И иллюстрировать не хочется

     Девяносто девять и девять десятых процента любой продукции, произведенной человечеством за все время его существования, является продукцией мусорной, непотребной, гадкой и на х...й не нужной лично мне, относится ли это к литературе, кино, порнографии, музыке, художествам разным ( абстракционизьм, мать вашу так ), и ясное осознание этого факта приводит требовательного человека к благости, не нужно тогда уже искать то, чево не может быть, исчезает психоз и прекращается бездумная трата личного времени и денег на исследование нолей и единиц, на обреченные заранее неудаче потуги отыскать нечто такое, что хотя бы на час может заинтересовать человека, которому все надоело.
     - Ты со мной разговариваешь ? - паясничал перед зеркалом Бобби де Ниро, еще тот, настоящий, из чугуна, не жалкое подобие себя же самого, толстого и обрюзгшего, неожиданно возлюбившего вонючих ниггеров, готового сыматься в любом холливудском говне, а оно стало именно говном на переходе десятилетий, когда вышла третья часть  " Крестного отца ". - А с кем же ? Ведь тут больше никого нет.
     Зеркало было готово расхохотаться прямо в гримасничающую рожу дерганого итальяшки, помня схожие экзерсисы Шаляпина и Вертинского, даже безъязычные Шарло Чаплинский и Мэри Пикфорд оставили свои грязные следы на тонкой материи магического зеркала Радзивиллов, но зеркало также прекрасно понимало, что пытается уродец соответствовать особому жанру криминального кино, а мелькнувшие ранее подвизались в иных стратах развлечения буйно скучающей цивилизации, уставшей невероятно между парочкой славных войн, этих присущих нам всем мясорубок и успешной ликвидации излишков народонаселения в масштабах планеты.
    - Много уж их нынче развелось, - к месту и времени вспомнило зеркало виденного когда - то давно российского актера, репетировавшего роль лакея учителя Беликова из мелкобуржуазного и столь же уныло - говенного Чехова, не успевшего, к сожалению, вовремя помереть от чахотки лет эдак, скажем, в пять, сиречь не успев ничего изрыгнуть.
    - До х...я и больше, - буркнул в бороду Клеменс, закрывая зеркало бронзовыми ставенками, с таким трудом откованными злотокузнецами Неаполя. - Видеть не хочется.
    Вергилий рассмеялся.
    - Что, Клеменс, - тихо спросил он, - говно затопило Вселенную ? Опять ?
    Клеменс что - то буркнул недовольным голосом и распахнул окно, втайне надеясь увидеть Аль Брауна внизу, но засохшая саламандра на нечистом тротуаре вынудила его оставить надежды. Клеменс подбежал к висящему на стене численнику и принялся считать.
    - Больше, - выдохнул он, оборачиваясь к Вергилию. - Не половина, а большая часть жизни.
    Вергилий усмехнулся.
    - И чего мы, интересно, добились за большие части наших жизней ? - меланхолично спросил он, вновь открывая зеркало.
    - Х...й да ни х...я, - ответил ему Клеменс, всматриваясь в мутные глубины зеркала. Он подумал, что вряд ли Август или Ан - Тон согласятся заплатить кажущуюся невероятной сумму, заранее назначенную Вергилием, но резко и скоропостижно постаревший тот же Бобби де Ниро начал принужденную торжественную декламацию знаменательного монолога Негоро, оказавшегося капитаном Себастьяном Перейрой, и вспыхнувшая в разуме алхимика ненависть заслонила собой все меркантильные расчеты. Театральность и фальшивые переливы правильно поставленного голоса убили то немногое очарование, что оставалось от ликвидировавшего не политиков, а сутенеров ветерана локальных боевых действий в Юго - Восточной Азии, чью роль когда - то так замечательно исполнил де Ниро.