Заклинание белого осетра

Автор: Джим Кьельгор.Copyright, 1953 (Джим Кьельгаард)
 *********
_Глава первая_ Шторм 1 _Глава вторая_ Крушение 16 _Глава третья_ На берегу 34
 _Четыре_ Беды для «Спрея» 54 _Пять_ Спасение 73 _Шесть_ Новое предприятие 89
7.Партнёры _Восемь_ Действие 125 9. Пираты 144,10_ Большая рыба 160
 _Одиннадцать_ Удача рыбака 171 _Двенадцать_ Пруд 184.
***
ГЛАВА ПЕРВАЯ

_Шторм_


Рэмси Картоу облокотился на перила массивного колесного парохода «Х.
Х. Холтер» и без интереса наблюдал, как конный возчик
грузит на борт очередную партию коровьих шкур. Потные грузчики, которые грузили «Холтер», и надрывающийся помощник капитана, который следил за ними, начали укладывать шкуры в трюм. Лебедка «Холтера», либо испорченная неопытным оператором, либо вот-вот готовая сломаться,
сломанный. Всю работу приходилось выполнять вручную.

Рамзи повернулся, чтобы вдохнуть чистый воздух, доносившийся с озера Мичиган.
Нигде на Холтере невозможно было укрыться от запаха
шкур, но, по крайней мере, ему не приходилось смотреть на них.

С тех пор, как он два дня назад покинул шумный молодой город Чикаго, чтобы
отправиться на север, в не менее шумный молодой город Милуоки, солнце
не выглядывало. В те два дня, пока он ждал ремонта паровоза,
который вёз его в поезде, он ничего не видел из-за озера. Теперь, из
устья реки, где
_Holter_ стоял на якоре, у него был ясный взгляд, и это было захватывающе.

С серого неба и серых озера были неопределенными, без
четкое разделение. Рамси слегка вздрогнула.

Озеро было кота, он подумал, многие худые кошки и барашки
прокатки в гавань были свои ножны и обнажил когти. Это было
потрясающе, но в то же время замечательно. Дрожь
Возбуждение поднялось в нем. Озеро было одновременно вызовом и
обещанием - угрозой и могучим соблазном. Он смотрел, зачарованный, и пытался
Проследите за движением волн, когда они накатывают на берег. Невозможно было следить только за одной волной, потому что, как только она поднималась, она
отступала, теряясь в огромном озере и возобновляясь в бесконечных
набегах. Подобно безрассудно атакующим солдатам, волны
набрасывались на берег и, обессилев, откатывались назад.

Он был настолько поглощён зрелищем и очарован озером, что
на мгновение забыл о человеке, стоявшем рядом с ним, и о словах, которые тот
произносил. Затем грубая рука схватила его за плечо, и, мгновенно среагировав,
Рэмси развернулся.

— Почему ты не на работе, как все остальные, парень?

 — Убери от меня свои руки!

 Мужчина, стоявший рядом с ним, был похож на камень, на огромный гранитный валун. Он был на два дюйма выше шестифутового Рэмси, у него была широкая грудь и длинные мощные руки. Кожаная куртка с отрезанными рукавами свободно висела на его теле, а под ней была надета грубая рубашка.
Его чёрные брюки были сшиты искусным портным, но, к сожалению,
были испорчены. Они были порваны и залатаны всем, что попалось под руку. Чёрные волосы выбивались из-под мятой чёрной шляпы, и
Волосы нужно было подстричь. Его бесцветные глаза были странно безжизненными, как два
стеклянных шарика, без особой теплоты или чувств. Чёрная борода
отросла на его щеках и наполовину скрывала лицо, но борода не скрывала
толстые, грубые губы. Он повторил: «Эти шкуры нужно погрузить! За работу!»

«Грузи их сам!»

— Я преподам тебе урок, который ты не забудешь, парень!

 — Давай! — Рэмси напрягся, ожидая ожидаемой атаки более крупного и сильного мужчины. Он испытывал почти мрачное удовольствие. Он научился драться на собственном горьком опыте, как и любой, кто вырос на нью-йоркской набережной, и
с безответственным отцом пришлось этому научиться. Мужчина, стоявший перед ним, был
на добрых шестьдесят фунтов тяжелее, но он был настоящим быком и,
вероятно, дрался как бык. Знал ли он о матадорах?

 Глаза мужчины сузились до щёлок и, казалось, сверкали.
 Лицо его побагровело от ярости, а губы искривились в
оскале. Он отступил, готовясь к прыжку, который
сокрушит этого дерзкого юнца, посмевшего спорить с ним. Рамзи встал на
гибкие ноги, готовый отступить в сторону.

Затем толстый, суетливый маленький капитан Шульц, шкипер "Холтера", вышел вперед.
между ними. Он захрипел, как перекормленный домашний пёс: «Что ты делаешь?»

«Я хочу, чтобы шкуры погрузили, а корабль был на ходу!» — прорычал человек, стоявший лицом к лицу
с Рамзи.

"Ах! Этот человек — пассажир, который платит!"

Мимо, опустив глаза, пробежал матрос. Человек, который отдал приказ,
Рэмси, чтобы приступить к работе, на мгновение застыл на месте, сверкая глазами. Затем, яростно, беззвучно развернувшись на каблуках, он зашагал по трапу к пирсу. Рэмси смотрел ему вслед и знал, что, даже если бы между ними не было неприязни, он никогда не смог бы полюбить этого человека. Где бы они ни встретились и как бы ни познакомились, они никогда не поладили бы
вместе.

Капитан Шульц тоже повернулся, чтобы посмотреть, как уходит этот человек. Затем он обратил внимание на Рамзи.

"Эх! Тебе следует быть осторожнее, когда ты начинаешь драки, приятель."

"Как и другим людям!" — сказал Рамзи, всё ещё переживая.

"Тебе тоже следует. Да-а-а!"

И, как будто решив этот вопрос раз и навсегда, капитан Шульц
удалился, чтобы поговорить с помощником капитана, который руководил грузчиками.
В Рамзи возникло лёгкое замешательство.

 Эта... эта полудикая, полуцивилизованная страна, в которой он оказался,
была полна противоречий. Озеро Мичиган со всеми его страхами
и весь его ужас, и всё его вдохновение плескались у берегов Висконсина. И всё же какой-то человек мог быть настолько равнодушен к огромному озеру, что назвал в его честь лодку. Возможно, человек, способный построить или купить такой корабль, как «Холтер», имел право думать о себе.

Рэмси снова повернулся, чтобы посмотреть на озеро, и мысленно унёсся далеко от изношенных, скользких палуб «Холтера». Он почти не думал о двух серебряных долларах в кармане, обо всех деньгах, которые у него остались, и о неопределённом будущем. В то же время, пока
его сокровенное существо наслаждалось озером, часть его разума прокручивала в памяти
события, которые привели его сюда. У него возникло внезапное, неприятное ощущение
воскрешения нью-йоркских воспоминаний.

Там был Лев, большой черногривый Лев, в Нью-Йоркском зоопарке. Он был
сытые и ухоженные, каждый его нужно участие. Но в большинстве случаев
лев все еще казался беспокойным и несчастным, а иногда это было
уставшее существо. Тогда это был уже не лев, а просто уставшее живое существо. Рэмси часто задавался вопросом, что чувствовал этот лев.

 Он так и не решил, что именно он чувствовал; внутри него самого было
дюжина противоречивых мнений. Лев расхаживал по своей клетке и, дойдя до конца очень узких границ, отведённых ему, поворачивался и шёл обратно. Дойдя до конца клетки, он снова поворачивался. Но всё, что он находил, — это место, которое уже покинул. Время от времени лев был очень насторожен и внимателен. Как будто время от времени огромное животное улавливало запах, который не ощущал никто другой. Этот ветер принёс ему воспоминания о свободе, счастье и
беззаботной жизни в джунглях.

Рамзи часто приходил посмотреть на льва, и, хотя он никогда не понимал почему, он всегда чувствовал, что у него есть что-то общее с этим зверем, и отчасти он понимал его. Нью-Йорк предлагал множество возможностей, но они были чётко ограничены и определены. В нём всегда жила дикая тоска, безрассудное стремление, и он часто думал, что газеты, в которых публиковались статьи о неразвитом Среднем Западе, были для него тем же, чем для льва были слабые запахи джунглей. Он жадно читал каждую
статью. В газетах писали, что Средний Запад — это что-то новое. Хорошие сельскохозяйственные угодья,
Если бы кто-то захотел стать фермером, то мог бы купить землю всего за четыре доллара за акр. Это была земля будущего.

 Рэмси снова позвенел двумя долларами в кармане. Он откликнулся на призыв Среднего Запада, потому что не мог не откликнуться. Он должен был попытаться и поехать посмотреть самому, но в то же время он не мог игнорировать осторожность, присущую его шотландской матери и передавшуюся ему. Прежде чем сжечь за собой все мосты, он хотел убедиться, что впереди у него есть
что-то, и переписывался с менеджером
кожевенный завод "Три Пойнтас" привел к предложению работы, когда он пришел. А
доллар и двадцать пять центов в день кожевенный завод предлагал трудоспособным
мужчинам, а мужчин было слишком мало.

Рамзи посмотрел на озеро, и легкий трепет возбуждения охватил
его. Иногда он сомневался в мудрости того, что
уехал из Нью-Йорка на Средний Запад. Он был уверен, что ему найдется место для ночлега и
хватит еды на все время пребывания в Нью-Йорке, и снова почувствовал, что в кармане у него лежат
два доллара.

Встревоженный, он посмотрел на бушующее озеро и на мгновение ощутил умиротворение.
Это стоило увидеть. Немногие жители Нью-Йорка когда-либо видели такое.
Океан был у них под боком, и мало кто из них даже смотрел на него; но океан был не таким. Озеро Мичиган было свежим и чистым, другим, диким и, как обещали газеты, новым. Рэмси вдохнул влажный воздух, и ему это понравилось.

Он обернулся на внезапный визг и грохот на пирсе и увидел четырёх
мужчин, пытавшихся загнать маленькую чёрную лошадку на корабль. Лошадка, не
доверявшая этому странному судну и явно не желавшая на него садиться,
била копытами. Уворачиваясь, мужчины наконец загнали её в своего рода
маленькой клетке они подготовили. Лошадь толкнула его голову за борт
и подул пронзительно.

Рамзи смотрел заинтересованно, отвлекся на несколько минут мужчины
нужно вам коня в клетку. Он вздыбился, как будто это было
перелезть через ограничившись бары, потом тихо встал. Разумный конь,
Рамсей решил, и хороший друг. Только глупцы, будь то животные или люди, сражались, когда не было шансов на победу, или разбивали себе головы о каменную стену. Добрые животные и добрые люди никогда не считали что-либо безнадёжным, но они старались сражаться с умом, а также
мускулистый. Рамзи снова взглянул на лошадь.

Она стояла спокойно, но не безропотно. Ее голова была поднята. Уши
были настороже, а глаза блестели. Ему все еще не нравился корабль, но он
не сдался просто так. Скорее, он ждал удобного случая, чтобы уйти.
Рамси ухмыльнулся. "В следующий раз, - решил он, - у них будет немного больше проблем"
"затащить лошадь на что-нибудь плавающее". Затем он снова обратил внимание на погрузку «Холтера».

 К кораблю непрерывным потоком подъезжали повозки, запряжённые лошадьми, гружёные шкурами, и грузчики с большим трудом укладывали их.
шкуры прочь. Очевидно, что бы ни было владельцем «Холтера», он намеревался загрузить его до последнего фунта. Ему нужен был прибыльный груз, который окупился бы до последнего цента. Почти незаметно корабль погрузился в воду. Трап, который был почти на одном уровне с палубой, теперь наклонился вниз.

 Пару раз Рэмси видел бородатого мужчину в куртке, с которым он поссорился. Но мужчина больше не поднимался на борт «Холтера». Скорее,
он, казалось, был больше заинтересован в погрузке шкур. Рэмси размышлял
о сцене, свидетелем которой он стал, а затем понял, почему и
причины, стоящие за этим.

 Эта страна в Висконсине всё ещё была наполовину дикой. В ней было много людей, привыкших к дикой природе, но плодородные сельскохозяйственные угодья привлекали многих голландских, швейцарских и немецких фермеров. Борясь с полудикой природой, они делали всё возможное, чтобы заработать на жизнь, и некоторые из них разводили крупный рогатый скот. Шкуры были побочным продуктом, и мировые рынки нуждались в коже. Но кожу нельзя было обработать без
необходимых материалов, а тсуга, из коры которой делали дублёную кожу,
Снимали шкуры в Три-Пойнтс. Было дешевле и проще доставить шкуры в Три-Пойнтс, чем везти громоздкую коричневую кору в
Милуоки или Чикаго. Из Три-Пойнтс кожа для упряжи, кожа для подошв и почти все остальные виды кожи отправлялись по воде в Чикаго, а оттуда по железной дороге на восточные рынки.

 * * * * *

Только к середине дня последние шкуры были погружены,
и люки задраены. Боковое колесо начало вращаться, и
«Холтер» неуклюже двинулся вниз по реке в озеро Мичиган. Стоя
В своём загоне маленькая лошадка беспокойно топталась на месте и снова заржала.
Она нервничала, но не боялась.

Рэмси одобрительно кивнул. Маленькой чёрной лошадке не нравилась её клетка, но она
скорее смирится с ситуацией, чем потеряет голову или впадет в панику. Рэмси подошёл к загону, и лошадка уткнулась бархатной мордой в прутья. Когда мальчик потёр ему нос,
лошадь пошевелила ушами и посмотрела на него дружелюбным взглядом.

Из трубы «Холтера» повалил густой дым, образуя длинный шлейф.
по озеру, вслед за неуклюжим колесным пароходом. Сильный ветер дул с севера и яростно гнал воду, вздымая волны. Корабль нырнул носом в ложбину, образованную волнами, и снова поднялся на противоположном берегу. Рамзи подошел к носу корабля и перегнулся через перила, и в нем снова вспыхнуло сильное волнение.

 Похоже, именно это он и хотел найти, когда уезжал из Нью-Йорка. Озеро, охваченное бурей, было диким и ужасным. Это был
зверь, но за его яростью и силой скрывалось нечто притягательное.
гнев. Озеро Мичиган было местом, где мог бы жить человек. Оно никогда бы не было спокойным, если бы нашелся кто-то, кто осмелился бы принять брошенную им перчатку.

 Рядом с Рэмси кто-то зашевелился, и матрос, проходивший мимо, пока он спорил с бородатым мужчиной, встал рядом с ним. Он взглянул на матроса. Матросу было около тридцати шести лет, он был на восемнадцать лет старше Рэмси, и в нём чувствовалась закалка, полученная под открытым небом. Как будто он побывал во многих бушующих штормах и на
многих свирепых ветрах.

Он дружелюбно улыбнулся. — Привет!

— Привет! — сказал Рамзи.

Матрос усмехнулся. «Парень, я думал, у тебя точно будут неприятности, когда ты
дрался со старым Дьяволом Чедом».

 «Дьяволом Чедом?»

 «Да. Тем, кто велел тебе помогать грузить шкуры. Он бы
вместе с тобой драил палубу».

 «Может, и драил бы», — сказал Рамзи. "А с другой стороны, может быть, он и не стал бы".

"Он бы сделал это", - заявил старшина. "Он может обыграть кого угодно или что угодно.
Владеет половиной здешней страны, включая большую часть
_Холтер_. Более того, он стремится сохранить это. Один из богатейших людей в
Висконсине ".

— Настоящий мужчина, — сухо сказал Рамзи.

- Да, и неплохой боец. Причина, по которой он не почистил твои часы, была в том, что
капитан Шульц сказал ему, что ты платный пассажир. Дьявол
Чед, он получает половину стоимости проезда, которую платит каждый пассажир "Холтера", он
платит.

Рамзи почувствовал нарастающее раздражение. "Почему ты так уверен, что его нельзя обрезать
до нужного размера?"

— Никогда не было, никогда и не будет, — заявил матрос. Он угрюмо посмотрел на бурлящее озеро, а затем сказал: — В один из этих дней эта старая посудина
окажется на дне Мичигана. Или на берегу. Хотел бы я оказаться где-нибудь в другом месте.

"Почему бы тебе не пойти куда-нибудь еще?"

"Один из этих дней я буду" колоды силы угрожают. "Я просто тащить
от себя вернуться в океан лодки, я буду. Я был на них четырнадцать
лет, а потом бросил и приехал сюда, потому что боялся штормов на море.
Ha! Худшему, что я видел на Атлантическом нет ничего, к чему это
озеро может бросить на вас".

"Неужели это так плохо?" Рамзи? - жадно спросил.

"Плохо?" - спросил матрос. "Парень, я видел здесь волны выше корабля.
Конечно, никто никогда не выходит в море, когда так плохо, из-за того, что они
— Если бы мы это сделали, никто бы никогда не вернулся. — Он окинул взглядом горизонт. — Мы попадём в шторм ещё до того, как доберёмся до Трёх Точек. Точно попадём.
 Жаль, что эта старая посудина так тяжело нагружена, да ещё и шкурами.

 Волна ударила в нос, поднялась на гребень и разбилась, разбрызгав пену, которая
поднялась вверх и накрыла корабль. Рэмси почувствовал, как прохлада коснулась его лица, и облизнул пересохшие губы. В озере Мичиган была пресная вода, а не солёная, как в океане, и она была такой же чистой, как ледяная артезианская скважина. И, подумал он, почти такой же холодной.

 Он посмотрел на затянутый тучами горизонт, изучая шторм, бушевавший на
_Холтер_. Он улыбнулся про себя.

 Внезапно он с интересом уставился на бушующие волны, сосредоточив внимание на одном месте. Ему показалось, что он что-то там увидел, но из-за бурного озера он не мог быть уверен. Возможно, это была просто плывущая тень или ещё одна тёмная волна, которые, казалось, заполняли озеро и были всех оттенков. Затем он отчётливо увидел это снова.

Это была лодка, маленькая лодка, не более двадцати четырёх футов от бушприта до кормы,
и она шла почти под всеми парусами
взад и вперед, навстречу ветру. Рамсей не видел паруса, потому что,
когда он впервые появился на лодке, он был накренился так сильно, что
паруса не показывают. Теперь они были видны и полны, и маленькая лодка
плыла, как гордый лебедь с расправленными крыльями.

Рамзи забыл о _холтере_, человеке рядом с ним и обо всем остальном, кроме
маленькой лодки. _холтер_ и ничто на нем, за возможным
исключением маленькой черной лошадки, не было даже отдаленно интересным. Но
это было. Рамзи вздохнул с облегчением.

Он должен был знать. Он должен был понять с самого начала, что,
Если бы любая другая вода была такой же могучей и захватывающей, как озеро Мичиган, кто-нибудь принял бы вызов, брошенный ею, с отвагой, грацией и духом. Крошечное судёнышко было всего лишь скорлупкой, смехотворно маленькой для плавания по такой воде, но Рэмси не мог избавиться от ощущения, что на маленькой лодке было бы гораздо лучше, чем на «Холтере».

 Он зачарованно смотрел, как она разворачивается против ветра. И снова он накренился так сильно, что почти скрылся в
волнах. Дерзко, весело он снова вынырнул.

_холтер_, эта рабочая лошадка на воде, невозмутимо брел по своему
назначенному пути. Рэмси продолжал смотреть на маленькую лодку, и теперь они
были достаточно близко, чтобы он мог видеть ее экипаж из четырех человек. Он ахнул
невольно.

Борясь с ветром, маленькая лодка возвращалась обратно, и ее курс
вел ее прямо поперек полосы движения "Холтера". Рамзи сжал
пальцы и яростно прикусил губу. Столкновение казалось неизбежным.
Широко раскрыв глаза, он смотрел на маленькую лодку.

Теперь он увидел её название, написанное не трафаретом, а изящным почерком.
плавный почерк, «Спрей», и резная фигурка валькирии на носу. Большая чайка, очевидно, ручная, сидела на самой верхушке мачты и хлопала крыльями. На «Спрее» была команда из четырех человек, но
Рэмси сосредоточился только на одном из них.

 Он был огромным, ростом с чернобородого, который приставал к Рэмси, и таким же грузным, но это был совсем другой человек. Он балансировал на
раскачивающейся палубе своей маленькой лодки с грацией танцора, почти небрежно
уцепившись за трос, проходящий через блок.

Ни один сантиметр рубашки и брюк мужчины, которые были единственной одеждой, которую он носил, потому что был босиком, не остался сухим, а с лохматых светлых кудрей, покрывавших его голову, стекала вода. Белые зубы сверкнули, когда он посмотрел на «Холтер» и рассмеялся. Рэмси взволнованно наклонился вперёд. Он проникся симпатией к этому мужчине, несмотря на то, что его отталкивала чёрная борода, которую матрос называл Дьявольской Чед. Мужчина на лодке был весёлым и энергичным,
и казалось, что он полностью владеет ситуацией.

 Матрос сложил ладони рупором и закричал: «Полный вперёд!
 Полный вперёд!»

Раздался голос капитана Шульца. «Дурак! Убирайся!»

Затем, когда казалось, что столкновения не избежать, на мачте «Спрея»
появился ещё один парус, и он легко отклонился в сторону. Мужчина с
лохматой шевелюрой оглянулся и насмешливо помахал рукой. Рамзи
повернулся, чтобы посмотреть, но «Спрей» исчез в тумане,
который окутал «Холтер» и берег. Сверкая глазами,
мальчик повернулся к матросу.

"Кто это был?"

"Безумный голландский рыбак по имени Ханс Ван Дорст," — прорычал матрос.
«Он бы доплыл на этой ореховой скорлупке прямо до самого Старого Ника, и однажды он так и сделает. Он даже не боится Белого Осетра».

«Что такое Белый Осетр?»

Палубный матрос странно посмотрел на него. «Давно ты здесь, парень?»

«Пару дней».

— Что ж, это объясняет всё. Как только увидишь Белого осетра, сразу начинай
молиться. Тебе это понадобится. Никто, кроме этого сумасшедшего Ван Дорста,
никогда не видел его и не выжил, чтобы рассказать об этом. Что ж, пора за работу.

 Матрос ушёл. Рамзи снова повернулся лицом к шторму и
брызги били ему в лицо. Он думал обо всем, что произошло с тех пор, как
он, наконец, добрался до озера Мичиган. Этот штат Висконсин был
действительно страной резких контрастов.

_холтер_ и _Спрей_. Капитан Шульц и палубный матрос. Дьявол
Чед и Ханс Ван Доорст. Кожевенник и рыбак. Местное суеверие
о белом осетре. Рамзи испытывал растущее удовлетворение. Эта
полудикая местность, омываемая огромным внутренним морем, могла быть странной,
но никто не мог бы сказать, что она неинтересна или несильна. Его
последние сомнения рассеялись, и впервые он почувствовал себя
Он был полностью удовлетворён тем, что приехал. Сильная страна всегда была местом для сильных людей.

 Рэмси поднял голову, озадаченный чем-то, что внезапно показалось ему неуместным. На секунду он не понял, что это было. Затем он
понял, что крикливых чаек, которые следовали за «Холтером» в
надежде, что им бросят объедки или мусор, или же их интересовал
мусор, который поднимал гребной винт, больше не было.

Рэмси почувствовал секундное беспокойство и не мог его объяснить. Он не
не знаю, почему он скучал по чайкам. Просто они и их крики
казались частью озера. Теперь, когда они ушли, озеро стало
неполным. Мальчик приготовился к внезапному, яростному порыву
ветра.

Даже любитель суши мог сказать, что ярость шторма усиливается. Резкий стук дождя, словно град из холодных ножей, обрушился на палубу «Холтера», и Рамзи пригнул голову. Он снова поднял её, смущённо ухмыляясь, и ухватился за поручень, чтобы не упасть. Он с интересом наблюдал, как буря разгорается всё сильнее.

Он ехал напрямую из Северо-Запада, и это, казалось, было
постоянно рождается заново в темные тучи, которые владели небом. А
Его сопровождал завывающий ветер и новые шрапнельные разряды дождя.

Волны поднялись до невероятной высоты. Погружаясь в них, _Холтер_
казался не больше листа в этом бушующем море. Обернувшись, Рэмси увидел, что рулевой почти яростно вцепился в штурвал, словно пытаясь
этим смягчить ярость шторма. В своей клетке неуверенно заржал маленький
чёрный жеребец.

 Затем произошло нечто, что стало очевидным даже сквозь шум.
завывающий ветер. Грубый ритм пульсирующих двигателей "Холтера"
казалось, остановился. Корабль сильно задрожал, как от боли.

Двигатели остановились.




ГЛАВА ВТОРАЯ

_WRECK_


Лишенный своей мощности, "Холтер" все еще следовал курсом своего рулевого.
Но он стал вялым, медлительным. Корабль был похож на внезапно
освобождённого раба, который не знает, что делать со своей свободой.

 Шесть лет он бороздил озеро Мичиган, всегда с максимально
возможным грузом и всегда на полной скорости. Много раз он
она стонала и протестовала, но была вынуждена подчиниться диктату
двигателя, который вращал ее боковое колесо. Теперь двигатель, тиран, был
мертв из-за неправильного использования собственной мощности. Но без этого у "Холтера" не было
ни собственного разума, ни воли.

Он врезался лоб в лоб в огромную волну, которая затопила его палубы.
Еще мгновение или два она держалась прежнего курса, увлекаемая собственным импульсом.
инерция. Затем, медленно и неохотно, словно боясь сделать это и не доверяя себе, она развернулась бортом к волнам.

Из машинного отделения донесся приглушённый крик. Толстенький капитан
Шульц, в плаще, закрывающем его круглое тело, с выражением тревоги на лице,
заглядывал в открытый люк. Дождь лил как из ведра,
и Шульц отступил. Взгляд Рамзи упал на матроса.

 С широко раскрытыми глазами и разинутым ртом он стоял возле рулевой рубки. На его лице был написан
неподдельный ужас, когда он смотрел на что-то в озере. Рамзи проследил за его взглядом.

По правому борту, с правой стороны «Холтера», озеро казалось
странно спокойным. Как будто ветер и шторм не бушевали там с такой силой, и, как ни странно, эта часть воды
Возможно, им управляла какая-то необъяснимая сила. Не в силах отвести взгляд, ожидая увидеть что-то особенное, Рэмси не отрывал глаз от спокойной воды.

  Он увидел рябь, но не от шторма и ветра. Здесь было что-то, не имеющее отношения ни к пронизывающему ветру, ни к холодному дождю, ни даже к огромным волнам. Матрос прикрыл глаза рукой.

В этот момент из воды выплыло огромное белое существо. Это
был призрак, порождение ночных кошмаров, ужасная тварь, которую можно увидеть только в
минуты ужаса. Рамзи сдержал желание закричать или убежать.
Существо подплыло к поверхности на расстояние нескольких дюймов и
валялось там, как жирный боров. Оно было скорее беловато-серым, чем чисто-белым, и
размахивало огромным хвостом, пока плавало у поверхности.

 Существо, рыба, казалось, было длиной в три метра и, возможно, весило
по сто фунтов на каждый метр. У него не было чешуи, но, казалось, оно было покрыто
перекрывающимися друг с другом пластинками брони. Его морда,
напоминающая свиную, была увенчана усиками или щупальцами. Тусклые
глаза смотрели на него.

 И снова Рамзи взял себя в руки. Здравый смысл подсказывал ему, что это существо,
не больше и не меньше, чем многие осетровых, самая мощная рыба
эти внутренние воды. Тот факт, что он был белым, а не
обычным серо-зеленым или оливково-зеленым, не имел никакого значения.
Все живые существа, от слонов до мышей, время от времени производили на свет
альбиноса. Не было ничего сверхъестественного в том, что там мог быть альбинос
осетр.

Рэмси наблюдал, как оно плывёт, и к его лихорадочному воображению вернулось некое подобие хладнокровия. Это был не гротескный монстр из
другого мира. Он снова убеждал себя, что это не более чем
вместо необычной рыбы он наблюдал, как она погружается обратно в бурлящие глубины,
из которых она поднялась. Он положил дрожащую руку на поручень Холтера.

Это была рыба и ничего больше. Никто, кроме суеверных людей, не верил
в суеверия. Затем испуганный крик матроса перекрыл шум
пронзительного ветра.

"Это он! Мы видели это! Белый осётр! _Гар-р-р!_"

С разинутым ртом матрос не сводил глаз с того места, где исчез Белый
осетр. Огромная волна прокатилась по палубе, и когда она откатилась,
матроса уже не было видно. Рамзи покачал головой
Он встряхнул головой, чтобы прийти в себя, и снова посмотрел на то место, где стоял матрос. Озеро Мичиган могло проглотить человека даже легче, чем пруд глотает камешек, потому что на том месте, где исчез матрос, не было даже ряби. Спасти его не было ни малейшей возможности. Матрос видел белого осетра!

Ударная волна обрушилась на правый борт «Холтера»,
и Рамзи почувствовал, как по спине пробежал холодок. Страх
протянул к нему свои ледяные пальцы, но он стряхнул их. Тот факт, что вода
Когда появился белый осётр, вода была спокойной, а теперь она была
разгневана, и это никак не было связано с рыбой. Скорее, спокойную воду можно было
списать на какую-то причуду, на какое-то явление, присущее самому шторму. Вероятно, белый осётр появился, потому что в тот момент
озеро было спокойным. Зная это, крупная рыба выплыла на поверхность. Теперь, когда озеро снова охватил шторм, белый
осетр исчез.

Борясь с ветром, Рамзи направился по палубе к
рулевой рубке. Он вздрогнул, впервые осознав, что
его одежда промокла от дождя, и ему было очень холодно. Это был
пронизывающий, пробирающий до мозга костей холод.
Когда другая волна разбила _Holter_, Рамзи схватил маленький
клетка лошади, стараясь удержаться на ногах. Внутри корпуса, нервная, но по-прежнему
не страшно, на черном коне с надеждой посмотрел на него.

Рэмси добрался до рулевой рубки и столкнулся лицом к лицу с капитаном
Schultz. Плащ маленького капитана порвался, так что теперь он
был бесполезен для защиты от дождя, но он не счёл нужным
закрой ее снова. Если бы он это сделал, это не принесло бы ему никакой пользы; его одежда была
уже промокшей.

Рэмси крикнул, чтобы его услышали сквозь рев ветра. "Что
случилось?"

"Энчин, ей капут". Вот так, ей капут.

Рамзи пересмотрел свое мнение о маленьком капитане. На пирсе, капитан
Шульц был всего лишь толстым, суетливым маленьким человечком. Столкнувшись с этим ужасным
затруднительным положением, он не испугался и не поддался панике. Он
справился с чрезвычайной ситуацией. Возможно, подумал Рэмси, любой, кто плавал по озеру
Мичиган, должен уметь справляться с любой чрезвычайной ситуацией, если он хочет
— поплывём. Он снова закричал: «Корабль потонет?»

 «Ах, я не знаю! Если мы не сможем заставить энчина двигаться, то, может, и потонет».

 «Что нам тогда делать?»

 «Найди что-нибудь. Найди что угодно, пойди и поплавай». Позаботься о том, чтобы найти что-нибудь, что не утонет вместе с тобой.

 — Как далеко мы от берега?

 — Ах! Этого я не могу тебе сказать.

 — Ты видел белого осетра?

 — Да. Мы всё ещё пытаемся.

 Капитан Шульц прошёл в рулевую рубку и исчез в трюме. Из открытого люка доносились приглушённые звуки
ударов молотков. В них слышалась отчаянная нотка, как будто люди
Работая в трюме «Холтера», они в полной мере осознавали, с какой серьёзной опасностью столкнулись. Внезапно Рамзи нырнул в рулевую рубку и спустился в машинное отделение.

Капитан Шульц держал масляную лампу, освещая работу двух человек, которых Рамзи до сих пор не видел. По-видимому, это были механик и кочегар «Холтера». Другая колода силы и приятель стоял рядом, проходя
инструменты просьбе трудящихся.

Здесь, в недрах _Holter_, буря казалась далекой и
почти нереальное дело. Вой ветра был слышен слабо, и если бы
если бы корабль не швыряло так сильно, они могли бы находиться в
энергетическом отсеке любого промышленного предприятия.

Вспотевший инженер с лицом, испачканным жиром, оторвался от работы.
повернулся лицом к Рамзи. Он заговорил с гнусавым акцентом Новой Англии. "Это было
Белая осетрина действительно с корабля?

"Я... я ничего не видел", - ответил Рамзи.

Капитан Шульц одарила его благодарной улыбкой. Рабочие перешли на С
их труды.

Очевидно, между озером Мичиган моряков, или, во всяком случае некоторые из них, есть
была твердая вера в злые силы белого осетра. Рамзай
снова посмотрел на выражение лица капитана.

Это было обеспокоенное, встревоженное лицо, какое можно было бы ожидать увидеть у человека, которому грозила опасность потерять свой корабль. В то же время, несмотря на то, что
капитан Шульц полностью контролировал ситуацию, в нём чувствовалось что-то такое, что не имело никакого отношения к восстановлению двигателя «Холтера». Рэмси искал ответ и наконец нашёл его. Капитан Шульц, будучи сильным человеком, видел Белого осетра и верил в него.

Рэмси поднялся по узкой лестнице, ведущей обратно на палубу.
«Холтер» был прочным, заверил он себя. Опасность того, что он
Любое море может разнести его в щепки. Затем он посмотрел на бурное и
гневное озеро и понял, что его рассуждения ошибочны.

 «Холтер» был сильным, но озеро было сильнее. Волны цвета
стали и такой же силы, как сталь, обрушивались на корабль и заставляли его
содрогаться. Рамзи услышал пронзительный скрип, когда какая-то доска или
крепление под палубой оторвались.

«Холтер» содрогнулся, как большая лошадь, испытывающая боль, и опустился так низко в
воду, что волны непрерывно бились о его палубу. Раздался ещё один крик, и он погрузился глубже в озеро. Это был очень
Теперь это было медленное судно, не управляемое и не направляемое, и Рамзи догадался, что шкуры в трюме намокают. Нос корабля опустился, чтобы встретить волну, и больше не поднимался.

 Загнанная в угол лошадь испуганно заржала. На палубе появились капитан Шульц, механик, кочегар и матрос. Старшего помощника нигде не было видно; возможно, он уже прыгнул за борт. Инженер и кочегар
с трудом удерживали на плаву грубый плот, который они сколотили из подручных материалов. Рамзи неуверенно посмотрел на них, а инженер ответил ему сердитым взглядом.

— Возьми свой! — прорычал он. — Мы с Питом сделали его, и мы с Питом будем им пользоваться!

Они подтащили свой самодельный плот к оседающему носу корабля, положили его, забрались на него и позволили следующей волне унести их прочь. Рамзи почувствовал, как у него скрутило живот. Когда плот перевалил через
борт, человека по имени Пит смыло с него. Только инженер остался
на плоту, отчаянно цепляясь за него, пока его уносило в бурное озеро. Через
секунду или две он исчез.

 Капитан Шульц испуганно
посмотрел на Рамзи и сказал: «Возьми дверь или крышку люка и
держись за неё».

Подчиняясь своим словам, капитан Шульц схватил висевший рядом пожарный топор и выбил дверь рулевой рубки. Он подтащил дверь к борту, швырнул её в озеро и прыгнул за ней. Матрос возился с крышкой люка, наконец сорвал её и уплыл на ней.

 Рамзи остался один на тонущем «Холтере». Он пытался сохранять ясность ума, но не мог справиться с всепоглощающим страхом. С таким он ещё не сталкивался, и теперь, столкнувшись, не знал, что делать.
Казалось, что лучше всего найти что-нибудь плавучее и уплыть на этом.
ответ. Потом лошадку подул и он знал, что он был не один.

Вода поползла по его ногам, как он пробирался по палубе к
клетка. Он положил руку на стойку, и как только он это сделал, маленькая лошадка
ткнулась в нее мягким, теплым носом. Он сжал руку Рамзи в наморднике с
почти яростной силой. Всю свою жизнь он во всем зависел от мужчин
. Теперь, в этой опасности, люди не бросят его.

Рэмси нежно погладил мягкую морду, но лишь на секунду.
«Холтер» быстро шёл ко дну. Вскоре, как мрачно заметил матрос,
прогноз, как она будет на дне озера Мичиган. Времени не было
потерять. Рамзай заперта дверь клетки, открыл ее, и когда он
разве что лошадь ушла.

Он держался очень близко к мальчику, боясь уйти, и раз или два
толкнул Рамзи плечом. Рамзи изучал сердитое озеро и
оглянулся на лошадь. Он снова взглянул на бурлящую воду.
Больше ничего не было видно. Те, кто так или иначе надеялся добраться до берега, уже затерялись в вихрях дождя. Рамзи так сильно прикусил нижнюю губу, что пошла кровь.

Люди либо спрыгнули, либо просто перебрались через поручни на волне, которая залила палубу, но лошадь не могла этого сделать. Если бы она попыталась, то наверняка сломала бы ногу или получила бы другую травму. Рэмси повернулся и поднял топор, которым капитан Шульц
вырубил дверь.

 Чёрный конь подошёл к нему, боясь остаться один, и мальчику пришлось обойти его, чтобы вернуться к поручням. Лошадь снова приблизилась к нему, и Рамзи успокаивающе сказал: «Спокойно. Успокойся, пожалуйста».

Он поднял топор и замахнулся, чувствуя, как лезвие глубоко вонзается в плоть.
деревянное ограждение. Он размахивал топором снова и снова, пока не разрубил его,
затем отошёл на десять футов в сторону, к опорному столбу ограждения, и
разрубил его там. Отрубленная часть упала в бушующее волнами озеро,
как спичка, исчезающая в водовороте. Рэмси бросил топор на тонущую палубу «Холтера» и отошёл в сторону.

«Возьми что-нибудь, что будет плавать», — сказал капитан Шульц, и будь уверен, что это
поможет ему держаться на плаву. Но внезапно он не смог придумать ничего, что
могло бы плавать. Он лихорадочно искал крышку люка или
дверь. Но ничего не было видно.

«Холтер» внезапно накренился, и палуба по правому борту ушла под воду. Волна накрыла его. Даже у маленькой лошадки задрожали ноги. Рамзи изо всех сил старался преодолеть охвативший его ужас.

 Затем они с маленькой лошадкой оказались в озере. Он отчаянно обхватил животное за шею, и огромная волна накрыла их. Задыхаясь, он поднялся.

Озеро было более бурным, неистовым и холодным, чем он мог себе представить. Казалось, что каждый нерв и мышца в его теле онемели, так что он едва мог двигаться. Ещё одна волна накатила на него и на маленькую чёрную
лошадь и он сам, и на мгновение они оказались глубоко под бурлящими
водами. Они вынырнули на поверхность, Рамзи обеими руками вцепился в
конскую гриву, и конь повернул к нему голову.

В глазах животного была неуверенность и страх, но не ужас.
Маленький конь знал, что он силён, и тот факт, что рядом с ним был человек,
придавал ему уверенности в этой силе.

Рэмси ободряюще заговорил: «Всё в порядке. Мы справимся, Блэк.
 Давай выберемся отсюда».

Эти слова были тонизирующим средством, вдохновением, в котором нуждалась лошадь. В следующий раз
Накатила волна, и он не стал с ней бороться. Вместо этого он поднялся вместе с ней,
крепко держась на воде. Он приспосабливался ко многим ситуациям, и теперь
встретил эту без паники. Будучи разумным зверем, он давно
научился встречать любой кризис с умом.

Рэмси легко держался рядом с ним, удерживая на плаву животное, чтобы его голова оставалась над водой, и не делая ничего, что могло бы помешать яростной борьбе, которую вела лошадь, чтобы не утонуть.

 Озеро действительно было холодным, холоднее, чем любая другая вода, в которой когда-либо бывал мальчик
Он знал, что ему придётся напрячь все силы своего разума и воли, чтобы удержаться в седле. Ветер яростно дул, и лил проливной дождь. Затем дождь прекратился, и опустился густой туман. Рамзи на мгновение запаниковал.

 Было невозможно разглядеть что-либо дальше нескольких футов или понять, в какой стороне берег. Озеро было огромным, и если бы они направились к берегу Мичигана, то никогда бы туда не добрались. Рэмси попытался вспомнить всё, что он когда-либо знал о ветре, дрейфе и течениях на озере Мичиган, и обнаружил, что ничего не может вспомнить. Любое направление могло быть
Северная и он не смог сориентироваться, но он контролируемый рост
паника. Это не хорошо, чтобы потерять голову.

Ветер, казалось, умирала, и волны снижения. Рамзи продолжал держаться
за гриву маленькой лошадки. Он увидел пролетающий мимо плавающий предмет и попытался
поймать его, но когда ему это удалось, он чуть не выпустил лошадь из рук.
Усердно работая ногами, чтобы догнать его, он вцепился обеими руками в гриву лошади и
затянул её.

Затем он почувствовал, как к нему возвращается уверенность. Они уже давно плыли по озеру,
и он держался на плаву. Это было
Невозможно было стать холоднее или онемее, чем он уже был, и он
всё ещё мог держаться. Кроме того, лошадь, казалось, знала, куда
идти.

  Он плыл уверенно и, по-видимому, плыл прямо. Во всяком случае,
не было никаких признаков того, что он плыл по кругу или выбирал
неверный курс. Рамзи говорили, что у животных есть инстинкт,
по сравнению с которым самый чувствительный человек кажется грубым и
тупым, и, возможно, это было правдой. Может быть, лошадь знала, куда плыть.

Теперь, когда волны не поднимались так высоко, лошадь плыла быстрее.
ветер почти полностью стих, так что поверхность озера была просто взъерошена.
и Рамси почувствовал растущую уверенность в своей способности выжить.
несмотря на это. В облаках закричала чайка, и все пошло наперекосяк.
когда чайки покинули Холтер, с ним что-то пошло не так. Теперь они вернулись.
Наверное, они тоже знали о надвигающейся буре и прилетевшего в
безопасность от озера.

Пловцы вышли из тумана и Рамзи увидел на пляже.

Это был песчаный пляж примерно в сотне ярдов от нас, за которым возвышался скалистый
обрыв. На нём росли вечнозелёные деревья, а на поверхности виднелись пятна
то тут, то там виднелись деревья поменьше. Облако белых чаек взмыло в воздух, когда Рамзи и лошадь приблизились.

  Они добрались до мелководья, и спина маленькой лошадки показалась из воды, как у внезапно появившегося морского чудовища. Рамзи отпустил гриву животного и поплыл.

 Затем, добравшись до воды по пояс, в которой он мог идти, он поплыл к берегу.Ветер стих, но волны всё ещё бились о берег, и было очень
холодно. Рамзи решил, что ближайшие берега этого дикого озера, вероятно, никогда
не прогревались. Огромная масса холодной воды омывала их, и они
постоянно мёрз.

Пока лошадка серьёзно смотрела на него, Рамзи снял с себя одежду, выжал её и снова надел на себя. Лошадка подошла очень близко, как будто боялась уйти. Она покусывала Рамзи губами. Как только мальчик двигался, она двигалась вместе с ним.

Он держался очень близко к Рамзи, пока тот шёл по пляжу, участку
песка с вкраплениями коряг, ширина которого варьировалась от шестидесяти до двухсот футов
и доходила до самого утёса. Полоса влажного песка показывала, где
озеро подступало к пляжу и отступало.

Мальчик внезапно остановился, и маленькая лошадка остановилась вместе с ним. Прямо впереди, на полосе мокрого песка, которую омывали самые высокие волны, лежали две скорчившиеся фигуры. Маленькая лошадка беспокойно мотала головой, ей это совсем не нравилось, и Рамзи почувствовал, как к горлу подступает комок. Он медленно пошёл вперёд, и после некоторого колебания лошадка потрусила за ним. Рамзи снова остановился.

Двумя утонувшими людьми были капитан Шульц с «Холтера» и матрос, который так страстно желал оказаться где-нибудь в другом месте. Рамзи
Он сглотнул комок в горле и вдруг понял, что, наконец-то, помощник шерифа куда-то делся. Затем чёрный конь поднял голову и заржал, и мальчик оглянулся и увидел, что к нему скачет мужчина на пятнистом чёрно-белом коне.

Он скакал во весь опор, поводья свободно болтались у него на шее, а на голове была странная ковбойская шляпа, низко надвинутая на глаза. Его черты лица были грубыми и обрюзгшими, когда он
вырастет ещё на несколько лет. Синие джинсы плотно облегали его ноги, и
прямые черные волосы густо обрамляли его голову. На ходу он держал на прицеле тяжелый пистолет.
"Вперед!

Проваливай!" "Но..."

"Это моя находка!" - воскликнул он. - "Но..."

"Это моя находка! Я сказала отвали!"

Пистолет взревел, и тяжелый шар зарылась в песок в
Ноги Рамзи. Мальчик почувствовал мгновенный гнев и нежелание подчиняться приказу уйти. Он сделал шаг к всаднику, зная, что тому потребуется несколько секунд, чтобы перезарядить пистолет. Но почти как по волшебству в руке мужчины появился ещё один пистолет, и он уверенно направил его на мальчика.

"Это последнее предупреждение. Уходи!"

Рэмси пожал плечами, и чёрный конь последовал за ним.
Это была действительно странная земля, где люди были готовы сражаться за обладание трупами. Что всаднику было нужно от них? Добыча, которая могла быть у них в карманах? Возможно, но это казалось маловероятным. Капитан Шульц был не из тех, кто носит с собой много денег, и уж точно у матроса не было столько, чтобы беспокоиться об этом. Но всаднику явно нужны были эти два тела.

Рэмси шёл по песчаному пляжу. Чайки возмущённо кричали, когда он появлялся в поле их зрения,
и стаи уток носились по воде. Пара канадских казарок
Гуси зашипели на него, когда он проезжал мимо. Они охраняли гнездо и были готовы сражаться за него. Рэмси объехал их стороной, и лошадь послушно шла рядом с ним.

  День уже подходил к концу, когда Рэмси почувствовал запах дыма. Он
ускорил шаг, но сохранял осторожность. Это была дикая земля, и не было ничего более дикого, чем этот одинокий пляж на озере Мичиган, и никогда нельзя было быть уверенным в том, что именно ты найдёшь или как тебя примут. Тем не менее, если эти люди были дружелюбны, то и другим людям они были рады. Рамзи был голоден и устал до такой степени, что
усталость. Он нащупал два доллара в кармане. Он мог заплатить за себя.
дорогу. Он обогнул длинный, поросший лесом участок земли, где обрыв перерезал
песчаный пляж до узких пяти футов, и посмотрел на спокойную бухту.

Обрыв сменился плавно поднимающимися безлесными холмами. Ограда из жердей окружала
часть из них, а за оградой пасся черно-белый скот. Каменный дом в голландском стиле стоял на холме, с которого открывался вид на озеро, а на подходящем расстоянии от него находился уютный деревянный амбар. Небольшое озеро или большой пруд, отделённый от озера Мичиган
узкий перешеек, сиявший, как голубой сапфир. Куры, утки и
гуси шумно толпились на скотном дворе, и из дверей сарая вышел мужчина с деревянным
ведром в руке.

Рамзи шагнул вперед, как сначала неуверенно, а затем очень уверенно. А
человек может бояться, но всегда это было в его интересах не дать
враг, если враг, то это может быть, знаю ему было страшно. Мужчина у двери сарая
заколебался, а затем остановился, пока мальчик приближался.

Рэмси приветливо поздоровался с ним: «Привет».

«Привет».

Мужчина был высоким и гибким, с честным, открытым лицом и умными глазами.
голубые глаза. Он был, пожалуй, на шесть лет старше Рамзи и говорил с
голландским акцентом. Рамзи сказал: «Я плыл к Трай-Пойнтс на
_Холтере_. Теперь он потерпел крушение, и я должен идти пешком...»

«_Холтер_ потерпел крушение?» — перебил его собеседник.

"Да."

"Любой утонувших людей на пляже?"

"Два, но мужчина на черно-белом коне увез их подальше от меня
точка пистолет". Рамзи знал, восходящей от нетерпения. - С какой стати, черт возьми,
он должен это делать?

Собеседник слабо усмехнулся. "Вы получаете деньги за просмотр их, пока они не
могут быть привлечены и похоронен правильный, и деньги не приходят ко мне легко.
Если кто-то уже наблюдает за ними, то это Джо Мэннис. Он
вычёсывает пляж днём и ночью после штормов, и у него столько же денег,
сколько у большинства людей. Чем я могу вам помочь?

"Я бы хотел что-нибудь съесть перед тем, как отправиться в Три-Пойнтс."

"Это мы можем вам предложить," — сказал фермер. "Пойдёмте."

Когда лошадь хотела последовать за ними к дому, голландский фермер
вопросительно посмотрел на Рамзи. Мальчик ухмыльнулся.

"Он не мой. Он был на "Холтере", и мы вместе доплыли до берега.
Без него я, возможно, не добрался бы.

"Тогда он твой", - сказал фермер. - По праву спасения он твой.
Но Марте, ей бы не понравилась лошадь в доме.

- Вряд ли это подходящее место для лошади, - согласился Рамзи. - Мы можем оставить его
здесь?

- Да.

Фермер открыл ворота скотного двора, и Рамзи вошел. Лошадь
охотно последовала за ним. Рамзи вышел и закрыл ворота. Он увидел маленькую лошадку, которая высунула голову из-за решётки и смотрела, как он идёт к дому.

Это был чистый, вымытый и блестящий дом. Даже большой плоский камень, служивший ступенькой у задней двери, был почти стерильно чистым. Дом был наполнен ароматами свежеиспечённого хлеба
и специи, и консервированный джем, и вяленая ветчина. Рамзи улыбнулся стройной,
приятной девушке, которая встретила их в дверях.

"Марта, - сказал фермер, - этот человек потерпел кораблекрушение и будет нашим гостем
столько, сколько он захочет остаться. Он...?"

"Рамзи Карту", - подсказал Рамзи.

"Да! Рамзи Карту. Я Питер Ван Ховен, а это моя жена Марта.

Рэмси устроился поудобнее на опрятной кухне, пока Марта Ван
Ховен деловито суетилась, готовя еду. Там была запечённая
сиг-рыба, оленина, жареный гусь, пышное картофельное пюре, хрустящий
салат, пышные свежие булочки, вкусный сыр и молоко.

Рамзай съел, пока он не мог проглотить больше ни кусочка, затем оторваться от
стол и милостиво улыбнулась Марту Ван Хувен. "Это было хорошо!" - сказал он
сказал прочувственную речь.

- Ты так мало съел.

Рамзи ухмыльнулся: "Не больше, чем достаточно, чтобы прокормить трех здоровенных лошадей.
Ты действительно умеешь готовить".

Питер Ван Хувен просиял, услышав этот комплимент в адрес своей жены. Он
набил и раскурил глиняную трубку и довольно затянулся. "Что ты
собираешься теперь делать?" он спросил Рамзи.

- Я, - Рамзи заколебался, - я бы хотел заплатить за ужин.

Питер Ван Хувен улыбнулся. - Забудь об этом. Ты был нашим гостем.

- Как далеко до Трех Точек? - спросил я.

— Шесть миль. Просто оставайся на пляже.

 — Думаю, я тогда поднимусь туда. Меня ждёт работа на кожевенном заводе. Кстати, тебе нужен этот конь?

 — Хорошего коня всегда можно использовать на ферме. Но я его не возьму. Я
держать его, и вы можете иметь его в любое время вы хотите." Питер Ван Хувен
посмотрел посмотрела на Рамзи. "Ты уверен, что хочешь идти до трех очков?"

"У меня там есть работа, и она мне нужна".

"Тогда езжай, но помни, что в Висконсине никто не умирает с голоду. У нас с Мартой,
у нас нет денег, но есть все остальное. Вам не нравится в «Трех
точках», может, вернетесь сюда?

— Я буду рад, — сказал Рамзи, немного озадаченный.

 — Тогда так и сделай, друг мой.

Сытый и отдохнувший, Рамзи в одиночестве шёл по песчаному пляжу.  Питер Ван Ховен посоветовал ему идти по
песку, и он не мог ошибиться.  Три
Точки, кожевенный городок, находился прямо на берегу озера. Через два часа после того, как он уехал
ван Хувены, Рамзи добрался до деревни.

Три Пойнта уютно расположились в расщелине, которая совсем недавно была
вырублена в лесу цикута. Много больших деревьев все еще стояло на окраине
города, а некоторые прямо в центре; и большинство домов было построено
из брёвен болиголова. Там было несколько домов, очевидно, принадлежавших более состоятельным жителям Три-Пойнтс, которые были построены из массивных брёвен и выдержаны в
стиле архитектуры Новой Англии.

 Кожевенную мастерскую невозможно было не узнать; запах привёл бы
вас туда, даже если бы не горы коры болиголова, сваленные вокруг.
Рамзи вошел в длинное, низкое, похожее на сарай здание, и мужчина, работавший у чана с
дымящимся чаном, с любопытством поднял голову. Рамзи подошел к нему и спросил: "Кто здесь
главный?"

"Я", - ответил невидимый мужчина.

Рамси повернулся, чтобы посмотреть на говорившего, и столкнулся лицом к лицу с
лицом к лицу с Дьяволом Чедом.




Глава третья

_НА ПЛЯЖЕ_


Рэмси мгновенно почувствовал напряжение и нарастающий гнев и теперь знал, что должен был связать два события. Человек, который написал ему и предложил работу на кожевенной фабрике «Три точки», подписался «Девлин Чедборн». Девлин Чедборн — Дьявол Чед — и Рэмси сделал шаг назад. Никогда прежде он не встречал человека, способного вызвать у него такую
искреннюю неприязнь, что ему почти хотелось немедленно начать драку.

 «Где Холтер?» — спросил Дьявол Чед.

«Я отправил её обратно в Милуоки после того, как капитан Шульц высадил меня здесь», —
саркастически сказал Рамзи.

"Не умничай передо мной, парень, — Дьявол Чед нахмурился. — Ты был на
«Холтере», когда она отплыла».

"Где ты был? — спросил Рамзи.

— Я буду задавать вопросы здесь! — толстые губы Дьявола Чеда скривились в уродливую
улыбку. — Где «Холтер»?

 — На дне озера Мичиган! — вспыхнул Рамзи. — Капитан Шульц и
один из ваших матросов лежат на берегу, утонув! Я не знаю, где остальные.

Стеклянные глаза Дьявола Чеда сверкнули. Его лицо исказилось в ухмылке.
Ужасный взгляд, и каждый сантиметр его крупного тела, казалось, сжался и раздулся от охватившей его ярости. «Ты хочешь сказать мне, — яростно спросил он, — что все эти шкуры пропали?»

 «Люди пропали», — заметил Рамзи.

 «Ты хочешь сказать мне, — повторил Дьявол Чед, словно не слыша, — что все эти шкуры пропали?»
Рамзи: "Что, все шкуры пропали?"

"Плыви и забери их", - предложил Рамзи. "Я покажу вам место, где я
приземлился, и _Холтер_ не может быть дальше, чем в паре миль от берега в
озере".

"Что сделал Шульц?" - Потребовал ответа дьявол Чед.

- Утонул.

— Ты слишком дерганый, парень, — предупредил Дьявол Чэд, — а я не терплю
дерганых людей. Расскажи мне, что случилось.

 — На твоей грязной посудине было на треть больше груза, чем нужно,
оборудование было неисправно, мы попали в шторм, и двигатели
перестали работать.

"Все шкуры потеряны". Дьявол Чед был потрясен этой личной
трагедией и не мог думать ни о чем другом. "Ты не мог бы сделать
что-нибудь?"

"Это был не мой корабль, и они не были моими шкурами. Что вы собираетесь сделать
для семей погибших?"

"Почему я должен что-то делать?" Они знали, когда подписывали контракт, что они были
рискуешь. Дьявол Чед устремил свой непроницаемый взгляд прямо на
Рамзи. - Что тебе здесь нужно?

- Ничего.

- Разве ты не тот парень, который написал мне из Нью-Йорка и попросил работу?

Человек у чана продолжал работать, а другие оставались на своих местах,
но Рамзи почувствовал рябь под водой. Среди мужчин было
беспокойство и страх; и, несмотря на то, что они
были заняты, они украдкой посматривали на Рамзи и Девила Чеда. Мальчик почувствовал
вспышку гнева. Кто был этот человек, и кем он был, что так много других
могли жить в почти трусливом страхе перед ним?

— Если так, — продолжил Дьявол Чед, по-прежнему удерживая Рамзи в клетке своих глаз, — ты можешь получить эту работу, но я буду удерживать по двадцать пять центов в день, пока за эти шкуры не заплатят.

 — Возьми свою работу, — взорвался Рамзи, — и проваливай с ней на самое дно озера!

 — Я предупреждал тебя, парень, — теперь Дьявол Чед говорил тихо. — Я предупреждал тебя. Я
не терплю легкомысленных людей, и теперь я собираюсь преподать тебе урок,
который я должен был преподать тебе на _холтере_ ".

- Почему ты не поплыл на "Холтере"? Требовательно спросил Рамзи.

Дьявол Чед ничего не ответил. Он сидел на корточках, склонив огромную голову
Он прижал руки к груди и сжал кулаки так крепко, что костяшки пальцев побелели. Его растрёпанные волосы упали на лоб, а в глазах по-прежнему не было ни капли эмоций.

 Рэмси повысил голос, чтобы все в здании услышали. «Ты, грязный щенок! Ты, трусливый слизняк! Ты знал, что «Холтер» когда-нибудь пойдёт ко дну! Даже твой матрос это знал!» Ты посылал других людей на смерть, но сам не рисковал! У тебя не хватит денег, чтобы нанять меня!

Дьявол Чед медленно продвигался вперёд, всё ещё опустив голову; и когда он
продвинувшись на фут, он прыгнул. Это был порыв быка, но не
неповоротливого быка. Он выбросил вперед обе руки, намереваясь прижать Рамси к
его груди и сломать ребра. Это был единственный способ, который знал Дьявол Чед.
драться, но мальчик знал и другие приемы.

Когда более крупный и тяжеловесный мужчина бросился в атаку, Рамси застыл на месте. Он
увидел эти массивные вытянутые руки и понял их назначение, но не сдвинулся с места,
пока Дьявол Чед не раскинул их в своих сокрушительных объятиях. Тогда, и
только тогда Рамзи начал действовать.

Он отлетел в сторону, балансируя на носках ног, и
крутанувшись, он уклонился от выпада противника. Словно щелкнувший хлыст, его
сжатый правый кулак взметнулся, чтобы нанести жгучий удар сбоку по голове
своего врага. Но удар мало что дал, только развернул Дьявола Чеда кругом
и вызвал могучий рев в глубине его огромной груди.

Рамзи остался на пороге, предупреждения следующую атаку, и почти мрачным
удовлетворение прогнали другие мысли из его сознания. Он не хотел этой
битвы и не напрашивался на неё, но внутри него было странное чувство,
что она была предначертана, и теперь, когда она состоялась, он наслаждался ею.
Дьявол Чед не был человеком. Он был животным, которое думало как животное
думает. Другие люди погибли на его
перегруженном, непригодном для плавания корабле, и все, о чем этот грубиян мог думать, это о
том, что он потерял свой груз.

Глаза Дьявола Чада, даже в пылу битвы, оставались непроницаемыми и
странно бесстрастными. Только его лицо, похожее на резиновую маску, искусно созданную для выражения ярости, выдавало его гнев.
Он сильно размахнулся, одновременно делая шаг вперёд, и
Рэмси пригнулся, уклоняясь от удара.  Он поднялся, чтобы нанести сильный удар слева и справа.
Дьявольская Чед

 с такой же силой ударил бы по гранитному валуну. Дьявольская Чед даже не дрогнула, и мальчик на мгновение растерялся. Его враг был быком,
но быков валят топорами, а не кулаками. Рэмси слегка отступил.

Все вокруг, зная, что Дьявол Чед поглощён боем и
ему не до них, открыто прекратили работу и уставились на
сражающихся. На лицах некоторых читалось недоверие. Другие
смотрели с радостным интересом, а на смуглом лице маленького
француза, который перестал перетаскивать шкуры, появилась
ожидающая улыбка.
смотрите, как Рамзи ускользает от Дьявола Чеда. Здесь не было человека, который
каким-то молчаливым образом не подбадривал мальчика, но не было и тех, кто
ожидал от него победы. Все знали своего хозяина.

Дьявол Чед снова бросился вперед, размахивая при этом кулаками, как поршнями,
и снова Рамзи отступил в сторону. Он нанёс мощный удар прямо в нос противнику и с удовлетворением увидел, как из раны хлынула алая кровь, смешавшись с чёрной бородой и усами его противника. В Рамзи нарастала холодная неуверенность.

 Он и раньше дрался, много раз, и побеждал своих противников.
Он потерпел поражение, но никогда прежде не сражался с таким человеком, как этот. Дьявол Чед, по-видимому, был способен выдержать бесконечное количество
наказаний, не причинив себе никакого вреда. Он был таким же крепким, как одно из деревьев, растущих на окраине Три-Пойнтс.

 Рэмси рискнул бросить быстрый взгляд назад, чтобы посмотреть, куда он направляется, и отошёл от стены. Он тяжело дышал из-за огромных физических усилий, которые
пришлось приложить, но он был далёк от изнеможения и знал, что, пока он может вести бой на открытой местности,
смог избежать атак противника. Но уверенность в том, что он не сможет победить.
эта битва укрепилась. Казалось возможным колотить Дьявола Чада весь день
, не причинив ему никакого вреда.

"Убейте его!" - крикнул возбужденный мужчина.

Дьявол Чед задержался ровно настолько, чтобы найти и опознать этого опрометчивого сотрудника
который осмелился поощрять своего врага, и Рамзи почувствовал тошноту под ложечкой
. Когда бой закончился, кто бы ни выиграл, по крайней мере
один человек бы кое-что объяснить и, возможно, побои, чтобы взять.
Мальчик не спускал глаз с дьявола Чад, предугадывая следующий ход друг друга.

Затем он споткнулся о невидимый и неожиданный деревянный брусок и упал
навзничь.

Даже падая, он попытался подняться и отползти в сторону.
Но дубинка, носок тяжелого ботинка Дьявола Чеда, сильно врезался
в его ребра, и тошнотворная боль пронзила все его тело. Он
повернулся, яростно хватаясь за ботинок, когда его снова подняли, и все еще
пытаясь вывернуться. Его рука судорожно дернулась, когда Дьявол Чед
ударил его прямо в запястье, и он почувствовал, как онемение
началось там и распространилось на плечо.

Он свернул, чтобы избежать его мучитель, снова откатился, и с трудом
руки и колени. Смутно, как будто он видел это в каком-то фантастическом
сне, он увидел большой черный ботинок, летящий ему в голову. Ботинок был огромным
и настолько четко очерченным, что Рамзи видел на нем каждую крошечную морщинку.
Он обратил внимание на строчку там, где тяжелая подошва соединялась с верхней
кожа, и он знал, что должен уйти. Но это была смутная и
туманная мысль, которую он, казалось, не мог развить дальше. В нём вспыхнула
сильная ярость.

 Прошло не больше доли секунды, прежде чем ботинок ударил, но
казалось, прошли часы. Рамзи осознал тот факт, что его два серебряных
доллара, его последние деньги, выкатились из карманов и рассыпались по полу
кожевенного цеха. Тысячи разноцветных огоньков заплясали у него в голове, а затем
он снова оказался на озере.

Он помнил, что любил озеро, и было что-то такое
удивительно прохладное и освежающее в возвращении к нему. Маленькая лодка с
сумасшедшим голландским рыбаком у руля выпрыгнула из серых
волн озера и грациозно поплыла перед ним. На мачте сидела
прирученная морская чайка, которая щёлкала клювом и хлопала крыльями. Рамзи
Даже увидел название лодки, написанное изящным почерком на носу. Это была
«Спрей».

 «Спрей» подошла очень близко к Рамзи, и его шкипер посмотрел на него.
Это был высокий мужчина, очень сильный, светловолосый и легко смеющийся.
 В нём не было мрачности, только изящество и лёгкий нрав. Несколько
человек отправились в плавание на«Кормовая часть сделана из коровьих шкур», — сказал он Рамзи, и
они попали в большую беду на озере. Не хочет ли Рамзи пойти с ним и помочь благополучно вернуть несчастных? Чайка, конечно, тоже поможет.

 Когда Рамзи сделал вид, что не слышит, сумасшедший голландский рыбак услужливо повторил свою информацию. Рамзи снова сделал вид, что не слышит; тогда
голландский рыбак схватил деревянное ведро, окунул его в озеро
и окатил его ледяной водой. Он держал ведро на уровне пояса,
словно раздумывая, не добавить ли ещё воды, и в его глазах
В его глазах и на губах застыла улыбка. На него невозможно было
сердиться. Рассмеявшись в ответ, Рамзи согласился помочь глупцам,
которые уплыли на шкурах быков.

Затем он очнулся и увидел, что женщина умывает его лицо холодной водой.

На мгновение она показалась ему искажённым изображением, туманным видением, которое приближалось к нему и удалялось. И снова Рэмси почти потерял себя в
мрачном мире, в который его втоптали сапоги Дьявола Чеда. Холодная
ткань на его лице вернула его к реальности, и он открыл глаза, чтобы
отчетливо увидеть женщину.

Она была небольшой, с изможденным лицом, так уставших от бесконечных маются, что
кожа туго обтягивала над ним. Но глаза у нее были самые карие, самые
мягкие и нежные из всех, что Рэмси когда-либо видел. Черные волосы были зачесаны
гладко зачесаны назад и собраны в узел у основания шеи.
Она снова приложила холодную ткань к его лицу, и мальчик закрыл глаза
от такой роскоши. Затем он заговорил: «Где я?»

«Тс-с. Не пытайтесь говорить, месье».

Женщина, явно француженка, встала и вышла в другую комнату. Рамзи огляделся.

Комната, в которой он лежал, была обшита грубыми необструганными досками, и
потолок был сделан из того же материала. Только пол, вычистил так
осторожно, что она светилась, как бриллиант, были ровные доски.
Свет проникал через единственное небольшое оконное стекло, и свет этот
отражался на распятии, висевшем на дальней стене. Там было несколько
фотографий, пожелтевших от времени, стол, на котором была изящно накрыта оленья шкура
, и подсвечник с наполовину догоревшей свечой. Все было
аккуратно и безукоризненно чисто.

Женщина вернулась, неся выдолбленную тыкву. Она провела рукой
обняла Рамзи за плечи - несмотря на свой маленький рост, она была на удивление
сильной - и помогла ему принять полусидячее положение. Она поднесла тыкву
к его губам.

Рамзи сделал большой глоток и откинулся назад, отплевываясь. Тыквенная бутылка была
частично наполнена холодной водой, а частично виски, таким крепким и
бурлящим, что обжег рот. Он лежал, моргая, а слезы
навернулись ему на глаза и потекли по щекам. Виски, несомненно, было домашним и достаточно крепким, чтобы свалить с ног лошадь. Но через полминуты оно дало о себе знать. От корней волос Рамзи по телу разлилось тепло.
до кончиков пальцев на ногах. Некоторые из его многочисленных болей и ломоты утихли.

"Ещё?" — мягко спросила женщина.

"Э-э... Нет-нет, спасибо."

Она поставила тыкву на стол и подошла, чтобы положить руку ему на
лоб. Это была мозолистая и загрубевшая от работы рука, но она была
такой нежной, что её прикосновение было едва ощутимым, как перышко. Рэмси благодарно улыбнулся.

"Как я сюда попал?" — снова спросил он.

"Мой человек, Пьер Леду, привёл вас. Но теперь вы должны отдохнуть, месье,
и попытаться уснуть. Вы сильно пострадали."

Женщина задернула изысканную, сшитую вручную кружевную занавеску, неуместную
В этой грубой обстановке, над окном, царил полумрак. Она вышла на цыпочках, закрыв за собой дверь, и
Рэмси остался наедине со своими мыслями.

 В нём снова закипела ярость. Он дрался с
Дьяволом Чедом, вспомнил он, и неплохо справлялся, пока не споткнулся о какой-то
невидимый предмет. Затем его ударили ногой в... в это. Экспериментально
Рэмси попытался пошевелить ногами и обнаружил, что может это сделать. Он
сжал и разжал кулаки и там, в полумраке незнакомой комнаты, в чужом доме, дал торжественную клятву. Однажды, не
Что бы ни случилось, он и Дьявол Чед встретятся снова. Дьявол
Чед сполна заплатит за каждую боль, которую испытал Рэмси. В этот момент
Рэмси понял, что не боится.

 Его жгучий гнев сменился приятным удивлением. Это была суровая
земля, но здесь было место для нежности. Он был чужаком и пробыл в Трёх Точках ровно столько, чтобы его избили до потери сознания, но в Трёх Точках были те, кто знал, что такое сострадание и дружба. Иначе он не лежал бы сейчас в доме какого-то незнакомого человека, и жена этого человека ухаживала бы за ним. Пьер-Рэмси
Он попытался вспомнить фамилию, но не смог. Он погрузился в спокойный сон.

  Когда он проснулся в следующий раз, свеча на его столе горела, а хозяин — Рамзи смутно помнил, как тот передвигал шкуры в кожевне, — стоял рядом. Как и его жена, он был невысоким и мягким, и его манеры противоречили свирепым маленьким чёрным усикам, торчащим над верхней губой. Он был слишком маленьким и хрупким, подумал Рэмси, чтобы
прижиться в таком городе, как Три-Пойнтс. Но, конечно, он был добрым и хорошим. Он
улыбнулся, обнажив сверкающие белые зубы, и тогда Рэмси вспомнил его
имя — Пьер Леду.

"Как ты себя чувствуешь?" Отрывисто спросил он.

"Лучше". Рамзи ухмыльнулся.

"Он побил тебя", - сказал Пьер Леду. "Сакр!_ Но он победил тебя! Маленький
Глаза человечка блуждали по комнате, как будто ища решение проблемы
, которую он должен был решить, и Рамси знал, что он тоже ненавидит Девила
Чеда. "Он ударил тебя!" Сказал Пьер Леду.

"Я знаю, и когда-нибудь я отплачу ему за это".

В глазах маленького француза вспыхнул интерес. - Вы так думаете,
Мсье... мсье...

- Карту, - сказал Рамзи. - Рамзи Карту. И я никого не убью,
если только мне не придётся. Но однажды этот дьявол Чад заплатит, заплатит десять раз.
за всё, что он со мной сделал.

«Он очень суровый человек», — вздохнул Пьер Леду.

«Я тоже!» — процедил Рамзи, и в нём снова закипел гнев. «Почему
так много людей дрожат от страха, когда он появляется?»

Пьер Леду красноречиво пожал плечами. «Работа. У человека должна быть работа».

«Понятно». И дьявол Чед контролирует "работу"?

"Не всю", - объяснил Пьер Леду. "Он не разгуливает так свободно там, где
рыбаки и фермеры".

"Мне все больше и больше начинают нравиться эти рыбаки и фермеры".

"Они милые, - согласился Пьер, - но дикие. Особенно рыбаки.
О, как они дики! Они выходят на озеро, ничего не боясь, но те, кто не тонет, возвращаются с множеством рыбы.

«Многие ли тонут?»

«Очень многие, но рыбака не убьёшь. Говорят, что озеро возвращает по два человека на каждого утонувшего, и, может быть, это так. В любом случае, когда тонет рыбак, всегда появляются ещё двое. Я бы сам пошел
на рыбалку, если бы не боялся. Вы голодны, мсье?

- Да, - откровенно ответил Рамзи.

- Тогда я принесу вам что-нибудь поесть.

Пьер Леду исчез. Рамзи откинулся на кровать, чтобы подумать. Теперь это
Полудикая, полуприрученная страна, в которую он попал, приобретала
определённую форму. Некоторых, как Пьера Леду, привлекало
предлагаемое бесконечное богатство, и они находили лишь изнурительную работу у
Дьявола Чеда или его двойника. Другие, и Рамзи подумал о Гансе Ван
Дорсте и Питере Ван Ховене, находили богатство.

Это было не то богатство, которое можно измерить деньгами; вероятно, у
сумасшедшего голландского рыбака и Питера Ван Ховена было мало денег, но
всё равно это было богатство. Вместо того чтобы покорно трудиться на кого-то другого и
Повинуясь каждому желанию хозяина, они решили открыть для себя истинное богатство этой бесконечно богатой земли, и они открывали его. Так что одни боялись, а другие нет; и те, кто не боялся, казалось, наслаждались жизнью в полной мере. И, как обычно, был высокомерный повелитель, Дьявол Чед, который хотел всё для себя и взял бы это, если бы мог. Ему было всё равно, что он делал и кого убивал, лишь бы получить желаемое.

Пьер Леду вернулся с чашей на деревянном блюде. Рамзи
жадно принюхался. Чаша была старой и треснувшей, но, как и всё остальное,
в доме было безупречно чисто, и исходившие оттуда запахи
пробудили бы аппетит умирающего. Пьер поставил миску и
деревянную ложку так, чтобы Рамси мог до них дотянуться, и Рамси увидел мясо
тушеное мясо, в котором плавали пышные клецки.

"Это немного", - извинился маленький француз. "Тушеная оленина с
клецками, и это все. Не хотите ли чего-нибудь крепкого к нему?

- Э-э! - Рамси вспомнил огненный ликер. - Нет, спасибо. Я бы выпил немного
воды.

- Могу предложить вам молока.

"Это будет замечательно".

Пьер исчез и вернулся с миской молока и мензуркой
Крепкое виски. Он передал миску Рамзи и поднял бокал с виски.

 — Ваше здоровье, месье, — сказал он.

 Он осушил бокал, даже не дрогнув, и Рамзи подавил дрожь. Окунув ложку в рагу из оленины, он попробовал его. Оно было
насыщенным, приготовленным с мастерством французской кухни, и
вкусным. Рамзи положил в рот кусок оленины и с удовольствием разжевал его. Оленина, рыба и всё остальное, что они могли достать в этой
стране, несомненно, много значили для местных жителей.

  «Как давно ты работаешь на кожевенной фабрике?» — спросил он Пьера.

«Пять лет, — сказал маленький француз. — Пять долгих лет. Я проработаю там гораздо дольше, если Бог будет милостив».

 «Пусть Он всегда будет милостив к вам!» — с чувством сказал Рамзи.

 . «Благодарю вас, месье Рамзи. А теперь, с вашего позволения, я удалюсь. Я предлагаю вам поспать, вы выглядите очень уставшим». Если вам что-нибудь понадобится, только позовите.

Рэмси погрузился в спокойный сон, от которого его пробудили
звуки просыпающихся людей. Раннее утреннее солнце, только что взошедшее,
мягко освещало занавешенное окно, и снаружи щебетала сонная птица.
окно. Послышался звук поднимаемых крышек на плите и возни людей.
Рамзи задремал, затем виновато проснулся и вскочил с кровати.

Он чувствовал себя хорошо, лишь время от времени испытывая приступы боли то тут, то там.
Он поспешно натянул брюки и рубашку, зашнуровал ботинки и
пригладил рукой взъерошенные волосы. Когда он сделал сам, как
презентабельный, как он мог, он пошел в другую комнату.

Хотя было ещё рано и солнце не взошло в полную силу, Пьер
Леду уже ушёл на работу в кожевенный завод. Его милая жена
Она наливала горячую воду из кастрюли на плите в большую деревянную миску,
очевидно, предназначенную для мытья посуды. Она обернулась.

"Доброе утро!" — весело сказал Рамзи.

"Доброе утро, месье." Затем она предупредила его: "Вам не следует вставать с
кровати."

"Я чувствую себя прекрасно." Рамзи ухмыльнулся. — «Сильный, как бык, и в два раза голоднее».

«Тогда я приготовлю тебе что-нибудь поесть. Если месье не против, он может умыться прямо за дверью».

«Спасибо».

Рэмси вышел за дверь. Сбоку, перед домом, стояла большая деревянная миска и два деревянных ведра с водой. Поношенная
Тропинка, ведущая от двери, очевидно, вела к колодцу или роднику.
 На деревянном колышке, вбитом в отверстие, просверленное в стене хижины, висели чистое полотенце и мочалка.  Даже дверные петли, искусно вырезанные штифты, которые вставлялись в отверстия, просверленные в деревянных блоках, прикрепленных к стене хижины, были деревянными.  Очевидно, в этой стране дерево заменяло металл.

Рамзи наполнил миску водой, умылся и вернулся в
хижину. Жена Пьера Леду склонилась над сковородкой, от которой
шёл запах жареной рыбы. Рамзи жадно принюхался и облизнулся.
Она перевернула рыбу, дала ей немного подрумяниться и поставила на стол вместе с лёгкими, как пёрышко, бисквитами, маслом и холодным молоком.
Рэмси жадно ел, но старался сдерживать свой аппетит, чтобы есть прилично, и во время еды разговаривал.

«Зачем, — спросил он жену Пьера Леду, — ваш муж привёл меня сюда?»

"Вы были ранены и нуждались в помощи", - сказала она просто.

В нетерпенья Рамзи почувствовал, как его карман, и обнаружил, что два
серебряные доллары пропали. Он вспомнил, что потерял их, когда
сражался с Дьяволом Чедом, и волна смущения почти захлестнула
его.

— Я… у меня нет денег, чтобы заплатить вам, — неловко сказал он.

Впервые она посмотрела на него с упрёком. — Мы не просили денег, месье. Это не принято.

Рэмси почувствовал себя ещё более неловко и немного смутился. — Это очень любезно с вашей стороны, — сказал он.

Она сказала: «Нельзя пренебрегать другим человеком».

Рэмси доел и отодвинул тарелку. Жена Пьера Леду, которая уже вымыла остальную посуду,
поставила тарелку Рэмси в воду для мытья посуды и оставила там. Она улыбнулась ему. «Было бы хорошо, если бы ты отдохнул».

«Я не устал». На самом деле это не так."

«Вам нужно отдохнуть. Вы сильно пострадали».

«Позвольте мне посидеть здесь немного».

«Пока вы сидите».

Она подошла к шкафу и достала из него большой моток прочной льняной нити. Со стола она взяла небольшую доску. Дважды обернув нить вокруг доски, она завязала узел. Сняв нитку с доски
, она повесила сделанную петлю на деревянный колышек и сделала новую
петлю. Ее руки летали так быстро, что через несколько мгновений у нее было семнадцать сеток.
Все они были соединены вместе.

- Что ты делаешь? - С интересом спросил Рамзи.

"Делаю жаберную сеть", - объяснила она. "Ее заказал Батист Леклер,
рыбак, и у нее должна быть сетка в четыре с половиной дюйма. Итак, мы используем сетчатую доску
шириной ровно два с четвертью дюйма и дважды обматываем
нитью. Теперь у меня их семнадцать. Видишь?

- Понятно.

Она натянула семнадцать сеток на деревянный стержень, поставила два стула достаточно далеко друг от друга, чтобы сетки натянулись, привязала к ним стержень и начала вязать начатую ею сетку. «Сетка должна быть шириной в семнадцать сеток, или семьдесят шесть с половиной дюймов. Теперь я удлиняю её».

Под заинтересованным взглядом мальчика жаберная сеть быстро росла, и по мере того, как она
удлинялась, она наматывала ее на стержень. Рамзи наблюдал за каждым движением.
"Как долго это продлится?" спросил он.

"Одна сеть, - сказала она ему, - имеет около двухсот пятидесяти футов в длину. Но
обычно несколько сетей связывают вместе, образуя коробку с сетями. Длина коробки составляет около
тысячи четырехсот футов".

"Не многовато ли?"

Она улыбнулась. "Команда из трех хороших людей, таких как Ханс Ван Доорст или Батист
Леклер, на хорошей лодке Макино может перевезти два ящика".

- Вы могли бы сделать эту сеть длиннее, если бы захотели?

«О да. Она может быть длиной в несколько миль. Двести пятьдесят футов — хорошая длина для одной сети, потому что, если она порвётся из-за сильного течения или крупной рыбы, её можно развязать и починить, а остальную часть можно будет использовать».

 «Что ещё нужно сделать?»

 «Когда сеть будет длиной двести пятьдесят футов, я продену бечёвку из пятнадцати или шестнадцати нитей через три-шесть ячеек на внешнем крае». В свою очередь, он будет привязан к бечёвке из девяноста нитей, которая
протянется на всю длину.

Рэмси был поражён тем, как эта тихая маленькая женщина наматывала бечёвку.
Она говорила так, словно заучивала наизусть урок. Но он хотел знать ещё больше. «Как они устанавливают такую сеть?»

 «Рыбаки собирают маленькие плоские камни, примерно по три на фунт, и
вырезают в них канавки, чтобы их можно было подвесить на верёвку.
  Они называются грузилами и привязываются к сети на расстоянии примерно трёх метров друг от друга.
Для поплавков они используют кедровые бруски длиной около двух футов, толщиной в четверть
дюйма и шириной в дюйм с четвертью. Они просверливают небольшое отверстие
на расстоянии одного дюйма от конца, а затем раскалывают брусок по просверленному отверстию.
Поплавки — а их количество зависит от глубины, на которую они опускают сеть, — нанизываются на бечёвку из девяноста нитей.

«Позвольте мне попробовать!» — Рамзи начал чувствовать последствия безделья и
захотел чем-нибудь заняться.



«Конечно, месье».

Рэмзи взял в руки сетчатую доску и, как он видел, дважды обернул её бечёвкой. Но, хотя это выглядело просто, когда она делала это, нужно было определённое мастерство, чтобы сделать это правильно. Сетка выскользнула из его пальцев, и бечёвка размоталась. Мадам Леду рассмеялась. «Позвольте мне показать вам».

Терпеливо, аккуратно, она повела пальцами по вязанию с
сетки, затем другой и третий и четвертый. Рамсей чувствовал, восходящей восторг.
Он понравился _Spray_, когда он увидел ее, и теперь ему нравилось это. Рыбная ловля,
с момента создания сеток для установки ними, казалось более чем когда-либо
ремесло это было почти искусство. Он связал ряд сетки через жабры
NET и радостно оглядел работу.

В то же время он не забывал о том, что она может вязать в три раза быстрее, чем он. Рамзи прикусил язык и мрачно продолжил работу.

Через час мадам Леду серьёзно сказала: «Вы отлично справляетесь, месье. Но не пора ли вам отдохнуть?»

Рэмси ответил: «Это весело».

«Хорошо, что вам нравится. Вы не посчитаете невежливым, если я ненадолго вас оставлю?»

«Пожалуйста, делайте, что должны».

Она ушла, а Рэмси продолжил работать над сетью. По мере того, как он это делал, его мастерство
совершенствовалось. Хотя он всё ещё не мог вязать так же быстро, как мадам Леду,
он мог сплести хорошую сеть. И в нити чувствовалось напряжение. В самой нити была жизнь и бытие. Она была гибкой,
прочной и не подвела бы рыбака, который на неё полагался.

Мадам Леду вернулась, улыбнулась ему и незаметно занялась приготовлением обеда. Он был так поглощён плетением сети, что почти не чувствовал вкуса еды. Весь день он работал над сетью.

 Мадам Леду одобрительно сказала: «Вы делаете хорошую сеть, месье. На эту вы потратили почти четыре фунта ниток. Самые искусные вязальщицы, те, у кого многолетний опыт, не могут связать больше шести-семи фунтов за один день.

Когда Пьер Леду вернулся, уже сгущались сумерки. Маленький человечек, как всегда, был вежлив. Но за его унаследованной галльской грацией и
в его манерах чувствовалось беспокойство. Пьер быстро заговорил с женой по-французски, и она с тревогой посмотрела на гостя. Рамзи перестал вязать.

 В течение всего дня он осознавал, что не может бесконечно пользоваться гостеприимством Леду, и теперь он понял, что должен уйти. Ситуация прояснилась, и причину беспокойства Пьера было нетрудно понять. Дьявол Чед был правителем, и Дьявол Чед должен был править. Тот, кто укрывает его врага, сам должен стать его врагом, а Пьеру Леду нужна была работа на кожевенной фабрике. Если он потеряет
с этим Леду не смогли бы жить.

С напускной непосредственностью, стремясь не поставить хозяина и хозяйку дома в неловкое положение
Рамзи поднялся и улыбнулся. "Это был самый приятный
остаться в вашем доме", - сказал он. "Но, конечно, так продолжаться не может. Я
все усилия, чтобы найти. Если вы будете так любезны и приютите меня снова на ночь, я уйду завтра и никогда не забуду Леду.




ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

_НЕПРИЯТНОСТИ ДЛЯ_ СПРЕЙЕРА


Рано утром следующего дня, когда Пьер ушёл на работу, Рамзи попрощался с мадам Леду и покинул их дом вместе со своим любезным хозяином.
так что с небольшой неохотой, теперь, что все его деньги пропали и
будущее маячило более неуверенно, чем когда-либо. В то же время там был
о его восходящей рвение и несбывшихся ожиданий.

Ему казалось, что с тех пор, как он выплыл на берег с тонущего "Холтера",
он перестал быть мальчиком и стал мужчиной. И мужчина должен знать, что
все желаемое имеет свои нежелательные аспекты. Эта страна была
чудесной. Если, чтобы остаться в живых, он должен был бороться с другими людьми — такими же сильными и жестокими, как Дьявол Чед, — и с природой, то Рэмси был готов это сделать.

Как только они отошли от дома Леду на пятьдесят ярдов, он намеренно
отстал от Пьера и прислонился к огромному болотному дереву, пока коротышка
не скрылся из виду. Пьер ничего не сказал, а Рамзи не спрашивал,
но последний знал, что Дьявол Чед сказал французу, что, если он дорожит своей работой на кожевенной фабрике, он больше не должен укрывать Рамзи. Мальчик не хотел ещё больше смущать своего хозяина или ставить под угрозу его работу, появляясь с ним на людях. Поэтому он прислонился к дереву и подождал, пока Пьер
дойдёт до кожевенной мастерской и войдёт в неё.

Рамзи медленно спустился с дерева и пошёл по той же тропинке, по которой шёл Пьер. Как бы сильно он ни нуждался в работе, пытаться найти её в кожевенной мастерской было бесполезно. Проходя мимо здания, он ещё больше замедлил шаг. Дьявол Чед победил его, и он мог бы проиграть во второй раз, если бы они снова подрались, но он не боялся попробовать. Его тело было ранено, но не его мужество.

Почти дерзко Рамзи остановился там, где его было видно из открытой двери
кожевенной мастерской, и стал ждать. Он чувствовал на себе любопытные,
смущённые взгляды мужчин, спешивших в мастерскую, а затем они
Он старался не смотреть на него. Наконец мужчина остановился. Он заговорил с человеком, который
остановился рядом с ним.

"Ладно, Джулс. Залезай и начинай работать."

Он был бригадиром или мастером, решил Рэмси, и его голос выдавал в нём уроженца Новой Англии. Пожилой мужчина с полностью седыми волосами, как и все остальные, был морщинистым и обветренным. Физически он был подтянутым и крепким, но не казался агрессивным или хотя бы недоброжелательным. Когда последний рабочий вошёл в кожевню, он повернулся к Рамзи.

"Тебе не нужно бояться, сынок. Мистер Чедборн вчера вечером уехал в Милуоки."

— Я не боюсь. Я просто подумал, не выйдет ли он во второй раз.

 — Послушай, сынок, — тон собеседника был таким, как будто он пытался вразумить вспыльчивого мальчишку, — у тебя нет шансов. Лучшее, что ты можешь сделать, — это уехать из города до возвращения мистера Чедборна.

— Может, мне нравится этот город.

 — Оставаясь здесь, ты только навлечёшь на себя неприятности.

 — Я и раньше попадал в неприятности.

 Пожилой мужчина пожал плечами, как будто выполнил свой долг, предупредив Рамзи, и сказал: «Это твои похороны, мой мальчик.
 Держись подальше от кожевенной мастерской».

"Тебе не нужно беспокоиться".

Рэмси шёл по пыльной улице и, несмотря на себя, испытывал некоторое облегчение. Если Дьявол Чед уехал в Милуоки, вероятно, чтобы договориться о доставке ещё одной партии шкур, то вряд ли он вернётся раньше вечера. Рэмси не придётся сегодня снова драться; по-видимому, он мог делать всё, что ему заблагорассудится, не опасаясь, что его прервут. Он сунул руки в пустые карманы и, чтобы взбодриться, начал насвистывать.

Толстый индеец, одетый в рваные брюки, которые выбросил какой-то белый, и в такое же рваное чёрное пальто, которое он не мог застегнуть
Он ухмыльнулся, глядя на его огромный голый живот. Рэмси ухмыльнулся в ответ и подмигнул. Его друзья в Нью-Йорке были в ужасе от одной мысли о том, чтобы отправиться на дикий Средний Запад, где, по их мнению, каждые несколько часов происходили набеги на белых людей и ни один белый человек не был в безопасности от дикарей. Рэмси развлекался, представляя, какую роль он будет играть, когда такой набег случится. Но ещё до отъезда из Чикаго он сам убедился, что индейцы в этой части
Висконсина были безобидны. Когда у них была возможность, они продавали изделия из бисера и
Ремесло плетения корзин было известно поселенцам, и они не гнушались воровством. Но они не были воинственными.

 Рэмси прошёл мимо другого здания, большого, с двумя отдельными этажами и чердаком. Из его трубы валил дым, а изнутри доносился визг пил и других механизмов. Перед зданием было сложено множество бочек из белой сосны с обручами из чёрного ясеня. Рэмси на мгновение замешкался и вошёл.

Три-Пойнтс, очевидно, был захолустным приграничным городком, но определённо не таким захолустным, как ожидал Рамзи. Очевидно, там было по крайней мере
Помимо кожевенной мастерской, там был ещё один промышленный завод. Похоже, это была бондарная мастерская, где изготавливали бочки, и там могла быть работа для него. Он остановился у входа, пытаясь привыкнуть к визгу большой циркулярной пилы, приводимой в движение паровым двигателем.
 Внутри были токарные станки и другие машины, а у дальней стены стояло множество деревянных бочек. Итак, на этой фабрике делали и бочки, и вёдра.

 Вскоре из конторы вышел мужчина средних лет в самой опрятной одежде, которую Рамзи когда-либо видел в «Трёх точках», и направился к нему.
— Да? — крикнул он, чтобы его было слышно сквозь визг пилы.

 — Вы здесь управляющий? — крикнул в ответ Рэмси.

 — Да.

 — Нужны люди?

 — Что?

 Рэмси слегка ухмыльнулся.  На фабрике царил если не бедлам, то что-то близкое к нему. Было невероятно, что кто-то вообще мог вести в нём разумный или хотя бы понятный разговор. Рамзи крикнул: «Пойдём на улицу!»

Второй последовал за ним и отошёл достаточно далеко от двери, чтобы они могли слышать друг друга. Рамзи повернулся к своему спутнику: «Меня зовут Рамзи Карту, и я ищу работу. У вас есть что предложить?»

Управляющий серьёзно посмотрел на избитое лицо Рамзи, затем носком ботинка начал чертить круг в грязи. Он колебался. Затем сказал:
«Боюсь, что нет».

 Рамзи почувствовал, как в нём закипает гнев. В Трёх
 Точках определённо было больше работы, чем людей, которые могли бы её выполнять. Городу нужны были сильные рабочие. Мгновение он пристально смотрел на управляющего, который отвёл взгляд. Затем он сделал паузу и попробовал зайти с другой стороны: «Что вы делаете со всеми этими бочками?»

«Большинство из них достаётся рыбакам, которые используют их для перевозки улова в
Чикаго. Бочки отправляют на лодке туда, где есть спрос».

— И вы не можете дать мне работу?

— Верно.

— Почему? — спросил Рамзи.

— У нас… у нас полный экипаж.

— Понятно. А теперь вы ответите на один вопрос?

— Конечно.

— Мистер Чадборн тоже владеет этим местом?

"У него есть финансовый интерес ..." Собеседник резко остановился. "Послушайте,
молодой человек! Я сказал вам, что не могу предложить вам работу, и этого должно быть
достаточно!"

"Я просто хотел знать почему", - сказал Рамзи.

Он повернулся и пошел прочь из мастерской бондаря. Его подбородок был высоко поднят,
в нем кипел гнев. Дьяволу Чаду, по-видимому, принадлежала большая часть
Три точки и многое другое между ними и Милуоки. Если
была возможность заработать доллар, честным или нечестным путём, Дьявол
Чэд хватался за эту возможность. Очевидно, управляющий скобяной лавкой
слышал о его драке с Рамзи — в таком маленьком городке, как этот,
все бы об этом слышали — и боялся дать ему работу.
Рэмси снова принялся насвистывать что-то немелодичное.

 Очевидно, в Три-Точках ему ничего не светило. Но он определённо не собирался убегать, поджав хвост, как
избитый щенок. Ему нравилась эта местность на берегу озера, и он собирался остаться
здесь. Если для этого ему придётся сражаться, то он будет сражаться.

 Между сучковатыми стволами высоких сосен он мельком увидел
озеро, сверкающее голубым на солнце и слегка колышущееся от лёгкого
южного ветерка. Он повернул к нему и теперь шёл с нетерпением.
Озеро было волшебным, оно само по себе было целым миром, который никогда не был приручён и
никогда не будет приручён. Он восторженно задрожал. Именно за этим он
приехал на запад. Дьявол Чед и его кожевенный завод, город Три-Пойнтс,
и даже Милуоки казался ничем по сравнению с озером. Он
выбрался из-за последних деревьев и ясно увидел озеро Мичиган.

На него выходил тяжелый деревянный пирс, а у одного борта было пришвартовано парусное судно
. Рэмси прочитал ее имя. Она была "Бриллиант", из
Лудингтон, Мичиган, и мужчины были маясь вверх по сходням с
тяжелые мешки, которые они штабелировать на пирсе. С другой стороны пирса пароход, колесный пароход, похожий на «Холтер», грузил кожу с кожевенной фабрики Дьявола Чеда. Это был «Джексон», грузовое судно, которое
перевозил различные грузы между Три-Пойнтс, Милуоки и Чикаго.

Рэмси вышел на пирс и оживился, когда холодный озёрный воздух
обдал его лицо. Невозможно было находиться на озере или рядом с ним и
чувствовать себя вялым или скучным. Оно дарило свежесть, и Рэмси
думал, что оно также постоянно вдохновляло его. Он наблюдал за вспотевшими матросами
продолжающими поднимать нагруженные мешки с парусника и подошел
достаточно близко, чтобы спросить дородного матроса на палубе: "Что это за груз?"

Мужчина мрачно посмотрел на него. "На что это похоже?"

"На бриллианты". Рамзи ухмыльнулся.

"Ну, это не бриллианты. Это соль".

"Что, черт возьми, кто-нибудь будет делать с таким количеством соли?"

"Ешь это", - проворчал матрос. "Люди в здешних краях любят соль". Затем он
тоже ухмыльнулся. "Не-а, это для рыбаков. У них должно быть что-то, во что они засаливают свой улов".
"А.

Понятно." - "Да." "Понятно."

Рэмси добавил эту информацию к уже собранным им сведениям. Очевидно, что рыбалка — это не только ловля рыбы.
 Конечно, сама ловля рыбы была самой захватывающей и романтичной
частью. Но рыбаки не могли заниматься своим ремеслом без таких женщин,
как мадам Леду, которая делала для них сети, и без таких магазинов, как «Три точки».
в лавке торговца, где продавались бочки, в которые упаковывали рыбу, или на таких судах, как «Бриллиант», которые привозили соль, чтобы рыба не портилась.

Рэмси оставался на пирсе, пока «Бриллиант» разгружали, и облизывал губы, наблюдая, как его команда ест толстые сэндвичи. Они взяли целую буханку хлеба, разрезали её вдоль, начинили мясом, сыром, рыбой и всем, что попалось под руку, и, по своему вкусу, запили холодной водой из озера или стаканами виски. Рамзи отвёл взгляд.

Мадам Леду накормила его плотным завтраком, но это была
бодрящая страна, в которой вскоре снова начинаешь чувствовать голод. Рамзи
похлопал себя по пустому животу.

Возможно, мадам Леду дала бы ему что-нибудь поесть, если бы он вернулся.
но он уже создал достаточно проблем для ЛЕДУ. Кроме того,
ему не нравилась идея просить еду. Он сошел с пирса и пошел пешком.
прошел мимо "Дома у озера", единственного отеля в Три Пойнтае. Приятные запахи готовящейся
еды щекотали его ноздри и вызывали слюноотделение. Он прошёл мимо «Озера»
и повернул обратно. Он взбежал по ступенькам и сел за
стол, накрытый белой скатертью.

К нему подошла женщина с суровым взглядом, одетая в коричневое платье, поверх которого она повязала аккуратный белый фартук. Рэмси откинулся на спинку стула. Он решил разыграть свою карту и довести дело до конца.

"Что в меню?" — спросил он почти надменно.

"Сиг за пятнадцать центов, оленина за пятнадцать центов, отварной обед
за десять центов".

"Что? Без стейка?"

"Ужин со стейком, - сказала женщина, - стоит тридцать центов. С ним ты получишь
картошку, кофе, салат и яблочный пирог.

"Принеси это мне", - сказал Рамзи. "И, пожалуйста, побыстрее. Мое время
ценно".

"Как можно скорее", - сказала женщина.

Рамзи расслабился в своем кресле. Полчаса спустя официантка принесла ему
жареную вырезку, такую большую, что она переполнила блюдо, на котором она лежала
. На столе был хрустящий жареный картофель, кофе - редкий напиток в этой стране
сливки, салат и огромный кусок яблочного пирога. Рамзи ел с жадностью.
Затем к нему подошла официантка.

— Вы заплатите сейчас?

— Это слишком много, — сказал Рамзи, который не смог бы проглотить ещё одну корочку, —
чтобы заплатить за такую жалкую еду.

— Я назвал вам цену до того, как вы сделали заказ.

"Это не имеет значения", - Рамзи вяло махнул рукой. "Тем более, что у меня
нет денег. Что нам теперь делать?"

Рамзи стоял на кухне Дома у озера и при свете
масляной лампы опускал остатки того, что раньше было горой посуды, в теплую
воду. Должно, подумал он, были тысячи, но есть
было всего несколько, и он уронил один из них. Мгновенно женщина, которая его обслуживала,
заглянула на кухню.

"Ты что, такой неуклюжий?"

"Это единственное блюдо, которое я разбил из всех, что я вымыл," —
сказал Рамзи. "Ты не думаешь, что я уже расплатился за ужин?"

— Ты знал цену ещё до того, как заказал.

 — Судя по тому, как ты заставил меня работать, я заработал целую корову. Разве я не отплатил тебе, может, ещё и бонусом в виде сэндвича на ужин?

 — Сядь, малыш, — грубовато сказала женщина.

 Она принесла ему сэндвич — огромные ломти пышного домашнего хлеба, между которыми лежали толстые ломти говядины, — и миску молока. Рамзай ели
жадно, и после того как он закончил его хозяйка разговаривала с ним. "Ты
молодой Дьявол Чад избили, не так ли?"

"Я споткнулся", - мрачно сказал Рамзи.

"Дьявол Чед всех подставляет. Ты сумасшедший, если думаешь, что сможешь уйти
— С чем угодно. Лучшее, что ты можешь сделать, — это уйти.

Рэмси сказал: «Наверное, я просто от природы сумасшедший».

Женщина пожала плечами. «Я говорю тебе это ради твоего же блага, малыш. Ты ничего не добьёшься в Три-Пойнтс, пока ты не нравишься Чеду. Почему бы тебе не быть
умным маленьким мальчиком и не сбежать туда, откуда ты пришел?"

Рамси сказал: "Это плохая идея".

"Ты упрямый ребенок, не так ли?"

- Упрямый, - согласился Рамзи. - Даже хуже, чем мул.

— Что ж, если ты не прислушаешься к хорошему совету, я мало что могу сделать.
Хочешь переночевать здесь сегодня?

 — Нет. Я пойду, спасибо за стейк.

— Что ж... Удачи тебе, парень.

— Спасибо.

Рэмси вышел в темноту и плотнее закутался в куртку. Берег озера был холодным даже днём, а ночью, когда не грело солнце, становилось ещё холоднее. Он взял с собой запасную одежду, но все его личные вещи утонули вместе с «Холтером». Он уныло посмотрел на
темный город — Три-Пойнтс, казалось, ложился спать вместе с заходящим солнцем — и
понуро побрел к берегу озера. И парусное судно из Ладингтона, и «Джексон»
уже ушли.

 Легкий ветерок мягко гонял волны по берегу, и
Плеск волн, поднимающихся и опускающихся, звучал приятной музыкой в ночи.
Рэмси вышел на пирс, где сложенные друг на друга мешки с солью были накрыты брезентом.  Он украдкой огляделся.

Никого не было ни на пирсе, ни даже рядом с ним, и казалось маловероятным, что кто-то придёт.  Он свернулся калачиком рядом с мешками с солью и натянул на себя конец брезента. Он положил голову на
выступающий мешок и прижался к стопке.

 Пирс был твёрдым, но он и раньше спал на жёстких кроватях, а барьер из соли
препятствовал силе ветра. Брезент из плотной ткани защищал от
теплое одеяло. Несмотря на трудности, с которыми он столкнулся, Рамси чувствовал себя прекрасно.
чувство благополучия и умиротворения. Он спокойно уснул.

Когда он проснулся, мягкий серый рассвет украл, как олененок из
летнее небо. Три точки, не проснулся еще, дремал в полумраке утра.
Рамзи выполз из-под брезента и поднялся, чтобы посмотреть на
город.

Никто не сдавался ни в одном сражении; но никто не бился головой о каменную
стену и не боролся с безнадежными силами. Даже маленькая черная лошадка
не сделала этого. С таким же успехом он мог видеть вещи такими, какие они есть. Дьявол Чед
Рамзи правил Тремя Точками, и с его нынешними ресурсами он не мог
сражаться с Дьяволом Чедом. Но было очевидно, что Чед не мог править всем
Милуоки, а Милуоки нуждался в рабочих. Он мог вернуться
туда, найти работу и спланировать своё будущее, когда у него всё наладится.

 Внезапное озарение, казалось, упало прямо с проясняющегося неба.

 Ван Хувены! Питер Ван Ховен сказал ему, что если он не найдёт в Трёх Точках того, что ожидал, то должен вернуться, а Пьер Леду заверил его, что Дьявол Чед не ходит так свободно среди фермеров и
рыбаки. Может быть, Питер мог бы дать ему работу, по крайней мере, что-то, что обеспечило бы ему безопасность, пока он не смог бы сориентироваться; и если бы он смог, Рамзи хотел бы остаться в этой части страны. Это было
лучше, чем Милуоки.

 Он быстро сошёл с пирса и пошёл по песчаному пляжу. Теперь, когда он решился на этот шаг, он чувствовал себя легче и счастливее. Может быть, ему бы понравилось, а может быть, и нет, работать на кожевенном заводе, даже если бы им управлял кто-то другой, а не Дьявол Чед, но он знал, что ему бы понравились Ван Хувины и их образ жизни.

Он двигался быстро, оставаясь достаточно высоко на пляже, так что ему не нужно было наступать на мокрый песок.
но достаточно близко к воде, чтобы он мог идти по обожженному солнцем песку.
по которому уже прошла высокая вода. Это был упакован трудно, почти
до консистенции бетона.

Солнце уже высоко, когда он снова пришел к приятным Ван Хувен по
дома. Решительно он подошел и постучал в заднюю дверь.

Через секунду дверь открылась, и Марта Ван Ховен тепло улыбнулась в знак
приветствия. «О! Заходи».

 Питер, который уже закончил доить и теперь сидел за столом для
завтрака, сказал: «Привет».

"Привет", - сказал Рамзи. "Я подумал, что зайду и увижу тебя на ..." Он
запнулся. "На обратном пути в Милуоки".

Питер серьезно посмотрел на него. - Ты не собираешься работать в "Трех точках
"?

- Нет, - прямо сказал Рамзи. «Мы с мистером Чедборном не сошлись во взглядах.
 На самом деле, через три минуты после нашей встречи мы уже размахивали кулаками перед
глазами друг друга».

«Ты дрался с Дьяволом Чедом?»

«Да, и меня хорошенько побили».

Питер тихо сказал: «Когда-нибудь кто-нибудь его убьёт».

«Когда-нибудь кто-нибудь может и убить».

— Ешь, — пригласил Питер. Он пододвинул мальчику тарелку с яйцами и вилку
толстый ломоть домашней ветчины на его тарелку. Затем он поставил блюдо с желтым маслом
туда, где Рамзи мог взять себе, и тарелку с
легкими, как перышко, свежеиспеченными булочками, туда, где он мог до них дотянуться. Марта
Из кухни тихо вошла с миской холодного молока.

Рамзи поел, сначала чопорно, затем дал волю своему чудовищному аппетиту.
Питер положил ему еще один ломтик ветчины. Мальчик взял ещё два яйца и
ещё один бублик, щедро намазанный маслом. Вздохнув, не в силах проглотить ни крошки, он отодвинул тарелку. Питер серьёзно посмотрел на него. — Тебе обязательно ехать в Милуоки?

"Нет, я просто подумал, что мог бы найти там работу".

"Ты сможешь", - заверил его Питер. "Но если работа - это то, чего ты хочешь, работа - это
то, что я могу тебе дать. Я не могу тебе заплатить любые деньги, по крайней мере, пока у нас не будет
продается наш осенний урожай, потому что у нас не было. Но я могу дать тебе всё, что ты захочешь, хорошую кровать, на которой можно спать, и у меня есть одежда, которая тебе подойдёт.

Рэмси намеренно сказал: «Дьяволу Чаду ты за это не понравишься».

«Здесь, — в словах Питера не было хвастовства, — нам всё равно, что нравится Дьяволу Чаду».

Рэмси пристально посмотрел на своего хозяина, и затем оба молодых человека улыбнулись друг другу
друг друга.

"У тебя появился мужчина, — сказал Рамзи. — Что будем делать в первую очередь?"

 * * * * *

Спрятавшись от дома за выступом скалы, Рамзи стоял у небольшого озера на
территории Питера Ван Ховена и снимал с себя одежду. Весь день напролёт, прерываясь в середине утра, когда Марта приносила ему плотный обед, в полдень — огромный и вкусный ужин, а в середине дня — ещё один обед, он трудился на кукурузном поле Питера Ван
Хувена.

Весь день напролёт палило солнце, и, хотя на берегу озера было прохладно
Конечно, человек, выполняющий тяжёлую физическую работу, мог легко вспотеть.
Но это было приятно. Рамзи чувствовал, как солнечные лучи проникают в его кости и согревают их. Несмотря на тяжёлую работу, которую он выполнял, лишь несколько раз в жизни он чувствовал себя таким же ловким, гибким и полным жизни, как сейчас.

Он нырнул в озеро и вынырнул, задыхаясь. Вода была
холодной, но не такой холодной, как в большом озере, и после того, как тело Рамзи
привыкло к ней, по всему его телу разлилось приятное тепло. Он снова нырнул, затем выбрался на мягкую траву, чтобы обсохнуть.
Опускающееся солнце высушило его, прежде чем он надел одежду.

 Он одевался медленно, с удовольствием, и теперь все его заботы остались позади.  Это было место для него, и он больше не сомневался, что ему здесь понравится.  Свежий и бодрый, смыв с себя дневную усталость, он медленно спустился к озеру Мичиган и посмотрел на него. «Ужин через полчаса», — сказал Питер, когда посоветовал Рамзи прервать работу и искупаться, и прошло не больше половины этого времени. Остальное можно было с пользой провести, просто глядя на эту бесконечно завораживающую воду.

Рэмси смотрел на озеро. Оно казалось ему живым существом,
переживающим множество состояний. Рэмси видел его разъярённым, а теперь
оно было кротким, как ягнёнок. Нигде не было и следа ряби. Погрузившись в
размышления, Рэмси не замечал ничего вокруг, пока совсем рядом с ним не
фыркнула лошадь. Обернувшись, он понял, что уже видел эту лошадь и
всадника.

Это был телохранитель Джо Мэннис, и он ехал на чёрно-белой лошади, на которой ездил, когда предупреждал Рамзи, чтобы тот держался подальше от утонувшего капитана Шульца и матроса. На нём была огромная ковбойская шляпа
Шляпа опасно накренилась на его голове, а синие джинсы, явно не стиранные много месяцев, плотно облегали его ноги. Густые чёрные волосы выбивались из-под шляпы, и он оглядел Рамзи с ног до головы. «Что ты здесь делаешь?» «А тебе-то что?» «Ну, ничего, я полагаю. Совсем ничего». Но только не беспокойте меня снова,
когда я буду заниматься своим делом.

— Не буду, — пообещал Рамзи, — если только у меня тоже не будет пары пистолетов.

— Только не беспокойте меня, когда я буду заниматься своим делом, — повторил тот, — и мы прекрасно поладим.

"Ты так думаешь?" Рявкнул Рамзи.

Не уловив вызова, скрытого в словах Рэмси, Джо Мэннис поскакал на лошади по песчаному пляжу в сторону «Трех точек». Рэмси без интереса посмотрел ему вслед. Джо Мэннис был сомнительным человеком, решил он, но, в отличие от Дьявола Чеда, он был глупцом. Только в сопровождении своих пистолетов Джо представлял бы серьезную угрозу.

  Рэмси откинул назад свои влажные волосы и обошел дом Ван Хувена сзади. Это тоже было своего рода традицией. Официальные
гости, если таковые были, могли войти через парадную дверь, но все остальные
элс обошел машину сзади. Очевидно, посетитель, который прибыл,
пока Рамзи купался и стоял на берегу, не был официальным.

Это был высокий, изможденный мужчина с худым лицом и крючковатым носом. За исключением
белой рубашки, воротник которой украшала яркая лента, которую
вряд ли можно было назвать галстуком, от шляпы-дымохода до ботинок он был
одет полностью в черное. Во дворе стояла диковинная повозка на четырёх колёсах с
навесом, поддерживаемым четырьмя столбами. Занавески были
завёрнуты, и казалось, что в повозке есть всё, от умывальников
к Пинсу. Питер и незнакомец распрягали серую лошадь, которая терпеливо стояла
между оглоблями телеги.

Питер позвал мальчика: "Рамзи, это мистер Хаммерсли".

Так называемый мистер Хаммерсли повернулся и протянул огромную руку. - Торгующий
Джек, - поправил он. - Торгующий Джек Хаммерсли. Тебе что-нибудь нужно, я это
принесу. Более выгодные цены, чем в «Трех точках», Чикаго или Милуоки.
 Тебе нужна коробка конфет для твоей девушки, Рамзи?

"У меня нет девушки," — сказал Рамзи.

"Она у тебя будет," — заявил Трейдин Джек. "У каждого молодого парня вроде тебя
нужен дерзкий ДОУ. Не можете обойтись без них, я всегда говорю. Да, вы будете
один. Когда вы получаете один, помню, Джек аукционе".

"Я так и сделаю", - пообещал Рамси.

Пока Торговец Джек мыл посуду на прилавке у задней двери, Питер
отвел серую лошадь в сарай, снял с нее упряжь и развязал ее
с маленькой черной лошадкой. Два животных дружелюбно ткнулись друг в друга носами.

Питер вернулся, и все трое подошли к скрипучему столу, который Марта
приготовила. Казалось естественным, заметил Рамзи, что все проходящие мимо путники
должны разделить то, что есть. Он изящно
Трейдин приподнял полы своего длинного чёрного пальто и сел.

"Позавчера уехал из Милуоки," — сказал он. "Заехал к Блаунтам, в Блаунтс-Лэндин..."

Марта и Питер Ван Ховен внимательно слушали, и даже Рамзи заинтересовался. Помимо того, что Трейдин был торговцем, оказалось, что он ещё и писатель.
Джек Хаммерсли тоже был ходячей газетой. Он знал всё обо всех в Трёх Полях и Милуоки, а также в Милуоки и
Кеноше. Он бесконечно рассказывал о новорождённых, свадьбах и
обязательства. Торговец Джек знал, что у лошади Вильгельма Шмидта были
колики, но, вероятно, она поправится, и что миссис Дармштедт, которая
быть женой Пита Дармстедта, застрелила черного медведя прямо у себя во дворе
.

Там не было ничего о людях, которых он не знал и не заметно, что он
не хотела сказать. Закончив, он приступил к делу. — Марта, у тебя есть яйца для меня?

— Двадцать дюжин, — ответила она, — все свежие.

— Четырнадцать центов за дюжину, — быстро сказал Джек Трейдин.

— Ага, — Марта тоже торговалась, — я могу взять их в «Трех
точках».

"Возьми это в обмен, и я дам тебе пятнадцать", - сказал торговый Джек. "Должен
, чтобы мои клиенты были милыми".

Прежде чем он пошел спать на аукционе Джек договорился с Питером, чтобы иметь
свинью на бойне готова для него, когда он возвращался из трех точек в день
после завтра. Он заплатил бы два с половиной цента за фунт или два и
три четверти, если бы Питер согласился обменять их. Он оставил Ван
Хувенсу соблазнительный набор ситца, лент, иголок, булавок, новый топор
и молоток, коробку гвоздей и другие вещи, которые всегда были полезны и
всегда были нужны.

На следующее утро Рамзи проснулся на рассвете и обнаружил, что
Джек Трейдин уже ушёл. Он почувствовал приближение бури,
сказал Питер, и, если возможно, хотел добраться до Трёх Точек до того, как
она разразится. Рамзи почувствовал странное беспокойство. Выйдя
на улицу, он увидел, что вчерашнее голубое небо сменилось зловещими
массами серых облаков. Его беспокойство усилилось.

В гигантском озере назревало что-то ужасное, и вскоре оно должно было извергнуться. Сильный ветер поднял высокие волны, которые
набросились на берег. Они отступили, но их место заняли новые волны. Рамзи
содрогнулся.

Если в этом и был ужас, то было и величие. Разгневанное озеро представляло собой устрашающее и чудесное зрелище. Это была гигантская тварь, которая, казалось, корчилась в агонии, которую каким-то образом вызвала сама. Посыпались редкие капли дождя. Ветер усилился.

Питер и Рамзи отправились в сарай за инструментами, и ни один из них не произнес ни слова, пока
они смотрели через открытую дверь сарая. Волны теперь бушевали,
совершая бесконечные атаки на берег и всегда откатываясь назад.

Внезапно Рамси вскочил на ноги и подавил крик. Далеко в море
вздымающиеся серые массы озера... Ему показалось, что он увидел что-то чистое...
белое. Но он не был уверен. Мгновение спустя он увидел это снова. Парус!
Затем он смог четко различить маленькую арахисовую скорлупу лодки.

Это был "Спрей", и у него были серьезные неприятности.




ГЛАВА ПЯТАЯ

"СПАСЕНИЕ"_


Свежий порыв ветра поднял волны выше, и на мгновение
осталось видно только бушующее озеро. Рамзи встал, и Питер встал рядом с ним;
они оба подошли к двери сарая. Они стояли настороженно, по-прежнему
не говоря ни слова и даже не будучи уверенными в том, что они увидели. Затем они увидели это
снова.

Без всякого сомнения, это был «Спрей», и он отчаянно боролся за то, чтобы добраться до берега. Рамзи с трудом проглотил комок в горле. Впервые он увидел «Спрей» танцующим на таком же бурном озере, как это, и тогда он казался таким уверенным в себе и способным на всё. Теперь он был похож на подстреленную утку, которая больше не могла взлететь и лежала на воде, отчаянно хлопая крыльями. Ещё несколько напряжённых мгновений Рамзи и Питер стояли бок о бок.

 «Спрей» медленно продвигался к берегу, но взгляд
этого было достаточно, чтобы понять, насколько малы были шансы на то, что она когда-нибудь доберётся до безопасного места. И всё же, даже в этой ужасной ситуации, в ней чувствовался дух, которого никогда не было и не могло быть у «Холтера». Двое мужчин на «Спрее» — а разве у этого сумасшедшего голландского рыбака обычно не было команды из четырёх человек? — казалось, работали спокойно и непринуждённо. С такого расстояния не было и следа той почти паники, которая царила, когда «Холтер» пошёл ко дну.

Рамзи испытал мгновенное сильное удовлетворение. Это было частью
мечты, частью картины, которую он запечатлел в своём сердце, когда впервые
они увидели «Спрей» и его шкипера. Когда они бросили вызов озеру, они приняли его во всех его проявлениях. Теперь они вели себя так, как должны вести себя все рыбаки. Прежде чем они могли приступить к своей работе, они должны были заключить нерушимый договор со своей удачей на воде, будь она хорошей или плохой.

 Затем транс рассеялся. На озере, в пределах видимости Питера и Рэмси, люди были готовы умереть. Они не должны были умереть, если можно было как-то им
помочь. Словно повинуясь единому порыву, оба мужчины посмотрели в сторону маленькой лодки Питера.

Это было неуклюжее судно, крепко сбитое из тяжёлых досок, которые Питер
сам выпилил в свободное время. Обычно, когда Питер не пользовался
лодкой, её вытаскивали на берег повыше, чтобы штормовые волны не
могли её коснуться, и сейчас было так же. Питер и Рамзи вышли из
амбара бок о бок, не говоря ни слова, и побежали к лодке.

Дождь, подгоняемый ветром, намочил их одежду ещё до того, как они прошли десять футов,
но они не обращали на это внимания. Стоя на коленях по обе стороны от
четырнадцатифутовой лодки, они пытались столкнуть её обратно в озеро. Питер
крикнул, чтобы его услышали сквозь рев ветра и плеск волн.
- Подожди! - крикнул я. - Подожди!

Рамси перестал толкать, пока Питер вынимал длинные весла из замков
и положил их вдоль в лодку. Мальчик одобрительно кивнул.
При таком положении вещей спустить лодку на воду казалось практически невозможным. Если бы они
спустили ее на воду и потеряли весло в открытом море, они были бы обречены на
катастрофу, в любом случае.

«Сейчас!» — крикнул Питер.

 Лодка оставила глубокую борозду на мокром песке, когда они совместными усилиями
потянули её назад. Не глядя на диких кабанов,
Рэмси передал все свое внимание на корабль. Ему предстоит работать с
как можно скорее, чтобы получить его в озеро и весла на месте,
потому что волны готовы были сорваться с огромной высоты сейчас. Он ощутил
площадь лодка кормовой коснуться воды.

Потом непреодолимое гиганта, сила, которая будет нести никаких помех,
взял и спихнул суденышко почти так же далеко на пляже, как
это было, когда они пытались запустить его. Оставив лодку наполовину заполненной
водой, сокрушительная волна смыла её с мокрого песка.

Рэмси выпрямился, чтобы перевести дыхание. Они отдали всё, что у них было
они с трудом завели лодку в озеро, и когда им почти удалось это сделать, она выскользнула из их рук так же легко, как сильный мужчина может выхватить цветок из рук ребёнка. Он оглядел воду, чтобы убедиться, что «Спрей» всё ещё на плаву, а затем в отчаянии посмотрел на Питера.

"Носом вперёд!" — сказал Питер. "Разверни его!"

Он кричал, чтобы его услышали, но в его работе было почти
сводящее с ума спокойствие. Рэмси сдерживал своё нетерпение. Они
не должны терять ни секунды, но если они вообще собирались это сделать,
это нужно сделать правильно. Они оба приподняли лодку с одной стороны, чтобы вылить воду.

 Несмотря на мокрую одежду и холодный ветер, дувший с озера, Рамзи вспотел. Лодка Питера была построена фермером, а не рыбаком. В спокойный день, когда Питер хотел порыбачить, она была в порядке, но, конечно, она не была рассчитана на шторм. Лодка была такой
тяжелой, что для того, чтобы вычерпать из нее воду, потребовалась объединенная сила двух человек.

Они позволили лодке тяжело опуститься на бок, и весла выпали.
Питер по-прежнему спокойно, не поддаваясь волнению, поднял их и
вставил в уключины. И снова Рамзи понял. Оба знали, что это
будет яростный шторм, но недооценили его силу. В лучшем случае, если
им удастся вывести лодку на озеро, у них будет доля секунды, чтобы
спустить её на воду, и вёсла должны быть наготове. Лучше рискнуть
и потерять весло, чем позволить лодке вернуться на берег.

Опустившись на колени, Рамзи почувствовал, как напряглись его мышцы, словно натянутые канаты, когда он
собрал все силы, чтобы развернуть лодку. Он вспотел
снова — и ему не хватало воздуха. Только острая необходимость и потребность в немедленных действиях придавали ему сил, чтобы продолжать.

 Затем лодка, казалось, пошла чуть легче, и Рамзи оглянулся и увидел, что Марта работает рядом с ними. Заметив их из дома и поняв их задачу, она накинула на плечи шаль и выбежала на помощь. С почти сводящей с ума медлительностью лодка развернулась, и её изогнутый нос оказался обращён к озеру.

Рэмси с одной стороны и Питер с другой потащили его по мокрому песку к воде. Мальчик сильно прикусил губу, чтобы не потерять контроль.
сам. Ничто не должно идти неправильно здесь, и неправильную или панике перемещения
может означать катастрофу. Ведь этот запуск потребовал машину
точность, Рамзи, боролись в его мозгу. Осторожно он
продумана каждая точным шагом.

Получить лодку в озеро, пока она плавала. Затем прыжок в Питер рядом,
схватить весло и времени его ударов до Петра. Борьба свой путь к
подбитый _Spray_ и спасать тех, кто на борту.

Казалось бы, простое дело, но никогда раньше за всю свою жизнь Рамзи
сталкивались ни с чем более сложным. "Это невозможно", - говорил его разум, в то время как
В то же время что-то ещё подсказывало ему, что это можно и нужно сделать.
Он огляделся и с любопытством, как будто картинка была не в его глазах, а где-то ещё, увидел Марту Ван Ховен.

Она стояла на берегу озера, её платье и шаль промокли насквозь, а мокрые от дождя светлые волосы прилипли к голове и плечам, как мех тюленя. Она прикрыла рот рукой, словно пытаясь подавить крик, который уже готов был вырваться наружу, и в её глазах читались мольба и
великая молитва, когда она смотрела на своего мужа. Но крик так и не вырвался наружу.
Она не издала ни звука. Хотя она не хотела, чтобы Питер уходил, в то же время она понимала, что он должен уйти. Только если придёт помощь, у кого-то из оставшихся в живых на «Спрее» будет хоть малейший шанс выжить.

 Затем они оказались в озере, и мощная волна обрушилась на них, как наполненная водой бомба. Она пошатнула Рамзи и заставила его пошатнуться, но не вывела его из равновесия. Потому что он исповедовал в своем воображении то, что он
обязательно делаем здесь, он мог бы это сделать.

Он почувствовал, как холодная вода ползучий о его ботинки, а затем вверх вокруг его
колени. Лодка , которую они тащили , выровнялась, когда они
достигли воды, в которой могли плавать. Сквозь ослепляющие брызги, которые
хлестали их, Рамси посмотрел на Питера. Он видел его только смутно
, но они как будто читали мысли друг друга. В
точно такой же момент они бросились по разные стороны от места
гребца, и каждый схватился за весло. Мальчик согнул спину, чтобы заняться
убийственной для человека работой по гребле.

Лодка была неповоротлива и снова наполовину заполнена водой. Но она плыла,
и как только они оказались на свободе от могучих волн, которые разбивались о
берег, ей стало немного легче. Рэмси оглянулся на противоположный берег .
серо-стального потрясения, чтобы увидеть ферму Ван Хувен, и Марта по-прежнему на
берег. Затем он вернул все свое внимание на задаче под рукой.

Озеро-это безумие, склонность к разрушению. Они вошли в
впадину волны и поднялись на следующей. Рамзи рискнул бросить мимолетный взгляд
назад, чтобы увидеть "Спрей", гораздо ближе к берегу и все еще
на плаву.

Внезапно они оказались на почти спокойном участке воды. Рамзи почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он уже сталкивался с этим на тонущем «Холтере»,
и вот теперь это случилось снова. Почти со страхом он покосился на
Питер, но он не мог говорить, потому что завывающий ветер заглушил бы его слова, как только он их произнёс. Его глаза расширились.

 Прямо позади, снова справа, из глубин выплыло привидение. Это была призрачная фигура, порождение кошмаров. Рамзи ахнул. Белый осётр вынырнул на поверхность, лениво проплыл
несколько метров и снова исчез в глубине, откуда появился.

Рэмси рискнул бросить взгляд на Питера, лицо которого оставалось невозмутимым, и сглотнул комок в горле. Моряки могли бы
боялся Белого Осетра, но если Питер и боялся, то никак не показывал своего страха.
Мальчик снова сказал себе, что осетр - это рыба, не более и не менее, чем
огромная рыба, которая по какой-то причуде природы была окрашена в
белый цвет. Но это, кажется, появляются, когда смерть и разрушение преследовал
озера. Он заставил подобные мысли из головы.

Они снова были в бушующем море, стараясь удержать лодку
на курсе и направляясь к «Спрею». Огромные волны обрушивались на них,
загоняя маленькое судно в холодные впадины, а затем выбрасывая его
поднял, как игрушку. С гребня волны Рэмси
все еще мог видеть "Спрей". Он забеспокоился. Теперь, казалось, на борту был только один
мужчина.

Раздался резкий, тошнотворный треск и звук раскалывающегося дерева,
который перекрыл рев ветра и плеск волн.
Лодку развернуло вбок, и впервые на лице Питера Ван Хувена
отразились эмоции. Он подтащил к себе обломок весла, оставшийся у него в руке,
и, рискуя перевернуть маленькую лодку, перегнулся через сиденье, чтобы
вытащить весло Рамзи из уключины. С ним в руке он сделал
опасный путь на корму. Он перекинул весло через заднее сиденье,
пытаясь использовать его как руль, и мальчик попытался преодолеть страх, который он
испытывал.

Белый осетр, матросские суеверия, говорит, всегда приносил
катастрофа. Если вы видите это маленькая колода руку сказал Рамзи, вы можете
начать молиться сразу же после этого. На одно наполненное ужасом мгновение их
предсказания показались верными. Дважды Рамзи видел Белого Осетра;
каждый раз ему грозила неминуемая смерть. Затем суеверия
улеглись, и разум вернулся ему на помощь.

Пригнувшись на заднем сиденье и держась за одно весло, Питер Ван Ховен изо всех сил боролся с разбушевавшимся озером. Хотя он был фермером,
очевидно, он кое-что смыслил в морском деле.

 На короткое время, ровно настолько, чтобы не перевернуться, он направил маленькую лодку навстречу набегающим волнам. Когда он развернул её, то сделал это умело. Работая веслом только за счёт силы своих мускулистых рук,
он направился обратно к берегу. Мощная волна ударила в корму,
облив их и крошечную лодку холодной водой. Рамзи двинулся
из стороны в сторону, делал все, что мог, чтобы помочь Питеру, сдвигая его
вес, где он был нужен больше всего. Лодка была на три четверти заполнена
с водой. Никогда не предназначенный для бурного моря, теперь он был почти безжизненным.
Но волны были такими сильными, а ветер таким сильным, что они были
отброшены обратно на пляж почти со скоростью мотора. Рамси мельком взглянул
на Марту.

Питер потерял тот небольшой контроль, который у него был. Лодка, развернувшись боком, поднялась, как спичка, на гребне гигантской волны и с головокружительной скоростью рухнула вниз. Она снова поднялась и перевернулась как раз перед тем, как
Рэмси выпрыгнул за борт. И в тот же миг увидел, что Питер прыгнул вместе с ним.

 Он нырнул так глубоко, как только мог, зная, что лодка рухнет на него, и понимая, что это его убьёт, если он ударится головой. Он поплыл под водой далеко в озеро, нащупывая путь. Вынырнув, он увидел лодку сбоку и плавающий предмет, который, как ему показалось, был головой Питера Ван Ховена. Секундой позже огромная волна выбросила его на песчаный берег.

Он лежал, задыхаясь, у него перехватило дыхание, и он хотел
отчаянно пытаясь уйти с пути волн, которые разбивались о него.
 Но двигаться казалось невозможным. Разум убеждал его идти, но ему
не хватало физических сил подчиниться. Затем он почувствовал чьи-то руки у себя под мышками
и его тело потащили по скрипучему песку. Рамзи
поднял голову и увидел испуганное лицо Марты Ван Хувен.

- Ты можешь пошевелиться? - взмолилась она.

— Дай мне минуту!

Казалось, что прошло много времени, но на самом деле не больше двадцати секунд,
пока Рамзи лежал неподвижно. Он перевернулся на живот.
вниз, и снял с себя его руки. Его ноги были сделаны из
желе. Смутно он сознавал марта и Питер Ван Хувен, по одному на каждой
стороны, поднимая его на ноги. Секундой позже к нему вернулись силы.

Налетевший с озера ветер заставил его отшатнуться назад. Достигая
горных высот, разбивающиеся волны разбивались далеко на
пляже. Рэмси посмотрел поверх них. Примерно в двухстах ярдах от берега
«Спрей» был полностью выведен из строя. Парус, свисавший с обломанной мачты,
пропускал воду в бурное озеро. Внизу, на носу, рыбак
Казалось, что лодка застряла на скале или рифе. Каждая вторая волна, которая накатывала, полностью накрывала её и скрывала из виду. Но единственный человек, оставшийся на борту, всё ещё спокойно работал сломанной половиной весла, чтобы освободить «Спрей» из плена.

Рэмси позволил себе ещё одну долю секунды. Его мечта сбывалась. Были люди, которые до последнего могли с достоинством и отвагой принять вызов озера. Человек на «Спрее», которого даже на таком расстоянии можно было
узнать как Ганса Ван Дорста, не сдавался.

Мальчик повернулся к Питеру Ван Хоувену. «Моток веревки!» — воскликнул он.

Не дожидаясь, пока Питер последует его указаниям, он бросился к сараю. Схватив уздечку с деревянного колышка, он медленнее направился к загону, где стояла маленькая чёрная лошадка.

 Такое уже случалось однажды и могло случиться снова. Человеческая сила была ничтожна в бушующем озере, но лошадь была во много раз сильнее человека. Чёрная лошадка благополучно вынесла его, когда все остальные утонули.

Маленький пони выгнул шею и пошевелил ушами, когда его юный
друг подошёл и погладил его.

- Спокойно, - успокаивающе сказал Рамзи. - Успокойся, Блэк.

Маленькая лошадка на мгновение положила голову на плечо мальчика,
затем тот отступил назад, чтобы вложить удила в рот Блэку, надела
уздечку ему на уши и застегнула защелку на горле. Конь последовал за
охотно за ним, как он толкнул загона ворота в сторону.

Он вскочил в седло, и Блэк встал на дыбы и загарцевал, просто чтобы показать, что может это сделать.
Рэмси старался не смотреть на озеро, но не мог удержаться.  Когда
он всё-таки посмотрел, то увидел, как одиноко он стоит в серых волнах, и увидел риф или скалу, к которой он был привязан.
_Спрей_. Одинокого рыбака все еще было видно, он пытался освободить свое судно.

 Рэмси наклонился вперед, чтобы погладить маленькую лошадку по шее. «Мы справимся, — пробормотал он. — Давайте докажем это».

Он взял поводья в руки и повел Блэка к пенящемуся озеру. Питер, серьезно глядя на него, бросил ему моток полудюймовой веревки. Рамзи мельком увидел искажённое болью лицо Марты. Он перекинул моток верёвки через плечо и не оглянулся.

 Когда они приблизились к озеру, конь замешкался и стал рыть песок передним копытом. Он оглянулся, чтобы посмотреть на всадника на своей спине, и снова
Рэмси наклонился вперёд. «Хорошо, — сказал он. — Продолжай».

Лошадь восприняла его слова, но, что важнее, его уверенность. Повинуясь
прикосновению поводьев, она охотно вошла в бурлящее озеро.
Вокруг них взорвалась ещё одна водяная бомба. Они погрузились в воду, но Блэк выплыл, энергично работая
лапами. Рэмси мягко держал поводья, не желая
нажимать на них или делать что-либо ещё, что могло бы отвлечь лошадь от
выполнения задания.

 Тряхнув головой, Блэк чихнул, чтобы избавиться от попавшей в нос
воды.  Он умело и почти идеально рассчитывал время.
встречайте волны в месте наименьшего сопротивления, и он поднимался и опускался
вместе с ними. С гребней Рамзи мог видеть брызги. Из
впадин он ничего не мог разглядеть. Комок поднялся в горле.

В _Spray_ действительно печально раненых. Только часть ее кормы показал
над водой. Ханс Ван Доорст все еще работал сломанным веслом, освобождая свою
лодку, и как только он подплыл достаточно близко, Рэмси понял, что был
прав.

Голландский рыбак был единым целым с озером, когда Рамзи впервые увидел его, и он был единым целым с ним и сейчас. Не боясь, он боролся с озером, как
грациозно, как фехтовальщик. Сидя на сломанном обрубке мачты, чайка
хлопала крыльями и щёлкала клювом.

 Рэмси оценил ситуацию настолько точно, насколько мог. Если бы он смог перекинуть
верёвку через застрявший «Спрей», маленькая лошадка, возможно, смогла бы
снять его с якоря и отбуксировать обратно на берег. Рэмси увидел, как Ханс Ван Дорст
повернулся, чтобы посмотреть на него. Рыбак дружелюбно помахал рукой.

По-прежнему слегка направляя Блэка, не оказывая чрезмерного давления на поводья или
уздечку, Рамзи направил его через затонувший нос «Спрея». Он позволил
Он ослабил поводья, свисавшие с шеи лошади, и снял моток верёвки с
плеча. Как можно точнее он размахнулся и бросил верёвку,
наблюдая, как она змеёй летит по воздуху.

 В животе у него всё сжалось, и он громко застонал.
Он правильно рассчитал расстояние, но не учёлСила ветра. Верёвка не дотянула до протянутых рук Ганса Ван Дорста
два фута и упала в бурлящее озеро. Блэк по собственной воле
повернул обратно к берегу. Рэмси увидел, как кричащая чайка подпрыгнула
на пару футов в воздух и расправила свои длинные крылья. Схватив
поводья, мальчик впервые применил силу, чтобы повернуть лошадь
обратно. Он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, что можно сделать дальше,
и ахнул.

 Ханс Ван Дорст подошёл к приподнятой корме своей разбитой лодки, чтобы
разбежаться, и, когда Рамзи посмотрел на него, нырнул.  Отскочив как можно дальше
как можно дальше от «Спрея», чтобы не удариться о скалу, он бросился в бушующее озеро, прямо на своих потенциальных спасителей.
На несколько секунд, показавшихся часами, он исчез в бушующих водах, но когда вынырнул, то оказался прямо за Рамзи и обеими руками ухватился за хвост лошади.

Блэк повернул обратно к берегу. Теперь он плыл быстрее, потому что
двигался по ветру, а не против него, и его двойная ноша не казалась
такой уж тяжёлой. Рамзи увидел Питера и Марту Ван Ховен, держащихся за руки.
Он покровительственно положил руку на плечо жены, пока они ждали, что
произойдёт.

Последняя волна обрушилась на них, и они вернулись на берег. Мгновенно
Рэмси соскользнул со спины маленькой лошадки и огляделся. Его охватила
тошнота. Ганса Ван Дорста нигде не было видно. Рэмси попытался и
провалился. Он посмотрел в сторону «Спрея», словно ожидая увидеть там
сумасшедшего голландского рыбака, и понял лишь то, что волны
разбивали лодку в щепки.

Затем, словно вынырнув из озера, появился Ханс Ван Дорст
поднялся из-под обломков набегающей волны и шли
на берег. Его укротить море чайки реяли в небе, чтобы выйти на его
с барского плеча. Голландец протянул руку, чтобы погладить своего питомца, когда тот
посмотрел на Питера и Рамзи. "Никого, кроме меня и капитана Клауса?" он спросил.

"Никого, Ганс", - ответил Питер.

На мгновение бесконечная печаль, меланхолия, зародившаяся тысячи лет назад у первого рыбака, увидевшего, как погибли его товарищи, охватила
голландца. Но лишь на мгновение. Питер и Рамзи подошли к нему и предложили помощь. Он отказался.

 «Я пойду сам», — сказал он.

Рамзи испытывал огромную теплоту и симпатию к этому человеку, который,
несмотря на то, что бросал вызов всему и все терял, мог оставаться таким человечным. Марта
заботливо топталась рядом, пока они все поднимались в дом и надевали
свою промокшую одежду на ее безупречно убранную кухню. Ханс Ван Доорст сел
, попытался скрестить руки на груди и поморщился.

- Ты ранен! Марта закричала.

— Это ничего не значит, — голландский рыбак посмотрел на них троих. — Это случилось
на озере. Мы на что-то наткнулись, я не знаю, на что. Возможно, на
полузатопленный корпус затонувшего корабля. Тогда у нас были проблемы.

Марта склонилась над ним, осторожно расстегивая его насквозь промокшую рубашку.
Ханс Ван Доорст с нежностью посмотрел на ее мокрые и растрепанные волосы и
он не протестовал, когда верхняя часть его тела была обнажена. На правой стороне его груди был огромный,
уродливый шрам, и когда Марта дотронулась до него,
там его ребра сдвинулись. Голландец сидел очень прямо в своем кресле.
Хотя он, должно быть, чувствовал боль, он ничем этого не показал.

Рамзи и Питер стояли в стороне, пока Марта умело работала. Разорвав одну из своих белоснежных простыней на полосы, она туго обмотала ими рану.
Сломанные ребра Ханс Ван Doorst это. Рамзи и Питер многозначительно посмотрел на
друг друга. Такие травмы _might_ результате, когда ветер или сильный
волна швырнула рыбак против чего-то. Вероятно, это произошло,
когда Ганс бросился вперед, пытаясь спасти товарища по плаванию.

Марта закончила перевязку и отступила назад. "Теперь ты отдыхай".

Он ухмыльнулся ей. «У рыбаков нет времени на отдых».

«Делай, как она говорит, Ханс», — настаивал Питер.

«Пойдём», — сказала Марта. Она прошла в спальню, открыла дверь и выжидающе посмотрела на него.

Ханс Ван Дорст красноречиво развёл руками. «Кто может спорить с женщиной?» — сказал он.
спросили. "Особенно голландку?"

Он встал, прошел в комнату и закрыл за собой дверь. Десять минут
спустя Марта приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Она вошла и
вышла с одеждой Ханса Ван Доорста.

"Он спит", - объявила она. "Он спит как измученный человек".

Рэмси сменил мокрую одежду на сухую, которую дал ему Питер,
и вышел на улицу, чтобы поймать Блэка. С конька крыши на него крикнула ручная чайка капитана Клауса,
 принадлежавшая Хансу Ван Дорсту. Рэмси ухмыльнулся в ответ,
подошёл к маленькому коньку, погладил его и посадил обратно в
загон. Он сделал остальные дела по дому, и когда вошел в дом,
к ужину за столом сидел Ханс Ван Доорст.

"Я ему сказала!" - ругалась Марта. "Я велел ему оставаться в постели, и я бы
принести ему еду. Но я могу поговорить основания голландец?"

— Марта, — мягко сказал Ханс Ван Дорст, — нужно порыбачить.

В глазах Питера вспыхнул живой интерес. — Ты снова идёшь, Ханс?

— Я рыбак.

— Ты сумасшедший, — поправила Марта. — Однажды ты утонешь в этом озере.

И снова печаль, врождённая меланхолия, словно маска, легла на лицо голландского
рыбака. Но лишь на мгновение.

«Марта, — сказал он, — рыбаки не умирают в постели».




ГЛАВА ШЕСТАЯ

_НОВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ_


Рэмси сонно пошевелился и поднял руку, чтобы прикрыть глаза от утреннего солнца. Почти всю ночь, пока за окном не начали щебетать первые проснувшиеся птицы, он беспокойно лежал без сна. Просто подумал Ханс Ван Doorst, и рыбалка, не
разрешила ему спать.

Теперь, когда солнце было высоко, он был, наконец, глубоко в сон. Рамзи не мог
знать, что Питер поднялся вскоре после появления первых птиц и имел
Дойка закончилась, и Ханс Ван Дорст сидел на кухне, поедая сытный завтрак, который приготовила для него Марта. Он знал только, что ему кажется, будто он слышит странные звуки.

 Раздавались хриплые смешки, бульканье и низкий смех, и все это перемежалось хриплым кряканьем. Встревоженный Рамзи перевернулся в постели и накрыл голову одеялом. Но даже это не заглушило звуки, и в конце концов он окончательно проснулся. С заспанными глазами, взъерошенный, он сел в постели.

  Мгновение он не мог понять, откуда доносятся эти звуки.
совсем рядом с крышей дома, и он был озадачен. Затем он распознал
различные звуки, которые издает морская чайка. Рамзи выскользнул из постели, распахнул
двойные окна и выглянул в спокойное утро.

 Над головой послышался шелест крыльев и треск перьев. Капитан
Клаус взмахнул крыльями и облетел дом. Он развернулся, чтобы приземлиться на
подоконник, и, склонив голову набок, посмотрел на Рамзи
яркими умными глазами. «Ку-уарк!» — прострекотал он.

 Рамзи ухмыльнулся, но когда он протянул руку, чтобы коснуться капитана Клауса,
Он снова взлетел и спустился к теперь уже спокойному озеру. Он приземлился на
берегу, сложил крылья за спиной и пошёл по пляжу, пока не нашёл окуня, убитого штормом. С рыбой в клюве он полетел
обратно к коньку крыши, чтобы позавтракать, пока ждал возвращения Ганса Ван Дорста.

  Немного смутившись, Рамзи поспешно оделся. Рабочий день в этой стране начинался с рассветом и заканчивался с наступлением темноты. Всё, что нужно было сделать, а сделать нужно было многое, приходилось делать при таком скудном дневном свете, которого никогда не хватало. Спеша
Поднявшись по ступенькам, ведущим на кухню, он увидел за столом Ханса Ван Дорста. Марта
приветливо поздоровалась с ним: «Доброе утро».

 «Доброе утро», — ответил Рамзи. «Я проспал! Я не хотел. Почему
никто не разбудил меня?»

 «Да уж!» — рассмеялась Марта. «Питер сказал, чтобы я не будила». Ты заслужил свой сон,
Сказал Питер. Садись с Гансом и позавтракай.

Ганс сказал: "Люди, которые не голодны, больны. Садись".

Рамзи сел и почувствовал непринужденное чувство товарищества, как будто у него
и голландского рыбака было что-то общее. Они чувствовали себя одинаково и
мыслите одинаково. Ханс Ван Doorst благодарил Рамзи с его глаз
спасая его, но не раз он говорил это и не раз он
упоминается крушение _Spray_. Мальчик был благодарен за это; он
знал, что ему было бы неловко, если бы его участие во вчерашнем инциденте
оказалось в центре внимания.

Марта возилась у большой дровяной печи, а Рамзи размышлял о том, как трудно было бы привезти такую печь в эту страну. Марта рассмеялась. «Пока я готовлю тебе завтрак, ты можешь послушать безумные истории, которые рассказывает тебе безумный рыбак».

Ханс перевёл свой искрящийся взгляд на Рамзи. «Марта — хорошая девушка, — сказал он. — Хорошая голландская девушка. Она считает, что все мужчины сумасшедшие».

 «Они все такие, — сказала Марта. — Особенно ты. Тебе нужна хорошая ферма и держаться подальше от этого дикого озера».

 «Мы с фермами не поладили бы, Марта», — рассмеялся Ханс. — Я же говорил тебе, что я рыбак.

— Да? Ты потерял всё из-за «Спрея». Как ты собираешься снова ходить на рыбалку?

Ханс развёл свои мощные руки. — Вот что у меня было, когда я начинал. Вот что у меня есть сейчас.

— Тебе ещё нужны деньги. Деньги на сети, деньги на...

Дверь открылась, и Питер вошёл, чтобы позавтракать. Повесив свою лёгкую
куртку на деревянный крючок в коридоре, он сел за стол.
"Зачем Хансу столько денег?" — спросил он.

"Он говорит, что снова собирается на рыбалку." Марта фыркнула. «Я говорил ему, что ему нужно обзавестись фермой, и мы можем приютить его, пока он не обзаведётся фермой, и...»

«Ты правда идёшь на рыбалку?» — вмешался Питер.

«Да, иду. Я рыбак. Послушай, Питер, ты встаёшь на рассвете, чтобы подоить своих коров. Нет? Конечно, вы получите столько молока, сколько сможете выпить; но
если вам повезёт, то «Трейдин Джек Хаммерсли» даст вам, может быть, половину того, что
«Ты стоишь своего масла. Всю зиму и всё лето ты работаешь на этих коров. А рыбак работает четыре месяца, всего четыре. ...»

Питер сказал: «Звучит неплохо!»

«Питер!» — резко вмешалась Марта. «Ты не пойдёшь на рыбалку!»

Питер неловко поёрзал. — Что ж, — сказал он, — я могу хотя бы послушать, что говорит этот человек, не так ли?

 — Один заброс сетей, — продолжил Ханс, — и, может быть, тысяча, может быть, две тысячи фунтов сига. Не меньше пятисот. За это на чикагском рынке дают шесть центов за фунт. На этом не заработаешь.
на твоей ферме, и, кроме того, рыбачить гораздо веселее. Умному голландцу
не нужно пасти коров.

 — У-у-у! — выдохнул Питер.

 — Питер! — сказала Марта.

 Рамзи слушал, поражённый перспективами жизни рыбака по сравнению с любым будущим, которое мог бы иметь фермер. Марта решительно поставила на стол огромное блюдо с пшеничными лепёшками и колбасой.

"Ешьте!" — скомандовала она.

Все трое сосредоточились на еде и не разговаривали во время
приёма пищи.  Затем Ганс отодвинул свой стул.

"Если я снова буду рыбачить, то должен начать," — объявил он.  — Сначала я
я спущусь и посмотрю, нет ли чего-нибудь спасательного".

"Мы поможем вам!" Питер воскликнул. "Моя лодка была не сильно разбита.
Немного поработай, и он будет как новенький.

"Питер!" Сказала Марта. "Ты не пойдешь на рыбалку!"

— А теперь я вас спрашиваю, — жалобно сказал Питер, — разве помогать человеку собирать его
собственность, его собственную собственность, — это рыбалка? Кто-нибудь вообще может подумать, что это рыбалка? Нет. Пойдёмте.

Они втроём вышли из кухни и спустились к озеру. После бушевавшего над ним шторма оно было спокойным, и к берегу
прибивало лишь небольшие волны.
Рэмси посмотрел на скалу, словно ожидая увидеть
_Spray_ все еще был там и ничего не видел. Питер издал небольшое торжествующее
восклицание и зашел на мелководье, чтобы подобрать что-то, что
качалось взад-вперед.

Это была вырезанная дева-валькирия, которая была _Spray _
номинальной главой. Изысканная и почти идеальная ручная резьба по дереву
статуя наклонилась вперед, как будто хотела обнять все озеро своей грудью
.

Взгляд Ханса Ван Дорста смягчился, когда он взял его у Питера. «Моя
милая!» — пробормотал он.

 Капитан Клаус слетел с конька крыши и приземлился
рядом с ними. Тихонько кудахтая про себя, довольный тем, что Ганс снова с ним, он последовал за тремя мужчинами вниз по берегу. Рэмси нашёл моток верёвки, потом ещё один, а дальше был порванный парус «Спрея».
Рэмси указал на озеро.

"Примерно там мы видели белого осетра," — сказал он.

"Я знаю," — пробормотал Ганс Ван Дорст. "Мы видели его с полдюжины раз".

Рамзи озадаченно посмотрел на него. Затем: "Моряки сказали мне, что он всегда
приносит несчастье".

"Моряки!" Ганс усмехнулся. "Они ничего не знают ни о чем, кроме
может быть, как наесться хорошей белой рыбой, которую приносят рыбаки! Белый осётр всплывает к поверхности, когда начинается шторм, так что же он приносит несчастье? Не верьте этому! Он приносит удачу! Он всплывает к поверхности, чтобы показать рыбакам путь обратно на берег!

Рэмси одобрительно ухмыльнулся. Это, несмотря на то, что представление голландского рыбака о том, что белый осётр приносит удачу, было таким же суеверным, как и представление моряков о том, что он всегда приносит несчастье, подходило. Это было то, что должен был сказать Ганс.

"Какого размера этот осётр?" — спросил Рамзи.

«Дедушка всех озёрных рыб», — торжественно заявил Ханс Ван Дорст.
 «Разве ты не заметил, что, как и все дедушки, он белый? По правде говоря, я никогда не видел более крупной рыбы».

 «Ещё один моток верёвки!» — сказал Питер, набрасываясь на него.

 Ханс, который радостно улыбался при каждой новой находке, даже не оглянулся. Рэмси вопросительно посмотрел на него. Голландский рыбак, совсем не похожий на флегматика,
был вне себя от радости при мысли о том, что снова пойдёт на рыбалку. Теперь он казался меланхоличным, погружённым в себя, и всё его внимание было приковано к озеру.

Рэмси проследил за его взглядом, но мало что увидел. Да, огромное количество мелких водяных червей было выброшено на берег бушующими волнами. Их, должно быть, были миллионы, так много, что они образовали живой ковёр на всём протяжении пляжа, куда их выбросили волны. Извивающаяся, корчащаяся масса теперь распутывалась, и черви, которые могли, ползли обратно в озеро. Несколько морских чаек и несколько
наземных птиц наедались до отвала, и стая за стаей прилетали новые птицы.
Они едва ли могли прокормиться таким количеством червей. Рамзи снова посмотрел на Ганса Ван Дорста.

"Никогда, никогда!" - выдохнул рыбак.

Питер тоже повернулся и с любопытством посмотрел на него. "В чем дело, Ганс?"

"Я ходил на озеро, когда был тринадцатилетним мальчиком", - сказал Ханс Ван Доорст.
"Это было четырнадцать лет назад, в 1852 году. Я думал, что многое повидал, но
такого я никогда не видел!

"Что?" Рэмси нетерпеливо спросил.

"Оглянись вокруг", - сказал Ганс. "Что ты видишь?"

"Черви".

"Не черви! Корм для сига! С этими миллионы вымытые, вы можете
не представляю огромного количества оставшихся в воде? Мы все богатые люди!

 — Ты так думаешь? — спросил Питер.

"Нет никаких сомнений в этом! Сиг там, где находится их еда! Есть
должны быть бесчисленные тонны вот сига на свой порог, и
здесь мы будем ловить!"

"У сига едят только червей?" Спросил Рамзи.

"Нет. Они питаются прочим, тоже, особенно их собственную икру или
других рыб. Но хватит этих пустых разговоров! Мне нужна сеть, чтобы мы могли сразу начать ловить рыбу! Питер, я бы взял у тебя лошадь и повозку!

— Повозку можешь взять, — сказал Питер. — Лошадь принадлежит Рамзи.

— Бери его, — настаивал Рамзи.

Ганс, словно танцор, подбежал к сараю, поймал маленькую лошадку и
запряг её в двухколёсную тележку Питера. Бурля, как кипящий чайник,
совершенно счастливый, он быстрой рысью поскакал по песчаному пляжу к Трём Точкам. С испуганным криком капитан Клаус
поспешил за ним. Приручённая морская чайка с любовью уселась на край
сиденья тележки.

Наблюдая за его уходом, Рэмси почувствовал огромную зависть к беззаботному
рыбаку. «Если бы я мог уйти так же, — подумал он, — я бы
прожил жизнь на полную катушку». Только оглядевшись, он обнаружил, что
что Питер тоже наблюдал, и в его глазах была тоска.

"Есть работа, которую нужно сделать!" Позвонила Марта.

Они покраснел и пошел к скотному двору, где Марты пас
ее птицы. , Кур, уток и гусей копошились вокруг нее и голуби
опустился на ее плечи. Она не сводила глаз с мужчин.

Пока Рамзи и Питер убирались в коровнике, оба странно молчали. Оба думали о голландском рыбаке. Затем Питер, который
обещал приготовить свинину для Джека Хаммерсли из Трейдина, начал затачивать свои
ножи для разделки мяса. Рамзи взял мотыгу,
готовясь к возвращению на кукурузное поле.

"Как думаешь, он поймает рыбу?" — спросил Питер.

"Надеюсь, что да!"

Мрачно, едва ли замечая, что делает, Рамзи рубил сорняки, которые проросли среди молодой кукурузы. Работа внезапно потеряла всякий смысл. Миллионы червей, которыми питается сиг, выбросило на берег, и залив перед домом Питера кишел сигом!
Так сказал голландский рыбак. Марта принесла ему обед, и в ее глазах читалось беспокойство.

"Как ты думаешь, Ханс получит то, что хочет?" спросила она.

— Я не знаю. Марта, почему ты не хочешь, чтобы Питер пошёл на рыбалку?

— Ты слышала, что он сказал. Прошлой ночью он это сказал. Рыбаки не умирают в постели. Это были его слова.

— Просто поговори. Озеро достаточно безопасное.

— Да-а? «Вот почему Джо Мэннис может заработать больше денег, чем кто-либо другой здесь, просто наблюдая за телами? А-а! Я беспокоюсь о своём мужчине!»

Рэмси мягко сказал: «Не волнуйся, Марта».

Марта вернулась в дом, а Рэмси продолжил работать. В задней части сарая Питер подвесил свою зарезанную свинью на крюк, и
мужчины посмотрели друг на друга. Оба ждали Ханса Ван Дорста
чтобы вернуться.

Примерно за полчаса до полудня капитан Клаус взмыл ввысь и
приземлился на своё привычное место на коньке крыши. Мгновение спустя на
берегу появилась маленькая чёрная лошадка, и Ганс поскакал к сараю.

Рэмси и Питер, встретив его, не смогли скрыть своего удивления. Когда Ганс
уходил от них, внешне он казался обычным человеком. Теперь
кровь засохла у него на носу, а правый глаз опух и покраснел. Внутри него закипал гнев.

"Честь больше не в чести!" — с горечью сказал он. "И мужчины больше не мужчины!"

"Что случилось?" — спросил Рамзи.

«Что случилось? Я пошёл в «Три точки», чтобы купить нам сачок! Я тщательно объяснил этому лягушачьему рылу Фонтану, чья жена вяжет лучшие сачки на озере Мичиган, чего я хочу. Я знаю, что сачки стоят пятьсот долларов, но я был очень убедителен, доказывая, что у нас есть несметные богатства, которые только и ждут, чтобы их поймали! Я сказал, что как только мы что-нибудь поймаем, мы заплатим ему его деньги плюс бонус за хлопоты». Фонтан
стал агрессивным.

«И что?» — спросил Питер.

«Он ударил меня дважды. Из-за этих трижды проклятых сломанных рёбер я не могу
Я действовал так быстро, как только мог. Потом я ударил его один раз, и в последний раз, когда я его видел, он лежал на одной из сетей для рыбы, которые были у его жены. После этого появился констебль, который, как все знают, был просто ещё одной игрушкой Дьявола Чеда, и сказал, что посадит меня в тюрьму. Пришлось ударить и констебля.

Ханс Ван Дорст прислонился к стене сарая, мрачно погрузившись в свои горькие мысли. Выйдя из дома, чтобы встретить Ханса, и почувствовав, что мужчины чем-то расстроены, Марта замолчала рядом с мужем. Рэмси отвязал маленькую чёрную лошадку, отвел её обратно в загон и повесил
жгут проводов на деревянных колышках.

Через пять минут, Питер Ван Хувен сломал густая тишина. "Я не
знал ли или не будет никакой пользы, а возможно и нет. Но в прошлом году один
рыбак приплыл сюда на очень маленькой лодке. Он собирался в Три Пойнтс,
по его словам, чтобы купить себе лодку побольше, и ему нужно было выкроить время. Я не знаю,
что с ним случилось, потому что он так и не вернулся, и с тех пор я его не видел
. Наверное, его забрал Джо Мэннис. Но перед уходом он
попросил меня придержать для него ящик с сетями и...

 «Ящик с сетями!» — меланхолия Ханса Ван Дорста оставила его, как сдутый ветром
пух перьев. Он почти страстно обнял Питера за
плечи. "Все пропало! Все пропало! Тогда этот... этот чудотворец! Он
говорит о ящике с сетями! Скажи мне, Питер! Скажи мне, что оно все еще там!

"Должно быть, потому что его никогда не забирали", - сказал Питер.

"Тогда позволь нам забрать его! Давайте достанем и посмотрим на него, пока я не упал в обморок от
волнения!

Питер и Ганс исчезли в сарае и через мгновение вернулись с длинным
глубоким деревянным ящиком. Пролежав в сарае год, ящик и его содержимое
покрылись толстым слоем пыли.
Пауки повсюду сплели свои тончайшие сети. Ханс Ван Дорст стряхнул с них пыль. Он смотрел на них восторженными глазами и развернул несколько футов сети. Рэмси увидел, что она похожа на жаберную сеть в том смысле, что с одной стороны у неё были камни — грузила, а с другой — место для поплавков. Сеть была сплетена из шестнадцати нитей и имела трёхдюймовую ячею.

— Невод, — произнёс Ганс Ван Дорст, — и хорошо сделанный невод, хотя и не в Ту-Риверс. Его привёз сюда один из рыбаков из Огайо, потому что именно так они вяжут сети. Давайте посмотрим.
— Больше. Я бы сказал, что длина её около восьмисот футов. Этого недостаточно; нам всё ещё нужны хорошие сети, но с этой мы можем снова пойти на рыбалку. Помоги мне, Питер.

Питер и Ханс подтащили ящик к небольшому дереву, привязали один конец лески к стволу и начали разматывать сеть в сторону другого небольшого дерева. Рамзи увидел, как проницательно догадался голландский рыбак.
Деревья, стоявшие в нескольких футах друг от друга, находились на расстоянии примерно восьмисот футов, и Ханс Ван Дорст привязал другой конец сети к дальнему дереву. Он стоял неподвижно, и на его лице играла лёгкая счастливая улыбка.
и посмотрел на их находку.

 Медленно, в сопровождении Рамзи, Марты и Питера, он начал обходить сеть, лежавшую на земле.  Он смотрел
вниз и, идя вдоль сети, говорил почти сам с собой.  «Хорошая сеть, да, хорошая сеть, но она сильно потрёпана.  Вот здесь, почти в пяти футах, она протёрлась о острые камни, и сетка изношена.
Под тяжестью рыбы он сломается. Эта дыра была проделана затонувшим бревном или другим предметом, потому что вы видите, что это чистый разрыв.
 Эта дыра была проделана огромной рыбой, вероятно, осетром, потому что посмотрите, как
сетка порвалась в тех местах, где он раз за разом натыкался на неё. Теперь это...

Медленно, не пропуская ни дюйма сети, он прошёл вдоль неё, отмечая каждую дыру и слабое место и рассказывая себе об этом. Дойдя до конца, он нервно постучал пальцем по лбу. «Мои руки привыкли тянуть сети, а не чинить их», — сказал он троим. — Тем не менее, если мы хотим поймать столько, сколько сможем, этот невод нужно починить. Я постараюсь его починить.

 — Я работал с сетью в Трёх Точках! — с энтузиазмом сказал Рамзи. — Я остался там на
Я немного поработал с Пьером Леду, и, поскольку больше нечем было заняться, я помог мадам Леду связать жаберную сеть! Это не может сильно отличаться!

 — Ты! — на мгновение Рамзи показалось, что Ганс собирается его поцеловать. — Итак!
 Всё идёт по плану! Да? Ты починил невод! — его лицо вытянулось. — Нет.
 Нам нужен новый шпагат. Теперь, где я ее возьму?

"У меня есть немного", - вмешалась Марта. "Хорошая льняная бечевка, легко подойдет к
чему угодно в этом неводе".

"И вы бы ее отдали?" - Недоверчиво спросил Питер.

Марта пожала плечами. "Ты все равно идешь на рыбалку, и я иду с тобой.
Мужчины всегда хотят повеселиться".

Улыбка, с которой Ганс одарил ее, была редкостью. "Хорошая голландская девушка", - сказал он.
"Спасибо тебе, Марта".

Питер и Ганс вырезать штативы--три жерди связываются вместе в верхней части, чтобы
форма стандартная, и необходимых интервалов поднял Сен в них так
что это было полностью оторваться от Земли. Как огромная сетка теннисная, сломанный
только штативы, он натянут между двумя деревьями. Рэмси стоял рядом с ним с сеткой размером 1,5 на 1,5 дюйма — эта сетка была размером 3 на 3 дюйма — и мотком тонкой льняной бечёвки, которую дала ему Марта.

Он работал так быстро, как только мог, стараясь при этом не
пожертвовать эффективностью. Рыболовство, как никогда, казалось искусством в себе, и если сеть была сделана неидеально, то лучше было оставить её в покое. Небрежный или поспешный узел мог стоить им сотни фунтов рыбы или даже самой сети. По ходу дела Рамзи сам решал, какие части нуждаются в ремонте. Любую сетку, которая казалась изношенной, нужно было заменить; целая стая рыб могла пройти через одно-единственное отверстие.

Полчаса Ганс стоял и смотрел на него. Затем, убедившись, что Рамзи
знает, что делает, он отправился нарезать новые поплавки и установить их
верхняя часть сены. Дюжину раз он спускался вниз, чтобы изучить залив, внимательно осматривая его
и самостоятельно оценивая глубину, на которой они могли обнаружить
самые крупные стаи сига. Вернувшись, он соответствующим образом отрегулировал каменные грузила
.

Поглощенный своей работой, Рамзи не думал о времени.
пока Марта не позвала его ужинать. Как только он закончил есть, он
вернулся к сети. Темнота сгущалась, а он все продолжал работать.

«Ах!» — сказала Марта. «Ты убьёшь себя работой! Ты не можешь зайти
сейчас?»

«Ещё немного. Принеси мне фонарь».

Рэмси услышал, как Ганс Ван Дорст пробормотал: «Рыбак, вот кто он», и позади него зажегся жёлтый фонарь. Это была всего лишь сальная свеча в стеклянном подсвечнике, но, подумал Рэмси, ему действительно не нужен был более яркий свет. Его пальцы так привыкли к ощущению сети, и он так искусно вязал новые сети, что мог бы делать это с закрытыми глазами. Он работал, а фонарь, который попеременно держали Ганс и Питер, двигался вместе с ним. Он забыл о боли в пальцах и усталости в теле. Он знал только, что
чем раньше сетка была в хорошем рабочем состоянии, тем быстрее они могли бы пойти
рыбалка.

Предрассветные птицы пели снова, когда Рамси, наконец, наткнулся на
что-то и, так поглощен он был в своем творчестве, ему потребовалось мгновение
чтобы понять, что это было другое дерево. Он держал сетчатую доску в пальцах
которые, странно и внезапно, казалось, лишились всяких нервов или чувствительности. Он
почти глупо моргнул и отступил назад.

Когда он заговорил, его слова прозвучали почти глупо. «Ну что ж, — сказал он, — вот и всё».

 «Да, вот и всё!» — усмехнулся Ганс. «И так будет до тех пор, пока, как
Как можно скорее мы спустим его на воду. А теперь иди спать, потому что с
первым лучом солнца я хочу, чтобы ты отправился со мной.

Рэмси, спотыкаясь, добрёл до своей спальни, снял ботинки и, не раздеваясь,
упал на кровать. Мгновенно он погрузился в сон, из которого его
вывела нежная рука, коснувшаяся его плеча.

"Пойдём, — сказал голос.

Рамзи, вздрогнув, сел и увидел, что Ханс Ван Доорст смотрит на него сверху вниз.
И снова с чувством вины он понял, что проспал гораздо больше положенного времени.
любой рабочий в этой стране должен спать. Он поспешно выскочил наружу
в кровать. "Я буду с тобой!"

"Сочинить себя", - сказал Ханс Ван Doorst, которые разбудили его. "Есть
нет необходимости в безумной спешке. Я подумал, что, возможно, вы захотите мне помочь.

"О, конечно!"

Рамзи слегка усмехнулся, когда обнаружил, что, за исключением ботинок, он
был полностью одет. Он надел ботинки и зашнуровал их, вышел на улицу, чтобы
помыть руки, и вернулся, чтобы позавтракать тем, что приготовила Марта. Едва замечая, что он ест, он проглотил всё, что было на тарелке.

"Полегче, — предупредила Марта. — Ты же заболеешь!"

"Я должен спешить! Ганс ждёт меня!"

"Человекам это всегда спешит, особенно когда они идут, чтобы делать то, что они
хотите сделать в любом случае. ААА! Только мужчина может дать хорошую ферму и уехал
рыбалка!"

"Питер не бросил свою ферму", - отметил Рамзи.

"Он бросит", - предсказала Марта. "Он бросит, и он отправится на рыбалку с тобой
и этим сумасшедшим Гансом".

"О, Марта, не расстраивайся так из-за всего! Это..."

Она снова была жизнерадостной. "А теперь иди. Ханс ждет".

Ганс запряг Блэка в тележку и ждал за дверью. Его
спокойно сложив крылья, капитан Клаус сидел на спинке сиденья. Рамзи
взобрался наверх, и Ганс перекинул поводья через спину лошади. Они
двинулись по песчаному пляжу - дорога была вельветовой, но песок был
более гладким - к Трем Пойнтам.

Рамси озорно ухмылялся, пока они ехали по городу, потому что чувствовал на себе
вопросительные взгляды горожан. Дьявол Чад контролировал все это.
и Дьявол Чад очень ясно дал понять, что Рэмси не нужен.
в Трех очках. Может быть, Ганса тоже не хотели, но, как заметил Пьер Леду, рыбакам и фермерам было всё равно, что думают другие. Рэмси огляделся в надежде увидеть Дьявола Чеда, но того не было.
нигде не было и в помине. Немного разочарованный, он расслабился рядом с Гансом.

  Они проехали через деревню и по разбитой дороге, петлявшей
среди мрачных тсуговых лесов. Рэмси увидел самку с оленёнком, которые смотрели
на них. Когда они подъехали ближе, самка подняла белый хвост и
исчезла. Ганс ухмыльнулся ей вслед.

«Они стреляют в самок с детёнышами, — сказал он, — так же, как и в самцов с рогами. В этом не больше смысла, чем в ловле рыбы в нерест».

 «Вы имеете в виду, что детёныши умрут?»

 «Да. Потом, когда оленей не останется, люди просто не будут
поймите это. Они говорят, что их унесла какая-то ужасная болезнь. Они
не знают, что их унесло собственное отсутствие здравого смысла. То же самое
с рыбой. Те, кто ловит неводом в период нереста, убивают, может быть, по двести
рыб на каждую пойманную. Когда рыбы не останется, они придумают
ужасную болезнь, которая их унесла.

 Рамзи почувствовал лёгкое беспокойство. — Ты думаешь, их больше не будет?

 — Сиг, — произнёс Ганс, — не может долго оставаться в таком количестве, в каком он сейчас. Это потому, что его вылавливают в больших количествах.
Возможно, они заполняли озеро в течение десяти тысяч лет, пока не стало больше рыбы. Да, в течение многих лет они были основным продуктом питания индейцев. Я сам видел, как индейцы пронзали их копьями или стреляли в них из луков и стрел. Племена приезжали сюда с берегов Миссисипи, чтобы порыбачить. Но за один сезон рыбак с сетью вылавливает больше, чем целое племя индейцев, и часто рыбаки даже не могут сохранить то, что поймали. Я видел сига, хорошего съедобного сига,
сложенного, как дрова, вдоль берега и оставленного там гнить. Я видел
их скармливают свиньям. Из-за таких излишеств лучшая рыбалка на озере Эри уже закончилась. Вот почему сюда приезжают рыбаки из Огайо.

"Закончится ли рыбалка?" — спросил Рамзи.

"Я так не думаю. Если рассматривать это со всех сторон. Теперь рыбак
поймает, может быть, тысячу сигов и, может быть, сотню осетров на каждую форель. Почему? Потому что сиг и осётр поедают икру форели,
это одна из причин. Когда сиг и осётр исчезнут,
форель будет размножаться, пока не станет основным уловом. Если форель выловят
или она вымрет, появится что-то другое. Нет. Всегда будет что-то другое.
рыбалка здесь, но будет лучше, когда мужчины научатся ловить рыбу с умом и
ничего не брать в сезон нереста.

"Когда это будет?" Поинтересовался Рамзи.

"Сиг и форель нерестятся осенью, с пятнадцатого числа
с октября по пятнадцатое декабря. Осетр, я думаю, что это
речная рыба, и что они поднимаются вверх по рекам на нерест. Если когда-нибудь реки
перекроют, осетров станет намного меньше.

Мрачная маленькая дорога повернула обратно к озеру. Они выехали из-за
деревьев, и Рамзи снова увидел воду. В этом месте она была
врезана в сушу.
Там был покосившийся деревянный причал. Там был дом и рыбацкая хижина. Привязанная к колышку на клочке зелёной травы, бурая корова с грустными глазами спокойно жевала пятифунтового сига. Привязанная к причалу дерзкая двадцатишестифутовая лодка «Макино», очень похожая на «Спрей», покачивалась вверх-вниз. Ближе к берегу стояла ещё одна лодка, явно сильно потрёпанная.
Возле озера на катушки были натянуты сети различных видов.

Дверь дома открылась, и свирепая маленькая черная собачка зарычала
в их сторону. Обнажив белые зубы, с пеной у рта, он швырнул
сам прямо на гостей. Ганс засмеялся и спрыгнул с повозки.
и как только он это сделал, маленькая черная собачка запрыгала вокруг него, виляя руками.
почти яростное приветствие. Ганс усмехнулся и опустился на колени, чтобы пощекотать собаки
уши.

"Как и большинство французов, можно ничего не делать, если вы не сделаете его насильно," он
успокаивал. "Где твой хозяин?" - спросил я.

Дверь дома открылась, и мужчина, которого Рамзи сначала принял за мальчика, выбежал наружу. Ростом чуть больше полутора метров, он был одет в
брюки, кожаные гетры с цветной бахромой и рубашку, которая, казалось, была всех цветов радуги. Он бросился к Гансу.

"Ну же, друг мой!_" - закричал он. "Друг мой! Прошло так много, так много времени
с тех пор, как ты почтил нас своим визитом! Скажи мне, что ты так
очень давно?"

"Батист", - сказал Ханс, "знакомьтесь, один из моих новых партнеров, Рамзи Cartou.
Рамзи, Батист Леклер."

Батист пожал Рамзи руку, как будто это была рукоятка насоса, и, несмотря на свой маленький рост, оказался очень сильным. Он открыто посмотрел на мальчика.

"Вы, — спросил он, — купили долю в «Спрее»?"

"«Спрея» больше нет, — сообщил ему Ганс. — Он вернулся в
озеро."

"О."

На мгновение Батист стал очень серьезным. Затем оба мужчины рассмеялись, как будто
они поделились каким-то огромным секретом, который никто другой никогда не сможет понять.
Батист взорвался.

"Что тебе нужно, мой друг? Мои лодки, мои сети, мой пирс, моя жизнь?
Назови это, и это твое!

"Нет", - сказал Ганс. "Что нам нужно, так это бочки. Хорошие дубовые бочки с
гибкими обручами из черного ясеня. Нам также нужна соль. У нас есть сеть и у нас есть
лодка.

- Это все, что вам нужно? Батист казался разочарованным.

- Это все.

Батист повернулся и на быстром французском отдал приказ троим мужчинам
которые слонялись поблизости. Они сразу же начали доставать бочки, вмещавшие по двести фунтов рыбы, из огромной кучи у рыбацкой хижины и складывать их на лодку Батиста. Рамзи прочитал её название: «Добрый человек».
 Батист Леклер повернулся к своим гостям.

"Теперь, когда вы здесь, — сказал он, — разделите гостеприимство моего бедного дома."

— С удовольствием, — согласился Ганс.

Они вошли в дом, чтобы познакомиться с женой Батиста, очаровательной черноглазой француженкой. Достав неизбежный кувшин, Батист наполнил три бутылки огненным виски. Ганс и Батист осушили свои.
одним глотком. Рамзи ел свой, оба мужчины смеялись над ним. Но мальчик смог
отведать вкуснейшего рыбного рагу, которое приготовила жена Батиста.

Через полчаса после того, как Рамсей, и Ганс вернулся к Ван Хувен ферма,
Белый парус расцвел в заливе. Это был "Черный дом", загруженный
до середины мачты бочонками и солью. Ханс Ван Доорст с нескрываемым ликованием потер
руки.

«А теперь, — усмехнулся он, — мы идём на рыбалку!»




ГЛАВА СЕДЬМАЯ

_НАПАРНИКИ_


Рэмси был озадачен. Ханс Ван Дорст встал ещё до того, как первые
тёмные полосы рассвета прорезали ночное небо, и, не дожидаясь
всем остальным вставать или завтракать, он ушел на работу. Он не был на рыбалке.
Он заверил Рамзи, что рыбалки не будет
пока все не смогут принять участие. Кроме того, Ганс сказал, что рыбалка будет
нужны все из них. Один человек не может занять достаточно рыбы, чтобы сделать его
стоит.

Все-таки, Ганс ушел раньше было достаточно правильно видеть свет.
Рэмси услышал, как капитан Клаус поприветствовал своего хозяина с верхнего
этажа. Что кто-то мог делать в постели в такой ранний час,
оставалось загадкой. В тусклом утреннем свете, спускаясь по ступенькам к
На кухне Рамзи продолжал гадать, почему Ханс ушёл именно в это время. Он поздоровался с Ван Хувенами, которые уже умылись и собирались завтракать, а Марта подошла к задней двери и позвала: «Ханс!»

Хриплый крик капитана Клауса нарушил утреннюю тишину, и через секунду Ханс ответил. Он был на пляже, что-то там делал и вскоре вернулся.

Рэмси одобрительно ухмыльнулся, увидев его, потому что щёки голландского
рыбака горели, как восходящее солнце. Его глаза сверкали, а в горле, казалось,
клокотал смех. Очевидно, Ганс был
Он занимался какой-то бодрящей работой, но это была работа, в которой он находил огромное
удовольствие. Ничто обременительное не могло бы придать ему такой
блеск. Ганс умылся у тазика за дверью.

"Ах!" — выдохнул он, садясь за огромный завтрак, который приготовила Марта. "Как вкусно!"

— Я бы подумала, что чёрствый хлеб понравится любому, кто
поработает полдня, прежде чем кто-то другой пошевелится, — сказала Марта.

"Да," — согласился Ганс, накладывая себе полдюжины яиц и столько же ломтиков бекона.
— Да, и я много раз обедал на
всего лишь корочка! Но такая еда! Пригодная для ангелов! Я, наверное, самый везучий рыбак на свете!

"А ещё самый сладкоречивый," — добавила Марта. Тем не менее она была довольна.
"Полагаю, когда мы все разбогатеем на рыбалке, ты наймёшь для меня повара?"

"Только не я!" — сказал Ганс. "Никогда!" Нанимать кого-либо, кроме тебя, для нашей готовки
было бы так же неуместно, как нанимать Джо Манниса вместо проповедника для
совершения наших молитв! Нет, Марта! Нигде в Висконсине нет человека, который
сравнялся бы с тобой в кулинарном мастерстве!

Питер, который часто пытался соблазнить свою жену, но редко преуспевал,
рассмеялась. Марта покраснела. Пока Ганс доедал то, что уже съел,
затем положил себе еще три яйца, Рамзи ел почти лихорадочно.
Сегодня был важный день, время, которого все они ждали,
потому что сегодня они отправились на рыбалку. Рамзи доел и ждал с
плохо скрываемым нетерпением, пока Питер и Ганс вытирали свои тарелки
хлебными корками. Все трое вышли на улицу.

Крякая и посмеиваясь, словно над какой-то огромной шуткой, капитан Клаус
спустился с крыши на плече своего хозяина. Он
наклонился, взмахнув крыльями, чтобы удержать равновесие, и погладил Ганса по щеке
своим твёрдым холодным клювом, даже когда он продолжал щебетать, как морская чайка. Ханс потянулся, чтобы погладить своего питомца.

 Рамзи посмотрел вниз, на пляж, и увидел два сооружения, которых там не было вчера. Должно быть, Ханс построил их сегодня утром. Это были лебёдки, сделанные из очищенных брёвен, на расстоянии около восьмисот футов друг от друга. Одна из них была обычной лебёдкой — барабан, установленный на двух стойках, с рукояткой, которую можно было крутить вручную. Веретено другого — все эти
охотники за озёрными людьми могли творить чудеса с брёвнами или чем-то ещё у них в руках
command - был установлен вертикально в фундаменте из камня и бревен, и из его центра выступал
длинный, прочный стержень. Рамзи вопросительно посмотрел
на Ганса.

Голландский рыбак пожал плечами. "Это просто", - объяснил он. "У нас всего
одна лошадь. Поэтому мы, мужчины, управляем одной, а лошадь поворачивает
другую. Марта может вести ее".

Рамси не поверил своим ушам. — Ты хочешь сказать, что мы поймаем столько рыбы, что нам понадобится лошадь, чтобы вытащить её на берег?

Ханс хрипло рассмеялся. — Если мы этого не сделаем, — сказал он, — то отныне и навсегда вы можете считать, что Ханс Ван Дорст не рыбак. Скажите, что он просто маленький мальчик, который играет в рыбалку.

С мастерством рыбака Ханс сматывал верёвку. Он аккуратно укладывал её на дно лодки, чтобы она не перекручивалась и не спутывалась, и следил за тем, чтобы не наступить на неё и не запутаться в ней. Сложенная именно так, как хотел Ганс, со всеми поплавками с одной стороны и грузилами с другой, сеть была перекинута через корму лодки. На сети лежал ещё один моток верёвки, и Ганс привязал один её конец к шпинделю лебёдки, приводимой в движение лошадью.

 Затем он радостно посмотрел на Питера и Рамзи. «Теперь, — сказал он, — мне нужен гребец».

"Я буду грести!" Рэмси с готовностью предложил.

"Давай". Питер ухмыльнулся.

Ганс спустил лодку на воду так умело, что едва поднял рябь на воде и даже не потревожил ее.
ни сеть, ни веревка не потревожили его. Он зашел в воду по колено,
при этом натягивая еще веревку и удерживая лодку ровно, пока Рамзи
зашел в воду рядом с ним и забрался на место гребца.

Рэмси осторожно и умело попытался взобраться на борт, как это делал Ганс.
Очевидно, что на складывание сети и сматывание каната ушло много времени.
Все нужно было сделать правильно, и
Неуклюжий или несвоевременный шаг мог привести к тому, что всё пойдёт наперекосяк. Тем не менее,
Ханс казался уверенным в себе. Вероятно, подумал Рэмси, он
делал это так часто, что это стало для него почти привычным. Мальчик
выжидательно посмотрел на Ханса.

"Прямо в озеро," — скомандовал голландский рыбак. —
Держи курс прямо под прямым углом к лебёдке; ты можешь ориентироваться по ней. Греби так быстро, как пожелаешь.

Сильными, размашистыми гребками Рамзи вывел тяжёлую лодку на спокойное озеро. Он внимательно наблюдал за Гансом, стараясь не упустить ни одной детали.
Всё, что он делал, вызывало у него уважение к рыбакам. Голландец почти небрежно сидел на корме, и, судя по всему, его даже не интересовало, что он делает. Но когда они вышли на середину озера, верёвка продолжала плавно скользить по корме. Она ни разу не запуталась и даже не перекрутилась. Это выглядело просто, но плетение сетей тоже казалось простым, пока Рамзи не попробовал. Без всякого сомнения, чтобы так обращаться с шестью или восемьюстами футами
верёвки и делать это безупречно, требовались навыки и долгое знакомство с работой.

Они подошли к концу веревки, и Рамзи немного замедлил гребок
. Смеющийся голландский рыбак повернулся к нему.

"Резко влево", - приказал он. - Оставайся примерно на этом расстоянии от берега и греби.
Немного помедленнее. Теперь ставим невод.

Рамзи следовал инструкциям, наблюдая за линией пляжа, чтобы убедиться, что
он держится на нужном расстоянии, а Ганс начал перекидывать невод через
корму. Он сделал это плавно, изящно, как и всё, что было связано с рыбалкой. Рэмси одобрительно кивнул, увидев, как хорошо Ханс
расставил сети и как точно он выбрал место для их установки.
быть проложенным. Вместо того, чтобы виться к пляжу, сена, очевидно,
управляемая течением, которое устремлялось в озеро, вздымалась наружу.

"У озера другие течения?" Рамзи спросил заинтересованно.

"Что она делает. Когда ветер дует в сторону берега, конечно же, волнах мыть руки
на берегу. Но озеро, оно движется тысячами разных способов, и
течения, которые появляются на поверхности, не всегда похожи на те, что
бурлят под поверхностью. Ах, да! У озера Мичиган много настроений, и, —
Хэнс ухмыльнулся, — не все из них спокойные.

«Как вы могли понять, что течение, удерживающее сеть, было прямо здесь?»

«Я почувствовал это, когда схватил вашу лошадь за хвост».

Рэмси обдумал эту информацию. Течение, удерживающее сеть, определённо
не было заметно с поверхности. Оно вообще не было бы заметно,
если бы не тот, кто хорошо разбирался в таких вещах и мог
чувствовать малейшие изменения в окружающей его воде. Конечно, камни, грузила, вероятно, тоже помогали удерживать невод на месте.

Шаг за шагом невод погружался в озеро, и его длинная верёвка
натянутая под углом к лодке. Рамзи попытался оценить сам.
как далеко опускается сеть. Он не мог, потому что имел слишком
небольшой опыт в рыбной ловле, но он был уверен сене отдыхали ровно
где Ганс хотел отдохнуть.

Не двигаясь с места, Ганс наклонился, чтобы поднять второй моток
веревки. Он аккуратно привязал его, и последние несколько футов невода соскользнули с кормы
лодки и исчезли в озере. Рамзи в ожидании ждал указаний. Они последовали.

"Прямо по курсу к другому брашпилю, — сказал Ганс. — Тогда мы все готовы."

Рамзи снова повернулся под прямым углом к другому брашпилю. Теперь он начал понимать, как устанавливают невод. Там были два
брашпиля, две шестисотфутовые верёвки и невод, натянутый параллельно берегу. Теперь, предположил Рамзи, они вытащат лодку на берег, привяжут эту верёвку к другому брашпилю и будут готовы тянуть невод.
Если улов был невелик, они могли удлинить верёвки и забрасывать
невод дальше в озеро. Кроме того, добавляя или убирая грузила, они могли поднимать или опускать невод. Рамзи пытался
сделайте несколько наблюдений за водой, в которой они ловили рыбу.

 Она была сравнительно неглубокой, хотя во всех местах, кроме самых прибрежных, в ней мог бы плавать корабль среднего размера. Кроме того, дно, по-видимому, было довольно ровным. Кроме того, хотя залив временами мог быть бурным, он был более защищённым, чем некоторые другие места. Штормы здесь, вероятно, никогда не достигали такой силы, как на открытом озере.
Поскольку ему хотелось узнать как можно больше о рыбалке,
Рэмси задал несколько вопросов. «Обычно сиг водится на мелководье?»

— Почти всегда, — сказал Ганс. — Хотя их не обязательно всегда можно найти близко к берегу. Я сам знаю о рифах, где мы наверняка поймаем много рыбы, как только достанем сети, а некоторые из них находятся на расстоянии мили или больше.

 — Значит, дно озера неоднородно?

 — О да! Чтобы понять, какое дно у озера, взгляните на сушу вокруг вас. Здесь вы увидите холм или череду холмов. Здесь простирается равнина. Здесь есть глубокие овраги
и утёсы. Вы увидите глину, песок, суглинок, мелкие камни, валуны.
Я уже говорил, что дно озера почти такое же, как и суша вокруг него.

"А где самая глубокая часть?"

"Мы с Батистом Леклером однажды промерили глубину у полуострова
Висконсин. Мы коснулись дна на глубине тысячи футов, и я думаю, что это
самое глубокое место в озере Мичиган, хотя я не могу быть уверен.
Я не исследовал все места в озере, да и никто другой тоже.

«Есть ли глубоководная рыба?»

«Форель обычно держится на глубине, хотя весной её можно встретить и на мелководье. Однако форели здесь недостаточно, чтобы её стоило ловить»
время рыбака. Когда-нибудь это может измениться.

"Есть ли способ закинуть сеть так, чтобы рыбак мог быть уверен в хорошем улове?"

"Ни разу из десяти раз, если он только начинает, рыбак не может быть уверен в хорошем улове или в каком-либо улове вообще. Десятый раз — исключение. Я уверен, например, что в этой бухте должно быть огромное количество
сигов, потому что здесь есть для них пища. В противном случае
рыбак должен учиться на собственном опыте или у другого рыбака, где
ставить сети, чтобы поймать хороший улов. Смотрите сейчас. Мы
собираемся причалить.

Нос маленькой лодки мягко ткнулся в песчаный берег, и
Ханс ступил в воду по колено. Не обращая внимания на промокшие до нитки ботинки и брюки, он размотал верёвку, пока шёл по берегу, и привязал её к отверстию, которое просверлил в шпинделе ручной лебёдки. Более осторожно, не боясь промокнуть, но и не стремясь к этому, Рамзи подошёл к носу лодки и спрыгнул на сухой берег.

Питер и Марта присоединились к ним, и все они с недоумением посмотрели на Ганса;
они почти ничего не знали о технике рыбной ловли и должны были смотреть на
он. Рамзи наблюдал, как рыбак проверяет рукой натянутую веревку, и
легкая улыбка удовлетворения промелькнула на его лице.

Сам взволнованный, Ганс посмотрел на еще более взволнованных людей вокруг него.
- Расслабься. - Он ухмыльнулся. - Невод никуда не денется, и мы скоро это сделаем.
посмотрим, что мы поймали. Рамзи, ты хочешь запрячь лошадь и
пригнать ее вниз?

— Конечно.

Рэмси затрусил к амбару, стремясь сделать хоть что-нибудь, что помогло бы ему избавиться от нарастающего напряжения. Всё, что он делал этим утром — да и вообще всё, что он делал с тех пор, как встретил Ганса Ван
Доорст - само по себе было очарованием. Теперь, если предсказания Ганса были верны
и голландский рыбак казался таким абсолютно уверенным в себе,
скоро они займутся рыболовным бизнесом. Рамзи дружески положил руку
на гриву Блэка, и маленькая лошадка охотно последовала за ним в сарай.
Он спокойно подождал, пока его запрягут. Рамзи прикрепил одиночное дерево к ремням безопасности
и закрепил на нем прочную цепь.

Поддавшись всеобщему волнению, капитан Клаус пролетел низко над
пляжем, крича и кудахтая, кружась и изящно ныряя.
круги. Рамзи ухмыльнулся ему. Из всех домашних животных, которые могут быть у рыбака,
несомненно, морская чайка была самой подходящей.

Рамзи повел Блэка к дальнему брашпилю, которым должна была управлять лошадь,
потому что Ганс, Питер и Марта собрались вокруг него. Капитан Клаус
спустился с неба, чтобы сесть на верхушку лебедки, и лошадь
беспокойно зацарапала передним копытом по песчаному пляжу. Рэмси вопросительно посмотрел на Ганса, который нахмурился и отступил назад, затем повернулся к
мальчику. «Нам нужна более длинная цепь», — решил он. «Ты достанешь такую?»

 «Конечно».

Рэмси побежал обратно в сарай и вернулся с самой длинной цепью, которая была у Питера. Ганс прикрепил её к валу лебёдки, расправил и соединил с цепью, которую уже принёс Рэмси. Мальчик понимающе кивнул. Верёвка опустилась в озеро, а затем поднялась к валу лебёдки. Цепь должна была быть достаточно длинной, чтобы лошадь, обходя вокруг, могла перешагнуть через верёвку.

 Ганс повернулся к Марте. — «Когда я скажу, — сказал он, — ведите лошадь
по кругу вокруг лебёдки. Ведите её медленно; мы не хотим, чтобы
не затаскивай сеть слишком быстро. Постарайся держать ровный темп, и мы сделаем всё возможное, чтобы наш темп соответствовал твоему. Оба конца сети должны затаскиваться равномерно.

 — Да! — несмотря на дурные предчувствия по поводу рыбаков, глаза Марты сияли, как звёзды. — Да! Я справлюсь.

 — Хорошо, — мягко сказал Ханс. — Я знаю, что ты можешь. Рамзи, ты и Питер пойдёте со мной.

 Трое мужчин заняли свои места у другого лебёдочного механизма, и Рамзи
попытался подавить нарастающее волнение. Он напряжённо ждал, держась обеими
руками за рукоятку; Питер стоял по другую сторону лебёдочного механизма.

Ещё раз взглянув на натянутую верёвку, уходящую в озеро, Ханс Ван
Дорст повысил голос: «Ну что, Марта!»

Схватив уздечку маленького коня, Марта начала медленно водить его
вокруг и вокруг. Напряжённый, слегка вспотевший, Рамзи крепко
сжал рукоятку лебёдки и посмотрел на Ханса. Голландский рыбак, не
отрывая взгляда от Марты, отсчитывал обороты лебёдки. — «Сейчас!»
 — сказал он.

 Рэмси напряг все мышцы и нервы, и крупные капли пота
покатились у него со лба. Ганс был хорошо сложен и обладал крепким телосложением.
Несмотря на то, что лебёдку было трудно поворачивать, сам невод отчасти был в этом виноват.
 В сухом виде его мог нести один человек. Но когда вода из озера проникала в каждую из сотен ячеек, невод, несомненно, весил гораздо больше. Однако ни одна сеть не могла весить так много. Ганс, должно быть, угадал. В бухте было полно рыбы, и невод, должно быть, был полон ею.

— Быстрее! — воскликнул Ганс.

Рэмси стиснул зубы и быстрее завертел брашпиль. Он выстрелил
Бросив беглый взгляд на Марту, которая всё ещё медленно вела лошадь, Блэк
понял, что они едут слишком быстро. Объединённая сила трёх мужчин не
могла сравниться с силой лошади. Крик Ганса разрезал воздух: «Марта,
остановись!»

Марта остановила маленькую лошадку, и Рамзи налёг на рукоятку
лебёдки, чтобы они не потеряли то, что уже приобрели. Он сделал несколько глубоких, освежающих вдохов. Ганс спросил: «Ты
можешь это выдержать?»

Рэмси и Питер кивнули, и Ганс спустился, чтобы поговорить с Мартой. Ей
пришлось вести лошадь ещё медленнее, потому что мужчины не успевали за ней
он. Если оба конца невода были натянуты неравномерно, если сеть была
наклонена или согнута, улов вполне мог быть потерян.

Рамзи выпрямился, когда Ганс вернулся, чтобы взяться за рукоятку. "Все
в порядке", - сказал он.

Рамзи повернулся, ставя его плечом к лебедке, пока его дыхание
пришел в возбужденное немного задыхается. Веревка, туго, как натянутая проволока,
уклон в озеро. Несмотря на то, что он был крепко сколочен из тяжёлых брёвен,
лебёдка дрожала на своём каркасе. Крутить рукоятку стало труднее, и
мокрая верёвка обвилась вокруг штока, как прилипшая прядь волос. Рамзи ахнул.

На озере, сразу за мелководьем у края пляжа,
Показались поплавки сены. Сама сена была изогнута, как лук, ее два
конца тянулись к лебедкам, в то время как центральный изгибался в озеро
.

Отблеск серебра в сене, казалось, отбрасывал мягкое сияние на озеро
и пляж, и даже мощное течение не смогло бы так изогнуть сену
. Рэмси прислонился плечом к лебёдке и
помог сделать ещё два оборота. Марта, стоявшая у другой лебёдки,
наблюдала за ними. Она тоже научилась. Мужчины не успевали за
лошадь, так что она подстраивала скорость лошади под них.

 Сеть продвинулась дальше, так что некоторые грузила волочились по мелководью. Поплавки были согнуты, образуя что-то вроде полумешка, а центр сети по-прежнему уходил в глубину. Рэмси увидел, как на лице Ганса Ван Дорста появилась натянутая ухмылка. Питер недоверчиво смотрел на загруженную сеть.

— Ещё немного! — взмолился Ганс. — Совсем чуть-чуть! Поднимайте центр!

Они сделали ещё два оборота, вывели центр невода на мелководье, и Ганс закрепил брашпиль. С диким криком голландцы
рыбак спустился к озеру и наклонился, чтобы схватить
сто пятьдесят фунтов стерляди, пойманной в сети. Ганс вытащил его наверх
на берег, оставил там и вернулся за большим.

- Сети разгружайте! - прокричал он.

Рамси побежал вперед, не обращая внимания на воду, которая доходила ему до колен. Он
Споткнулся, упал головой вперед и поднялся, отплевываясь. Но теперь, когда он всё равно был насквозь мокрым, это уже не имело значения. Он схватил по белой рыбе весом в три килограмма в каждую руку и забросил их далеко на берег. Он ухмыльнулся, наблюдая, как Питер вытаскивает из невода ещё одного большого осетра.
и схватил ещё двух сига.

"Да-а-а! Хоть раз мужчины поработали с настоящим энтузиазмом!"

Рэмси обернулся и увидел Марту, её мокрые от брызг волосы прилипли к голове. Она почти вызывающе расставила ноги, а улыбка на её губах и смех в глазах доказывали, что теперь она была с ними от всего сердца. Рыбаки сильно рисковали. Но кто не рисковал, когда играл по-крупному? Озеро Мичиган до сих пор было
почти неисчерпаемым источником богатства, и если бы никто не осмелился
забрать эти сокровища, они навсегда остались бы в озере. Кто-то должен был попытаться. В том
В тот момент, как никогда прежде, Рамзи понял, что они занимаются рыбной ловлей.

 Он лишь смутно осознавал, что Питер и Ганс работают рядом с ним, и не знал, сколько времени ушло на то, чтобы вытащить всю рыбу из невода.  Он знал только, что внезапно сеть опустела.  Он вытащил из неё двух маленьких сига, бросил их обратно в озеро и посмотрел, как они уплывают; затем он посмотрел на Ганса Ван Дорста.

«Давайте поднимем сеть, чтобы она высохла», — сказал Ганс.

Они намотали тросы на барабаны и растянули промокшую сеть между собой.
Рэмси обернулся, чтобы посмотреть на берег, но не увидел его
потому что песок был покрыт рыбой. Ханс был прав. Бухта перед домом Ван Хоувена была настоящим раем для рыбы. На берегу лежало бесчисленное множество осетров и сига. Рамзи услышал, как Ханс сказал: «Теперь мы приступим к работе».

 Ханс запряг маленькую лошадку, спустился с тележкой на берег и начал бросать в неё сига. Более крупного и тяжёлого осетра, конечно, Гансу пришлось затаскивать в повозку. Когда они погрузили рыбу, он подъехал к сложенным в ряд бочкам, оставленным Батистом Ле Клэром. Рамзи с интересом наблюдал за ним.

  В этом месте в озеро стекала тонкая струйка воды, и Ганс
то заслон таким образом, что миниатюрные катаракты снизился на
камни и грязь, которую он помещен в воду. Рядом стояло
большое плоское деревянное блюдо, очевидно, тоже сделанное Гансом, и несколько мешков
соли. Голландец достал три острых, как бритва, ножа для рыбы, еще кое-что.
остатки со спрея_ и повернулся к Питеру. - Не хочешь принести
оставшуюся рыбу?

"Да. Я сделаю это.

Ханс поймал шестифунтового сига и, почти не пользуясь ножом, отрезал ему голову. Не снимая с рыбы чешую, он нарезал её ломтиками.
Он разрезал рыбу вдоль хребта до конца хвоста и выпотрошил. Он
промыл рыбу в крошечном водосливе плотины и, наполнив деревянную миску
солью, обвалял разрезанную сигатину в сухой соли. Затем он аккуратно
положил её в бочку на двести фунтов.

 Рэмси поймал рыбу и нож и попытался в точности повторить действия Ганса. Но, хотя он думал, что делает всё в точности так же, как
голландский повар, он был гораздо медленнее. Ганс уже приготовил и положил в бочку ещё двух рыб,
пока Рамзи заканчивал с первой. Мрачно
Рамзи продолжал работать. Если это было частью рыбной ловли, то он должен был этому научиться
и научился бы. Он поймал еще одну рыбу и, работая, набрался
мастерства.

Как только одна бочка наполнилась, Ганс насыпал сверху пару пригоршней
соли, прикрепил к ней насадку и закрепил черным пеплом
обруч. Рамзи снова понимающе кивнул. Он предполагал, что нужно приготовить рассол, в который можно было бы упаковать рыбу, но, очевидно, в этом не было необходимости. На рыбе оставалось достаточно воды, чтобы образовался собственный рассол. Упакованные таким образом, они могли храниться много месяцев.

Питер принёс ещё одну корзину рыбы и ещё одну, а затем принялся за работу с
рыбным ножом, чтобы помочь очистить улов и упаковать его. Крупных осетров,
разумеется, нужно было нарезать на подходящие кусочки и засолить, прежде чем
упаковывать. Некоторые из них были набиты икрой, и Питер
отвозил полные вёдра с икрой, чтобы кормить Мартину птицу. Остатки
отходов загружали в тележку и увозили подальше от места упаковки. Затем Ганс тщательно всё промыл. Рыбаки, которые упаковывают
продукты для употребления в пищу, должны быть очень чистоплотными.

Солнце село, а луна взошла ещё до того, как они закончили, но когда они
закончили, то упаковали семь бочек — четыреста фунтов —
белуги и три бочки осетра. Это был богатый улов. Хотя они
работали почти семнадцать часов, каждый из них заработал больше,
чем средний работник на кожевенной фабрике Дьявола Чеда за целый
месяц.

Рамзи вздохнул, очищая и затачивая свой рыбный нож, и Ханс сказал:
— Луна яркая и подходящая для работы, и нам нужен причал.

 — Причал?

 — Да. Иначе как лодка сможет пришвартоваться, чтобы забрать наш улов? Я работаю около часа.

Рэмси, думая о своей удобной кровати, побрёл к озеру, чтобы
помочь Хансу провести час или два на пирсе.




Глава восьмая

_ДЕЙСТВИЕ_


 Рэмси беспокойно взял большого сига и почистил его. Посолив,
он бросил рыбу в бочку и взял другую. Рядом стоял веснушчатый
мальчишка лет десяти и наблюдал за ним. Мальчишка был
Джонни О’Тул, сын Шеймуса О’Тула. Летом Шеймус подрабатывал. Зимой, когда лодки не ходили, он водил одну из саней,
которые перевозили кожу из Три-Пойнтса в Милуоки и шкуры крупного рогатого скота
из Милуоки в Три-Пойнтс.

- Ты собираешься приготовить осетрину? - Спросил Джонни.

- Конечно, - рассеянно ответил Рамзи. - Довольно скоро.

Взгляд Рамзи продолжал блуждать по озеру, мимо прочного деревянного пирса
, который возвели Ганс, Питер и Рамзи. Казалось, что последние дни
были сплошной работой. С рассветом и, чтобы сделать еще один
улов рыбы. Упаковывайте улов и проводите всё оставшееся время, работая на пирсе. Сорняки вырастали выше кукурузы, овёс рос без присмотра, и ферме уделялось лишь самое минимальное внимание. И всё это потому, что они решили рискнуть и заняться рыбалкой.

Когда «Джексон», вызванный Гансом, пришвартовался у их причала, он
взял на борт сто двадцать бочек — двадцать четыре тысячи фунтов
сига — и сорок тысяч фунтов осетрины. Сиг, как заверил их Ганс,
стоил на чикагском рынке не меньше пяти центов за фунт, а осетрина —
три цента за фунт. Когда у них появятся деньги, они смогут купить сеть на фунт,
лодку на фунт, больше соли и бочек и подготовиться к настоящей рыбной ловле.

 Рамзи не сводил глаз с озера. Шкипер «Джексона»
Он сказал, что в зависимости от того, сколько груза ему придётся взять на борт в Чикаго и
сколько остановок будет между Чикаго и Трай-Пойнтс, корабль вернётся во вторник или среду. Был вторник, и Рамзи не мог
сдержать своего нетерпения.

"Приготовь осетрину, — взмолился Джонни. — Приготовь осетрину сейчас же."

"Я... Хорошо, Джонни."

Рэмси начал разделывать стофунтового осетра, и глаза Джонни О’Тула заблестели. Он с тревогой стоял рядом, пытаясь вспомнить о хороших манерах, но нетерпение взяло верх. «Дай мне его нос, а? Можно мне его нос?»

«Конечно, Джонни».

Рэмси, который многому научился в разделке рыбы с тех пор, как впервые
попытался это сделать, одним точным движением ножа отрезал осетру
нос. Нос был круглым, как мяч, и упругим, и каждая из бесчисленных
веснушек на лице Джонни О’Тула заплясала от восторга, когда Рэмси
бросил ему этот нос.

Джонни тут же начал подбрасывать осетра вверх и вниз по
утрамбованной земле. Ему достаточно было уронить его, и осётр подпрыгивал
выше его головы. Это был резиновый мячик, а иногда и единственная
игрушка детей, которые жили среди рыбаков-промысловиков на озере
Мичиган. Джонни начал бросать в нос с дерева, поймать его в
его руки, как он отскочил к нему.

Рамзи - Ганс и Питер были на озере, укрепляли пирс
- поймали еще одного осетра и наполнили бочку. Он окропил
обычно две пригоршни соли на заполненный бочонок, обтянуть голову
его и крепко связали его с черной золы обруч. Рамзи посмотрел на двух
осетровых, оставшихся от утреннего улова, и решил, что ими
можно заполнить почти целую бочку. Он перевернул одну из их иссякающих запасов
.

"Можно мне взять и их носы тоже?" Джонни взмолился. "Можно? А?"

— Конечно, Джонни.

— Ого! Спасибо!

Джонни О’Тул начал играть со своими четырьмя осетровыми носами, иногда подбрасывая их все сразу, а иногда жонглируя ими. Рамзи продолжал украдкой поглядывать на озеро. Если бы всё сложилось так, как сказал Ханс, они бы... Рэмси не осмеливался и думать об этом,
но даже после того, как они заплатили шкиперу «Джексона» за доставку улова в Чикаго,
это была бы выгодная сделка.

 «Мне лучше уйти», — сказал Джонни О’Тул.  «Мой отец прибьёт меня, если я останусь после наступления темноты.  Спасибо за осетровые носы.  Я могу продать два из них
— Отнеси их моему брату за нож, который у него есть.

 — Не за что, Джонни. Вернись, когда у нас будет ещё осётр.

 — Так и сделаю!

 Подбрасывая перед собой один из осетровых носов, Джонни О’Тул направился
вверх по пляжу к Трём Точкам. Рэмси посмотрел ему вслед, затем почистил
остальных осетров, сложил их в бочку и закрыл её. Когда
наступили сумерки, он снова посмотрел на бухту. «Джексон»
всё ещё не прибыл, и он сдался. Корабль не появится здесь
до завтра. Он оставил бочки на месте и пошёл к дому.

Четырёхколёсная повозка торговца Джека Хаммерсли снова стояла во дворе, и
занавески на ней были подняты, открывая соблазнительный ассортимент товаров. Его
серый конь стоял в загоне вместе с маленьким вороным, а шляпа торговца Джека
 Хаммерсли была аккуратно положена на скамейку у двери. Рамзи слегка улыбнулся, умываясь. Торговец был эксцентричным человеком, и Рамзи подозревал, что его эксцентричность была спланирована: она хорошо продавалась. Но он был симпатичным, и теперь они узнают больше новостей. Рамзи вошёл в дом.

"Привет, Рамзи", - поприветствовал его торговый Джек. "Как насчет красивой ленточки для
этой твоей девушки?"

"У меня все еще нет никакой девушки".

"Медленно", - заявил Торговец Джек. "Ты столько времени провел здесь
и все еще без девушки. Слишком медленно".

"Я одна", - пообещал Рамзи, "но я был слишком занят, рыбалка смотреть
поле закончилось".

Джек аукционе грустно кивнул. "Да. Я слышал это. Это то, что я делал, слышал
это. Итак, вы отправляетесь на рыбалку. И что же происходит? Может ли торговец торговать рыбой? Нет. Он
не может. Рыба, которую вы продаёте в Чикаго. Рыбаки разоряют торговцев.

— Не все пойдут на рыбалку, — заметил Питер. — Многие останутся на ферме, чтобы обеспечивать вас. Кроме того, на все деньги, которые заработают рыбаки, они смогут купить гораздо больше ваших товаров.

 — Это так, — согласился Джек Трейдин. — Это тоже так, но человек должен учитывать всё. Если он хочет остаться в бизнесе, он должен это сделать
. У тебя есть яйца для меня, Марта?

"Ага! Ящик за ящиком".

"Я возьму их. Взять их всех. Четырнадцать центов дюжина. Четырнадцать и
если вы будете принимать его в производство".

Ум на _Jackson_, что даже теперь следует штамповать свой путь
Рамзи лишь вполуха слушал, как Джек Трейдин болтал о различных событиях, из которых складывалась жизнь на западном берегу озера Мичиган. Почти не помня, что он слышал, Рамзи поднялся наверх, в спальню. Устроившись на мягком, набитом пухом матрасе, он попытался не уснуть, но не смог. Работа всегда была слишком тяжёлой, а дни — слишком долгими, чтобы отказываться от сна хотя бы на минуту.

 * * * * *

Солнце только-только встало, когда Рамзи встал, позавтракал и вернулся
туда, где они чистили рыбу. Всё, что можно было
там было полно народу, и территория была чистой, но вчера они были разорваны.
в сене образовалась рваная рана, и теперь ее требовался ремонт. Рамзи, помощь
Ханс, приступил к работе с мячом льняной шпагат. Он потерял себя в том, что
он делал. Главное, если бы они хотели рыбу, чтобы получить
сеть в воду, и использовать его. Даже получаса не должны быть потрачены впустую.

Рамзи отвлёкся от своих размышлений о сети, услышав два пронзительных выстрела.
 Он сел и вскочил на ноги, когда выстрелы повторились.  Посмотрев в сторону причала, он увидел «Джексона», его колесо вращалось.
поднимаясь по пенному следу, направляясь к месту швартовки. Появились Питер и Марта. Все четверо побежали к пирсу и добрались до него раньше, чем
приближающийся пароход. Рэмси и Ганс закрепили швартовы, которые бросил им матрос, и капитан Уильямсон с «Джексона» спустился по короткой лестнице.

Это был суетливый коротышка в сине-золотой форме, которая, по мнению Рамзи, подошла бы адмиралу в любом флоте. Но он был
эффективным и знал озеро. В течение одиннадцати лет он водил «Джексон»
между Три-Пойнтс и Чикаго, ни разу не попав в
даже на грани неприятностей.

Капитан Уильямсон достал из внутреннего кармана белую простыню и бумажник.
и он прочитал с листа: "Двадцать четыре тысячи фунтов сига
вы мне дали. Это приносило пять центов за фунт, или тысячу двести долларов,
за вычетом цента за фунт за перевозку. Вот вам девятьсот
двадцать долларов.

Из бумажника он извлек пачку банкнот и протянул их Гансу.
Рэмси вопросительно посмотрел на него. — Стерлядь? — спросил он.

 — Ха! — фыркнул капитан Уильямсон. — На чикагском пирсе достаточно стерляди, чтобы накормить весь город на следующие шесть недель. Никто не
покупаю его, но, раз уж я его вытащил, мне должны заплатить. Увидимся позже,
джентльмены.

Капитан Уильямсон вскарабкался обратно по своей лестнице, которую
затащили за ним. Фыркая, как загнанная лошадь, «Джексон» отошёл от
причала, сделал широкий круг по озеру и направился к Трём Пойнтам. Рэмси недоверчиво посмотрел на деньги в кулаке Ганса, не сразу осознав, что даже если они разделят их на четверых, то это будет больше, чем полугодовая зарплата каждого из них, а заработали они это меньше чем за две недели. Затем он посмотрел на Марту и расхохотался.

С самого начала Марта была с ними лишь по инерции и только потому, что Питера было не отговорить от рыбалки. Теперь, когда у них было достаточно денег, чтобы купить ферму, и когда они убедились, что рыбалка хорошо оплачивается, она полностью перешла на их сторону. Питер и Ханс присоединились к смеху
Рэмси, а Марта выглядела озадаченной. Она была, как сказал Ханс, хорошей голландской девушкой. Определённо, она не была жадной, но ни одна
хорошая голландская девушка не смогла бы не впечатлиться при виде
такого количества денег. Ганс крепко сжал купюры и посмотрел на своих
партнёров. «Что скажете?» — спросил он.

"Что вы имеете в виду?" Поинтересовался Рамзи.

"Нам нужны фунтовые сети, фунтовые лодки. Люди, которые помогут нам их устанавливать. Побольше соли и
побольше бочек. Мы в долгу перед Батистом. Или мы разделим то, что у нас есть, и продолжим
ловить рыбу неводом?

"Неужели потребуется столько денег, чтобы купить те вещи, о которых ты говоришь?" Марта
поинтересовалась.

"Это и многое другое, если мы действительно хотим добыть рыбу".

"Тогда давайте сделаем это!" Заявила Марта.

"Питер?" Поинтересовался Ганс.

"Рыбалка лучше фермерства".

"Рамзи?"

"Я пришел сюда порыбачить".

"Пойдем со мной".

Ганс запряг маленькую чёрную лошадку, и Рамзи забрался в повозку
рядом с ним. Капитан Клаус, в спешке спустившись со своего насеста на крыше
дома, сел на повозку и погладил Ганса клювом. Голландский рыбак
радостно насвистывал, пока ехал, и Рамзи ухмылялся. Вот так и нужно
делать дела: работать каждую секунду каждого дня, чтобы ловить рыбу, а
потом, даже не задумываясь, вкладывать всё заработанное в новое
оборудование, чтобы ловить ещё больше рыбы.
Капитан Клаус спрыгнул с повозки, чтобы посмотреть, чем занимаются его дикие
родственники на берегу озера.

Рэмси повернулся к Гансу: «Насколько велика эта сеть?»

"Ha! Ты никогда не видел ни одного?

"Никогда".

"Скоро увидишь. Очень скоро увидишь. Есть много штук в каждой
NET и, все вместе они весят около шести ста пятидесяти фунтов. Это
будет стоить, я думаю, около тридцати центов за фунт, или, возможно, двести
долларов за каждую сеть. Тогда нам понадобится по крайней мере однофунтовая лодка, и
это обойдется еще в двести долларов. Нам понадобится больше
веревки, может быть, фунтов двести пятьдесят, по цене около девяти
центов за фунт. Затем нам придётся нанять людей, чтобы они помогли нам забивать сваи
для сети. Нам нужно больше бочек, больше соли. На те деньги, что у нас есть, мы сможем купить только одну сеть.

"Сколько их должно быть?"

"Я думаю, что мы с Питером и ты могли бы работать с тремя сетями неполный рабочий день.
Мы могли бы работать с семью или восемью сетями полный рабочий день, если бы не занимались другими делами.
Однако, как только мы приведём в рабочее состояние три судна — а тем временем мы
продолжим ловить рыбу неводом, — мы построим хорошую лодку «Макино», как «Спрей»,
и будем использовать жаберные сети.

Рэмси присвистнул. «Мы действительно ввязываемся в это!»

«Ах, да!» — радостно сказал Ганс. «Но рыбалка — это бизнес! Это
Это единственное дело, достойное мужчины!

Рэмси задумчиво размышлял. Дьявол Чед, который в последнее время казался далёким,
теперь был рядом, и его присутствие ощущалось. Вероятно, для любого, кто знал Дьявола Чеда,
было бы невозможно войти в Три-Пойнтс, не почувствовав его близости. Если Дьявол Чед
намеревался всё контролировать, то почему он не попытался контролировать
рыбную ловлю? Ведь это было выгодно. Рэмси отбросил эту мысль. Может быть, у Дьявола Чеда были
заняты руки и не хватало времени, чтобы вмешиваться в рыбную ловлю. Но это всё равно казалось
странно, что у него не нашлось времени вмешаться в то, что сулило честный или даже нечестный доллар.

Капитан Клаус подлетел к повозке и уселся на плечо
голландца. Ганс повернул маленькую лошадку на тускло освещённую дорогу, которую
Рэмси ещё не заметил, на краю Трёх Точек, и они выехали на берег реки, впадающей в озеро.

Там был большой сарай с трубой, которая наклонялась под странным углом и
выпускала тонкую струйку дыма. Ганс остановил маленькую лошадку, которая
тут же опустила голову, чтобы пощипать одно из немногих растений.
На песчаном пляже росла зелёная трава. Рэмси повернул голову, чтобы посмотреть на это место.

 Вокруг него были сложены доски разных размеров и распилов, а также лежала груда необработанных брёвен. Рэмси увидел блеск пилы и почувствовал запах дровяного котла. Теперь пронзительный визг пилы стих, а огонь в котле погас. Рэмси посмотрел на дюжину лодок, стоявших на берегу реки. Они были прочными, от четырнадцати до шестнадцати футов в длину, и приводились в движение исключительно вёслами. В задней части каждой из них была что-то вроде небольшой лебёдки. Там были широкие сиденья и длинные вёсла. Рэмси
повернулась лицом к мужчине, вышедшему из сарая.

Он был высоким, светловолосым и таким крупным, что казался почти толстым. Но его быстрые глаза
не были глазами туповатого толстяка, а его большие руки превратились в
тонкие, выразительные пальцы художника. Готовая улыбка, казалось, была выгравирована на его толстых губах.
Голубые глаза с готовностью загорелись. "Ганс!" - воскликнул он.

— Привет, Том, — сказал Ханс.

 — Чёрт возьми! Я думал, ты куда-то уехал!

 Ханс рассмеялся. — Не я! Я хочу познакомить тебя с одним из моих новых партнёров, Рамзи
 Картоу. Рамзи, Том Недли. Он мастерски работает с деревом и может
прекрасные скрипки, но он предпочитает проводить время на этом берегу реки, делая лодки для бедных рыбаков.

 — Рад с вами познакомиться, — Том пожал Рамзи руку. — Чем вы занимаетесь?

 — Мы пришли, — объявил Ханс, — чтобы купить лодку.

 — Конечно. Выбирайте.

— У нас, — величественно произнёс Ганс, — есть деньги, чтобы заплатить за это.

— Боже! Я слышал, вы потеряли «Спрей»?

— Так и есть, — признал Ганс, — и вместе с ним трёх хороших людей. Но мы построим ещё один такой же хороший корабль. Кстати, не могли бы вы достать мне хороший дубовый киль и кедровые доски?

— Конечно. Я даже покажу тебе, где есть большие кедровые пни, которые подойдут
для каркаса.

 — Я уже знаю, — сказал Ханс. — Мы хотим, чтобы ты доставил хорошую лодку к Питеру Ван Хоувену. Двести долларов?

 — Ага. Но если у тебя нет денег...

- Они у нас есть, - заверил его Ганс. Он отсчитал немного денег и вложил их
в руки Тома Недли. Большой лодочник выглядел одновременно смущенным и
довольным. "Боже! Спасибо! Ваши спайлы пригнаны?

"Нет".

"Для этого вам нужны две лодки".

— Я знаю об этом. Но у нас нет денег, чтобы купить два.

— Я возьму с собой брата, кузена и их сыновей, — предложил Том Недли. — Буду
там утром.

 — За это мы тебе заплатим.

 — Ох, Ганс...

 — Бери, — ухмыльнулся Ганс. — Мы наверняка разбогатеем на рыбалке, но если нет, у тебя
что-нибудь останется.

— Да ладно тебе...

— Бери!

— Мы будем там.

— Спасибо, — сказал Ганс.

Запрыгнув в повозку, он развернул лошадь и быстрой рысью поскакал в деревню.  Рэмси гордо выпрямился, чувствуя, как в нём пробуждается сила молодого быка. Это была деревня, из которой
Дьявол Чед изгнал его с позором, но это была деревня, которую он
осмелился вернуться в. В любое время, когда ему захочется, он вернется в Три-Пойнтс.
И пусть Дьявол Чед встретится с ним, если осмелится. Ханс остановил лошадь
перед коттеджем, который мог бы быть точной копией
один занят-Пьер и Мадам LeDou.

Давая лошади, Ганс вскочил с телеги и столкнулся Рамзи.
— Это, — громко объявил он, — дом Лягушачьего Рта Фонтана, чья добрая жена собирается продать нам сеть на фунт. Лягушачий Рот, кстати, один из ближайших друзей Дьявола Чеда.

Словно услышав его голос, один из немногих высоких французов
Рамси никогда не видел появившегося в дверях. Мальчик заметил, что его рот
был странно похож на лягушачий. Как только он узнал своего посетителя, он
издал яростный рев и бросился в атаку.

Ганс ухмыльнулся, отступил в сторону и замахнулся. Но Фонтан с Лягушачьей Пастью тоже был
опытным бойцом. Он увернулся, развернулся и нанес два быстрых удара, от которых
голова Ганса закачалась. Затем голландец размахнулся и ударил Лягушачьего Рта кулаком в челюсть. Он ударил ещё раз и в третий. Лягушачий Рот Фонтан пошатнулся, попятился и с глупой ухмылкой на лице сел, прислонившись к хижине. Он продолжал ухмыляться
глупо уставившись на яркое солнце. В дверях появилась маленькая смуглая женщина без зубов. Она посмотрела на своего мужа, а затем плюнула в него.
"_Cochon!_" — сказала она. — «Свинья!» — Она посмотрела на Рамзи и Ганса. — «Чего вы
хотите?»

 — «Одну из ваших превосходных сетей, мадам Фонтан», — вежливо пробормотал Ганс.

«У вас есть деньги, чтобы заплатить за это?»

«Они у нас есть».

«Загружайте сеть».

Рэмси помог Хансу поднять сложенную сеть, состоящую из четырёх кусков
трёхдюймовой верёвки, двух кусков шестидюймовой верёвки и семи кусков восьмидюймовой верёвки, и положить их на тележку.
Провисшая под тяжестью почти семисот фунтов сеть, и маленькая лошадка
вопросительно огляделась. Но она послушно вышла, когда Ганс
шлёпнул её по спине поводьями, и капитан Клаус прокричал над ними,
когда они возвращались на ферму Питера.

 * * * * *

 На следующее утро Рамзи в изумлении уставился на уникальное судно,
плывущее по озеру. Пять человек, одним из которых был Том Недли, управляли диковинным судном, приводимым в движение двумя парами вёсел. Рэмси
спустился к нему навстречу и заметил несколько свай — столбов —
тридцать пять футов длиной, которые были свалены в кучу на пляже. Очевидно, Ганс
срезал их или приказал снести после того, как они с Рамзи вернулись домой.
Судно, и когда оно приблизилось, Рэмси увидел, что это были две шестнадцатифутовые лодки весом в
фунтов, связанные между собой прочными досками спереди и сзади, уткнувшиеся носами в
пирс. Команда сошла на берег, и Том Недли представил Рамзи своему брату
, двоюродному брату и их двум рослым сыновьям. Рамзи с любопытством посмотрел на лодки.

 Они были крепко связаны досками, которые удерживали их на расстоянии около пятнадцати футов друг от друга.  Поверх досок были возведены своего рода леса.
соединённые тяжёлой балкой, нижняя поверхность которой находилась примерно в двадцати футах
от воды. На балке был подвешен блок с четырьмя шкивами, через каждый из которых проходил канат, а канаты поддерживали железный отбойный молоток.
 

 Там был ещё один шкив, назначение которого Рэмси даже не мог предположить.Крича и толкаясь, как будто это был какой-то пикник, устроенный специально для них, шумная команда Тома Недли
бросила сваи в воду и подплыла к лодкам. Они привязали их к корме, а затем начали дружно кричать. «Ханс! Эй, Ханс!
 Питер!»

Ухмыляясь, Ханс и Питер, которые задержались за завтраком после того, как
Рамзи закончил, вышли из дома. Брат Тома Недли жалобно сказал:
«Двадцать минут седьмого! Уже половина дня прошла! Вы, ребята, только и делаете, что спите?»

«Да уж!» — усмехнулся Ханс. «Кто так полон амбиций?» — он посмотрел на гребца, который это сказал, и легко запрыгнул в лодку. «Теперь мы посмотрим, кто лучший».

Рэмси вскочил на борт как раз вовремя, чтобы не отстать, и
Ханс склонился над вёслами. Во второй лодке сидели остальные
гребец попытался подстроиться под темп Ганса, и громоздкое суденышко рванулось прочь
как испуганный олень. Волочась позади, шпили оставляли за собой дорожку из
пузырящейся ряби.

Они вышли из бухты в открытое озеро. Затем повернули на юг.
очевидно, Ганс имел в виду какую-то цель. Во всяком случае, он, казалось,
точно знал, куда направляется. Они остановились на рифе примерно в миле от берега, и один из мужчин достал шест.

Том Недли обратился к Рамзи: «Ты в порядке?»

«Конечно».

«Хорошо. Нам здесь понадобятся сильные мужчины. Подожди, пока они приготовятся,
а потом я покажу тебе, что делать».

Ганс и ещё один человек подняли шест и опустили его на дно озера. Они закрепили его на другом шкиве, и, когда он оказался на месте, конец шеста был примерно на три фута ниже отбойного молотка. Ганс закрепил его на шкиве, придерживая руками, и крикнул: «Отпускай!»

 Том Недли протянул Рамзи длинную верёвку, велел ему крепко держать её, а двое мужчин в другой лодке взяли две другие верёвки. Дёрнув за верёвку, Том Недли
сорвал защёлку, удерживающую молот, и
Рэмси тут же почувствовал его вес.

Он очень крепко держался и был успокоен тихим голосом Тома Недли: «Ты
скоро научишься. Когда я скажу, ударь молотком так, чтобы он
ударил по шипу. Конечно, останови его, пока он не попал в
мальчиков, которые держат его для нас».

Рэмси ждал, не сводя глаз с Тома Недли. Крупный мужчина сказал: «Сейчас!»

Молоток упал ровно, но не полностью, потому что Рамзи попытался
остановить его слишком рано. И снова Том Недли успокоил его.

"Просто дай ей упасть," — убеждал он, помогая вернуть молоток в исходное положение. "У тебя ещё полно времени, чтобы остановить её, но не будь беспечным.
Этот молот весит сто семьдесят пять фунтов, и я сомневаюсь, что даже голова Ганса выдержит такой удар.

На этот раз Рамзи попал в ритм. Молот упал быстро, ровно и со всей силы. Он погрузился в дно озера, так что больше не было необходимости его придерживать. Ганс и остальные отступили назад. Снова и снова Рамзи помогал опускать молот, пока шест не погрузился в дно озера примерно на восемь футов, а над поверхностью оставалось около четырёх футов. До дна было около тридцати шести футов
Начнём с того, что глубина в этом месте составляла двадцать четыре фута.
Это должно быть подходящее место для сига.

"Позвольте мне взять эту верёвку на время," — сказал кто-то.

Рэмси с радостью отдал верёвку Питеру и с интересом наблюдал, как тот
разматывает её. Сваи вбивались по геометрическому узору, что-то вроде квадрата, и Рамзи понял, что первые девять свай должны были удерживать горшок, то есть ловушку. Тщательно измерив расстояние, лодки отошли, и были вбиты новые сваи. Они предназначались для сердцевины сети. Наконец, когда лодки направились прямо к берегу, сваи были вбиты.
вбитые по схеме, напоминающей букву «Y». К ним будут прикреплены туннели, сети, которые будут направлять рыбу через сердцевину сети и в садок.

Рэмси выпрямился, разминая затекшие плечи.  Это была тяжёлая работа, очень тяжёлая, поднимать и опускать молоток часами напролёт.  Но теперь сваи для сети на один садок были вбиты.  Мальчик повернулся к Хансу. — Ух ты!
Как насчёт того, чтобы всё это передвинуть?

— Ты не сдвинешь и на сантиметр эту сеть, разве что, конечно, чтобы убрать верёвки,
когда озеро замёрзнет. В остальном мы оставим всё как есть.
можно ловить рыбу фунт сеть в том же месте в течение пятидесяти лет или
более того".

"Что дальше?"

"Установить сетку. Я думаю, что есть еще время".

Они гребли обратно к пирсу, где марта, взявшиеся за
должность казначея, платная том Nedley и его экипажа. Большой человек усмехнулся его
спасибо.

"Если мы понадобимся вам снова, вы знаете, где нас найти".

"Возможно, мы поможем вам в этом", - сказал Ганс.

Веревки, связывающие две лодки, были ослаблены, а леса сняты
опущены. Оставив лодку, которую купил Ганс, Том Недли и его помощники погрузились в нее.
в другую и начали грести вверх по озеру. Ганс, Питер и
Рамзи подошёл к садкам.

Сначала загрузили «горшок», ловушку.  Затем последовали расширяющиеся «сердца» и, наконец, «туннели».  Взявшись за вёсла,
Ханс отплыл туда, где они вбивали сваи.  Он привязал «туннель»,
начало «туннеля», к сваям.  Пятифунтовый камень, привязанный
к нижней верёвке, утянул его в озеро. Передав весла
Рэмси и предупредив его, чтобы он плыл медленно, Ганс привязал канат к
каждому кнехту и закрепил его камнями. Точно так же были закреплены
фалы.

Подойдя к котлу, Ганс сначала прикрепил к сваям четырёхфутовую цепь с
прикреплённым к ней шкивом. Затем он привязал верёвку, вдвое превышающую глубину
воды, с некоторым запасом на усадку, ко дну котла. Он сделал это с каждой
свайкой, и они опустили весь котёл в воду. Рамзи начал понимать.

 По сути, они соорудили гигантскую мухоловку. Любая попавшаяся рыба
проходила по туннелю в сердцевину, а затем в горшок.
Если бы кто-то сбежал, расширяющиеся стенки сердцевины
задержали бы его и в девяти случаях из десяти отправили бы обратно в горшок
из туннеля.

 * * * * *

Рэмси с трудом удерживал двухсотфунтового осетра, которого
вытащили с помощью невода. Ханс и Питер не хотели связываться с осетрами, потому что
на них не было спроса, но Рэмси не позволил им выбросить рыбу обратно в озеро. Прижимая скользкий трофей к груди, как будто это было бревно, он отнёс его к пруду и бросил в воду. Мгновение осётр ошеломлённо плавал на поверхности, затем взмахнул хвостом и ушёл под воду. Рэмси посмотрел на
пруд. Он был живым осетровым весом от семидесяти пяти до почти
триста фунтов. Их было так много, что в дополнение еда в
пруд, они кормили их молотой кукурузы.

Рамсей снял свою мокрую одежду и аккуратно нырнул в пруд.
Воды хлынули о нем, смывая с себя пот и грязь, которую он
накопленные в течение дня. Он пошарил по дну пруда и почувствовал под собой
гладкие бока осетра. Он был совсем маленьким.

Он плыл до тех пор, пока не вынырнул на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и снова нырнул. Пересекая
темные глубины пруда он бродил, его белые блестящие тела, как некоторые большие
червя в воду. Наконец он нашел то, что искал.

Это был крупный осетр, и он спокойно кормился. Двигаясь как можно медленнее
Рамзи провел рукой по его спине. Внезапно он обхватил рыбу обеими руками
и крепко ухватился голыми ногами.

На мгновение, пока унылый осетр пытался понять, что происходит
, не было никакого движения. Затем большая рыба почувствовала опасность
и всплыла на поверхность. Со всей скоростью подвесного мотора он
Он проплыл вдоль него и через мгновение снова нырнул. Ухмыляясь,
взволнованный, Рамзи доплыл до берега и оделся.

 Судно Джека Хаммерсли стояло во дворе, и Рамзи услышал, как мужчина
сказал: «Марта, чем ты кормишь своих кур?»

 «Лучшим!» — возмущённо ответила Марта. — Самое лучшее!

 — Самое лучшее из чего?

 — Ну, зерно, и объедки, и...

 — И осетровая икра?

 — Ну... да.

 — Я так и думал, — вздохнул Трейдин. — Вам придётся это прекратить. Навсегда.
«Клиент, которому я отдал ваши яйца, сказал, что они на вкус как икра!»

Мгновение спустя послышалась скороговорка французских ругательств.
Покрасневший, готовый взорваться, Батист Леклер выбежал из-за угла дома.

"Доставайте оружие!" — закричал он, увидев Рамзи. "Доставайте ножи и дубинки!" "Доставайте всё!"


"Мы должны всех убить!"Батист танцевал, размахивая руками, как лопастями мельницы, и кричал по-французски. Рамзи нахмурился. Он немного говорил по-французски, но недостаточно, чтобы перевести поток слов, вылетавших из уст взволнованного мужчины. И никогда в жизни он не видел никого настолько безумного. Батист призывал на помощь всё зло, которое только мог.
мог бы придумать самую щедрую порцию на чью-нибудь несчастную голову.
Рамзи сделал движение, чтобы остановить его.

"Подожди. Я не могу тебя понять ...."

Несколько английских слов, среди которых Рамси узнал "свинья", "собака" и "сукин сын"
"тухлая рыба", смешались с яростной галльской тирадой Батиста. Он продолжал
размахивать руками и кричать. Рамзи беспомощно ждал, не в силах ни понять, ни что-либо сделать. Привлечённые шумом, появились Ханс, Питер,
Марта и Джек из «Трейдин».

 Ханс очень тихо подошёл к Батисту. «Что случилось, друг мой?»

Почти со слезами на глазах, благодарный за то, что наконец-то кто-то может
Батист обрушил на Ганса поток французской речи, как из пулемёта.
Рэмси увидел, как лицо голландского рыбака напряглось, а затем исказилось от
белого от гнева. Он подождал, пока Батист закончит, и спросил по-
английски: «Вы знаете, кто это сделал?»

«Нет». Выговорившись, Батист естественным образом перешёл на
английский. Он повернул к остальным своё разгорячённое,
гневное лицо.

Ганс снова заговорил. «Иди к мадам Фонтан в Три-Пойнтс, — сказал он
Батисту. — Скажи ей, что я, Ганс Ван Дорст, сказал, что ты должен получить
нужные тебе сети. Если у неё нет достаточного количества, достань их где-нибудь ещё.
Мадам Леду делает отличные сети и жаберные сети. Сходите в магазин за верёвкой, которая вам нужна, и скажите, что я заплачу за всё. Мы сами придём, чтобы помочь вам забить сваи и сделать новые сети.

 — Это очень любезно с вашей стороны, — лицо Батиста всё ещё пылало от гнева, — но мы не можем оставить всё как есть.

"И мы также не можем, - тон Ганса был спокойным и рассудительным, - стрелять в людей
, когда мы не знаем, в кого стрелять".

"Тьфу! Я знаю! Это Дьявол Чед!"

- У вас есть доказательства этого?

- Доказательства очевидны. Кто, кроме дьявола Чеда, осмелился бы сделать такое
?

- Вы видели его?

"Кто-нибудь видит мудрого лиса, когда он приходит ночью, чтобы украсть жирного
гуся? Нет, я его не видел".

"Послушай, мой друг. Слушай внимательно. Если такого рода пиратство
начали и мы на этом не заканчиваются его, мы погибли. Но у нас будет небольшой
триумф, если всех нас, чтобы нас повесили. Мы должны действовать с
осторожно".

"Я не люблю осторожности."

"Тем не менее, мы должны сейчас применить это. Мы не можем броситься с ружьями и
стрелять, потому что у нас есть подозрения. Возьмите свои сети и все остальное, что вам нужно, и
начните заново. Когда вы сможете предъявить мне доказательства существования пиратов, я сам буду
стрелять первым ".

«Это путь, ведущий в никуда».

«Это единственный путь. Если будет война, пусть будет война. Но
мы не можем действовать вслепую. Это будет значить, что мы обратим
против себя каждого человека. Мы вообще не сможем сражаться, если не будем знать своих врагов».

Мгновение смуглый маленький француз стоял в нерешительности. Затем
он посмотрел прямо на Ганса. "Я сделаю, как ты говоришь", - согласился он. "Но
если я поймаю кого-нибудь в свои сети, они или я не доживем до того, чтобы говорить об этом
впоследствии".

"То же самое произойдет, если я поймаю кого-нибудь в наши сети", - пообещал Ганс.
"Но давайте поймаем их, прежде чем действовать".

Батист Леклер снял шляпу, учтиво поклонился, пробормотал: "Ваше
здоровье, мадам и месье", - и повернулся обратно к пирсу. Умело
в руках _Bon Homme_ грациозно опустился в озеро. Изумленный,
Рамзи уставился на Ганса, и Питер с Мартой отразили его изумление.

"Что схватило его за ухо?" Спросил Рамзи.

«У Батиста, — сказал Ганс, — было три фунтовых невода, за которыми он следил с фунтовых лодок. У него было несколько жаберных неводов, которые он проверял с «Bon
Homme», настоящей жаберной лодкой».

Ганс смотрел на озеро, словно искал ответ на какой-то вопрос.
Вопрос, который не давал ему покоя. Он повернулся к остальным.

"У Батиста больше нет сетей для ловли рыбы. Все они были подняты и разорваны в клочья. Столбы, к которым он их привязывал, были сломаны. Из жаберных сетей, которые у него когда-то были, осталась только одна. Остальные были уничтожены. Помимо многолетнего труда, Батист потерял сети на сумму более двух тысяч долларов.

— Кто это сделал? — выдохнул Рамзи.

 Ханс пожал плечами.  — Кто-то, кто наконец-то понял, что на рыбалке в озере Мичиган можно заработать.  Кто-то, кто не остановится ни перед чем, чтобы забрать всё себе.

В голосе Рамзи, когда он произнёс «Дьявол Чэд!», звучала убеждённость.

Ханс снова пожал плечами. «Так думает Батист».

«А ты что думаешь?»

Ханс так яростно набросился на него, что Рамзи отступил на шаг. «Ты слышал, что я сказал Батисту!» — сказал голландский рыбак. «Мы должны быть уверены!» Не нам назначать себя судьёй, присяжными и палачом! Прежде чем действовать, мы должны быть уверены!

 — Может, позвать констебля?

 — презрительно сказал Ганс, — человек дьявола Чеда!

 — Что нам делать?

 — Беречь себя, — заявил Ганс. «Впредь мы должны оставлять сети без охраны, а озеро без нашего собственного патруля только тогда, когда будем уверены, что
Это безопасно. Если кто-то пришёл, чтобы отнять у нас право ловить рыбу, мы должны сами себя защищать. В то же время мы не должны действовать вслепую. Озеро достаточно большое для всех. Если пришёл тот, кто хочет забрать всё себе, мы будем сражаться.

"Ты же знаешь, что это Дьявол Чед."

"Я ничего такого не знаю."

"Ты его подозреваешь?"

— Да, — откровенно ответил Ганс.

 — Тогда почему бы не начать действовать?

 — Послушай, мальчик, — и Рамзи поморщился, потому что никогда прежде Ганс не обращался к нему так, — сейчас на кону жизни. Давай убедимся, что мы не потеряем свои и не заберём чужие!

— Ты прав, — одобрительно кивнул Питер. — Да, ты прав.

Озадаченный Рамзи посмотрел на своих напарников. Было абсурдно предполагать, что кто-то из них боялся; они слишком часто доказывали свою храбрость.
 И всё же, хотя оба считали Дьявола Чеда пиратом, они отказывались действовать против него, пока не получат доказательства его пиратства. Рэмси вспомнил, что где-то читал: «Человек невиновен, пока его вина не доказана». Может быть,
Ханс и Питер искренне в это верили, в то время как вспыльчивый Батист
был готов наброситься на кого угодно.

 Рэмси почувствовал, как в нём растёт восхищение своими напарниками. «Что нам делать?» — спросил он.

— Сомневаюсь, что они нападут днём, — сказал Ганс. — Если они придут, то ночью. Мы установим три дозора и будем меняться. Так они не смогут застать нас врасплох.

 — А если они придут?

 Ганс красноречиво пожал плечами. — Тогда мы будем сражаться, и сражаться изо всех сил, потому что никто другой не будет сражаться за нас. У кого-нибудь из вас есть выбор, кому идти в дозор?

Ни у кого не было выбора. Ганс сломал три соломинки разной длины,
спрятал их в ладони и протянул им. Они вытянули и сравнили соломинки. У Питера была самая короткая, первая соломинка, Рамзи
второй и Ханс — третий. Ханс задумчиво посмотрел на
озеро, окутанное сумерками. «Питер, ты не хочешь выйти в семь и
остаться до одиннадцати?»

 «Да».

 «Хорошо. Рамзи, останься примерно до двух и разбуди меня».

 «Хорошо».

Рамзи съел превосходный ужин, приготовленный Мартой, рассеянно
послушал болтовню Джека Трейдина, который знал, что произошло, и
нервничал из-за этого, а затем поднялся наверх, чтобы лечь спать.
Несмотря на внутреннее напряжение и волнение, его голова едва коснулась
подушки, как он уже задремал. Мгновение спустя, как ему показалось, Питер
тронул его за плечо.

"Пора".

"Я... А? О, да".

Рамзи полностью проснулся, и Питер зажег свечу в его комнате. Его
лучи ярко сверкали на блестящем стволе дульнозарядного оружия
охотничьего ружья, которое носил Питер. Ружье большого диаметра было заряжено
черным порохом и свинцовыми пулями. Рамзи вздрогнул, принимая его.
это. Такой пистолет будет обязательно работать большой хаос среди ничего не было
в меня стреляли, но в покое его отдачи вероятно, мул на
корточках.

"Что-нибудь случилось?" Рамзи прошептал.

"Ничего", - ответил Питер. "Никто не приходил. Озеро спокойное, и лодка
«Тебя ждут на пляже».

«Увидимся утром».

«Удачи».

С ботинками в одной руке и ружьём в другой Рамзи тихо спустился по лестнице и вышел через заднюю дверь. Он остановился, чтобы надеть ботинки, и огляделся.

Бледная луна светила сквозь растрепанные облака, из-за которых небо
похоже на мужчину, которому срочно нужно подстричься, и едва заметный
ветерок поднимал маленькие волны. Капитан Клаус, спящий на
мачте, был тусклой бесформенной точкой на ночном небе. Рэмси
держал дробовик в правой руке и спустился на пляж.

Парусная лодка слегка прижалась к песку. Рамзи вставил
якорь обратно, аккуратно положил ружье на сиденье гребца и
стоял на корме, пока не снял судно со швартовы.
Усевшись, он энергичным ударом весел направил лодку
дальше в озеро.

В заливе рыба выпрыгнула из воды, и звук ее падения обратно
вызвал звонкий всплеск. Рамзи, тихо погружая вёсла в воду, направил лодку к первой сети, которую они установили. Время от времени он останавливался, чтобы отдохнуть. Не было слышно никаких звуков, кроме тех, которые должны были быть.
Кроме него и рыболовной лодки, озеро казалось пустынным. Задержавшись
в тени, Рамзи обошел сеть и ничего не увидел. Он направился
к другой из их рыболовных сетей.

Они не забрасывали невод, получали хороший улов из своих фунтовых сетей,
и вернули большую часть своих денег на дополнительное оборудование. Они
продвигались вперед и обосновывались в рыболовном бизнесе. К следующему
году у них должно быть все необходимое. Им не пришлось бы покупать
сети или лодки, и они могли бы начать получать прибыль, которую
зарабатывали.

Рэмси поймал себя на мысли о Дьяволе Чеде. Рыболовство было очень тяжёлым и дорогим занятием,
но тот, кто хорошо им занимался, мог надеяться на прекрасное будущее.
 Озеро Мичиган было огромным хранилищем богатств, и их нужно было использовать.
 Места хватало всем, но и в Три-Пойнтс тоже. Дьявол
Чед хотел заполучить его для себя. Кто, кроме Дьявола Чеда, мог теперь замышлять
захват рыбных промыслов на озере Мичиган?

Рамзи отмахнулся от таких мыслей. Здесь, на озере, он, казалось, мог мыслить очень ясно и знал, что Ганс и Питер
правильно. Они не должны поддаваться безрассудному гневу и нападать на Дьявола Чеда,
потому что он был единственным, кто мог проникнуть в их сети. У них должны быть доказательства,
и они должны нанести удар как можно сильнее.

Рэмси посетил все три сети и вернулся к первой.
 Озеро оставалось спокойным и безмятежным. Когда он решил, что уже два часа ночи — ночь была разделена на одну четырёхчасовую вахту и две по три часа каждая, — он пошёл будить Ганса. В половине шестого, когда они завтракали, Гансу нечего было доложить. Если пираты и собирались забрать все сети, то их они точно не тронули.

Ближе к вечеру, когда с рыбалкой было покончено и Рэмси, к большому удовольствию Ганса и Питера, отнёс в пруд ещё шесть крупных осетров, Ганс запряг чёрную лошадь и пригласил Рэмси поехать с ним в Три-Пойнтс. Капитан Клаус, как обычно, подлетел к задней части повозки и уселся там, где мог погладить Ганса своим клювом. Ганс направил маленькую лошадку по дороге, ведущей к дому Тома Недли. Рэмси заинтересованно заёрзал.

Большой Том Недли вышел из своего сарая, поздоровался с ними и с сомнением посмотрел на маленькую тележку. Он перевёл взгляд с неё на длинную дубовую балку, которая
поддерживаемый деревянными лошадками. Когда он снова посмотрел на Ганса, его голос и
манеры были почти обвиняющими. "Ты собираешься тащить этот кусок дуба?"

"Ты думаешь, я дурак?" Ганс бросил вызов.

"Не думал, что ты перетащите его".Том Nedley, казалось, успокоился. "Нет
еще один кусочек из дуба, как та, в Висконсин. Как ты собираешься доставить его домой?

— У тебя есть лишняя пара колёс и ось?

— Конечно, но...

— Ха! Принеси мне гаечный ключ!

С гаечным ключом в руках Ганс принялся откручивать зажимы, которые удерживали кузов на двухколёсной тележке Питера. Он снял кузов и сиденье,
оставив лошадь привязанной только к колесам и соединяющей их оси
.

Ганс торжествующе посмотрел на Тома Недли, и лодочник почесал
в затылке. "Тебе не нужно думать, что ты такой умный. Я бы сам об этом подумал
, прежде чем позволить тебе тащить это бревно".

"Почему ты этого не сделал?"

Пока Том приносил ещё одну пару колёс, Рамзи смотрел на массивный
кусок дуба. Примерно двадцать шесть футов в длину, он был очень мелкопористым,
без трещин и изъянов по всей длине — полностью высушенный, так что в нём
не осталось ни капли сока. Даже Рамзи, который разбирался в древесине
был ограничен, мог сказать, что это был бывшийceptionally мелкий кусок
дуб. Ганс и том Nedley, казалось, смотрели на нее, как бы они
посмотрел на какой-то драгоценный камень. Ганс погладил его ласково.

"Прочнее стали!" - сказал он с нежностью. "Ты можешь себе представить, какой лодкой будет
"Спрей II"?"

Том Недли сказал: "Отталкиваясь от этого, вы не можете потерпеть неудачу".

На мгновение Ганс погрузился в воспоминания о первом «Спрее».

Том Недли принёс ещё один комплект колёс, поставил их на место и
накрыл голую ось мягким одеялом. Другим одеялом он накрыл
закрепите ось, к которой была привязана лошадь, и Ганс направил лошадь
на нужное место. Ганс, Том и Рамзи подняли один конец дубовой балки
на задние колеса. Рамзи помог поднять другой конец на другую пару колес
и отошел в сторону, пока Ганс привязывал оба троса.

Рамзи с интересом наблюдал. Ганс использовал свои веревки для обеспечения гибкости,
в то же время он не рисковал их натирать или ломать.
Очевидно, рыбаки могли делать всё, что угодно, с помощью верёвок. Рамзи привязал
отстегнутое сиденье и корпус к верхней части дубовой балки. Ганс взял
взял под уздцы маленькую лошадку и осторожно вывел ее обратно на дорогу. Длинная дубовая балка, установленная на
четыре колеса, покачивалась и поворачивалась.

Ведет маленькая лошадка, осторожны все что лежало впереди,
сзади и по обеим сторонам, Ханс набор очень медленными темпами. Это было, как будто
балки были очень хрупкая вещь, которая может сломаться, он должен чистить даже
самое маленькое дерево. На самом деле, если бы он сильно ударился, то сломал бы
любое маленькое дерево на своём пути и пошатнул бы более крупные. Ганс продолжал
обращаться с ним так, словно это была очень хрупкая вещь.

Предназначенный стать килем "Спрея II", когда они добрались до дома Питера
балка была любовно установлена на трех строительных лесах, сделанных из
четыре на шесть и расположены рядом с озером. Ганс погладил ее с такой любовью, словно
он погладил бы любимую собаку. "Мы начали!" - сказал он
радостно.

"Зачем нам еще одна лодка?" Поинтересовался Рамзи.

— Для установки жаберных сетей, — ответил Ханс. — Ты не рыбак, если не знаешь, как установить жаберную сеть, а ты не сможешь установить жаберную сеть, если у тебя нет подходящей лодки «Макино». — Он снова погладил дубовую перекладину. — Как
Он должен быть проворным, как каноэ, но крепким, как лодка-долблёнка! Эта лодка не сломается, что бы ни случилось. Озеро не породит шторм, который она не сможет пережить.

В ту ночь Рамси заступил на первую вахту. Он переправлял лодку-долблёнку от одной из трёх их лодок-долблёнок к другой. Ни одно странное судно не тревожило озеро, ни одно враждебное существо не приближалось. Рамси передал вахту Хансу и проспал до рассвета. Они ловили рыбу, обрабатывали улов и
загрузили тридцать тысяч фунтов сига на «Джексон», когда он
пришвартовался у их пирса.

Рэмси отправился с Гансом и Питером туда, где несколько могучих кедров, росших веками, были срублены, когда снега было по пояс. Их обветренные пни возвышались на два с лишним метра над окружающей их зелёной листвой, и Ганс выбирал очень тщательно. Ему нужны были только те пни с тонкой, плотной древесиной, которые даже после смерти не имели трещин или изъянов. Он нашёл три из них, которые ему понравились,
и Рамзи с Питером с помощью поперечной пилы срезали их очень близко к
земле. Рамзи начал понимать замысел Ганса.

Из-за погодных условий ставные сети можно было использовать не более трёх-четырёх месяцев в году. Невод,
хотя Ханс ни при каких обстоятельствах не стал бы ловить рыбу в нерестовый период,
можно было затаскивать в залив до тех пор, пока он не замёрзнет. Но жаберные сети можно было использовать семь-восемь месяцев, если у вас была подходящая лодка, а Ханс хотел построить такую, которая выдержала бы любой шторм.

 Это должна была быть не обычная лодка «Макино», а такая, как «Лейк».
Мичиган никогда не видел. Его дубовый киль был выбран с расчётом на
самые сильные штормы и лёд, который покрывал эти моря весной или
осень. Хотя некоторые рыбаки использовали кедровые доски для обшивки своих лодок и пропаривали их, пока они не приобретали нужную форму,
 Ганс намеревался вырезать их прямо из кедровых пней, которые уже пережили пятьсот лет и десять тысяч штормов. Затем «Спрей II»
будет обшит лучшими кедровыми досками и просмолен лучшим доступным льном или пропитанной смолой верёвкой.

В этом сезоне они не спустят её на воду. Ни усилий, ни затрат не жалели при строительстве _Spray II_ и её
По-хорошему, это была бы зимняя работа. Но как только в следующем году лёд сойдёт,
она будет готова к спуску на воду, и они будут готовы ставить жаберные
сети.

Рэмси мимолётно улыбнулся, бросая в пруд бушели молотой кукурузы,
чтобы многочисленным осетрам, которых он там держал, было чем питаться. Казалось, что это было так давно, когда он бросал в пруд
Ханс и Питер решили стать рыбаками, а у него всё ещё не было
двух серебряных долларов, которые позвякивали бы у него в кармане. Ни одного дня, ни одного
часа не было свободного от изнурительного труда. Но у них были лодки по два фунта,
Они купили три фунтовых сети, ещё один невод, а весной у них появится «Спрей II». Кроме того, до конца сезона оставалось достаточно времени, чтобы они могли поймать много рыбы, прежде чем лёд или нерест ограничат их деятельность. Это дало бы им достаточно денег, чтобы купить жаберные сети, а также всё остальное, что им понадобится. Ни один из четырёх партнёров не уйдёт с деньгами в кармане. У них будет достаточно оборудования на следующий год,
и большая часть того, что они заработают, будет прибылью.

В ту ночь Рамзи заступил на третью вахту. Он тихо гребли от одной сети к другой,
всегда держась в тени, чтобы его не заметили. Он пробыл в море около часа, и ему оставалось
плыть ещё два часа, когда он увидел приближающуюся лодку.

 Она шла с севера, из Три-Пойнтса, и её вёсла были так хорошо смазаны,
что не издавали ни звука. Гребец был опытным; он опускал и поднимал вёсла так, чтобы не было брызг.
Рэмси поднял дробовик. Он прицелился.

Незаметный для других гребцов, он притаился в тени и пропустил их.
Рэмси был несколько удивлён, увидев, что они обогнули сеть и направились в бухту. Он последовал за ними, бесшумно гребя в своей лодке и пытаясь понять намерения остальных. В другой лодке было по меньшей мере четверо, а может, и пятеро мужчин, и они направлялись к пирсу. Рэмси позволил им уйти вперёд, затем обогнул их и, стараясь не шуметь, как можно быстрее поплыл прямо к берегу. Причалив свою лодку, он вышел на берег. Он заметил, что другая
лодка осторожно приближается.

 Он шёл к ночным гостям, пока не оказался в пределах
Полдюжины удилищ. Теперь он видел их, сгрудившихся у причала. Двое
направились к бочкам и бочонкам с рыбой. Послышался тихий
шепот. Рэмси подождал, но больше ничего не услышал.

 Если бы у этих людей были благие намерения, они не были бы такими скрытными.
 Очевидно, они замышляли что-то недоброе.

Рамзи направил дробовик в небо - у него не было желания никого убивать
- прижал приклад к плечу и нажал на спусковой крючок.
Ружье изрыгнуло заряд свинцовых дробинок, и из дула вырвалось красное пламя.
Рэмси закричал так громко, как только мог. - Питер! Ганс!" - крикнул я. "Питер!" - крикнул я. "Питер!" Ханс!

Бросив дробовик на песчаный берег, он бросился вперёд. Двое мужчин, которые направились к бочкам и бочонкам с рыбой, побежали обратно.
Рэмси гневно сверкнул глазами.

Хотя он не мог быть уверен, потому что было слишком темно, чтобы кого-то или что-то опознать, он подумал, что мужчина, стоявший чуть в стороне от остальных, был Джо Мэннис, телохранитель. Рэмси
повернулся к нему, ударил сложенным кулаком в живот и услышал громкий «шлёп», когда выбил дух из своего врага. В доме хлопнула дверь.

Затем дубинка или блэкджек глухо ударили Рэмси сбоку по голове
и заставили его пошатнуться. Он поплелся вперед, чувствуя себя немного глупо
потому что все силы оставили его. Не будучи уверен, что сделал это.
он сел на песок и по-совиному заморгал, глядя на ночных посетителей.
Смутно он осознавал тот факт, что они спускают на воду свою лодку и
что он должен остановить их, но не знал, как это сделать.

В развевающейся на ветру ночной рубашке и красной шапке с кисточкой на голове
Ханс Ван Дорст появился на пляже. Наспех натянув брюки
Питер, подпоясавшись собственной ночной рубашкой, последовал за ним. Оба мужчины спокойно смотрели
на удаляющуюся лодку, за которой они могли бы последовать и последовали бы, если бы Рамзи не нужна была помощь. Они подняли его на ноги.

"Что случилось?" тихо спросил Ганс.

"Я... Они пришли, когда я был на озере, но не тронули сети. Они гребли прямо к пирсу, и я не знаю, чего они хотели.


"Вы узнали кого-нибудь из них?"

"Я думаю, Джо Маннис был одним из них".

"Дьявол Чед?"

Рамзи уверенно сказал: "Его не было среди них. Я бы узнал
его".

"Вы стреляли в них?"

— Нет, я выстрелил, чтобы привлечь вас с Питером.

— Ну, это тоже хорошо. Они не вернутся ни сегодня, ни, скорее всего, в другой вечер. Пойдёмте.

Они помогли Рамзи войти в дом, помыли ему голову и уложили в постель.
Он проснулся туманным утром.

Ничто не шевелилось. Видимость была почти нулевой; туман
был таким густым, что почти скрывал озеро. Рамзи, со всей
молодостью и гибкостью, быстро оправился после вчерашнего происшествия
и с аппетитом съел приготовленный Мартой завтрак.

  Затем Марта вызывающе вскинула голову. «Вас всех не было», — сказала она.
объявил: "И ты много чего сделал. Я нигде не был и я
ничего не делал. Но сегодня я иду в Три Пойнтс за покупками".

"Конечно", - сказал Питер. "Я запрягу для тебя лошадь".

Они приветствовали Марту в пути и отправились забрасывать сену. Фунт стерлингов
сети, которые были посещены в течение последних двух дней, больше не будут посещены
сегодня. Кроме того, они выловили сетями тонны сига и осетров в бухте перед домом Питера. Естественно, улов становился всё меньше. Если они не заводили сеть слишком далеко и ставили её на мелководье, то с лебёдками могли справиться трое мужчин.

Затем, как только они были готовы к рыбе, и только когда марта должны
приехал на три точки, человек на взмыленным конем пришел стучать
песок пляжа. Он обратил свой усталый подняться. - Быстрее! - выдохнул он. "Ан
несчастный случай! Марта тяжело ранена!"




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

_ ВЕЛИКАЯ РЫБА_


Великий белый осётр не был, в полном смысле этого слова, уроженцем озера. Много лет назад, когда ни одно живое существо не могло этого помнить, он родился вместе с тысячами своих братьев и сестёр на полпути вверх по одной из многочисленных рек, впадающих в озеро. Осетр
Он мало что помнил о том времени, но оно всё равно помогло ему сформироваться и стать тем, кем он был.

 Икряные осетры, их было очень много, поднимались вверх по реке.  Это было путешествие, древнее, чем само озеро.  Они плыли бок о бок, в таком количестве и такими ровными слоями, что ни один из многочисленных индейцев, ловивших рыбу вдоль реки, не мог воткнуть копьё, не задев осетра. Хищные медведи, выдры, пантеры, рыси и
другие животные, которые любили рыбу, толпились на берегах реки и нападали
на орду, когда она проплывала мимо. Все их набеги вместе взятые не имели
никакого значения, как будто они ничего не взяли. Ни одному существу, которое хотело
бы съесть осетра, не хватало осетра, чтобы поесть. Но огромная масса рыб,
движимая отчаянной необходимостью отложить икру в реке, плыла дальше.

  Только когда они проплыли несколько миль и оказались примерно на
третьем пути к истоку реки, огромные косяки начали редеть. Тогда это произошло не из-за того, что их враги убили слишком много людей, хотя они поймали
многих. Школы начали пустеть, потому что многие были слишком измотаны, чтобы идти
те, кто не дошёл или довольствовался уже достигнутыми нерестилищами, остались
на нерест.

В конце концов, осталось лишь несколько, не обязательно самых крупных, но неизменно самых
сильных. День за днём, ночь за ночью, останавливаясь только для того, чтобы
отдохнуть или поесть, они поднимались вверх по девственной реке. Олениха,
пьющая воду, увидела пролетающие мимо тени, фыркнула и пугливо отскочила. Пьющие
буйволы поднимали свои косматые головы и, свесив языки, смотрели вслед мигрирующей рыбе.

 Казалось, что всё каким-то образом ощущало тайну, скрытую в этом.
с плавающими осетрами. Они были частью изобилия этой богатой земли, и когда они закончат нереститься, это изобилие увеличится. Само присутствие этих рыб было обещанием того, что за ними последуют другие.

В конце концов, осталось всего полдюжины осетров.

Одна из них была очень сильной самкой, в чьем раздувшемся от икры теле даже сейчас находилась икринка, клетка, из которой должен был вырасти великий белый осетр. Рядом с ней плыл такой же сильный самец. Все осетры, которые смогли проплыть так далеко, были самыми лучшими.

Они остановились у тихого пруда, который сам по себе был почти небольшим озером. Пруд шириной в треть мили и длиной в полторы мили плавно спускался по почти ровной местности. С обеих сторон его затеняли мрачные сосны, которые, словно солдаты в беспорядочном строю, тянулись на очень большое расстояние. Здесь не было хрюкающих буйволов, хотя время от времени белохвостые олени изящно спускались, чтобы напиться чистой воды.

По обеим сторонам пруда росли зелёные осоки и кувшинки,
и в них множество уток выводили своих птенцов. Они
садились по-дурацки над водой, казалось, не обращают внимания на
ничего, кроме чистой радости, что вы живы. Время от времени вода
под ними покрывалась ямочками и расходилась расширяющимися кругами по направлению к обоим берегам
; и когда это происходило, неизменно становилось на одного утенка меньше.
Никто не обращал никакого внимания на такие потери. Жизнь кипела в
бассейне, и там жизнь также питалась жизнью. Так было суждено, и
могущественная щука, обитавшая в пруду, тоже должна была есть.

Уставшая, но далеко не измождённая, самка, несущая Белого
Будущая Осетрина зарылась в осоку и тихо лежала, пока она
избавлялась от бремени, которое несла до сих пор. Миллион или больше
она оставила там икринок, и почти до того, как она закончила, две маленькие щуки
, которые поселились в осоке, начали их пожирать.

Самка осетра не обратила на это абсолютно никакого внимания, как и она сама.
самка пришла оплодотворить икру. Они были здесь, чтобы сделать, и знали
как это сделать, только одно. Закончив, они не задумывались о том, что
может произойти дальше. Два осетра вернулись в бассейн и отдохнули
прежде чем отправиться в долгий обратный путь к большому озеру. Но они
сделали мудрый и правильный выбор.

 Почти сразу после того, как родители-рыбы уплыли, норка, которая давно положила глаз на маленькую щуку, тихо подплыла, чтобы схватить её, пока она кормилась. Другая щука убежала. Хотя их съели и другие животные, со временем из икринок вылупились мальки. Первым появился белый осётр.

Детёныши рыб появились у сильных родителей, так что почти не было
бесплодных икринок, но среди них уже были такие потери, что
из двадцати икринок только одна давала жизнь. Их сразу же выделяли
голодные враги.

Белый осетр должен был умереть первым, хотя все его братья
и сестры были почти того же цвета, что и вода, в которой они появились на свет
он был совершенно другим. Он был светлее-возможно, возврат
в какую-то далекую эпоху, когда все осетры были белыми, нет ... а так он был
проще всего увидеть. Но он, казалось, был рожден с компенсирующими
факторов.

Когда окунь длиной в фут, настоящий монстр по сравнению с мальками
осетра, поплыл среди них, они в дикой панике разбежались. Нападающему окуню
достаточно было щелкнуть челюстями здесь и там, чтобы получить всё, что он хотел, но Белый
Осетр не убежал вместе с остальными. Вместо этого он опустился на дно рядом с
камышом и не двигался. Крошечное облачко мутной воды
опустилось вокруг и накрыло его.

 Таким образом, с самого начала у Белого Осетра, казалось, был более острый
ум или более тонкий инстинкт, которые компенсировали его необычную окраску.
 Хотя он должен был умереть первым, он не умер. Он хорошо усвоил
этот урок и увидел, сколько его братьев и сестёр погибло.
Так он понял, как остаться в живых.

Несколько недель он жил неподалёку от места, где родился, и плавал всего в двух метрах от берега.
он питался мельчайшими частицами как растительной, так и животной жизни.
Большую часть своего времени он проводил за едой и очень быстро рос. Только после того, как
наступившая зима загнала его туда, он перебрался в бассейн.

Большинство уток улетели до того, как на краях бассейна образовался первый тонкий панцирь льда
, а те, что остались после этого, улетели
с первым снегом. Снег повалил с севера вслед за
не по сезону ранним зимним ветром, и Белый осётр увидел, как могучие
сосны покрылись пушистым снегом. Снег лежал толстым слоем на земле, и
олени, спускавшиеся к пруду, казались почти черными как смоль на фоне его
девственной белизны.

Задержавшись на мелководье, Белый осетр держался очень тихо. В нем была
накопленная веками мудрость. Предки, почти в точности похожие на него,
плавали в допотопных морях, когда по земле бродили огромные чешуйчатые чудовища,
и, возможно, Белый Осетр знал это, пока держался рядом
на заснеженном берегу его было бы трудно разглядеть. Или, может быть, ему просто
понравился снег, который наконец-то был такого же цвета, как и он сам.

 Сразу после того, как снег перестал идти, установилась морозная погода, которая
Ледяная корка покрыла весь пруд и сковала мелководье до самого дна. Только тогда белый осётр выбрался из него.

 Он не ушёл далеко, потому что ему не нужно было уходить далеко, и в любом случае большая щука задержалась в центре пруда. Почти треть пасти щуки была усеяна острыми как иглы зубами, которые никогда не отпускали добычу и всегда разрывали её на части. Из молодых осетров, доживших до осени, примерно двести пятьдесят штук, щука съела половину ещё до наступления зимы. Остальные были слишком осторожны, чтобы стать лёгкой добычей.

Всю зиму, живя на краю льда и добывая всю необходимую пищу
на мягком илистом дне водоема, Белый осетр вел
уединенное существование. Но он был не одинок, потому что, пока он был
нет в нем будет одиноко. Все, что он знал, и все, что он должен был знать, что
он должен выжить. Все усилия были направлены на достижение этой цели.

Весной, вскоре после того, как лёд растаял и медленно пошёл вниз по
реке, Белый осётр последовал за ним. С ним отправились трое его
братьев и две сестры, и если кто-то ещё выжил, он не
не знал о них ничего и не интересовался, где они. Ему было всё равно. В его жизни не было места и смысла для привязанности; он путешествовал со своими братьями и сёстрами просто потому, что они, как и он, плыли вниз по реке.

  Путешествие не было спешным. Белый осётр, который к тому времени знал о различных способах выживания гораздо больше, чем когда покидал пруд, провёл следующую зиму в другом, меньшем пруду, менее чем в трёх километрах от места своего рождения. Он выбрал этот пруд в основном потому, что там обитало огромное количество рыб поменьше него, и они предлагали
легкая жизнь для щуки, окуня и других существ, которые питались рыбой
рыба. Растолстевшие и вялые в условиях сверхизбыточности, эти хищники
не были склонны преследовать кого-либо, кто старался избегать их
или вообще работать, чтобы заработать себе на жизнь. Все, что им нужно было делать, - это лежать тихо, и
рано или поздно живые придут к ним.

Со своей стороны, Белый Осетр не имел ни малейшего желания причинять кому-либо вред. Его
единственным желанием было, чтобы его оставили в покое, чтобы он мог спокойно идти своим путём. Он рылся в грязи в поисках еды и бездельничал, когда
Он не ел. Но, поскольку у него был огромный аппетит, он ел почти всё время. Как следствие, он продолжал очень быстро расти.

 Снова и снова, продолжая своё ленивое путешествие вниз по реке,
белый осётр видел, как озёрные осетры проплывали мимо него, направляясь вверх по течению к нерестилищам. Они плыли большими косяками. Уставшие после нереста, они медленно проплывали мимо него по
пути обратно в озеро.

 Белый осётр смутно ассоциировал себя с этими рыбами.  У него никогда не возникало
настоящего желания присоединиться к ним.  Он хотел только
он продолжал свое неторопливое путешествие вниз по реке, и время вообще ничего не значило
.

Хотя Белый осетр и не осознавал этого, все было частью
могущественного узора и обширной схемы. Хотя никогда не было такого времени,
когда он не был в опасности, река не была жестокой школой.
Там он узнал, как избегать своих врагов и как стать
могущественной рыбой, которой он должен быть, если хочет выжить. Затем река устроила ему
последнее испытание.

Он был недалеко от устья, всего в нескольких милях от озера, когда внезапно
оказался лицом к лицу с чудовищной щукой. Щука в пруду
люди его рождения были крупными, но по сравнению с этим они казались карликами. Из
тени вышел он, длинное, жилистое существо с сердцем тигра и
челюстями щуки. Даже волчьи челюсти не страшнее.

Белый осетр поступил так, как он всегда поступал при угрозе опасности; он держался
очень тихо. Но на этот раз это было бесполезно, потому что щука уже
увидела его. Таким образом, случилось то, чего никогда не должно было случиться. Белый
Осетр столкнулся лицом к лицу с опасностью в её самой смертоносной форме. Если бы он
выжил, то никогда больше не стал бы бояться врага, который плавает в воде.

Внезапно щука развернулась, презрительно махнула хвостом и уплыла обратно в тень, из которой появилась. Она не боялась; ни одна щука никогда ничего не боится, но белый осётр был почти такого же размера, как она, и даже щука никогда не убивала без причины и не уничтожала то, что не могла съесть. Белый осётр поплыл дальше. Он с отличием окончил речную школу и, казалось, знал об этом. Впервые
со дня своего рождения он ощутил сильное беспокойство.

 Он больше не задерживался в прудах и не останавливался, чтобы поесть, на неделю или на
месяц, где бы он ни находил богатую кормовую базу. Призывы и команды, которые были в нём пассивными, внезапно стали активными.

 Несмотря на всё это, он оставался безобидной рыбой. Он не был рождён для сражений, у него не было желания воевать, и он не отказывался от своей с трудом приобретённой осторожности. Если бы щука не причинила ему вреда, то ничто из того, что плавало в реке или озере, не причинило бы ему вреда; но белый осётр сохранял страх перед существами, не рождёнными в воде. Инопланетяне, они не подчинялись законам воды.
 Повинуясь внезапному и сильному желанию выбраться из реки и
Белый осётр держался подальше от обоих берегов реки.

Словно призрак в мутной воде, он выплыл из устья реки в холодное озеро. Какое-то время он резвился, как дельфин, поднимаясь на
поверхность, показывая свою белую спину и ныряя.

Индеец, ловивший рыбу острогой с каноэ, был поражён.
Дрожа, он вложил копьё в ножны и поплыл обратно к своему лагерю. Он
увидел белого осетра, рыбу-призрака, и в ту ночь сильный шторм повалил большую сосну рядом с лагерем индейца. Когда она упала, погибли два человека.

Не подозревая об этом, Белый осётр спокойно лежал на глубине тридцати футов под водой, где
он ощущал бурю только потому, что его тонкие и глубокие чувства позволяли ему
слышат всё, что происходит наверху. Белый осётр искал пищу на дне озера.

В следующий раз, когда его племя покинуло озеро, чтобы подняться вверх по реке, Белый
осетр отправился с ними. Он пошёл, потому что должен был, потому что это был зов,
более сильный, чем голод, и он не мог ему противиться. Самый сильный из осетров, он оставался в авангарде нерестящейся стаи и всё же держался подальше от берегов. Те немногие индейцы, которые его видели, были поражены.
Он был так удивлён, что забыл ударить своим копьём, и даже не приблизился к рыскающим медведям и другим зверям, которые так разжирели, когда мигрирующие осетры возвращались на нерест.

 Руководствуясь самым точным из инстинктов, белый осётр отправился именно на то нерестилище в зарослях осоки, где он родился, и оплодотворил икру, которую оставила там самка. Уставший и измождённый, ни о чём не заботясь, как только
его главная цель в жизни была достигнута, он развернулся и поплыл обратно в
озеро. Теперь это был его дом.

 Снова и снова белый осётр поднимался по реке со своими сородичами. Только
однажды, во всех своих путешествиях, он подвергался реальной опасности, и в тот раз
Копье индейца поцарапало ему бок. Индеец ловил рыбу с двумя
товарищами, быстро упал в реку и утонул.

Так выросла легенда о Белом осетре. Рожденная в плодовитом сознании краснокожего человека
, она была передана от краснокожего к белому и искажена при передаче.
Теперь никто не мог проследить его происхождение и никто точно не знал, с чего все началось.
Люди с озера знали только о белом осетре, и он многое узнал о
людях. Но он жил в настоящем, а не в прошлом.

Прошло много лет с тех пор, как по озеру Мичиган плавали только каноэ. Теперь
там были лодки Макино, фунтовые лодки, маслобойки
с боковыми колесами и гребные шлюпки. Поскольку это было его дело - знать
все, что происходило в озере, Белый осетр знал их все.

Он также знал, что хорошо отдыхать в более спокойных местах озера. Не
В лет, если бы он бросился вверх по реке на нерест с его товарищами. Огонь его юности давно угас, и, кроме того, теперь он был слишком велик, чтобы подниматься вверх по реке. Возможно, та же причуда природы, которая наделила его окраской, дала ему и размер. Другие осетры
они считались огромными, когда достигли веса в двести
пятьдесят фунтов. Белый осетр весил почти тысячу фунтов.

Он все еще был мягким созданием, хотя внезапный гнев возраста был склонен овладевать им.
и в то утро, когда Рамзи, Питер и Ганс были
вызванный на Три точки осетр спокойно кормился в туннеле
первой килограммовой сети, которую они поставили. Он прекратил кормление, когда почувствовал
приближающуюся лодку.

Это была лодка «Макино», которую использовали для установки жаберных сетей, и она была окутана
туманом, который, словно пушистое одеяло, окутывал озеро. Белый осётр
лежал очень тихо. Он не боялся, но и не хотел, чтобы его беспокоили,
и если бы он оставался очень тихим, возможно, его бы и не беспокоили. Он был
известно, что впадении в озеро и на выходе лодки
в окутывающим туманом.

Белый осетр решил переехать, но когда он попытался сделать это он нашел
его путь преградил. Жаберная сеть была натянута поперёк входа в садок, эффективно препятствуя проникновению чего-либо снаружи или выходу чего-либо изнутри, и белый осётр оказался в ловушке.

Он осторожно ткнулся носом в жаберную сеть, пытаясь найти проход. Когда ничего не вышло
получив предложение, он отплыл немного и попробовал снова. В третий, четвертый и еще раз.
В пятый раз он попытался убежать. Ничего не вышло, и Белорыбица разозлилась.
гнев вспыхнул.

Он бросился на жаберную сеть, почувствовал, как она прилипла к его могучему телу,
и извернулся. В сотне ярдов в сторону, в слабом месте, сеть
полностью разорвалась пополам. Белый осётр бился и извивался, пока
не превратил запутавшиеся в нём сети в груду льняных нитей.

Отрывки порванных сетей цеплялись за него, когда он уплывал.




Глава одиннадцатая

_Удача рыбака_


Лошадь, которая прискакала галопом из Трёх Точек на ферму Питера, чтобы
сообщить о несчастье с Мартой, была слишком измотана, чтобы скакать обратно.
Она не смогла бы нести на себе больше одного человека, даже если бы не была измотана. Рэмси,
Питер и Ганс оставили лошадь и всадника на ферме, а сами направились вверх по берегу. Некоторое время они шли вместе. Затем Рэмси,
самый молодой и выносливый из них троих, вырвался вперёд.

Холодный ужас и сильный страх терзали его, пока он то шёл, то
бежал. Марта стала ему как любимая сестра, и
Посыльный не принёс никаких новостей, кроме того, что она была ранена. Как и почему, он не сказал. Рэмси оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, идут ли за ним его спутники, и обнаружил, что они затерялись в тумане. В любом случае день обещал быть неприятным. Погода была как раз подходящей: моросил дождь, а тёплый воздух окутывал всё туманом. И ничто не предвещало перемен. Почему-то казалось, что это был тот самый день,
когда он получит плохие новости.

Рэмси снова перешел на рысь, а затем увеличил скорость до галопа.
бежать. Он тяжело дышал, но далеко не исчерпаны, и с маленькой
удивлению, он понял, что он не смог бы путешествовать так далеко
без остановки, или так быстро, когда он впервые приехал в Висконсин. A
жизнь рыбака неизмеримо закалила его. Он снова сбавил скорость
и огляделся, нет ли поблизости Питера и Ганса. Их
не было. Он шел, пока не отдохнул, затем потрусил в Три Пойнта.

Как будто в деревне было что-то, что отпугивало туман, и он не проникал туда. Он был таким густым со всех сторон, что озеро
ничего не было видно, а деревья казались призрачными силуэтами, наполовину скрытыми и наполовину
открытыми. Большая часть жителей Три-Пойнтса была на работе, но несколько прохожих
на улице с любопытством взглянули на Рамзи, когда он проходил мимо. Он увидел
маленькую чёрную лошадку, привязанную к столбу перед универсальным
магазином.

  Он взбежал по деревянным ступенькам, толкнул дверь и вошёл. Марта,
нижняя часть левой ноги которой была забинтована чистой белой повязкой,
сидела на стуле. Она удивлённо посмотрела на него. «Рэмси!»

 «Ты в порядке?» — выдохнул он.

 «Почему... Конечно, я в порядке!»

 «Ты не ранена?»

— Царапина! — Она презрительно фыркнула. — Всего лишь царапина! Я споткнулась, когда
выходила из тележки. Ах! Какая же я неуклюжая!

Жена управляющего, которая, очевидно, перевязала Марте ногу,
успокаивающе улыбнулась. — Не так уж плохо, — сказала она.

«О!» — Рамзи на мгновение растерялся, потому что не знал, что сказать, и снова воскликнул: «О!»

Тяжело дыша, с выражением глубокого беспокойства на лицах, Ганс и Питер вошли в магазин. Марта удивлённо распахнула глаза. «Я думала, вы, ребята, на рыбалке!»

— Нам… нам нужно было зайти за ещё одним мотком бечёвки, — несколько неуклюже
пробормотал Рамзи.

"Вас трое?"

"Да-а-а, — Ханс, который никогда не был тугодумом, улыбнулся с притворной ленью.
"Ты же знаешь нас, Марта. Один из нас не остался бы там работать,
пока другой бездельничал бы в «Трёх точках».

"Это верно". Медленно, Питер наконец понял, что было больше, чем здесь
чем казался на первый взгляд. "Как ты мог навредить себе, марта?"

Теперь удивленные взгляды владельца магазина и его жены были устремлены на них.
Все еще озадаченная, Марта украдкой взглянула на троих мужчин. Рамзи посмотрел на
жену владельца магазина.

— Вы должны были прислать кого-нибудь, чтобы сообщить нам, что она ранена.

 — Но, — жена управляющего была совершенно сбита с толку, — она не ранена.

 — В чём дело? — Марта, казалось, забеспокоилась.

 — Ни в чём, — невозмутимо ответил Ганс.  — Совсем ни в чём.  Мы просто решили провести отпуск в Трёх Точках.

"Иди долго!" Марта фыркнула. "Мужчины! Они большие дети, чем бывают на самом деле!"

"Не забудь принести нам немного бечевки", - сказал Ганс.

"О, конечно. Это я сделаю".

"Хорошо".

Все трое мужчин непринужденно улыбались. Но как только они вышли из магазина
и скрылись из виду Марты, улыбки исчезли с их лиц, и они стали серьёзными
мрачный и сосредоточенный.

"Кто был тот мужчина, который сказал нам, что она ранена?" — спросил Рамзи.

Питер покачал головой, а Ганс сказал: "Я никогда не видел его раньше и не думаю, что увижу снова. Наверное, он всё равно ехал в Милуоки, и кто-то дал ему доллар, чтобы он сообщил о происшествии."

Рэмзи кивнул. Ганс, как обычно, был логичен, и ответ мог быть только один. Кто-то действительно хотел помешать рыбной ловле на озере Мичиган.
Они начали с того, что уничтожили сети Батиста, а теперь перешли
к Рамзи и его друзьям. Но они хорошо знали мастерство
три и у него нет намерения нанести удар, пока они присутствовали. Марта
сообщение о ДТП был лишь уловкой, чтобы отвлечь их.

Рамзи направился к песчаному пляжу, но Ганс остановил его, положив руку
на плечо. "Подожди!"

"Нам лучше вернуться и осмотреть наши сети".

- Время еще есть, и нам лучше не действовать вслепую.

"Что мы собираемся делать?"

Ханс мрачно сказал: "Найди констебля и попроси его сопровождать нас. Тогда,
если возникнут проблемы, а я их ожидаю, закон будет с нами,
а не против нас.

- Предположим, констебль не захочет сопровождать нас?

"Он придет", - пообещал Ганс.

Они шли по улице, останавливаясь в разных местах, пока
не нашли Джейка Хиллиса, констебля-дьявола, которого Чед назначил на должность, в
Доме у озера. Женщина, которая угостила Рамзи стейком, а затем заставила его
помыть посуду, чтобы заплатить за него, подняла глаза и улыбнулась. "Привет".

"Привет!" Рамзи ухмыльнулся.

"В конце концов, ты не сбежал".

"Нет. Я не делал этого.

Констебль, стоявший у барной стойки, повернулся лицом к троим мужчинам. Он
засунул большие пальцы за пояс, а остальные свесил. Его правая рука, как заметил Рэмси, находилась недалеко от пистолета, который
висел на поясе. На его лице нельзя было прочесть выражения, но
женщина, которая хорошо его знала, поспешно вышла в другую комнату.

Сопровождаемый Рамзи и Питером, Ханс направился прямо к констеблю.

"У нас есть кое-что, - тихо сказал он, - требующее вашего внимания".

"Что это?"

— Это связано с сетями и нападением на них.

— Я не имею права распоряжаться тем, что происходит на озере Мичиган.

— Тем не менее, нам нужен хороший, честный представитель закона. И мы
хорошо вам заплатим.

Джейк Хиллис покачал головой. — Я не могу заниматься всякой ерундой. Мой
долг — защищать этот город.

Голос Ганса стал ещё мягче. «Я снова прошу тебя пойти с нами».

 Большой палец правой руки констебля соскользнул с ремня, и он опустил руку на рукоятку револьвера. Его пальцы сжались вокруг неё. Питер, словно случайно, сделал шаг вперёд. Питер, достаточно сильный, чтобы остановить быка на
полпути, обхватил своими стальными пальцами правое запястье констебля, и когда они разжали руки, пистолет оказался в руке Питера.

"Простите!" — виновато сказал он. "Я такой неуклюжий!"

"Ну что?" — спросил Ганс.

Джейк Хиллис переводил взгляд с одного на другого. Он был подобен барабану , который
почти всегда приходится подстраиваться под ритм, заданный кем-то другим. Сила была
единственной силой, которую он признавал, и теперь он увидел себя в окружении
сильных, решительных мужчин. Мгновение он боролся с собой. Затем
он сказал: «Я пойду».

 Ганс любезно ответил: «Спасибо. Мы знали, что ты придёшь, как только поймёшь причину».

— Вот ваш пистолет, — Питер протянул ему оружие.

 — Я должен предупредить вас, — сказал констебль, — что я буду считать вас ответственным за всё, что здесь произойдёт, пока меня не будет.  И я должен сказать вам, что не потерплю никаких нарушений закона.

"Хорошо!" сказал Ганс. "Вы добросовестный человек!"

Туман сгущался и клубился вокруг них, когда они спускались по песчаному пляжу
к ферме Питера. Рамси пытался найти ответы на множество
вопросов, крутившихся у него в голове. Несомненно, кто-то выманил их от их
рыболовных снастей. Кто это сделал? Был ли в этом замешан дьявол Чед? Если да, то почему
Джейк Хиллис вообще их сопровождал? Конечно, слуга не стал бы
охотно провоцировать хозяина на драку. Если Дьявол Чед был предводителем
пиратов, неужели он настолько не доверял своему приспешнику, что ничего ему
не сказал?

Рэмси пожал плечами: им придётся подождать и выяснить это.

Добравшись до фермы, Питер вошёл в дом, чтобы взять дробовик и пару изящных пистолетов с резьбой, которых Рэмси никогда раньше не видел.
Похоже, это были дуэльные пистолеты, и Рэмси с любопытством посмотрел на
Питера. Этот человек был каким угодно, но только не невозмутимым, однако он никогда не рассказывал о своём прошлом и о том, что на самом деле заставило его пересечь Атлантический океан и оказаться в этом диком внутреннем море. Рэмси отбросил эту мысль. В этой стране часто бывает лучше забыть о прошлом человека или о том, что у него вообще было прошлое.

Джейк Хиллис внимательно наблюдал, как Питер вручил Гансу пистолет, один оставил себе
а дробовик отдал Рамзи. "Я не сторонник стрельбы.
царапины!" он сказал. "И я не хочу в них участвовать!"

"Их не будет, - заверил его Ганс, - если только нас не пристрелят первыми".

Они спустили на воду плоскодонку, и Ганс сел на место гребца. Джейк Хиллис
сел рядом с Питером, а Рамзи присел сбоку. Его пробрала дрожь. Туман, казалось, стал ещё гуще; они едва
отплыли от берега, как уже не видели его. С вершины
В доме взъерошенный капитан Клаус возмущённо крякнул, жалуясь на такую погоду.

 Ганс быстро грёб, но в его движениях не было и тени сомнения, и Рамзи восхищался им.  Туман был настолько густым, что видимость почти исчезла, но Ганс уверенно вёл лодку, как в самый солнечный день.  Казалось, он так хорошо знал озеро, что, что бы ни случилось, всё равно смог бы найти дорогу. Они добрались до
первой сети и обогнули её. Рэмси вздохнул с облегчением.

 Если пираты и пришли с набегом, то они ещё не добрались до этой сети. Рэмси
Он пошевелился, и Джейк Хиллис беспокойно заёрзал. Затем почти рядом с лодкой вода забурлила, и на мгновение показался белый осётр. Почти такого же цвета, как туман, он спокойно лежал на поверхности воды, а затем нырнул.

  Ханс тихо рассмеялся.

 «У нас появился друг!» — сказал он.Теперь они были рядом со второй сетью, и Рамзи крепко сжал дробовик. Он ничего не видел, но что-то, казалось, было рядом. Это была едва ощутимая угроза, как невидимый тигр, притаившийся в темноте у костра. Они увидели, как поднимаются сваи второй сети
как призрачные пальцы. Ханс медленно начал огибать его.

Затем Рэмси оглянулся и прижал дробовик к плечу.
Со стороны берега появилось ещё одно судно, окутанное туманом. Это была лодка Макино, как и «Спрей», и людей на ней было видно лишь наполовину из-за
густой пелены облаков. Рэмси предупреждающе выдохнул: «Осторожно!»

Ханс позволил лодке плыть по течению и взял пистолет в руку. Почти
небрежно, как будто никуда не спешил, Питер сделал то же самое. Джейк Хиллис резко выдохнул. Две лодки приблизились
Они приблизились друг к другу, и Рэмси узнал Джо Мэнниса. Там были ещё трое
неприметных бездельников из тех, кого всегда можно найти на любой
границе и которые готовы на всё ради денег. Но Рэмси сосредоточил
взгляд на пятом человеке в лодке из Макино.

 Его невозможно было не узнать даже в тумане. Это был Дьявол Чед.

 Другая лодка подошла ближе, и её стало лучше видно. Рамзи почувствовал, как его охватил
холод. Все мужчины в лодке были вооружены дробовиками,
и они могли прочесать лодку от одного конца до другого, если бы
должна была начаться драка. Рэмси взглянул на Джейка Хиллиса. Констебль
сидел тихо, напряженный, но, казалось, не испытывал страха.

Раздался рев Дьявола Чеда: "Что ты здесь делаешь?"

Рамси услышал низкий смех Ганса и его тихое: "Этот человек в высшей степени нецивилизован".

"Не умничай со мной!" Дьявол Чед пригрозил. "Ты пришел ограбить нашу
сеть, не так ли?"

Удивленный Ганс на мгновение оступился. "Твою сеть?"

"Да, наша сеть! Вы пришли ограбить ее, как ограбили все остальные!"
Невыразительные глаза Чеда пронзили Джейка Хиллиса, как кинжалы. — Что ты здесь делаешь?

Ганс спокойно ответил. "Он здесь как наш гость и по нашему приглашению.
Теперь давайте еще немного послушаем о "вашей" сети".

"Вы понимаете, что я имею в виду! Дотронешься до него, и мы начнем стрелять!

"Но мы ничего не трогали", - с улыбкой сказал Ганс. Он повернулся к
Джейку Хиллису. — Разве?

Джейк Хиллис, слишком недалёкий, чтобы быстро сообразить, что к чему, сказал:
— Нет, не разве.

В Рамзи закипала холодная ярость. Он повернул ружьё так, чтобы дуло
было направлено прямо на Дьявола Чеда. Если дело дойдёт до перестрелки, мрачно
подумал он, его заклятого врага хотя бы застрелят.

 Ханс, невозмутимый, взял командование на себя. "Где твоя сеть? Покажи нам".

— Прямо здесь.

Рэмси услышал насмешку в голосе Ганса. — И я полагаю, что это жаберная сеть?

— Откуда ты знаешь? — спросил Дьявол Чед.

— Я заглянул в свой хрустальный шар, — невозмутимо сказал Ганс, — и обнаружил, что, когда один рыбак хочет устранить конкурента, он всегда может натянуть жаберную сеть поперёк туннеля ярусной сети. Непременно начнётся битва, и тот, кто выживет, будет контролировать рыбалку.

Рэмси начал понимать. Рыбалка на озере Мичиган не регулировалась никакими законами, а только этикой самих рыбаков. Большинство
Некоторые из них были честными; когда один из них находил хорошее место для рыбалки, другие обычно уважали его права. Но не было закона, который обязывал бы их уважать эти права. Если бы один рыбак захотел нарушить права другого, он всегда мог найти способ спровоцировать ссору. Тогда, независимо от того, что произошло бы дальше, он мог бы сказать, что просто пытался защитить свою собственность, или каким-то другим образом заявить, что это была справедливая ссора. Мало кто смог бы доказать обратное.

Затем в воду всплыл бело-голубой буй, маркер, используемый в жаберных сетях.
зрелище. Ганс тоже увидел это, и снова в его голосе зазвучала насмешка. - Ты имеешь в виду ту самую
сеть?

На лодке Макино послышались приглушенные голоса. Джо Маннис положил свой
дробовик и шагнул на нос лодки с багром в руке
. Он лег ничком, ударил багром и зацепил буй. Фут за футом
он намотал тридцать ярдов порванной жаберной сети. Презрительный смех Ганса раскатился, как бочка, в тумане и эхом
отозвался в ответ. Рамзи, очень довольный, повторил за Гансом:

 «Найди свой второй буй!» — крикнул Ганс. «Подтяни его, отвези домой и
отремонтируй свою жаберную сеть! Но больше не ставь ее на наших рыболовных угодьях!

Лодка Макино исчезла в тумане. Рамси увидел выражение бессильной ярости на лице
Дьявола Чеда. Но в основном он знал о презрении Ганса к
Дьяволу Чаду.

"Сюда!" Позвал Ганс. "Вы теряете человека!" Он повернулся к Джейку Хиллису.
Констебль сердито уставился на него, как глупая лошадь.

"Хочешь переплыть и присоединиться к своим маленьким друзьям?" — предложил Ганс.

"Нет."

"Что ж, мы вытащили тебя из песка. Мы отведём тебя обратно на
песок."

Плечи Ганса тряслись от беззвучного смеха, когда он наклонился, чтобы
весла фунтовой лодки. Он подрулил к пирсу, который они построили, и
умело подвел лодку к причалу. Окутанный туманом призрак, Марта,
ждал их. "Что случилось?" с тревогой спросила она.

"Ничего", - заверил ее Питер.

"Очень много", - поправил Ганс. «Они поймали белого осетра, потому что никакая другая рыба в озере не смогла бы так сильно порвать сеть. Я же говорил, что у нас есть друг».

Он достал из кармана мешочек, отсчитал из него пять серебряных долларов и вложил их в руку Джейка Хиллиса. Капитан Клаус слетел с
Он слетел с крыши дома и сел на плечо Ханса. «Квак!» — проквакал он.

 Как будто прекрасно понимая, Ханс сказал: «Верно, малыш». А Джейку Хиллису он сказал: «Если увидишь их, скажи, чтобы они больше не приходили».

 Намеренно повернувшись к констеблю спиной, Ханс уставился на озеро. Затем Джейк Хиллис ушёл, и почему-то казалось, что его никогда и не было с ними. Рамзи выжидающе смотрел на него. Ганс отвернулся от озера, которое внимательно изучал, и нахмурился, словно перед ним стояла какая-то сложная задача, которую он должен был решить. Но когда он заговорил, его голос звучал мягко.
В его голосе не было ничего необычного, и ничто не указывало на то, что он испытывает хоть какое-то напряжение. «Возможно, сегодня лучше не ловить рыбу. Это досадно, потому что сезон подходит к концу, и мы всё равно не сможем долго рыбачить. Тем не менее, мы сделали всё, что нужно, и в следующем году у нас всё будет хорошо. У нас будут снасти и удочки. Я иду работать на лодке».

Рамзи спросил: «Как вы думаете, они придут снова?»

Ханс ответил не сразу: «Я так не думаю, но никто не может сказать наверняка. У них есть решительное и умное руководство. Если
Если он придёт снова, то нападет на нас. Он не станет возиться с сетями. Сегодня вечером нет необходимости патрулировать озеро.

Не говоря больше ни слова, Ганс развернулся на каблуках и зашагал туда, где «Спрей II» стоял на козлах. Рамзи зашёл в сарай, взвалил на плечи мешок с кукурузной мукой весом в сорок пять килограммов и отнёс его к пруду, в котором он держал почти бесчисленное количество осетров. Обеими руками он
бросил молотую кукурузу в пруд и вернулся за другим мешком, а потом ещё за
одним. Затем он стоял с последним пустым мешком в руках, лениво
наблюдая за прудом.

Это было захватывающее лето, самое авантюрное и приносящее наибольшее удовлетворение
он мог вспомнить, но оно должно скоро закончиться.

Там уже был намек на мороз в воздухе, и мороз означало, что
сиг скоро нерест. Ничто не могло убедить Ганса ловить рыбу в сезон нереста
когда каждая пойманная рыба означала потерю, возможно, десятка
это могло быть. Даже если бы Ганс и порыбачил, осень означала штормы, когда
только дурак отважился бы выйти на озеро в маленькой лодке.

Рамзи медленно отвернулся от пруда. Он подошёл к Хансу
работал на _Spray II_. Это должен был быть Макино лодка, несколько
как каноэ, и она может быть использована для постановки жаберных сетей. Эти Рамзи
понял, может быть установлен практически сразу, как только лед вышел.

Дружите с почти любой инструмент, Ганс сам смастерил деревянные
тиски, что оказалось на деревянном шасси. Он зажал в тисках кусок кедрового пня и с помощью рашпиля и мелкозубой пилы
тщательно вырезал ребро для «Спрея II». Неторопливо, как настоящий художник, он подгонял одну сторону ребра к другой. Когда он закончил,
закончил, это была прекрасная вещь, столь гармонично уравновешены, что Физер
вес на обе стороны, возможно, он неуравновешенный. Рамзай ушел,
доволен. В _Spray II_ должен был быть не обычный сосуд. Нет
быть другом-Сити на лодке по озеру Мичиган, чтобы соответствовать его.

Неспокойно Рамзай работал по Сене до марта призвал их. Он поел,
лег в постель и погрузился в свой обычный мгновенный глубокий сон.

Сначала он был слегка раздражён, потому что его беспокоили ночные звуки.
Затем он понял, что это был крик встревоженной морской птицы.
Чайка. Капитан Клаус, стоя на крыше, яростно протестовал
против чего-то. Рамзи заметил странный, нереальный рассвет,
пробивающийся сквозь окно его спальни.

 Проснувшись, он бросился к окну и увидел, что на берегу
все их лодки яростно горели.




 ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

_ПРУД_


Капитан Клаус взмыл ввысь и полетел к горящим лодкам. Испугавшись клубов дыма, он вернулся на крышу
дома и продолжал жалобно кричать.

 На мгновение Рамзи застыл, потрясённый этим зрелищем. Затем он
Крик разбудил весь дом. «Ханс! Питер!»

При свете, проникавшем в окно, он бросился за одеждой и поспешно натянул брюки. Выпустив штанины и переднюю часть, он надел рубашку и обулся. Он слышал приглушённые крики, доносившиеся из других комнат, и в коридоре вспыхнул огонёк свечи.

Он выбежал навстречу Хансу, который выходил из своей спальни, и через секунду
дверь Питера распахнулась. Полусонный и полуодетый,
последний моргал, как сонная собака, в свете свечи.

Марта с тревогой заглянула ему через плечо. «Что случилось?»



«Лодки горят!» — выдохнул Рамзи. С могучим, разъярённым львиным рыком Питер окончательно проснулся и бросился к лестнице. На долю секунды Рамзи увидел мертвенно-бледное лицо Марты, а затем бросился вслед за Питером. Подняв свечу, Ганс последовал за ним. Голландский рыбак, казалось, снова взял ситуацию под контроль. В его голосе звучал гнев, но не было и следа паники, когда он предупредил остальных: «Медленно! Идите медленно!»

Питер остановился, держась за ручку кухонной двери. Рамзи неуверенно замер.
позади него Ганс задул свечу. Голландский рыбак
пережил столько жестоких штормов, что, казалось, точно знал, что делать
, несмотря ни на что. Рамзи наблюдал и одобрял. Он должен
узнать больше нравится Ганс и, чтобы исключить чрезвычайные ситуации, которые возникали, а
не позволяйте им властвовать над ним.

Ганс заговорил снова: "давайте не пойдем как овцы на убой. Если они
снова пришли, вероятно, они вооружены и они могут стрелять. Питер, принеси
оружие.

Питер поплелся на темную кухню и вернулся. Рамзи почувствовал, как ему в руки вложили знакомое
ружье, и понял, что Ганс и
У каждого из Питеров был пистолет. Поскольку это казалось правильным, Рамзи
подождал, пока Ханс не начнёт действовать. Голландский рыбак снова заговорил, и его голос
оставался невозмутимым. «Мы не можем сказать, кто или что там снаружи. Пока мы не выясним,
держитесь подальше от света горящих лодок. Не стреляйте, пока они не выстрелят первыми. Тогда стреляйте на поражение. Пошли».

Бесшумно, как тень, Ганс скользнул в темноту, царившую в задней части дома. Питер последовал за ним, а Рамзи замыкал шествие. Он
дрожал, но не от холода.
Днём на лодке он чувствовал только напряжённое волнение. Но тогда
Ханс и Питер поддерживали его, и их присутствие было очень реальным. Теперь, ночью, он почти не замечал их.
Как будто он был совсем один.

 Рэмси пробрался вдоль задней стены дома к углу, и там темноту прорезал свет от горящих лодок.
Рэмси подкрался к Хансу и выглянул из-за угла.

Туман рассеялся, и на его месте поднялся резкий ветер.
Каждую ночь, когда заканчивалась рыбалка, или в любое другое время, когда они не были
Лодки были вытащены на берег и подожжены. Рассыпая
круги света над водой, горящие лодки освещали поднимающиеся
волны, чьи белые гребни разбивались и падали. Начинался сильный шторм.

 Страх Рамзи сменился ужасным гневом. Ветер с озера в любом случае раздул бы пламя, но, очевидно, перед тем, как поджечь, лодки были покрыты смолой, дёгтем или чем-то ещё, что хорошо горит и гарантирует их полное уничтожение. Они уже обуглились настолько, что не было ни малейшей надежды на спасение. Рамзи стиснул зубы.

Ганс вышел из дома и повернул назад, прочь от озера, держась в тени. Рэмси последовал за ним, и он знал, что Питер идёт за ним. Не было ни малейших признаков налетчиков или лодки, на которой они могли приплыть. Рэмси колебался. Возможно, они сделали своё дело и сбежали, а может, прячутся в засаде возле горящих лодок. Пять ружей могли быть готовы пристрелить любого, кто подойдёт.

Затем Рамзи развеял все свои сомнения. Он знал, что должен сделать.

 Не оставалось никаких сомнений в том, что это был Дьявол Чед.
работа. Он контролировал всё, что приносило хоть какой-то доход в Трёх Точках.
 Он также стремился получить контроль над рыболовством и не был из тех, кто бросает дело на полпути. Не сумев спровоцировать драку из-за того, что
Белый осётр испортил его жаберную сеть, он решил действовать напрямую. Несомненно, он мог бы привести множество свидетелей, которые поклялись бы, что Ганс, Рамзи и Питер были агрессорами. Рэмси знал, что собирается сделать.

"Возьми дробовик," — прошептал он и приставил оружие к голове Питера.

"Но..."

"Возьми его," — повторил Рэмси.

Оставив дробовик растерявшемуся Питеру, он упал на землю и пополз прочь от круга света. Он скрылся в тени, а затем направился к озеру. Теперь он не знал, где Ханс и Питер и что они делают, но был уверен, что они предпримут любые необходимые действия, когда придёт время. Он больше не чувствовал себя одиноким.

  Это дело нельзя было решить с помощью оружия, его нужно было решать лицом к лицу, мужчина с мужчиной. Рыбалка того стоила, и
любой человек, который хочет получить и сохранить что-то стоящее, должен быть готов
бороться за него. Если Дьявол Чед уже сбежал, завтра они должны отправиться в
Три-Пойнтс и найти его.

Рэмси остановился, оглядываясь по сторонам. Он ничего не видел отчётливо. Пламя
угасло, и вокруг была лишь темнота, наполненная разнообразными тенями,
которые было трудно различить. Но что это было там, на берегу
озера?

Казалось, оно поднималось и опускалось вместе с волнами. Большинство
теней появлялись на секунду и исчезали, но эта не исчезала, и ещё через тридцать секунд Рамзи был уверен, что
Он был уверен, что это была лодка Макино, стоявшая на якоре посреди озера. Её команда
выбралась на берег вброд, и, когда и если они побегут, то вернутся обратно вплавь.

Рэмси начал медленно и уверенно ползти к лодке на якоре. Горящие
лодки ярко вспыхивали, словно окружая его ореолом света.
Он отпрянул назад, уверенный, что его видно, а затем, когда свет померк, снова пополз вперёд. Если он никого не видел в темноте, то и его никто не видел.

Теперь он был в тридцати ярдах от озера и больше не думал о Гансе и Питере. Он был уверен только в том, что они будут там.
когда они были нужны, и что его путь был правильным. Не могло быть компромисса с разрушением и никаких затяжных последствий этого
бесчинства. То, что должно было быть улажено, должно было быть улажено полностью, и
сегодня вечером.

 Теперь Рамзи был уверен, что то, что он видел, было пришвартованной лодкой Маккино. Она оставалась на том же месте, поднимаясь и опускаясь вместе с волнами,
и никакая туманная тень не могла этого сделать. Увлечённый лодкой, он не замечал мужчину, пока не услышал его голос: «Гас, дурак! Я сказал, замолчи!»

Рэмси замер, и его охватило ликование. Он
Он уже слышал этот голос, и был только один такой же. Впервые он
услышал его, когда стоял на «Холтере» — казалось, это было много лет назад. Он
знал, что находится в нескольких шагах от Дьявола Чеда, который действительно
затаился в засаде со своими людьми.

 Рассерженный голос повторил: «Тихо! Они придут!»

Рэмси вскочил и бросился вперёд, с яростной радостью новоиспечённого воина бросаясь в бой. Он посвятил целое лето, важную часть своей жизни, построению карьеры, которую очень любил. Теперь он был готов защищать её своими мускулами, сердцем и, если понадобится, жизнью.

Он увидел, как Дьявол Чед неуверенно поднялся ему навстречу, не зная, друг он или враг. Он нанёс мощный удар по ружью в руках противника и понял, что выбил его из рук врага. Он почувствовал свежий порыв ветра на щеке и, как ни странно, знал о надвигающейся на большое озеро буре. Он приблизился к врагу.

Дьявол Чед и его люди пришли, чтобы уничтожить и, если понадобится, убить.
Но они рассчитывали на то, что Рамзи, Питер и Ганс в гневе бросятся в атаку по
песчаному пляжу. На фоне горящих лодок они были бы хорошо видны.
огромное неудобство. Град свинца из пяти дробовиков мог прикончить
их практически в мгновение ока. У них был выбор: сдаться
или умереть за то, во что они верили.

Дьяволу Чаду и его людям никогда не приходило в голову, что враг осмелится
заползти в самую их гущу. Тьма, которая была им другом, теперь
стала их врагом. Никто не решался стрелять, потому что никто не может быть
не факт, что он стрелял в друга или врага. Рэмси приблизился к
Дьяволу Чеду и нанёс мощный апперкот в челюсть противника.

Он промахнулся, почувствовал, как костяшки пальцев скользнули по щеке врага, и отступил назад
для новой попытки. Он лишь смутно слышал приглушенные восклицания, которые
перешли в крики, а затем в ворчание. Он знал, что Питер и Ганс приблизились
. Тогда казалось, что они с Дьяволом Чедом остались одни.

Это было то, что должно было случиться. Семя, которое сделало задачу необходимой
было посажено давным-давно, на _холтере_. Это пустило глубокие корни.
во время драки на кожевенном заводе. С тех пор Рамзи справлялся со всеми испытаниями, которые бросало ему озеро. Теперь ему предстояло доказать, что он способен справиться с испытаниями, которые бросали ему люди. Тогда, и только тогда, он сможет выжить.

Губы Рэмси растянулись в ухмылке. Он рискнул и выиграл. На какую-то долю секунды кто-то мог его застрелить, но эта возможность была упущена навсегда. Теперь никто не осмеливался стрелять. Он твёрдо стоял на песке у озера.

 Рэмси уклонился от мощного удара, который сбил бы его с ног, если бы попал в цель, и вернулся в бой, размахивая руками. Он нанёс удар слева и
справа в живот противника и услышал, как Дьявол Чед
выдохнул сквозь стиснутые зубы. Он отступил, чтобы снова нанести удар.

 Как бык, которым он и был, Дьявол Чед безрассудно бросился вперёд. Он перехватил Рамзи.
Он наносил жгучие удары, не уклоняясь, и мальчику пришлось отступить. Но это
была не потерянная территория, и в течение одной короткой, славной секунды Рамзи стоял и обменивался ударами. Его голова моталась, но он принимал удары, которые наносил ему противник, и отвечал ему в полной мере. Затем он понял свою ошибку.

 Пара гигантских рук обхватила его за пояс. Они сжались, как тиски,
выгибая его назад и, казалось, втискивая в пространство, которое было
ему и наполовину не по размеру. Его позвоночник был готов сломаться, а в
голове заплясали огоньки. Он хватал ртом воздух.

 В памяти всплыли многочисленные уроки, которые преподал ему Ханс Ван Дорст.
спасение. Четыре месяца назад, и, возможно, еще месяц назад, бой
уже заканчивался это потрясающий медвежьи объятия. Но теперь Рамси вовремя вспомнил
, что он сражался не с человеком в одиночку, а с человеком, который был частично зверем.
И никогда не было мудро терять голову. Мужчина всегда должен приспосабливаться
и сражаться как зверь, если он сражался с таковым.

Собрав все оставшиеся силы, Рамзи отвёл назад правую ногу
и ударил тяжёлым ботинком в голень Дьявола Чеда. Тот ослабил хватку
и пошатнулся, отступая в темноту.

Рамзи отшатнулся от него. Дьявол Чед был быком, вспомнил он, и
он не знал о матадорах. В следующий раз, когда он бросился, мальчик отступил
в сторону и позволил инерции своего противника пронести себя мимо. К Рэмси вернулись сила
и дыхание.

Он стал хладнокровным, способным хладнокровно рассуждать. Дьявол Чед перевешивал его на
пятьдесят фунтов, так что он не должен снова закрыться. Если бы он этого не сделал и не случилось бы ничего непредвиденного, он, Рамзи, выиграл бы этот бой. Впервые в жизни Дьявол Чед сражался с равным себе.

 Рамзи почувствовал, как в нём нарастает сила. Это была сила озера,
и это вошло в его тело через бесчисленных осетров, которых он
приносил в пруд, и через то, что он много раз помогал вытаскивать
сети, и через множество рыб, которых он вылавливал из поднятых
ярусных сетей.
Он был уже не мальчиком, а мужчиной.

Горящие ярусные сети теперь превращались в угли, и по мере того, как
свет, который они отбрасывали, угасал, темнота ночи становилась всё
гуще. Ветер
дул с озера, и волны, набегавшие на песчаный берег,
были слышны.

Рэмси вошел в воду, размахивая кулаками. В темноте он увидел Дьявола
Чед вышел ему навстречу, но его обман противника был полным.
С самого начала он не собирался встречаться с ним лицом к лицу.

Он шагнул в сторону, ударив при этом обоими кулаками, и почувствовал, как оба кулака врезались в подбородок Дьявола Чеда. Тот взревел, взмахнул головой и злобно ударил. Но он ударил впустую,
потому что Рамзи там не было. Его гибкое тело, уклоняясь и извиваясь, то тут,
то там, стало похоже на плащ, который заманивает быка на верную смерть.
Дьявол Чэд размахивал руками и ногами и часто попадал в цель. Но он
удар был недостаточно сильным, чтобы сбить Рамзи с ног, и он не мог снова схватить его своими гигантскими руками, хотя отчаянно пытался.

Дико рыча, он бросился в атаку. Но это была слепая, безумная атака, почти полностью продиктованная яростью и отчаянием.

Рэмзи облизнул верхнюю губу, смутно осознавая, что пробует на вкус собственную кровь, но ему было всё равно. Он не чувствовал боли, и ему было странно,
как будто он сидел на какой-то высокой вершине, с которой мог наблюдать за собой
и управлять собой. Оба его кулака врезались прямо в лицо Дьявола Чеда,
наполненные всей силой его крепкого молодого тела.

Дьявол Чед замер, словно в замешательстве, и Рамзи понял, что тот
ошеломлён. Не останавливаясь, отбросив осторожность, он
воспользовался своим преимуществом. Его кулаки работали как кнуты,
когда он наносил удар за ударом. Дьявол Чед развернулся, сделал два
шага и упал на одно колено.

  Он остался стоять, словно резная статуя, и Рамзи снова слизнул кровь,
стекавшую по его лицу. Теперь, если он поступит правильно,
он войдет и закончит все ударами ног. Он побьет Дьявола Чеда так же
безжалостно, как его били. Но он этого не сделал.

Он ждал, хладнокровный и собранный, пока тот склонялся перед ним. Только когда
Дьявол Чед, пошатываясь, поднялся на ноги и пьяно замахнулся, Рэмси снова
набросился на него и ударил кулаками. Он нанёс непрерывный, почти
непрерывающийся удар в подбородок противника. Во второй раз, когда Дьявол Чед
упал, он растянулся во весь рост на песке и больше не двигался.


Рэмси несколько мгновений пристально наблюдал за ним. Он хотел убедиться, что встретил своего врага честно и победил его честно. Он не знал, как долго сражался. Казалось, что несколько секунд.
но это, должно быть, гораздо дольше. Он знал только, что он вышел из
битва сильнее, чем он был, когда он вошел в нее. Он называется "Ганс?"

"Здесь" голландский рыбак ответил.

Его голос был напряжен, но даже сейчас ничего не было отчаяния в
это. Скорее, это был радостный голос. Рамси повернулся к нему и увидел
дерущихся мужчин. Он приблизился к ним и протянул руку, пока не коснулся другого человека. Это был не Ганс и не Питер, и, как только он в этом убедился, он замахнулся.

 Он почувствовал сильное разочарование, потому что боевой пыл разгорелся в нём с новой силой
внутри него, и вместо того, чтобы сопротивляться, мужчина просто рухнул на
песок. Очевидно, Ганс уже избил его, и у него почти не осталось сил. Рамзи странно посмотрел на него, как будто увидел что-то, чего не должно было быть. Затем он осознал, что наступил рассвет и он может видеть. Он повернулся, чтобы помочь Гансу или Питеру,
кому из них это было нужнее, и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ганс ударил
Джо Маннис ударил так сильно, что бодибилдер взлетел в воздух, сделал
несколько оборотов назад и упал на песок.

Ханс стоял, лохматый и огромный, тяжело дыша, но невредимый и
непобедимый. Подойдя к нему, Рамзи почувствовал, что наконец-то он
достоин стоять здесь. Они оба смотрели, как Питер дразнит
последнего оставшегося в живых человека, одного из наёмных головорезов,
которые помогали устанавливать жаберную сеть, а затем звонко шлёпает его по обеим щеки. Как будто он был
недостоин дальнейшего внимания, Питер развернулся на каблуках и оставил своего врага.
Мужчина пошел, петляя, по пляжу в светлеющее утро.

Ганс криво ухмыльнулся Рамзи. "У тебя лицо, оно выглядит так, будто на него наступила лошадь".
"У тебя самого пара комариных укусов". - Он посмотрел на Рэмси.

"У тебя самого есть пара комариных укусов".

- Ага. - Ганс снова ухмыльнулся.

Рэмси сказал: «Они забрали наши лодки».

Ханс сказал: «Они забрали и наши сети. Джо Мэннис сказал мне это, когда мы
дрались. Он сказал, что они нас достанут».

«Но они не достали».

«Нет, не достали».

Они обернулись на внезапный скрежет дерева по озеру и увидели
Лодка-Сити продолжается. Весь в ранах и синяках, Дьявол Чад присел на
весла. Он спешно направил лодку дальше, куда-то в сторону озера. Они
смотрели так, словно это было какое-то иностранное зрелище, не представляющее никакого интереса.

Ганс подошел и ткнул Джо Манниса носком ботинка. "Вставай",
сказал он.

Джо Маннис пошевелился и застонал. Он открыл глаза, глупо моргнул и приподнялся на одной руке. В словах и тоне Ганса была обманчивая мягкость, но Джо Мэнниса это не обмануло. Он знал, что Ганс говорил серьёзно, когда сказал: «Спустись на пляж ещё раз после этого шторма. Ты
Я найду то, что заинтересует только тебя. Тогда я больше никогда тебя не увижу. Если увижу, то утоплю в озере.

Ханс посмотрел на озеро, на надвигающийся шторм и на удаляющийся катер «Макино». Высокие волны уже бились о него, а «Дьявол Чад» ещё не вышел из бухты. Ханс сказал: «Он не рыбак. Он даже не моряк». Я бы и сам дважды подумал, прежде чем выходить на
«Спрей» сейчас.

Рядом с лодкой на секунду появилось что-то белое, не похожее на
бегущие по волнам белые барашки, и исчезло. Рэмси мягко улыбнулся.
Он знал, что снова увидел Белого Осетра. Он также знал, что Джо
Мэннис найдёт утром. Дьявола Чеда.

 Трое напарников спустились по песку к тлеющим углям
лодок. Они стояли рядом с ними, греясь в последних
лучах солнца. Рамзи ковырял песок носком ботинка.

 Они вернулись туда, откуда начали. Целый год тяжёлой работы ушёл на то, чтобы удовлетворить жадность и похоть одного человека. Всё, что у них осталось, — это невод, гребная лодка, формирующийся каркас «Спрей II» и пирс. Рамзи стиснул зубы. Они могли бы сделать это снова. Они уже делали это однажды.

Он посмотрел в сторону лодки Макино и обнаружил, что она вышла из бухты в открытое озеро. Но его внимание привлекло что-то другое на горизонте.

 Мгновение спустя он понял, что это был столб дыма. Через пять минут «Джексон», потрепанный штормом, но непокорный, вышел из озера в защищенную бухту. Управляемый умелыми моряками, уверенный в себе, «Джексон» подошел к своему обычному месту у причала. Рамзи, Ганс и
Питер поймали швартовы.

Сверкая мундиром, маленький капитан Уильямсон спустился по канату
лестницы и расхаживал по пирсу. "Удар", - сказал он, как будто в шторм на
Озеро Мичиган ничего для него не значила. "Мы пришвартуемся здесь, пока все не закончится,
затем возвращаемся в Чикаго. У вас есть рыба?"

"Немного", - признался Рэмси.

Он подумал о десяти бочках с треской, которые были готовы к отправке,
и увидел, как вытянулось лицо капитана Уильямсона. Маленький капитан
издал долгий вздох. «Немного, да? Я надеялся на лучшие новости. Чикаго
растёт, как сорняк на солнце, и он голоден. Большинство рыбаков
сделали свои последние поставки десять дней назад. Рынки почти пусты,
и даже осётр стоит пять центов за фунт.
На какую-то долю секунды грозовые тучи расступились, и выглянуло солнце.
Затем небо снова затянулось тучами, и буря разразилась с новой силой. Рамзи
повернул сияющее лицо к Гансу и Питеру. Тонны осетров в пруду... При цене пять центов за фунт денег хватило бы с лихвой, чтобы заменить всё и купить лучшие доски для «Спрея II».
Рэмси сказал: «Освободите побольше места на «Джексоне». Нам оно понадобится».
На вершине мачты капитан Клаус взмахнул своими длинными крыльями и
он изогнул свою гибкую шею. Как будто он был полностью удовлетворён, он позвал:"_Кварк!_"
 * * * * *
_Книги Джима Кьелгорда_«Большой красный»«Осада повстанцев»«Лесной патруль»
«Бригада Бакскина»«Чип, строитель плотин.Охотник за огнём,Ирландский красный»
КАЛАК ИЗ ЛЕДНИКА.НОС НА ПОИСКАХ НЕПРИЯТНОСТЕЙ.СНЕЖНАЯ СОБАКА.ПОИЩУ НЕПРИЯТНОСТЕЙДИКИЙ ПУТЬЧАРОДЕЙСТВО БЕЛОГО ОСЕТРА ИССЛЕДОВАНИЯ ПЕРЕ МАРКЕТТА
***************
*** КОНЕЦ ЭЛЕКТРОННОЙ КНИГИ ПРОЕКТА ГУТЕНБЕРГА «ЧАРОДЕЙСТВО БЕЛОГО ОСЕТРА» ***