Александр Дюма, Роман о Виолетте - 2. Часть 48

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Я швырнул листки на стол и стал ходить по комнате. Мне было не по себе. Рядом со мной, под моим боком завёлся конкурент! Она сочиняла судьбы моих героев по своему усмотрению! Но меня волновало не это. Всевозможные подражатели появлялись время от времени у любого сколько-нибудь успешного писателя, и я не был исключением. Но все подражатели были намного слабей, так что они так же быстро исчезали, как и появлялись. Издатели не принимали их рукописи. Я полагал, что с этой стороны мне ничто не угрожает. Но эта мадемуазель уже стала известна моему издателю как мой личный секретарь! Она могла принести свою рукопись ему и сказать, что это – моя книга или моя пьеса!

Нет, она не должна была так поступить! Но почему, собственно? Я уже имел возможность убедиться, что понятия о нравственных границах у Виолетты не вполне такие же, как у всех прочих обычных людей. Кое-что она вполне может себе позволить из того, что никто из нас делать не стал бы. В частности, выдавать собственного отца за отчима, чтобы вытянуть из меня лишние денежки. Или за опекуна. Возможно, он вовсе и не её отец. То же самое можно сказать и о её матери. Выдавать ни в чём не повинного человека за насильника! Мадемуазель с такими гибкими понятиями о дозволенном и недозволенном вполне может выдать своё произведение за моё, или, того хуже, моё – за своё. Надо будет держать с ней ухо востро!

Я выглянул в окно. По улице шли различные прохожие, но Виолетты среди них не было.

Я взял ещё несколько листков и продолжил чтение.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

(Обстановка роскошных комнат Герцогини. Герцогиня сидит в красивом платье со смелым декольте, раскладывает пасьянс, входит паж).

ПАЖ

Герцогиня, Жанетт привела к вам мушкетёра.

ГЕРЦОГИНЯ

Пусть он войдёт один. 

(Входит Арамис)

АРАМИС

Добрый вечер, сударыня.

ГЕРЦОГИНЯ

Итак, вы пришли, господин Арамис.

АРАМИС

Не знаю, как вы узнали моё имя, но я, действительно, Арамис. Вчера вечером мой слуга, Базен, сказал мне, что для меня передала записку одна дама, скрывшая своё лицо под плотной чёрной вуалью. В записке было сказано: «Господин Арамис, вы мне оказали очень важную услугу, я хочу отблагодарить вас. Будьте завтра в восемь часов вечера у входа в вашу казарму, за вами придёт мой паж, следуйте за ним. Дама, которой вы не отдали своего плаща».  Поэтому я здесь. За мной пришёл тот, кто назвался вашим пажом, хотя, мне кажется, это была дама, переодетая в мужское платье.

ГЕРЦОГИНЯ

Вы проницательны, Арамис.

АРАМИС

Вовсе нет, ведь я, в отличие от вас, не знаю, с кем имею честь беседовать.

ГЕРЦОГИНЯ

Вы узнаете, и очень скоро. Для начала ответьте, мой славный мушкетёр, вы пришли за наградой?

АРАМИС

Ни в малейшей степени! Я пришёл на ваш зов. Вы пригласили – я явился. Мне не за что просить награду, я поступил так, как считал нужным, и ни с кого не собираюсь за это что-либо получать.

ГЕРЦОГИНЯ

Ах, благородный рыцарь! Я и не предполагала, что во Франции ещё можно встретить бескорыстие и доблесть такого рода!

АРАМИС

Быть может, мы вращаемся в разных кругах. Среди мушкетёров, коим я имею честь состоять, такой взгляд на вещи – не редкость.

ГЕРЦОГИНЯ

А среди придворных, к которым отношусь я, такой взгляд – редкость! Я всё-таки намерена вас отблагодарить за ваше заступничество за слабую женщину.

АРАМИС

Я не беру с женщин денег или подарков, сударыня.

ГЕРЦОГИНЯ

А я и не намереваюсь вам предлагать что-либо материальное!

АРАМИС

О, сударыня, если вы хотите предложить мне что-то нематериальное, то я чувствую себя смущённым.

ГЕРЦОГИНЯ

Сударь! Вы, очевидно, ошибочно меня поняли. Вы полагаете, что я предлагаю вам свою любовь? Но это не так! Я предлагаю вам свою дружбу, что намного дороже, поверьте мне. Вы не знаете, кто я такая, так я вам скажу.

АРАМИС

Сударыня, вы так считаете? Вы убеждены, что меня не за что полюбить? Не узнав меня, вы отказываете мне? Даже не принимая в расчёт того, что я ведь ничего не просил. Как же можно отказать в просьбе, которой не было? Вы полагаете, что я неправильно истолковал ваши слова, но не допускаете ли вы, что и вы также неверно истолковали мои слова?

ГЕРЦОГИНЯ

Объяснитесь, сударь.

АРАМИС

Я не отказываюсь от дружбы с вами, но дружба предполагает многие взаимные обязательства, поэтому я для начала должен узнать, кто вы такая, какого рода дружеские услуги могут вам понадобиться от меня. Должен напомнить, что я нахожусь на службе у Короля, и любые действия или бездействия, вступающие в противоречие с моими обязанностями мушкетёра, для меня неприемлемы, а просьбы о таковых ничтожны, я заранее отказываюсь принимать на себя какие-либо обязательства такого рода.

ГЕРЦОГИНЯ

Дружба со мной никоим образом не будет препятствовать вашей службе Королю, мой рыцарь! Напротив, эти обязанности почти во всём совпадают.

АРАМИС

Это ваше «почти» меня настораживает.

ГЕРЦОГИНЯ

Кто, по-вашему, управляет Францией?

АРАМИС

Разумеется, Его Величество Король.

ГЕРЦОГИНЯ

Как вы наивны! Францией в настоящее время правят три мужчины и три женщины. Три мужчины – это Король Людовик XIII, коннетабль герцог де Люинь и епископ Люсонский господин де Ришельё. Три женщины – это Королева-мать Мария Медичи, Королева Анна и её ближайшая подруга, супруга де Люиня, Мария де Люинь.

АРАМИС

Предположим, что так, сударыня. Я далёк от двора, поэтому заранее согласен, что вам видней. Что же из того?

ГЕРЦОГИНЯ

А то, что вскоре один мужчина и одна женщина будут исключены из этого списка. Королева-мать стремительно теряет власть, а с ней её утратит и этот мерзкий Ришельё. Останутся четверо.

АРАМИС

Пусть так. Какое до этого дело мне?

ГЕРЦОГИНЯ

Если вы согласны с тем, что я сказала, тогда вы согласитесь и с тем, что Король, которого с детства воспитывали так, что он ненавидит деятельность по управлению государством, во всём полагается на своего лучшего друга и наперсника, на своего важнейшего советника герцога де Люиня. Королева же во всём советуется со своей лучшей подругой герцогиней де Люинь. Таким образом, Францией фактически управляют не шесть человек и не четыре, а двое. Причём, герцог де Люинь ничего никогда не сделает во вред своей супруге, Марии де Люинь.

АРАМИС

Вероятно, всё, что вы сказали, очень занятно, но я по-прежнему не понимаю, для чего вы мне это рассказываете.

ГЕРЦОГИНЯ

В настоящий момент вы находитесь в доме герцога де Люиня и разговариваете с хозяйкой этого дома, Мари Эме де Люинь.

АРАМИС

Шевалье д’Арамиц, аббат д’Эрбле, сударыня.

ГЕРЦОГИНЯ

Аббат, вот как? Мне сказали, что вас зовут просто Арамис. Мои сведения были не точны?

АРАМИС

Вполне точны, сударыня, поскольку среди мушкетёров меня именно так и зовут, Арамис.

ГЕРЦОГИНЯ

Но вы не сообщили мне ваше имя, господин Арамис. Как мне вас называть, если вы, действительно, будете моим другом? Жан? Рене? Шарль?

АРАМИС

Родственники, которые обращаются ко мне по имени, называют меня так, как окрестили меня родители, то есть Анри. Но я не думаю, что такое обращение уместно со стороны герцогини, которая, по её собственному утверждению, управляет Францией.

ГЕРЦОГИНЯ

(Со смехом)

Вы не верите мне, Арамис. Но как же вы сможете называть меня Марией, если не позволите мне называть вас Анри?

АРАМИС

Я не собирался называть вас Марией, сударыня.

ГЕРЦОГИНЯ

Это не имеет никакого значения. То, что вы собирались делать, или чего не собирались делать, уже не столь важно. Важно, что вы будете делать. А вы будете моим другом, и потому я буду называть вас Анри, а вы будете называть меня Марией.

АРАМИС

Чего хочет женщина, тому не станет противиться даже Бог.

ГЕРЦОГИНЯ

Всё было бы так при условии, если бы Бог знал, чего она действительно хочет.

АРАМИС

Знать, что хочет Бог – это моя вторая профессия, сударыня.

ГЕРЦОГИНЯ

(Со смехом)

Если бы хотя бы сама женщина знала, что она хочет! Впрочем, бывают такие мужчины, которые, находясь рядом с женщиной, знают о её желаниях даже лучше неё самой!

АРАМИС

В таком случае я постараюсь стать таким мужчиной для вас, сударыня.

ГЕРЦОГИНЯ

(Вновь со смехом)

 В настоящий момент я хотела бы вас отхлестать по щекам за все те дерзости, которые вы мне наговорили, господин Арамис, но вместо этого я просто поцелую вас, Анри!

(Герцогиня приближается к Арамису и целует её коротким поцелуем, но Арамис удерживает её и продлевает поцелуй)

ГЕРЦОГИНЯ

По какому праву вы дерзнули сами поцеловать меня? Я вам этого не позволяла!

АРАМИС

Поскольку вы, сударыня, намеревались взять у меня плащ мушкетёра лишь взаймы, я рассудил, что и этот ваш поцелуй мне достаётся лишь взаймы, так что я поспешил возвратить вам долг.

ГЕРЦОГИНЯ

Хорошо, но на будущее ограничьтесь пока только поцелуем моей руки. Во всяком случае до тех пор, пока у вас не будут основания считать, что я желаю чего-то большего.

(Протягивает руку для поцелуя, Арамис целует её)

АРАМИС

Время настало.

ГЕРЦОГИНЯ

О чём вы?

АРАМИС

Время настало, когда я получил основания считать, что вы желаете чего-то большего.

ГЕРЦОГИНЯ

Какой вы быстрый и ловкий! Даром что аббат! Скажите, у вас все аббаты такие?

АРАМИС

Только те, кто скорее мушкетёры, чем аббаты!

ГЕРЦОГИНЯ

И сколько же у вас таких?

АРАМИС

Пока что только один, и, надеюсь, других не будет.

ГЕРЦОГИНЯ

Вы напоминаете мне Франсуа Ларошфуко.

АРАМИС

В таком случае я вызову его на дуэль, чтобы не напоминать более вам никого, кроме себя самого.

ГЕРЦОГИНЯ

Успокойтесь, Анри, он – не мой любовник. Только друг! И если вы вызовете его на дуэль, я откажу вам в своей дружбе, и не только в ней.

АРАМИС

В таком случае я не вызову его, но не обещаю вам подружиться с ним.

ГЕРЦОГИНЯ

Этого и не требуется.  Ступайте же. Я позову вас позже. Не нынче. В другой раз.

АРАМИС

Надеюсь на это, сударыня.

ГЕРЦОГИНЯ

Идите, Анри. Мой паж… Ну, хорошо, Жанетт, моя камеристка. Она проводит вас.  И Анри! Умоляю, избавьтесь от этого вашего гасконского акцента и никому не говорите, что вы – гасконец. Даже Король Генрих Четвёртый, ваш тёзка, так поступил. Берите с него пример.

АРАМИС

Непременно, сударыня.

(Арамис вновь поцеловал руку герцогини, после чего решительно поцеловал её также и в губы. Герцогиня два раза слегка ударяет Арамиса по плечу, как бы для того, чтобы он отстранился, после чего кисть её руки на секунду замирает в воздухе, затем она решительно прижимает Арамиса к себе и гладит его рукой по плечу, наконец, отталкивает его)

ГЕРЦОГИНЯ

(Шёпотом)

Идите же… Иди, ступай, Анри. Позже. Позже. Не сейчас.

(Арамис уходит)

Я негодовал! Вновь в раздражении я бросил листки на стол. Что она творит! Виолетта покушается на мои прерогативы. Это бы ладно. Но дело намного хуже. Она убивает во мне писателя! Она превратила меня из писателя в читателя! Уже третий день сам я ничего не пишу, только лишь читаю её опусы! Это немыслимо! Нравятся ли мне её опусы? Я не знаю! Но когда я заканчиваю чтение, настроение моё не улучшается. Однако, пока я читаю, у меня ни разу не возникло желание прервать чтение. Сколько я брал листов, столько и прочитывал единым махом! Это никуда не годится. В этой квартире будет только один писатель – я. И она – не писатель, она – мой секретарь. Незачем ей стараться стать чем-то большим. Я и без того согласился сделать её своим коммерческим директором! Согласился? Нет, я сам предложил ей эту должность. Плевать, что-то здесь не так, и с этим надо разобраться и покончить, как можно скорее. Я не собираюсь превращаться в читателя. Нет, я не Сальери какой-нибудь. Я не собираюсь причинять ей зло. Да она его и не заслужила! Чем она виновата, что у неё неуёмная страсть к сочинительству? Это всего лишь неуместно для человека, работающего секретарём у знаменитого писателя. Только и всего. Надо будет объяснить ей это.