Россия закрепляет отношения в сердце Африки. Russi

                The Sahelian Reconfiguration: Sovereignty, Security, and the
                Specter of Multipolarity
                By metamonk Angelblazer, Jurist, Philosopher,
                Observer of the Collapsing Hegemonies 2025.


       Today is April 5th. While Donald Trump is unsettling his partners with a tariff war, Vladimir Putin is consolidating his position in the heart of Africa. The outcomes of Russian Foreign Minister Sergey Lavrov’s talks with his counterparts from Mali, Burkina Faso, and Niger have shown that the positions of Russia and its African partners are closer than ever, especially on matters of security and counterterrorism. The African guests were flattered that Russia became the first country to recognize the confederation established by these three regional nations and promised to support the formation of the alliance's joint armed forces. Meanwhile, in the West, Moscow’s rapprochement with African regimes is seen as an attempt to expand Russian influence in areas where the West itself has lost control. During my studies at Patrice Lumumba Peoples' Friendship University, I was particularly fascinated by the process of African decolonization.

              I. The Geopolitical Crucible: A Region in Revolt

       The Sahel, that vast and volatile expanse bridging the Sahara and the savanna, has long been a theater of colonial predation, post-colonial instability, and great-power competition. Today, it is undergoing a radical transformation—one that challenges the West’s faltering hegemony and heralds the rise of a new, defiant regionalism. The formation of the Confederation of Sahel States (CSS)—comprising Mali, Burkina Faso, and Niger—is not merely a bureaucratic reshuffling but a geopolitical rupture, a conscious rejection of the neocolonial order embodied by ECOWAS and the Franc Zone.

       This confederation, born from a mutual defense pact (the Liptako-Gourma Charter) and solidified in July 2024, represents a bold assertion of sovereignty in a region historically subjected to external domination. Its architects — Assimi Go;ta, Ibrahim Traore, and Abdourahamane Tchiani — are not mere coup leaders, as Western media insists, but revolutionary pragmatists navigating an existential crisis: terrorism, economic suffocation, and the vestiges of French imperialism.

              II. The Security Dilemma: Terrorism and the Failure of Western
                Models

       The Sahel is the epicenter of global jihadist violence, accounting for nearly half of all terrorism - related deaths worldwide. The Liptako-Gourma tri-border area, a lawless nexus of militant Islamism, organized crime, and intercommunal strife, has become a microcosm of state collapse. ECOWAS, despite its pretensions of regional stewardship, has failed catastrophically in addressing this threat. Its security architecture, heavily influenced by France and the U.S., has proven not just ineffective but counterproductive—breeding resentment through heavy-handed interventions and economic strangulation via the CFA franc.

       The CSS, by contrast, has adopted a collective defense doctrine modeled on NATO’s Article 5, obliging mutual military assistance in case of external aggression. This is not mere symbolism; it is a strategic necessity. The Wagner Group’s (now ostensibly integrated into Russian military structures) presence in Mali and Niger has already demonstrated the inefficacy of Western counterterrorism compared to Russia’s no-nonsense, regime-backed approach. Where France’s Operation Barkhane floundered, Russian-backed forces have secured tangible gains — earning Moscow both influence and legitimacy. This is why President Macron is showing his fury in supporting the regime in Ukraine against Russia.

              III. The Economic Liberation: Dismantling the CFA Shackles

       The CFA franc, a relic of colonial subjugation, is living on borrowed time. Pegged to the euro and governed by Paris, it is an instrument of monetary imperialism, ensuring that Sahelian economies remain tributaries to French capital. The CSS’s explicit intention to abandon it — echoing Traore's declaration that "a currency is a mark of sovereignty" — is a revolutionary act.

Yet the transition will be perilous. As Peter Doyle, a former IMF official, notes, exiting the Franc Zone requires fiscal discipline, robust reserves, and a viable alternative currency. The CSS must also negotiate the partition of the West African Central Bank’s assets—a process fraught with legal and economic landmines. Failure could trigger hyperinflation; success would mark the first true economic decolonization in West Africa since Guinea’s defiance of France in 1958.

              IV. The Logistics of Sovereignty: Landlocked No More?

       A critical weakness of the CSS is its lack of maritime access, rendering it dependent on coastal neighbors for trade. Togo’s recent customs agreement with the confederation is a promising step, but long-term solutions may require deeper alliances—perhaps even Morocco’s Atlantic access initiative, which seeks to integrate Sahelian states into trans-Saharan trade corridors.

       Should the CSS secure reliable ports, it could bypass traditional ECOWAS-controlled trade routes, further eroding the bloc’s relevance. This would also facilitate Russian and Chinese economic penetration, as both powers seek to exploit the Sahel’s vast mineral wealth — gold, uranium, lithium — without the ideological baggage of Western "human rights" conditionalities.

              V. The Multipolar Momentum: Russia, China, and the New Sahelian
                Calculus

       The CSS is not an isolated phenomenon but part of a broader African revolt against Western unipolarity. France’s humiliating expulsion from Mali, Niger, and Burkina Faso, coupled with the U.S. military’s dwindling presence, underscores a seismic shift. Russia, through its hybrid military-commercial engagements, has positioned itself as the preferred security guarantor, while China expands its economic footprint via infrastructure investments.

       As Ahmadou Ould Abdallah, the Mauritanian former diplomat, observed, these powers are not destabilizing the region but filling a vacuum left by Western failure. The Sahelian leaders’ rhetoric — framing their struggle as a reclamation of dignity—resonates deeply in a continent long treated as a Western playground.

              VI. Conclusion: The Sahel as a Bellwether of the New World Order

       The CSS is more than a regional alliance; it is a test case for multipolarity. Its success hinges on three pillars:

       * Military cohesion against jihadist and external threats.

       * Economic emancipation from the CFA franc and neocolonial trade dependencies.

       * Strategic partnerships with non-Western powers that respect, rather than dictate, Sahelian sovereignty.

       Should it prevail, the CSS will inspire similar defections from ECOWAS and accelerate the decline of French influence in Africa. If it falters, the Sahel may descend into further chaos — a scenario that would only validate the CSS’s founders’ belief that the West was never a solution, but the problem itself.

       In the grand chessboard of 21st-century geopolitics, the Sahel is no longer a pawn. It has become a player. And the game has just begun in Moscow. Meanwhile, Russia's nuclear icebreakers and submarines navigate the Arctic reliably and calmly, passing near the shores of Alaska, Canada, and Greenland. Russia is thinking about the friendly African continent. It's warm there. More than just bananas grow there...

Angelblazer
Jurist, Philosopher, Observer of the Collapsing Hegemonies
2025.

                Реконфигурация Сахеля: суверенитет, безопасность и
                призрак многополярности
                Автор: метамонах Ангелблазер, юрист, философ,
                наблюдатель за крахом Гегемоний 2025.



       Сегодня 5 апреля. Пока Дональд Трамп выбивает партнёров из колеи тарифной войной, Владимир Путин укрепляет свои позиции в самом сердце Африки. Итоги переговоров министра иностранных дел России Сергея Лаврова с коллегами из Мали, Буркина-Фасо и Нигера показали, что позиции России и её Африканских партнёров сблизились как никогда, особенно в вопросах безопасности и борьбы с терроризмом. Африканские гости были польщены тем, что Россия стала первой страной, признавшей конфедерацию, созданную этими тремя региональными странами, и пообещали поддержать формирование совместных вооружённых сил альянса. Между тем на Западе сближение Москвы с Африканскими режимами рассматривается как попытка расширить Российское влияние в тех областях, где сам Запад утратил контроль. Во время учёбы в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы меня особенно увлекал процесс Африканской деколонизации.

              I. Геополитическое испытание: регион в состоянии восстания.

       Сахель, это обширное и нестабильное пространство, соединяющее Сахару и саванну, долгое время был театром колониального хищничества, постколониальной нестабильности и конкуренции Великих держав. Сегодня он переживает радикальную трансформацию, которая бросает вызов шаткой гегемонии Запада и возвещает о подъеме нового, дерзкого регионализма. Образование Конфедерации государств Сахеля (CSS) — включающей Мали, Буркина-Фасо и Нигер — это не просто бюрократическая перетасовка, а геополитический разрыв, осознанный отказ от неоколониального порядка, воплощенного в ЭКОВАС и торговой зоне франка.

       Эта Конфедерация, рожденная из Пакта о взаимной обороне (Хартия Липтако-Гурма) и закрепленная в июле 2024 года, представляет собой смелое утверждение суверенитета в регионе, исторически подвергавшемся внешнему господству. Её архитекторы — Ассими Гойта, Ибрагим Траоре и Абдурахаман Чиани — не просто лидеры переворотов, как настаивают западные СМИ, а революционные прагматики, преодолевающие экзистенциальный кризис: терроризм, экономическое удушение и остатки французского империализма.

              II. Дилемма безопасности: терроризм и провал западных моделей.

       Сахель является эпицентром глобального джихадистского насилия, на долю которого приходится почти половина всех смертей, связанных с терроризмом, в мире. Район тройной границы Липтако-Гурма, беззаконный узел воинствующего исламизма, организованной преступности и межобщинной розни, превратился в микрокосм государственного краха. ЭКОВАС, несмотря на свои претензии на региональное управление, катастрофически провалился в борьбе с этой угрозой. Его архитектура безопасности, на которую сильное влияние оказали Франция и США, оказалась не просто неэффективной, но и контрпродуктивной — порождая негодование посредством жёстких вмешательств и экономического удушения посредством денежного знака-  франка КФА.

       CSS, напротив, приняла доктрину коллективной обороны, смоделированную по образцу статьи 5 НАТО, обязывающую оказывать взаимную военную помощь в случае внешней агрессии. Это не просто символизм; это стратегическая необходимость. Присутствие группы Вагнера (теперь якобы интегрированной в Российские военные структуры) в Мали и Нигере уже продемонстрировало неэффективность Западной борьбы с терроризмом по сравнению с деловым подходом России, поддерживаемым режимом. Там, где французская операция «Бархан» провалилась, поддерживаемые Россией силы добились ощутимых успехов — заработав Москве и влияние, и легитимность. Вот почему президент Макрон демонстрирует свою ярость в поддержке режима на Украине против России.

              III. Экономическое освобождение: снятие оков КФА.

       Франк КФА, пережиток колониального подчинения, живет взаймы. Привязанный к евро и управляемый Парижем, он является инструментом денежного империализма, гарантирующим, что экономики Сахеля останутся данниками французского капитала. Явное намерение CSS отказаться от него — вторя заявлению Траоре о том, что «валюта — это знак суверенитета» — является революционным актом.

       Однако переход будет опасным. Как отмечает Питер Дойл, бывший сотрудник МВФ, выход из зоны франка требует фискальной дисциплины, надежных резервов и жизнеспособной альтернативной валюты. CSS также должен договориться о разделе активов Западноафриканского центрального банка — процесс, чреватый юридическими и экономическими минами. Неудача может спровоцировать гиперинфляцию; успех ознаменует первую настоящую экономическую деколонизацию в Западной Африке со времен неповиновения Гвинеи Франции в 1958 году.

              IV. Логистика суверенитета: больше нет выхода к морю?

       Критической слабостью CSS является отсутствие доступа к морю, что делает его зависимым от прибрежных соседей в торговле. Недавнее таможенное соглашение Того с конфедерацией является многообещающим шагом, но долгосрочные решения могут потребовать более глубоких альянсов — возможно, даже инициативы Марокко по доступу к Атлантике, которая стремится интегрировать государства Сахеля в Транссахарские торговые коридоры.

       Если CSS обеспечит надежные порты, он может обойти традиционные торговые пути, контролируемые ЭКОВАС, что ещё больше подорвёт значимость блока. Это также облегчит экономическое проникновение России и Китая, поскольку обе державы стремятся развивать огромные минеральные богатства Сахеля — золото, уран, литий — без идеологического багажа Западных условий «прав человека».

              V. Многополярный импульс: Россия, Китай и новый сахелианский расчет

       CSS — это не изолированное явление, а часть более широкого Африканского восстания против Западной однополярности. Унизительное изгнание Франции из Мали, Нигера и Буркина-Фасо в сочетании с сокращающимся присутствием Американских военных подчеркивает сейсмический сдвиг. Россия посредством своих гибридных военно-коммерческих обязательств позиционировала себя как предпочтительного гаранта безопасности, в то время как Китай расширяет своё экономическое присутствие посредством инвестиций в инфраструктуру.

       Как заметил Ахмаду Ульд Абдаллах, бывший Мавританский дипломат, эти силы не дестабилизируют регион, а заполняют вакуум, образовавшийся из-за неудач Запада. Риторика лидеров Сахеля, представляющая их борьбу как восстановление достоинства, находит глубокий отклик на континенте, который долгое время считался игровой площадкой Запада.

              VI. Заключение: Сахель как лидер Нового мирового порядка.

       ССХ — это больше, чем Региональный альянс; это Тест для Многополярности. Его успех зависит от трех столпов:

       * Военная сплоченность против джихадистских и внешних угроз.

       * Экономическое освобождение от франка КФА и неоколониальной торговой зависимости.

       * Стратегическое партнерство с незападными державами, которые уважают, а не диктуют суверенитет Сахеля.

       Если он победит, ССХ вдохновит на аналогичные выходы из ЭКОВАС и ускорит упадок французского влияния в Африке. Если он потерпит неудачу, Сахель может погрузиться в еще больший хаос — сценарий, который только подтвердит веру основателей CSS в то, что Запад никогда не был решением, а был самой проблемой.

       На большой шахматной доске геополитики 21-го века Сахель больше не пешка. Он стал игроком. И игра только началась в Москве. Тем временем Российские атомные ледоколы и подводные лодки надежно и спокойно бороздят просторы Арктики, проходя у берегов Аляски, Канады и Гренландии. Россия думает о дружественном Африканском континенте. Там тепло. Там растут не только бананы...