я ведь сам этого не знал. Нет, бред. Это просто хулиганы. Проктолог сам по себе, а эти сами по себе.
Однако, заходя в подъезд, я предусмотрительно переложил оба пакета в левую руку, было тяжело и неудобно, но другого выхода не оставалось. В правой руке я держал снятый с предохранителя пистолет. Патрон был в стволе, курок на боевом взводе, оставалось только слегка нажать на спусковой крючок. В подъезде было подозрительно тихо. Я осторожно дошёл до лифта. Поставил пакеты на пол. Нажал кнопку вызова. Лифт загудел спускаясь. Я ждал, не спуская палец с курка, готовый сразу выстрелить. И не один раз... Как говориться – предупредительный выстрел в воздух, который, как известно, находиться в лёгких.
Пришёл лифт. Не теряя бдительности, я со всеми предосторожностями загрузил продукты внутрь и нажал на девятый этаж. Лифт, деловито гудя, поехал вверх. Если меня ждут на моём этаже, то прежде чем до меня добраться они получат полные хари травматических пуль из усиленных патронов девятого калибра. Любо-дорого посмотреть будет. Обычный травматик, вроде моего, при попадании в лицо пробивает обе щеки и ещё может снять с места пару зубов – это если ты стреляешь обыкновенными 50-ти джоулевыми патронами, а у меня стояли, так называемые «служебные» - 120-ти джоулевые, да и канал ствола в моём «макарыче» был хорошенько проточен под них. Если кто сунется ко мне, им будет просто ну очень больно. Это как минимум. Как максимум - кое-кто «примерит деревянный макинтош, будет много цветов, и в его доме будет звучать музыка».
Дверцы лифта открылись. Никого. Не сводя палец с курка, я один за другим вытащил пакеты на лестничную клетку. Дверцы лифта с тихим шумом сошлись за моей спиной. Я стоял один с пистолетом в руке и двумя пакетами у ног и ждал чего угодно. Тишина. Постояв ещё с минуту, я левой рукой достал ключи и открыл квартиру. Тишина. Я взял один пакет и затащил в квартиру, потом другой... Захлопнул дверь и закрыл замок. Всё. Дома.
Я порезал хлеб, колбасу, открыл банку с кукурузой и запил всё это бутылочкой пива. Фф-фу... Только сейчас напряжение стало отпускать. Я вспомнил с какими предосторожностями я пробирался домой и фыркнул. Да, со стороны я, наверное, выглядел полным идиотом - с пистолетом в одной руке и с двумя кульками еды в другой. От сытости и от пива меня потянуло в сон. Тоже дело, сон - это лучшее лекарство. Я зашёл в спальню и лёг на кровать. Чувство тревоги прошло, я обнял подушку, накрылся одеялом и сразу провалился в сладкую сонную нирвану.
*****
Разбудил меня звонок телефона. Спросонья я не сразу нашупал его в кармане под одеялом. Провозившись с полминуты и потеряв остатки сна, я поднёс его к уху. Звонил менеджер из турагенства. Он, запинаясь, поведал мне, что с великими трудами установил время, в которое был сделан тот звонок, и определил через телефонную компанию, что звонили из телефона-автомата, где-то в переходе метро на станции Беляево. Звонили, действительно, неделю назад, в прошлый четверг после обеда, в четырнадцать часов сорок три минуты. Я зевнул, приказал ему искать билет и повесил трубку. Потом я окончательно открыл глаза, сел на кровати, сочно потянулся и посмотрел на часы – пол пятого. За окном уже темнело. Значит, я продрых примерно пять часов. Не слабо. Прислушавшись к своим ощущениям, я поздравил себя – гораздо лучше. Голова не болела, и состояние внутренностей было почти в норме.
Я встал на ноги и прошлёпал на кухню. Там я достал из холодильника квас, свинтил пластмассовую крышечку и с наслаждением выпил полный стакан. Хорошо. Я вообще-то не очень люблю квас, предпочитаю пиво, но пару раз покупал его для Ленки – вот кто любительница, это даже, по-моему, её любимый сорт: «Черепковский». - Странно, - вдруг поймал я себя на мысли, - а с чего это я вдруг купил квас? Я ж его не очень люблю. Была бы Ленка здесь, порадовалась... - удивлённо подумал я, как вдруг, отдохнувший мозг сложил в моей голове все кусочки головоломки.
- Это Ленка! – озарило меня. – Чтоб тебя налево!!! Это же Ленка! – от вспыхнувшей в голове догадки, я аж сел на табуретку. – Блин, как всё просто! Она. Она знала мой номер паспорта, (взяла да посмотрела – в чём проблема?), номер рейса и билета. Ну, конечно. Поэтому-то она и шарманку свою завела про романтическую встречу на морском берегу. Вот тварь! Как раз ближе к вечеру, в прошлый четверг. Ага, после того, как узнала, что звонок в турагенство состоялся и мой билет отменён, так сразу и начала почву готовить, чтобы оправданно улететь без меня. Так, но мы в четверг были вместе, ходили к Лёхе-Гусю на вечеруху. Там-то она и начала свою песню. Это получается, что ей позвонили и сообщили, что дело сделано, и моим билетом теперь можно только подтереться. Интересно, кто её сообщник... Можно голову позакладывать, что он тоже сейчас там с ней, в Таиланде. Они спланировали это задолго до поездки, и он просто заранее купил себе билет на другой рейс и, наверное, уже ожидал её там. Я схватился за голову. Ох, мама моя! Ох, кинули меня, кинули... «Ленка моя - гадюка ручная, с любовником Якиным на Кавказ... (тьфу ты!) в Тайланд убежала». Это ж надо, почему я раньше на неё не подумал? Ведь всё так очевидно, – спросил я себя. – Потому и не подумал, что не допускал за Ленкой такого фортеля. Думал, что приковал её к себе намертво, что сделал из неё ручную обезьянку, что я царь и хозяин... – ответил я на свой вопрос. Оказалось, что Ленка может взбрыкивать и ещё как. Потому же и телефон дома оставила, чтобы я не мог дозвониться ей и сказать не идти на посадку. Тогда бы ей пришлось или отказываться от отдыха, или открыто посылать меня подальше, тем самым, выдавая себя с головой. Стоп. Ленкин телефон! Он же дома, то есть здесь! Эврика! По нему можно узнать, кто ей звонил в четверг после обеда. Ну, всё, попалась, зараза. «Как поймают, Якина перво-наперво на кол посадить надо, а уж опосля...». Нет, я не очкастый ителлигентик Шурик, я не скажу: «Они любят друг друга, так что пускай будут счастливы», – думал я, бросаясь в спальню, где стоял Ленкин ящик.
Ага, ща-а-аззз! Ленкиного телефона в ящике не было, ровно, как и в других местах в квартире. Ленка просто насвистела, в числе всего прочего, и об этом тоже. Ну да, когда так кидают, то возвращаться назад не собираются, и уж конечно, не оставляют телефонов на память.
Вот почему она не звонила мне. Ладно, в самолёте не разобралась. Но потом-то должна была увидеть, что меня нет, а по прилёту в Тайланд позвонить. Да, держи карман шире. Позвонит она, ага.
Я машинально продолжал шарить по шкафам и ящикам. Не было не только телефона, не было всех более-менее ценных Ленкиных вещей. На видных местах валялась всякая мелочь, типа помад, флакончиков лака и т.д., создавая иллюзию Ленкиного присутствия в квартире. Серьёзных вещей, таких как добротная дорогая одежда, дома не было. Значит, Ленка её втихаря увезла куда-то. Кинула. Теперь у меня не оставалось в этом никаких сомнений.
Я устало опустился на кровать. Ну и ну... Во мне закипела такая злость, что я даже испугался, что меня хватит сердечный приступ. – Спокойно-спокойно, - сказал я себе. – Не хватало ещё и такой подарок Ленке сделать. – Я глубоко дышал, стараясь унять раздирающую меня лютую злобу. Кинула... Подтёрлась мною. А сейчас она сидит со своим «сукиным сыном Якиным» в бунгало, снятым на мои деньги, и радуется, как они ловко меня надули. К тому же бунгало, если уж и далее выражаться по фильму, «со всеми удобствами», «олл инклюзив» и всё такое... Я столько заплатил... Да-а-а, если я думал, что вчера, когда в аэропорту меня тащили менты, мне было обидно, то я ошибался. Обидно мне сейчас.
В Тайланд! Во что бы то ни стало, в Тайланд. Если я туда доберусь, я устрою им «райскую жизнь» под пальмами. Надо позвонить Никите, ещё раз припугнуть и сказать: «давай, кудесник, крути свою машину!»
Я помню...
На обламывание Ленкиных рогов у меня ушло чуть больше месяца. Но я не торопился, знал – торопиться в таких делах нельзя. Поспешишь, как говорится... У кого нервы покрепче, тот и побеждает. Главное сделать себя недоступным в её глазах. Своеобразным «запретным плодом», который, как известно, что? Сладок! Ну, конечно.
С той вечеринки я ушёл, когда увидел, что Ленка начала меня искать. Не явно, конечно, но так... словно бы интересуясь нашим особнячком. Я дал ей немного утомиться в её поисковых мероприятиях и под конец, когда она, бедняжка, почти выдохлась, я, уже одетый, мелькнул в прихожей перед её носом. Маленькая капелька мёда на прощание, так сказать. Она меня заметила, но виду не подала. Понятно, за ней ведь постоянно волочился шлейф из новых поклонников, которые в несколько голосов описывали ей наш расчудеснейший Фонд.
По дороге домой, я, мысленно поставив себя на щучкино место, набросал план возможных действий по укрощению меня. Тут вообще есть два варианта. Вариант первый - она плюёт на меня и приклеивается к самому достойному, на её, щучкин взгляд, из оставшихся почитателей. Но мною он не рассматривался. Я видел, что чувствительно зацепил её. Девочка привыкла к вниманию. Но именно этого внимания её посмели лишить. Я её раздразнил, зацепил за самолюбие и поставил перед вызовом. Такие вещи хорошо чувствуются. Итак, у нас есть вариант номер два. Что будет делать наша Елена? Сначала ей нужно будет подсобрать информации. Она станет спрашивать про одного, потом про другого, и как бы между ними, и обо мне тоже. Я тут же похвалил себя за то, что толком не сближался ни с кем из нашего Альянса. Никто ничего конкретного о том, какой я человек, рассказать не сможет. А это большой плюс. Её воображение, против воли, начнёт само «придумывать» меня, и вот тут есть один момент. Она будет придумывать меня таким, каким ей бы того хотелось. Не важно, какой я на самом деле, важно каким она будет меня видеть.
Так, значит, инфы обо мне она соберёт с гулькин нос. Что дальше? А дальше ей понадобится содействие, чтобы якобы случайно снова столкнуться со мной. Понятно, что следующего месяца она ждать не будет. Значит, что? Значит то, что она вскружит голову кому-нибудь из своей свиты, и уже с его подачи окажется на какой-нибудь собирушке, куда (вот так случайность!) пригласят и меня. И вот там она уже попытается взять реванш. Не важно, что и как она планирует делать, важно то, что я не дам ей ни малейшего шанса задействовать её стратегию, и все птичкины заготовки по моему приручению пропадут зря.
Смешно, но так и получилось. На Дне Рождения сестры Юры Лопатина всего через неделю мы встретились вновь. Меня пригласил сам Юрка и я не сомневался, что Юрка, сам того не подозревая, лишь посредник, а на другом конце ниточки находтся рыбка-щучка Лена. Я приглашение принял и заверил, что непременно буду.
На само торжество я самым диким образом опоздал. Специально, разумеется. Пусть-пусть подождёт, пусть помучается, в ромашку поиграет: придёт-не придёт. Телефон я предусмотрительно отключил.
Когда прошли все сроки ожидания, и гости усердно работали челюстями за накрытым столом, настал и мой эффектный выход. Неожиданно для всех присутствующих раздался бой барабанов, и в зал, приплясывая и вопя, ворвались четыре негра. Двое в набедренных повязках, прямо на глазах у изумлённой публики принялись отплясывать нечто первобытное, выкрикивая в такт там-таму что-то не менее дикое, третий бил в этот самый там-там, а четвёртый подбежал к имениннице и с нижайшим поклоном вручил огромный букет цветов. Народ был в шоке. Никто даже не увидел, как я зашёл и, скромненько так, встал около стеночки. Потом мои негры затянули что-то заунывное, подошли ко мне, подняли на руки, поднесли и поставили перед именинницей. Вот теперь моя персона владела вниманием целиком и полностью. Я принёс Юрке и его сестре извинения за опоздание, сославшись на неотложные дела, и сказал, что мне снова надо будет уходить. Но в качестве утешения, я вместе со своими друзьями приготовил ещё один номер. Мы с «друзьями» сели на стулья и «друзья» завели очередную песню, где моей ролью было в нужные моменты бить в бубен и протяжно подвывать «Уо-о-ой-е-е!». Народ давился от смеха и рукоплескал, а я после песни извинился ещё раз перед хозяевами дома за свой срочный уход. Потом «друзья» так же подхватили меня на руки и под всеобщие апплодисменты вынесли из зала. На Ленку я ни разу не посмотрел, но её взгляд чувствовал на себе постоянно. Она сидела между Климом Борисовичем и Юркой Лопатиным и давила из себя непринуждённую улыбку. После того как меня «вынесло», не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что разговоры велись только обо мне. Во всяком случае, первое время.
В следующий раз меня позвали на собирушку всего через три дня. В тот самый охотничий клуб. При этом мягко намекнули не убегать так быстро, как в прошлый раз. Я опять заверил, что буду непременно. И на этот раз просто не пришёл.
Потом снова прошла неделя, когда меня пригласили на очередное «пати». Я явился... но с дамой под ручку. Разочарованный взгляд Ленки я чувствовал кожей через весь зал. И тут же я сделал встречный ход – беззастенчиво бросив свою даму, я весело болтал с мужиками и совершенно не препятствовал Ленке «незаметно» фланировать ко мне. Теперь надо дать бедной девочке возможность пустить свои чары в ход и даже слегка поддаться на них. Когда нас познакомили, я благосклонно побеседовал с ней. Обсудил с ней некоторых присутствующих и даже дал свой телефон. Однако чуть позже исчез по-английски вместе со своей дамой. Ленка позвонила мне через два дня «просто так поболтать». Я поболтал с ней, и мы даже договорились встретиться. И на эту встречу я... ну да, самым свинским образом не пришёл. А когда Ленка позвонила поинтересоваться, что ж это я не иду, трубку взяла одна из моих знакомых. Дальше «Алло» разговор не зашёл. Взбешённая Ленка бросила трубку. Ничего, это хорошо, когда такого рода барышни испытывают бешенство. Это нисколько не вредит ни мне, ни моим планам. Наоборот.
Следующую встречу организовал я сам. Я позвал к себе на «коньяк и сигары» Юрку Лопатина, Клима Борисовича и ещё нескольких из Альянса. Нет, Ленки, конечно, не было, ещё бы, после такого щелчка по носу. Но приглашенные «джентельмены» без всякой моей подачи принялись живо обсуждать Елену. А я слушал и диву давался. Оказывается, эта щука за прошедшее время успела серьёзно вскружить голову и Жирафу, и Лопатину, и самому Климу. Причём эти господа, поднаторевшие в бизнесе и экономических уловках, в упор не видели уловок иного плана. Женских. Конкретнее - Ленкиных. Она почти каждого из них заставила поверить, что дело на мази и вот-вот, ещё немного и яблочко само свалится в руки. Ну вот, ну ещё чуть-чуть... но, почему-то не сваливалась. Ни в руки, ни в постель. Они не говорили этого прямо, конечно, но по интонациям и оговоркам всё становилось ясным. Лопатин, по-моему, вообще, был близок к тому, чтобы предложить ей руку и сердце. Ещё один из присутствующих как-то вскользь намекнул, что я успел заслужить Ленкину ненависть, на что я невинно поднял брови домиком, выражая своё полное недоумение в связи с этим заявлением.
На следующей собирушке Альянса я держался возле коляски Илюши Горина. Беседовал с ним о том - о сём, вместе пил чай с пирожными и не обращал внимания ни на Ленку, которая тоже заявилась (а как же), спорю, будучи приглашена не одним только Климом Борисовичем, ни на кого другого. А я сидел с Ильёй, веселил его, и чувствовал себя превосходно. Потихоньку вокруг нас собрались люди, Ленка тоже не заставила себя долго ждать. Встала рядом, но чуть позади меня. Стервочка. Потом, когда я отошёл в сторону, улучив момент, первая подошла ко мне и ледяным тоном осведомилась о правилах приличия в моём понимании. На что я удивлённо захлопал глазами и спросил чем же вызван сей вопрос. Она, улыбаясь самым ядовитым образом, напомнила мне о нашей встрече, которую я полностью проигнорировал. Дальше я сделал вид, что старательно пытаюсь вспомнить, о чём это она говорит, потом (якобы так и не вспомнив) неуверенно извинился и спросил, как я могу загладить свою вину. Она, презрительно хмыкнув, развернулась и отошла от меня. О, ещё один момент! По «ленкиному сценарию» я должен был с мольбой о прощении побежать за ней. Ага, ща-а-аз, только валенки зашнурую! Я пожал плечами и вернулся к заскучавшему Илье, чему тот только обрадовался. Под конец вечера Ленка опять подошла ко мне и сказала, что прощает меня (ну, спасибо, матушка). Я, с совершенно простой мордой лица, предложил довезти её до дома. Она согласилась, но взяла с меня клятвенное обещание встретиться ещё раз. На сей раз я... только опоздал. Вернее, пришёл раньше и, подождав пока она от злости начнёт жевать свои перчатки, появился, весь такой красивый и элегантный, но без цветов и прочих пошлостей. Пусть так радуется. Мы сходили в кино, на какую-то комедию, потом поужинали в ресторане, а затем, совершенно не интересуясь Ленкиным мнением, я посадил её в машину и отвёз домой. К ней домой, разумеется. Галантно попрощался, сел в машину и был таков.
Через два дня, она позвонила мне, но я не взял трубку. Я выждал ещё пару дней и потом позвонил ей сам. Позвал с собой на очередную вечеринку-застолье. Предложение было принято, и на банкете я появился с Ленкой под ручку. Причём, птичка-щучка всячески пыталась показать, что теперь она со мной. У тех, кто присутствовал там из нашего Фонда, тихонько отваливались челюсти. Ленка ни с кем не острила и вообще, вела себя очень примерно, поминутно заглядывая мне в глаза. После вечеринки, я совершенно привычно повёз Ленку к ней домой, что барышню, конечно, совершенно не устраивало. А я с любопытством ожидал, что же она такое придумает, чтобы свести знакомство в более близкий меридиан. Выходя из машины, Ленка что-то робко пискнула про чашечку кофе, на что я коротко сказал, что «пить кофе» удобнее у меня. Я снова посадил её к себе в машину, привёз домой и уже не церемонился. Она только ойкнула... и не один раз.
Потом, когда прошла пара недель, и Ленка уже вполне освоилась как в моей квартире, так и в моей постели, она попыталась медленно, но верно взять бразды правления в свои белые ручки. Ах, как это было мило. Стратегия таких щучек всегда одинакова. Они пытаются найти твои слабые точки и давить именно на них, чтобы привести тебя в подчинение. И начался второй акт Марлезонского Балета. Ленка пыталась нащупать эти самые болевые места. Она перепробовала всё, от шуток про «размеры» до того «как ей кажется должен вести себя настоящий мужчина». Ну а я обламывал её каждый раз. Тут ответный ход только один, посмеиваться над любыми её усилиями, что бы она ни говорила. Ленка, бедная вся извелась, а я раз за разом ставил её на место.
У неё ничего не вышло, и пошёл следующий акт под названием: «чисто искренняя любовь, в натуре».
Любовь! Такие как Ленка всегда вспоминают про любовь, когда не смогли с ходу нагадить тебе в душу и выбросить. Вот тогда они тебя любят. А параллельно всё равно пытаются взять над тобой вверх, и как только ты им это позволяешь – всё. Приехали. Любовь проходит, над тобой смеются, тобой подтираются и выкидывают, напоследок плюнув так, чтобы у тебя и сомнения не осталось – тебя кидают. Не «мы расходимся», и не «обстоятельства» и не «судьба-злодейка нас разводит», а именно «Я Тебя Кидаю» потому-то и потому-то... причина не имеет особого значения. Просто надо дать понять ограниченному самцу-неудачнику, что его бросили. В этом весь смысл. Для такого сорта баб очень важно обставить всё именно так. А потом, ощущая себя королевой, плавно и с достоинством заскользить к новой жертве.
Сейчас... Декабрь 2004
Нет, надо ехать. Во что бы то ни стало, ехать. - В Москву, в Москву! Как там говорили... чеховские сёстры, что ли. То бишь - в Тайланд, в Тайланд! Я оглянулся в поисках мобильника для звонка тощему менеджеру, как вдруг мой телефон зазвонил сам. На экране высветилось: «Никита-Билеты». Оп-ля! На ловца и зверь бежит.
- Алло. - Я поднял трубку.
- Владимир Сер... сер... сер, - раздался заикающийся голос Никиты, - Сер...
– Сам ты Сер! – перебил я его.
- Ге... геич, - продолжал икать Никита.
- Сам ты Геич!
- Вла-а-а-димир Сергеевич, - наконец выпалил он без запинки, - я имел в виду – здравствуйте, – поправился менеджер.
- И тебе не кашлять. Что хотел, говори!
- Не... я в смысле... хотел сказать, что билет есть один, но с тремя пересадками.
- Как лететь надо?
- Сначала в Хабаровск через Новосибирск, потом оттуда рейс Даль-Авиа в Сеул. Потом транзитом через Тайвань, тайваньской же компанией «Ева-эйрлайнс». Вот. Только такой билет. И то – это просто чудо, что я его нашёл. Невероятно.
- Так это же четыре пересадки, – хмуро сказал я.
- Что?
- Ничего! – крикнул я в телефон. – Когда вылет?
- Се... сегодня ночью, точнее даже утром, в четыре тридцать утра из Домодедова. Авиакомпания «Сибирь», добавочный рейс...
- Когда я буду в Бангкоке? – снова перебил я его.
- Утром тридцатого числа, – пропищал Никита, - Декабря, - зачем-то уточнил он. В ответ я лишь матерно прокоментировал такие путешествия. Двое суток в пути. Вот .....!
- Но билет только такой, - голос Никиты плаксиво дрожал, - вы же сами сказали, какой угодно, лишь бы в Тайланд.
- Ладно, не ной! Бери его, хрен с тобой.
- Да, и Владимир Сер... сер...
- Говори! – рявкнул я, уже не справляясь с нервами.
- Он только в один конец. Я не знаю, как вы назад поедете...
- Плевать, бери. Остальное я решу там, на месте.
- Да и ещё... общая стоимость будет равна...
- Ты чё, совсем дурак, про стоимость мне говорить! Или забыл, как кинул меня? Эту твою «стоимость», дружок, ты оплатишь сам. Вспомни, что у тебя есть мои деньги за билет в первый класс. Если их не будет хватать - доплатишь из своего кармашка. И это ещё дёшево отделался! По нулям со мной разошёлся. Понял? – Я бросил трубку. Пора было паковать вещи.
*****
В связи с, так сказать, вновь открывшимися обстоятельствами, я решил изменить концепцию упаковки вещей. То есть, брать, уже со вчера собранную сумку, конечно, не стоит. Цели и задачи на сей раз совершенно другие. Цель А: добраться до Тайланда, до острова Ко-Самон (желательно минимально отсвечивая своими паспортными данными). Инкогнито, ага. Цель Б: Найти Ленку и «сукина сына Якина», незаметно для них, разумеется. Цель В: Изучить обстановку и с её учётом устроить кидальщикам «незабываемый Новый Год». Ну и цель Г: тихонечко сделать ноги и притвориться, что меня там вообще не было. Вот такая вот программа, и такая вот диспозиция. Соответственно, брать с собой нужно по возможности лёгкое, практичное и самый минимум. Всякую всячину можно купить на месте за деньги. А деньги у меня есть, и это очень хороший аспект в любой ситуации, согласитесь.
Я распотрошил сумку, отбросил всякую ненужную в моём случае дребедень: разные расписные и дорогие рубашки с брюками, костюм с итальянскими туфлями ручной работы, галстуки (мы собирались встречать Новый Год культурно). Так, пожалуй, сумка мне вообще не нужна. Для моего трэвэла мне лучше всего подойдёт рюкзак. Где-то он у меня был – небольшой, но вместительный, весь пятнистый, цвета милитари. То, что надо.
Вновь закрякал мобильник. Ага, сообщение от Никиты: «Приобрёл электронный билет и выслал вам на и-мейл. Его можно распечатать на принтере, и этого будет достаточно. Счастливого пути». Ага, достаточно. Если очередной дебил не позвонит и, представившись мною, не аннулирует его. И я набрал ему ответ: «На этот раз билет не отменяй – козлёночком станешь».
Я прошёл в свою комнату, в кабинет, так сказать, включил компьютер и зашёл в свой ящик. Открыл письмо Никиты и, смахнув слой пыли с принтера, распечатал билет. Итак, в 4.30. утра отправляемся из Домодедово в Новосибирск, там ждём два часа и пересаживаемся на другой рейс до Хабаровска. Мать честная! Время, чтобы добраться только до Хабаровска – двенадцать часов. Ёлы! В Хабаровске надо ждать ещё десять часов, чтобы сесть на рейс Хабаровск – Сеул. В Сеуле вылет в четыре часа дня в Тайпей. Прибываем через три часа. Там ждём ещё... сколько-то там часов, в половину второго ночи по Тайваньскому времени садимся на ещё один самолёт, и только в четыре утра по местному времени я буду в Бангкоке. Двое суток пути! Я сяду в Домодедово 28-го декабря в 4.30. утра и приземлюсь в Бангкоке в 4.00. утра, но уже 30-го. Офигеть! Я очумело помотал головой. Вот так поездочка выйдет... А назад? Да, ладно, назад как-нибудь разберёмся, хоть через Антарктиду. Два-три дня – неважно. Я, к счастью, не работяга. Мне каждый день в 9.00. на завод не надо. Улететь-улетим. Я посмотрел на часы - 20.00. До самолёта почти восемь часов. Думаем, что взять с собой, собираем сумку, то бишь рюкзачок, и гоу ту в аэропорт.
*****
Я успел ещё раз плотно поесть, собрать рюкзачок, принять душ, понимая, что в следующий раз мне придётся мыться не скоро, и даже немного посидеть в интернете, а времени до вылета оставалось ещё много. Да и в предчувствии предстоящей тягомотной поездочки ничего меня не могло развлечь. В моём мозгу постоянно вставали картины одна другой краше: вот беломясенькая Ленка, абсолютно голая резвится в волнах прибоя. Вот к ней подбегает, по козлиному подпрыгивая на месте, Якин (совершенно естественно, что Якин прорисовался мне в образе актёра Пуговкина). Этаким похотливым сатирчиком подскакивает он к моей Ленке, томно закатывает глаза, берёт её за руку и со страстным придыханием говорит ей: «Битте-дритте, фрау-мадам, я урок вам первый дам. Надо к небу поднять глаза и запрыгать, ну как коза», – и Якин с Ленкой, оба голые, вдвоём начинают скакать на берегу, поочерёдно задирая то один, то другой глаз к небу. Или еще того хуже... Я периодически тряс головой, пытаясь отогнать эти дурацкие видения.
В 00.00. я решил – всё, хватит! Поеду в аэропорт, только бы не сидеть в этой опостылевшей квартире. Пусть уж лучше придётся скучать там, хоть среди людей повращаюсь. Надоело. Я схватил свой нетяжёлый рюкзачок, закрыл квартиру, проверил наличие пистолета и вышел на площадку. С собой я взял совсем мало. Так... пара носков, пара футболок, трусы, «мыльно-рыльные» принадлежности, лёгкие летние кроссовки и фляжка с коньяком. Ещё внутрь сунул парочку каких-то детективов, чтобы скоротать время в пути (потом можно будет выкинуть). В принципе и это мне было не нужно. Главное, я взял с собой побольше денег. В баксах, в евро и в рублях. Документы на месте (я похлопал себя по сумочке-банану на поясе), распечатка билета на месте. Самое важное – добраться туда, а с деньгами я разберусь. Уж в Тайланде не пропаду точно.
Я вышел из подъезда, завернул за дом, сел в джип и завёл мотор. Я решил ехать на своей машине. Всё, хватит всяких уродских такси, хватит зависеть от других. Берём судьбу в свои мозолистые руки. Оставлю джип на стоянке в аэропорту, пистолет спрячу в машине. Куртку, кстати, тоже с собой везти незачем. Всё это может спокойно подождать меня на стоянке. Дороговато выйдет, конечно, но зато надёжно. А для благородного дела мести можно не скупиться. Я уже чувствовал себя отважным воителем, который едет на правое дело. Точно. Очень важно подвести своеобразную идеологическую базу, тогда всё выглядит по-другому. Именно так: я - благородный мститель, несущий возмездие за поруганную честь. В моей руке карающий меч. И я обрушусь на вас внезапно, ибо высшая сила ведёт меня. В таком вот ключе... С этими мыслями я тронулся с места и выехал со стоянки.
Однако, плавная кривая моего пути сделала резкий скачок в самом начале. Проезжая мимо круглосуточного магазина, в полоску света от фар джипа попали тёмные фигуры, стоящие в стороне от входа в магазин, на том же самом месте, где мне пришлось пообщаться с ними вчера. Моё сердце резко подпрыгнуло в груди, а руки с ненавистью сжали баранку руля. Трое. В чёрных куртках, в чёрных шапочках, натянутых на лоб, они мелькнули в свете фар чёрными тенями на фоне чёрных деревьев, растущих рядом с магазином. И я почувствовал, что не имею права уезжать просто так. Негоже, ох, негоже народному мстителю оставлять такие хвосты за спиной. На часах было начало первого ночи, то есть времени – вагон, народу на улице – минимум. Ментов в нашем спальном районе поблизости не должно иметься... Решение созрело быстро. - И время проведу с пользой и повеселюсь, – мелькнула в голове злорадная мысль. Я недобро оскалился и повернул руль налево, заворачивая во дворы. Моё мщение начнётся с них. С этих трёх гадов, которые по ночам нападают на людей. Самая главная их ошибка в том, что они посмели напасть на меня. Они бы запросто могли забить меня до смерти, если бы я вчера был хоть капельку менее проворен. От этой мысли внутри что-то сжалось, я зашипел и стиснул зубы. Будет им урок. Я уже знал, что сделаю. Я даже уже точно представил, как я это сделаю. И у меня чесались руки, сделать это быстрее. Я выехал с другой стороны двора и пристроил машину на тротуаре, в закутке между домами. По резиновым пулям нельзя определить из какого ствола был произведён выстрел, но гильзы-то остаются, и я, по-моему, знаю, что с этим делать. Всё гениальное просто. Я буду стрелять через пакет. Пули – навылет, а гильзы - в пакет. В бардачке нашёлся и пакетик – очень мило. Тоненький, чёрный, даже цвет в тему. Я решил, что проделаю в нём дырку для ствола, чтобы пули вылетали и вовсе уж беспрепятственно. А гильзы остануться в пакете. - Во-о-от так, - Я произвёл необходимые манипуляции. Дёшево и сердито. Со стороны покажется, что в руке какой-то свёрток. Ну и ладушки – будут вам оладушки. Я запер машину и завернул во дворы.
Сердце колотилось во мне, в уши отдавал гул ударов – бум – бум – бум. Подходя к магазину с задней стороны, я накинул капюшон на голову. Узнать они меня, конечно, не узнают, но, на всякий случай...
*****
Я стоял за деревьями и смотрел на них. Тихонько пропуская воздух в лёгкие через приоткрытый рот, я слышал, как глухими толчками бежит кровь по моим жилам. Живая. Весёлая. Кровь. Я представлял, что я сейчас собираюсь сделать, и у меня захватывало дух. Как перед прыжком с парашютом, когда ты весь сгруппировался и ожидаешь команды «пошёл» - тот, кто прыгал, меня поймёт. Они стояли прямо передо мной, оставалось обогнуть скрывавшее меня дерево, сделать ещё пару шагов, и я бы мог дотронуться до макушки ближайшего. Три крепких парня стояли спиною ко мне, лицом к дороге, пили водку из горлышка и тихо переговаривались между собой.
- Я ж говорю, их надо брать до магазина, пока они бабло не слили, – сказал один, пониже.
- Зато водку взяли, – простуженым голосом ответил другой. – Вот, пьём.
- Ага, а с памперсами что делать? – Закусывать ими будем? – ответил тот, что пониже. Они тихо заржали.
- Вчера тот тоже с магазина шёл. Бухло прикупил, – сказал третий, голос которого я сразу узнал. Это он сказал мне тогда: «не спеши так, командир». У меня машинально сжались кулаки, и я чуть было не выпалил в землю.
- Он Володьке, сука, всю харю разворотил, – сказал второй (Ого! Тот, кому вчера не повезло, мой тёзка, однако). - Я был сегодня у него – пять швов на роже, и нос сломан. – Он глотнул из бутылки. – Мне чуть челюсть не сломал. Ничего, он точняк, в этом районе живёт, так что попадётся нам ещё, куда денется...
Я стоял, слушал их мечты о том, что они сделают со мной, когда поймают, и мстительно ухмылялся. Увы, их мечтам не суждено сбыться, потому-что...
Я ссутулился, сгорбился и, покачиваясь, враскоряку вышел перед ними на дорогу. Капюшон скрывал моё лицо, куртка на мне была другая, и я был уверен, что они не смогут понять, что я и тот, вчерашний - одно и то же лицо. Они удивлённо уставились на меня, не понимая, откуда я взялся. Нас разделяло метра три-четыре.
- Здравствуйте, мальчики-гомики, – поприветствовал я их нарочито писклявым голосом. Они продолжали очумело таращиться на меня и молчать. А я наслаждался моментом.
- конец ознакомительного отрывка -
Ан Ма Тэ.
Сеул. Декабрь. 2007.
Холодное Блюдо
© Copyright: Ан Матэ, 2025
Свидетельство о публикации №225040500386
Свидетельство о публикации №225040500386
Рецензии