Хлеб наш насущный. Часть 3

Дальше путь держали на Кубань. Из-за бесконечных дождей, которые шли иногда круглые сутки, двигались очень медленно. Спасения не было нигде: уже начались ночные заморозки, поэтому в степи все промерзало, в селах корма для коров и волов тоже не было. Продукты, взятые из дома быстро закончились. Женщины ходили в село побираться, выпросить  хоть картошки или кукурузы. Но здесь их никто не ждал. Много хат, где висели замки на дверях, а кто и открывал двери отвечали:
- Да у нас и самих ничего нет. И действительно в глаза бросалась нищета, в хатах ничего не было, даже вместо постели — солома, люди обуты и одеты в лохмотья. Повсюду видны следы немецких варваров. Но голод не тетка и женщины двигались в другое село, может там им повезет, кто - нибудь поделится хлебом или поменяет на соль. Женщины были готовы на все, только бы не вернуться домой с пустыми мешками. Готовы даже на преступление. И вот одна из них Нина К., заметила во дворе мясо, висевшее под навесом. Она подкралась незаметно, и пока не было хозяина во дворе, сняла его с крюка и побежала в табор. Женщины стали ругать ее, боясь нажить беды. Они стали прятать его, но в панике никто не мог придумать куда. И здесь Евдокия Шрамко, которая в эту минуту подъехала на лошади, схватила мясо и подвязала его к брюху лошади. Прогнала ее в поле подальше от табора. А вдалеке со стороны села  уже бежали двое мужчин. Нину быстро переодели, подкрасили лицо. К счастью мужчины не смогли опознать воровку, мясо тоже не нашли и возвратились назад. Женщины быстро запрягли лошадей и уехали дальше от  того места. Проехав несколько километров, они сварили мясо и накормили всех.
Доехали до станции Кавказская, на очередном отдыхе, они как обычно распрягли волов и лошадей, отогнали на пастбище. Рядом находилось кукурузное поле, урожай был давно собран, и женщины пошли собирать оставшиеся початки кукурузы. Здесь им повезло; каждая собрала по десять, пятнадцать початков. Они быстро разожгли костер, стали варить кукурузу.
Мы расположились у костров, перекусить и отдохнуть, - рассказывает Елена Гавриловна Нестеренко,
- Вдалеке, метров триста от нас, виднелись какие-то темные курганы. Женщины таскали горячие початки из ведер и все  поглядывали туда, там паслись наши волы и коровы. Вдруг в небе услышали какой-то гул. Присмотрелись, а это немецкие бомбардировщики! Мы бросились к своим коровам, и в этот момент из-за курганов ударили наши  зенитки по немецким самолетам. Немцы бросали бомбы на станцию Кавказская. Тут выскочил солдат из маскировки и кричит нам:
- Ложись! Мы все упали на землю. Самолеты покружились, сбросили еще несколько снарядов и улетели.

Продолжает рассказ другая участница этой поездки Вера Емельяновна Онуфриенко (Таурина) :
- Мы бросились бегом к табору, запрягли коров и побыстрее двинулись с того места. Направление держали на Армавир. В селах обменяли соль на кукурузу и картошку, но урожай ее был очень слабый из-за проливных дождей. А зерна выменяли еще меньше. Поехали по другим селам менять обувь, одежду, нитки, овчины на зерно. Обменяли все, что представляло ценность. Собрались все в назначенном месте, проверили исправность телег, упряжи, укрыли с трудом добытые зерно и картошку овчинами, и двинулись домой.
Теперь ехали не по дороге, как раньше, а по степи, не заезжая ни в одно село. Встречные люди нам рассказывают случаи, один страшнее другого. И про то, что милиция забирает подводы и направляет на элеватор, для вывоза зерна, и про банды, что встречаются по бездорожью. Не смотря ни на что, настроение наше было приподнято. Наконец-то, спустя почти месяц мы возвращались домой, да и погода благоприятствовала нам. Солнце подсушило немного землю, и мы благополучно проехали Невиномыск, миновали Ставрополь. И здесь, когда казалось до дома рукой подать, пошли ледяные дожди. Была уже глубокая осень, и не удивительно, что иногда срывался и снег. Три дня стояли на месте, зерно укрыли чем могли, а сами под мажарами промокшие до нитки, не просохнуть, не согреться, а что бы сварить еду, об этом и разговора не было. Размачивали кукурузу, тем и питались.
Наконец дождь прекратился, показалось солнце, но толку от него было мало, оно уже не прогревало землю. Используя каждый погожий час, мы двигались на восток. Часть женщин ходили в близлежащие селения, просить продукты. Находились добрые люди, давали нам хлеб, картошку и даже сало или простоквашу. Всю «добычу» делили поровну на всех. Проехали село Петровское, затем Винодельное (Чемрек), и снова пошли дожди, а ночью выпал снег. Исхудавшие животные за время поездки, двигались очень медленно. Перед селом Дербетовка, один из волов вдруг остановился, как мы его ни погоняли, он не двигался с места. Через минуту вообще лег. Нам пришлось свернуть с дороги на обочину и сделать остановку. Ночью снова пошел дождь со снегом, охраняли животных по очереди, которые паслись вдоль дороги и в роще. Утро нас огорчило больше, чем ночь. Подошли к волу, что упал вечером, а он уже не живой. Мы быстро сняли с него кожу, груз переложили на другие телеги равномерно, а пустую привязали к волам которые были посильнее. Когда подъехали к станции Дивное, остановился еще один вол, и захромали два вола. Только сейчас мы определили, что животные где-то заразились ящуром (шулькой). Женщины пали духом. Многие становились на колени, просили помощи у бога, но разве это поможет. Некоторые плакали, но плакали так, что бы не расстраивались другие и каждая скрывала свою слабость.
    Наконец погода установилась, ночью были небольшие заморозки, днем солнечно, таким образом дорога подсыхала. Но теперь дела наши обстояли еще хуже, чем при непогоде. Волы и коровы падали на ноги, и нам приходилось их постоянно поднимать. Табор двигался очень медленно, один километр мы проходили только за час. В день где-то десять километров. Наконец подъехали к границе нашей родной Калмыкии. Впереди была река Маныч. Как мы были рады, что совсем скоро будем дома, и закончатся наши мучения.  Но здесь встречные люди говорят нам:
- Там на мосту стоят двое военных и забирают у всех хлеб.
Дальше рассказывает Нестеренко Елена Гавриловна:
- Когда нам сказали такую новость, мы сошлись все у первой мажары. Все подходили молча, каждая со своими мыслями. Первая прервала молчание Нина Касьянова. Нина была могучего телосложения, выше среднего роста, веселая нравом. Но сейчас у нее был грозный вид, и она начала разговор очень строго:
- Ну что, товарищи женщины, что будем делать на мосту, если у нас будут забирать, то что мы везем?  Женщины, ошарашенные такой вестью, молчали некоторое время. Но через минуту заговорили все разом:
- Да мы их гадов, такую мать, пусть даже стрелять будут в нас, но мы им зерно не отдадим. Нам все равно погибать, если хлеб заберут.
- Правильно, правильно! - Подхватили другие, - Так и сделаем, не отдадим ничего.
После этого табор потянулся к реке на мост. Да, опасения подтвердились - на мосту стояли двое, одеты они были в военную форму, за плечами карабины. Женщины притихли в ожидании самого худшего. И только Куликова Ирина Дмитриевна, ехавшая на первой подводе, нарочито часто и громко выкрикивала:
- Цоб, цоб - цобэ, Лысый!
К первой подводе подошел один из мужчин в военной форме и начал объяснять:
- Все подводы должны вернуться назад, на станцию Дивное и там разгрузить все зерно, все что везете.
Мы все стали плакать и умолять говорившего, пожалеть наших детей, которые ждут нас дома.
Тогда мужчины отошли от нас, посоветовались и говорят:
- Женщины, мы согласны вас отпустить, если вы каждая высыпите под мост по три ведра.
Теперь мы поняли кто перед нами, - продолжает свой рассказ Нестеренко Елена,
- Подступили к одному охраннику поближе и скинули в воду, следом бросили и карабин. Второй сумел вырваться и убежать в сторону Дивного. Мы с облегчением вздохнули и поехали дальше. Впереди было девяносто километров. Это расстояние по сравнению с тем, что мы проехали нам казалось совсем маленьким. Но оно оказалось самым трудным. Проехали село Приютное, стал еще один вол. Мы остановились на ночлег. К утру и этот вол оказался мертвым. Груз пришлось распределять по подводам, которые еще могли тащить оставшиеся животные. В поселке Ульдючины стояла воинская часть и здесь нас заставляют разгрузить весь груз. Мы конечно подняли крик, но нам сказали, что это всего на один день. Ночевали мы первый раз за всю поездку в тепле, в одной калмыцкой семье. Здесь нас накормили мясом. Утром мы пили калмыцкий чай. Весь день мы провели в этом небольшом поселке. Волы наши были использованы для перевозки какого-то срочного груза. На следующий день нам возвратили и коров и волов.
  С утра погрузили груз, запрягли животных и двинулись в путь. Но не выезжая из поселка, мы заметили, что один вол стал прихрамывать, а потом и вовсе лег. Как мы его не погоняли, он не поднимался. Дали ему отдохнуть, опять стали поднимать его, но он и не шевельнулся. Тогда мы решили обратиться за помощью в воинскую часть. Там нам выдали вола, а нашего взяли на убой. Поехали дальше, но когда становился вол или корова, мы долго стояли пока животное наберется сил. Приближались к долгожданному дому. И здесь животные, особенно коровы, прилагая все усилия, из последних сил ускорили шаг. Они шли согнувшись, вывалив языки, задыхаясь от тяжести двигались вперед. Мы, как и почти всю дорогу шли рядом с мажарами. У многих износилась обувь, ноги были обмотаны овчиной или просто тряпками. В село въехали с наступлением ночи. Сгрузив свои пожитки,  колхозных животных мы отогнали в колхозный двор, там было сено. Но многим уже не требовался корм. Они были так изнурены болезнью, что не могли ни есть, ни пить. И на второй, и на третий день животные не поднимались, их пришлось прирезать, но мясо никто не взял.
После этой поездки многие женщины болели, а некоторые умерли. С таким трудом нам достался хлеб. За павших колхозных волов надо было отвечать, женщины знали об этом, но для них это было уже не так важно, главное, что привезли хлеб, а это спасение семей от голодной смерти.  Правление вынесло решение — павших волов «записать» на тех, кто ездил за хлебом.
 
В акте, составленном в том тяжелом 1943 году, говорилось, что за быков павших в поездке за хлебом и после по прибытию домой, дело на колхозников:
Гермашевой Соломеи, Барсуковой Прасковьи, Куликовой Ирины, Куликовой Лукерьи, Нестеренко Дмитрия, Свинаревой Евдокии, Бабенко Веры, Белоусовой Марии, Онуфриенко Марии, Емельяненко А., передать в суд для решения вопроса о взыскании. Всем пришлось выплачивать за павших животных.


                Онуфриенко И.Н.