Главное - чтобы костюмчик сидел

   ГЛАВНОЕ - ЧТОБЫ КОСТЮМЧИК СИДЕЛ

   Фантастический рассказ


   Было плохо. Но память из подсознания тихим голосом напоминала, что совсем недавно было ещё хуже.

   Словно из тумана  надо мной появилось чьё-то лицо.

   - Что это было? – выдохнул я.
   - Снежная лавина – ответил склонившийся.
   - Как остальные трое? – прохрипел я.
   - Они живы. Их нашли.
   - А я?
   - А Вас не нашли.

   Недоумение охватило меня.

   - Так ты  - Апостол Пётр? Тогда почему без бороды? – в памяти мелькнул старый анекдот, несмотря на драматичность положения.
   - Нет – ответил склонившийся. – Здесь – другая местность, другие мифологемы.
      
   - Где же я, если меня не нашли?
   - Сейчас это не главный вопрос.

   Ответ почему-то успокоил меня, и я забылся.

   Когда вновь открыл глаза, первое, что увидел, был белоснежный потолок, как соборный купол уходящий ввысь. С него струился мягкий свет.
   Не шевелясь, я повёл глазами. Вокруг меня стояли три человека в белых комбинезонах.
   - Ну, вот и всё – сказал один из них. – Больно уже не будет. Может быть, поначалу, будет немного неловко. Можно встать и одеться.

   Я сел, видимо, на операционном столе.
   Рядом стояла вешалка, на которой висела предложенная одежда – светло- зелёный комбинезон того же покроя, что и на людях, окружавших меня.
   Хотя на мне не было ни клочка одежды, я чувствовал себя, словно, в костюме с чужого плеча.
   
   Я спрыгнул со стола и надел комбинезон.

   - Пойдёмте – сказал, видимо, старший из врачей. – Придётся что-то объяснить Вам.
   - Похоже, что объяснять не очень хочется – неблагодарно буркнул я.
   - Вы правы, но придётся – неожиданно согласился врач.

   Мы прошли по коридору, вошли в кабинет врача и сели на что-то, похожее на стулья, за что-то, похожее на стол. На столе ничего не было.
   Я огляделся.
   Потолок кабинета был не очень высок, но тоже куполом уходил вверх.
   Стены кабинета по кругу огибали пространство, без углов. На стенах были картины, сюжетов которых я не воспринял. Картины не висели, а были нарисованы на стене.

   Наконец, я посмотрел на врача.
   Ещё в коридоре я заметил, что он на голову выше меня.
   Теперь увидел, что и голова у него тоже примечательна.
   Над большими безбровыми глазами возвышался огромный лоб.
   Длинные прямые волосы ниспадали на плечи.
   Нос и рот казались особенно крупными, соседствуя с небольшим подбородком.
   Лицо казалось крайне истощённым.
   Кисти рук с очень длинными пальцами тоже были невероятно худы.
   Я положил свои руки на стол и в ошеломлении увидел, что мои руки точно такие же.

   - Ну вот, материал для обсуждения – налицо – неожиданно улыбнулся врач. – Пока Вы находитесь в сильнейшем физиологическом и психическом шоке, поэтому не все вопросы у Вас возникли. Попробую предварить некоторые из них. Для начала, придётся что-то напомнить.
   Вы находитесь в зарубежной туристической поездке.
   Не будучи альпинистом, Вы не прослушивали специальные предупреждения местного радио о нарастании лавинной опасности, поэтому во время прогулки в горах, Вы с тремя друзьями попали под снежную лавину.
   Ваших друзей нашли быстро, сейчас они – вне опасности и уже в отеле.
   Вас лавина унесла в район, за который мы считаем себя ответственными, поэтому Вами занялась «нетрадиционная» медицина. «Традиционная» медицина Вам уже не помогла бы: честно говоря, от Вас мало что осталось.
   Сейчас Вы помещены в протез организма, который не полностью соответствует Вам – надо было спешить, поэтому не оставалось времени на выращивание более соответствующего протеза.
   Придётся дня три пожить у нас, пока ваш организм и протез не срастутся и не станут полностью соответствовать друг другу. Пока Вы не очень похожи на себя.

   Я сидел, хлопал глазами и пытался понять, что в первую очередь хочу выхватить из роя вопросов, мятущихся передо мной.
   - Почему Вы свободно говорите на моём языке? – наконец спросил я  – Кто вы? Где я?

   - В нашей деревне все свободно говорят на любом языке Земли – улыбнулся врач. – Обо всём остальном Вы поговорите с Наставником, который будет при Вас в течение выздоровления.

   Меня поселили в помещении, скопированном с трехкомнатного номера приличного отеля. Комнаты были прямоугольными. Стояли телевизор, холодильник. Интернета не было. Не было зеркал. Не было окон.
   Как я понял, помещение создали специально для меня. Аборигены жили как-то по-другому.

   Утром пришёл Наставник.
   Я не отличил бы его от уже знакомого мне врача: такие же большие глаза, высокий лоб, аскетичный облик. Только ростом был только на полголовы выше меня.
   - Включите-ка телевизор – вместо приветствия неожиданно сказал он.
   - А я думал, что он – для мебели – удивился я, включил телевизор и всё понял: по местному каналу выступали мои приятели, рассказывали о лавине, скорбели обо мне.
   Я узнал их, но видел в них что-то новое и не мог понять – что.
   После них выступил руководитель местных спасателей и сообщил, что поиски продолжаются, хотя надежды практически нет.
 
   - Могу сообщить, что я жив?! – горячо обратился я к Наставнику.
   - Не можете – грустно улыбнулся Наставник и сел за стол.
   В недоумении я сел напротив него.

   - Объяснение начну со сказки – сказал Наставник. – С древних времён почти все народы рассказывают легенду о том, что есть на Земле страна, где  счастливо живут удивительные люди. Самые совершенные из обычных людей могут иногда ненадолго попасть туда.
   Разные народы давали этой стране разные имена. Здесь мы – в Гималаях, поэтому назовём ее популярным местным именем – Шамбала.
   Так вот, Вы – в Шамбале.
   - Понятно – сказал я. – Это – сказка. А как на самом деле?
   - Я начал со сказки – сказал Наставник. – А закончил правдой: Вы – в Шамбале.
   - Это – такая психотерапия? – спросил я. – Наверное, меня здорово ушибло.
   - Ушибло здоровее, чем думаете – произнёс Наставник. – Придётся шокировать ещё раз.

   Он подошёл к стене и провёл ладонью вдоль неё.
   На стене образовалось зеркало в человеческий рост.
   - Подойдите – позвал Наставник.

   Я подошёл и посмотрел в зеркало.
   На меня смотрело отражение, отличавшееся от Наставника только цветом комбинезона.

   - Вам уже говорил врач – сказал Наставник, - что после катастрофы от Вас мало что осталось. Но эта малость позволяла сохранить Вашу личность, и Вас вмонтировали в протез организма жителя Шамбалы. С нами тоже случаются неприятности, поэтому такие протезы всегда наготове.
   Дня через три произойдёт полная ассимиляция организмов, Вы станете похожи на себя, только сильно исхудавшего, и сможете вернуться в свой мир.
   А в эти три дня я отвечаю на Ваши вопросы.

   Я решил поверить Наставнику, иначе пришлось бы согласиться, что сошёл с ума, а это было бы совсем непродуктивно.

   Мы вышли на воздух.
   Я оглянулся. Позади не было здания. Оказалось, что мы вышли из горного массива.
   Я вопросительно взглянул на Наставника.

   - Да – сказал он. – Мы живём в пещерных деревнях. Не надо строить стены зданий, а внутренним поверхностям помещений мы придаём любые необходимые свойства. Вы видели, как появилось зеркало на стене Вашего жилища. Но это – ничто по сравнению с объёмной проработкой материала.

   Я огляделся.
   И почувствовал, что нахожусь в другом мире. Я узнавал горы, снежники, леса по склонам, долины, реку, впадающую в озеро, птиц в небе и облака, но они, словно, обрели новые качества, в которые я напряжённо вглядывался и вслушивался и ничего не мог понять.

   - Не напрягайтесь – произнёс Наставник. – Вы впервые вышли на природу в двух организмах, которые только начали симбиоз. 
   Сенсорные способности нашего протеза неизмеримо шире возможностей вашего человеческого организма, и Ваше сознание не в состоянии охватить, а тем более – понять широчайший поток информации, притекающий к Вам.
   Вскоре всё уравновесится, а пока воспринимайте всё как поток доброй солнечной энергии, освещающий мир и согревающий Вас.

   Мы шли по горной дороге, проходя мимо многочисленных входов в  деревню, встречающихся по пути.
   Прохожие, по-прежнему, казались мне на одно лицо, но меня они явно выделяли: их взгляды скользили по мне деликатно, но с интересом.

   - Деревня – протянул я. – И доктор говорил – деревня. Есть у вас города?
   - У нас нет городов – сказал Наставник. – Город лишает человека «самостояния». В деревне человек более самодостаточен. В городе человек упрощается, становясь обезличенным продуктом социума.
   Важно и то, что наша деревня совсем не похожа на вашу.

   - Кто же вы? Инопланетяне, мутанты, архаичная цивилизация?
   - Всего понемногу – улыбнулся Наставник. – Мы живём на этой планете, но в другом мире. И мы, и вы – мутанты, но - разные. А цивилизации у нас нет вовсе. Цивилизация, предполагает наличие городов, но, как вы заметили, городов у нас нет. У нас есть культура.
   - Как же появился на планете ваш особенный мир? И что это за мир? – спросил я и вдруг почувствовал невероятную усталость от, вроде бы, простых впечатлений первой прогулки.
   И почувствовал, что ответа на свой вопрос уже не пойму.

   Наставник посмотрел на меня, сделал какие-то движения руками, и рядом с нами появились два кресла. Я повалился в одно из них, Наставник расположился в другом, и мы заскользили домой.

   По прибытии, Наставник предложил мне изумительно вкусный напиток, подбодривший меня.
   
   - Теперь я буду отвечать на Ваши вопросы – сказал Наставник. – Но Вам лучше слушать меня лёжа: чрезмерный поток неосознанной информации переутомил Вас.
   Потом Вы решите, рассказал ли я очередную сказку, или Вам это просто приснилось.

   Я закрыл глаза и приготовился внимать.
 
   - Миллиарды лет эволюции живой материи создали Мир Животных – начал повествование Наставник. - Каждый вид животных одарён мышлением, на уровне, минимально необходимом для существования этого вида и разнообразными приспособительными устройствами: рогами, копытами, клыками и когтями.
   Однажды появился вид, не щедро одарённый такими «устройствами», поэтому не раз оказывался на грани исчезновения.
   Но не исчез. Его главным приспособительным качеством стала способность к развитию мышления, не ограниченного минимально необходимым уровнем, выше которого не поднималось мышление ни одного животного вида, возникавшего раньше.
   Это были наши общие предки.
   Тысячелетия мы дружно тесали каменные рубила и другие полезные вещи, компенсирующие наше отставание от обладателей рогов, копыт, клыков и когтей.
   БОльшая часть грядущего человечества пошла путем, привычным для Мира Животных, и продолжила вооружать себя средствами воздействия на внешний мир, практически не меняясь внутренне.
   Эти существа хотели стать самым сильным зверем, стали им и остались в Мире Животных.
   Но были «отщепенцы», которые даже тогдашним примитивным умом поняли, что рубила увеличивают наши возможности, но сами мы так и остаёмся не более, чем животными.
   Они почувствовали воздействие сил, выводящих человека из Мира Животных во что-то безмерно великое, представление о котором было очень неопределённым.
   Это было заманчиво.
   Наши пути начали расходиться.
   Большинство людей создавали «вторую Природу», а мы старались понять Природу, максимально открываясь силам, выводящим нас из Мира Животных. 
    Вы, к примеру, основной объем информации воспринимаете через зрение и слух. А это – очень узкие диапазоны частот излучений, которыми наполнен внешний мир. Вы создали приборы, воспринимающие излучения, недоступные восприятию организмом. Но, всё равно, их воспринимают инструменты, а не вы сами. И на вас, на сознательном уровне, они никак не влияют.
   Всё созданное вами продолжало оставаться «внешним» по отношению к вам – как инструмент по отношению к мастеру. Инструмент воздействует на объект работы, но никак не «улучшает» мастера, потому что инструмент «ниже» мастера.
   Природа выше человека, поэтому активно воздействовала на нас и изменяла нас. В нас открывались новые возможности.   
   На определённом уровне, понимание мира стало проявляться в способности непосредственно воздействовать на то, что понимаешь.   
   Мы воспринимаем мир всем нашим организмом без посредства инструментов и живём в потоках не воспринимаемой вами информации.
   Мир перед нами совершенно другой, поэтому мы в нём живём совершенно по-другому.
   Мы владеем энергиями, наполняющими мир, и они дают нам возможность творить наш образ мира, не отделяясь от мира, в действительности не знающего разделений.

   - Что же, теперь мы совсем чужие друг для друга?
   - Раз Вы находитесь среди нас, значит не совсем.

   - Пойдя своим путём, вы перестали думать о других людях? – почти с обидой спросил я.
   - С какой готовностью Вы думаете плохо о соседях – иронично произнёс Наставник. – Нет на Земле народа, в мифах которого не появился бы «культурный герой», который учил аборигенов земледелию, ремёслам, наукам и искусствам. И никогда не учил ничему плохому.
   - Но в свою компанию вы никого не приняли? – продолжал обижаться я.
   - Индивидуально среди вас встречаются очень даже люди, но ваш коллективный разум остаётся звериным и безгранично владеет вами во время ваших бесконечных рукотворных социальных катастроф – сказал Наставник.

   - Разве у нас есть коллективный разум? Я думал, что он есть только у социальных насекомых.
   - А вы привыкли думать, что все мы - совсем другие?
   Великие мысли приходят мыслителям, великие дела совершают герои. Но это возможно только потому, что их объединяет коллективный разум.
   Отдельные индивиды и малые группы людей только поддерживают архаичные традиции и тысячелетиями обречены оставаться дикарями из-за отсутствия сильного коллективного разума.
   - Но мы идём вперед, значит, наш коллективный разум не так уж плох.
   - И вы удовлетворены тем, к чему пришли?
   Вы обрели могущественные силы, и оказались на грани самоуничтожения именно потому, что так и не стали людьми.

   - На что же мы обречены?
   - Всё на ту же свободу выбора, которая у вас есть всегда.
   - И мы всегда выбираем что-то не то?
   - Вы ничего не выбираете и остаётесь всё на том же пути звериной конкуренции людей и социумов, вместо признания своей человеческой ценности и эффективности сотрудничества.
   Несмотря на ваши грандиозные человейники и вдумчивый взгляд на строение материального мира, в вас самих не происходит принципиальных изменений, выводящих из Мира Животных.
 
   - И у вас тоже господствует коллективный разум?
   - Конечно, он тоже есть, но не господствует над нами. Каждый из нас – его часть и ощущает это.
   Поэтому мы менее индивидуальны, чем вы. Но «выровнены» не  на «среднем» уровне. 
   Как и все, мы рождаемся разными. Но наше общество так устроено, что направляет все силы на то, чтобы сформировать нас равно гениальными.
   Каждый из нас чувствует себя крайне неудобно в жизни, если рядом с ним находится человек, понимающий мир меньше него. Поэтому каждый стремится поделиться с ближним и дальним всем, что у него есть и сделать его жизнь богаче и, значит, радостнее.
   Ведь, по-настоящему хорошо человек может чувствовать себя только среди людей, равных ему – только тогда люди способны правильно понимать друг друга.

   - Когда же вы отделились от человечества? – с укоризной спросил я.
   - Мы – тоже человечество – тут же возразил Наставник. – Около семи тысяч лет назад мы  поняли, что наши пути разошлись.
   Многому можно научить человека, во многом можно помочь ему, но нельзя прожить за него его жизнь.
   И мы вышли из вашей истории.
   Но остались в ваших легендах.
   Тогда же началась и ваша цивилизация, продолжившая существование свирепого животного, владеющего мышлением.

   - Куда же вы вышли? – спросил я.
   - Мы вышли из вашей истории, но остались на нашей общей Земле – улыбнулся Наставник. – Мы живём в нескольких районах недавнего горообразования на разных материках планеты. Там идут интенсивные планетарные процессы, очень полезные для нашей эволюции.
   - Значит, вы – не только здесь?
   - Да. Мы, как и вы – явление планетарного масштаба.
   - Как же вас никто не находит?
   - Районы нашего обитания существуют в несколько ином частотном диапазоне, нежели остальная поверхность планеты. Поскольку – это наше творение, мы можем выйти к вам, а вы к нам пройти не можете.
   - А как же я?
   - Мы вас переместили.

   Я почувствовал, что опять очень устал, погрузился в сон и проспал до утра.

   Следующий день Наставник водил меня по полям и лесам, знакомил с жизнью зачарованных долин.

   Люди смотрели на меня с интересом, но никто не пытался заговорить со мной.
   - А доктор говорил, что здесь все способны говорить на любом языке планеты – огорчился я такой необщительностью.
   - Способны - подтвердил Наставник. - Но если кто-то из них сейчас начнёт говорить с Вами, то вместе со словами обрушит на Вас такой поток энергии, что Вам понадобится неделя для восстановления сил. А Вы спешите домой.
   - Но от разговора с Вами и с доктором, у меня сил не убыло – возразил я.
   - К этому разговору нас готовили – улыбнулся Наставник.

   - Удивительно видеть, как просто собирают урожай люди, способные преобразовывать горные породы, мгновенно создавать любые предметы и создавать свои миры на планете – обронил я.

    – В  жизни мы – простые крестьяне. Живём в деревнях. Выращиваем хлеб насущный.
   Но ты видел не просто сбор урожая.
   Что бы мы ни делали, в первую очередь, мы общаемся с силами Природы, и они меняют нас. Мы только «ловим» направление изменений, как парусник ловит ветер, чтобы идти в выбранном направлении.
   Меняться не просто, поэтому мы отдыхаем от изменений в наших жилищах.
   - И чего вы достигли? – иронично спросил я.
   - Прежде всего – радости бытия – без улыбки ответил Наставник.
   - А счастья? – спросил я.
   - Счастье недостижимо во временной жизни, потому что есть радость бытия и счастье небытия – невозмутимо сказал Наставник.

   Мое безмолвное удивление, видимо, было очень выразительным.

   - Счастье – это состояние, в котором отдельность человека исчезает в Абсолюте – пояснил Наставник.
   - Вы полагаете, что существует Абсолют? – удивился я.

   - Об Абсолюте нельзя сказать, что он существует или не существует – сказал Наставник. - Ни в одном языке временнЫх миров нет слова, обозначающего состояние Абсолюта.
   Так что счастье не имеет отношения к нашей жизни на Земле.
   - Значит, нет в жизни счастья? – огорчился я.
   - Нет – улыбнулся Наставник. – Но жить можно радостно.
   - Кстати о радости – сказал я. – Что это вы все такие, мягко говоря, худенькие?
   Наставник улыбнулся.
   - Я уже говорил – сказал он, - что наш организм – это инструмент изучения и изменения мира. А в хорошем инструменте не должно быть ничего лишнего.

   На третий день мы путешествовали в другие зоны обитания жителей Шамбалы, хотя там люди, наверное, назывались по-другому.
   Мы пролетали по каким-то «эфирным» тоннелям и выныривали то в Альпах, то в Андах, то на Кавказе, то среди горных хребтов Восточной Сибири.
   Климат был разный, но люди – похожие.
   
   Но один оказался непохожим.
   Мы шли по горной тропинке.

   - Кто это? – указал я на коричневатую фигуру, движущуюся нам навстречу.
   - Реликтовый гоминид. У вас, чаще, его называют «снежным человеком».
   - Значит, «снежный человек», всё-таки, существует?!
   - Как видите. Но только в нашей зоне. На остальной Земле давно перевёлся.
   - Но, ведь, его иногда видят в нашем мире.
   - Это «снежный человек» выходит в «самоволку»: границы зоны проницаемы для её обитателей.
   Вскоре он чувствует опасность, быстренько возвращается домой, и в вашем мире его уже найти не могут.

   Гоминид приближался к нам.
   Я посмотрел на своего спутника. Спутник был спокоен.
   - В нашем мире все существа дружелюбны к человеку – сказал он. – Так воспитаны.

   Тем не менее, огромный мохнатый гоминид подошёл к нам вплотную.
   Я вызывал у него безусловный интерес. Он с любопытством протянул ко мне лапу, и я почувствовал себя зябко.
   Спутник перехватил протянутую лапу.
   На морде гоминида появилось неизъяснимое блаженство. Видимо мой спутник, без слов, сообщил ему что-то исключительно приятное.

   Через минуту довольный гоминид удалился по своим делам.

   - Наверное, «снежный человек» так же далёк от меня, как я – от вас – с сожалением сказал я Наставнику.
   С неизъяснимой иронией Наставник посмотрел на меня, и мне показалось, что я нахожусь от него гораздо дальше.

   Вернулись мы вечером.

   - Не поверю, что вы вышли из нашей истории – сказал я Наставнику. – Все люди доброжелательно смотрели на меня. Вы всё о нас знаете. В ваших выставочных залах я увидел голографические копии картин наших художников. Я слышал знакомую музыку…
   - И незнакомую – тоже – улыбнулся Наставник. – Из вашей истории мы вышли, но вы – не безразличны нам. В отличие от вашего безумного философа, провозглашавшего: «Падающего подтолкни!», падающего мы, конечно, постараемся подхватить. Человечеству мы серьёзно помочь не можем, но для человека всегда сделаем всё, что в наших силах. Поэтому, иногда, в вашем мире происходят чудеса.

   Наставник пошёл к себе, а я, на минуту, сел на камень перед входом и посмотрел на ночное небо.
   Оказывается, я впервые смотрел на звёзды в Шамбале.
   Раньше я никогда не видел такого множества удивительно разных звёзд.
   Они были очень далеки, но я мог приблизиться к каждой из них и внимательно рассмотреть её и даже послушать.
   Звёзды были живыми и разговаривали друг с другом.
   И - со мной тоже.
   А я ничего не понимал

   Наутро настала  пора возвращаться в комфортабельное неблагополучие моего мира.
   Для этого я конспиративно переоделся в лохмотья, в которые превратился мой туристский костюм после встречи с лавиной.

   Наставник проводил меня. Он сделал рукой «магический» жест, похожий на скрипичный ключ, и Шамбала осталась позади.

     «Мой» мир вставал передо мной не менее многозначительным и наполненным непонятым содержанием, как и мир Шамбалы.
   Я продолжал меняться.

   Передо мной была каменистая дорога, по которой я вскоре вышел к горному монастырю.

   Доброжелательные монахи немедленно повели меня в трапезную: видимо, мысль о голоде первой возникала при взгляде на меня.
   Пришёл настоятель и развернул передо мной лист бумаги. На листе была моя фотография и объявление о поиске на местном и английском языках.
   Я покивал головой: да, это – я.
   Настоятель отправился звонить в компетентные органы о том, что потерянный нашёлся.

   Я с удовольствием поел предложенной монастырской пищи.
   Монахи стали расходиться.
   Один, явно нарочно, задержался.
   Он сел на скамью напротив меня.
   Секунд пять молча смотрел на меня.
   - Ты был в Шамбале? – с надеждой спросил он по-английски.
   Ни один мускул не дрогнул на моём лице. Я, молча, развёл руками.
   - Великое молчание Будды – улыбнулся монах. – Тогда и я умолкаю.

   Появился настоятель, принёс старенькую застиранную тогу, чтобы я не оставался в лохмотьях, и показал келью, где можно переодеться.

   Я скинул лохмотья.
   Узкое зеркало стояло у одной из стен, и в сознании вновь скользнуло ощущение обретённого тела, как чужого костюма, делающего меня неведомым самому себе, ибо его свойства стали моими, но я их ещё не знал.
   Может быть, я становлюсь агентом Шамбалы?

   Я закутался в когда-то оранжевую тогу и снова взглянул в зеркало.
   Оттуда на меня смотрел Наставник.
   
   - Ты помнишь «магический» жест, который я сделал, когда ты выходил из Шамбалы? – спросил он.
   - Да – уверенно сказал я.
   - Повтори – сказал Наставник.
   Я прочертил жест в воздухе.

   - Мне разрешили сообщить тебе – сказал Наставник, - что в твоём новом теле тебе всегда открыт вход в Шамбалу.

   - А я могу научит этому жесту кого-нибудь ещё? – коварно спросил я.
   - Можешь. Только кто-нибудь не войдёт в Шамбалу – спокойно ответил Наставник и добавил неожиданно озорным тоном -  тут, главное - чтобы костюмчик сидел.