Удод о звучащих буквах

                Кабир, как ускользают звезды, ниспадая, так ускользает тело.
                Только звучащие буквы божественного Имени не ускользают,
                держись их, Кабир.
                — Гуру Грантх Сахиб

В великом собрании птиц, отправившихся на поиски своего царя Симурга под предводительством мудрого Удода, как повествует Фарид ад-Дин Аттар в «Мантик ат-Тайр» («Беседе птиц»), звучали разные голоса. Голоса сомнения, страха, лени, привязанности к земному. Но звучали и голоса искреннего поиска, жажды Истины.

И вот одна из птиц обратилась к Удоду с вопросом, полным надежды и неуверенности:
— О мудрый наставник! Ты говоришь о «звучащих буквах божественного Имени», которые не ускользают, в отличие от звезд и тел. Ты говоришь, что за них можно держаться. Но скажи, могу ли я схватиться за эти звучащие буквы? Доступны ли они мне, слабой, несовершенной птице?

Удод посмотрел на нее своим проницательным взглядом, в котором отражалась мудрость долгих странствий и знание тайн обоих миров.
— А таков ли твой нафс? – ответил он вопросом на вопрос. – Твоя душа, твое эго, твое низшее «я»? Очищен ли он, утончен ли он так же, как у Кабира, который прошел через огонь любви и самоотречения, чтобы слышать эти буквы?

Он сделал паузу, давая словам проникнуть в сердце спрашивающей.
— Ибо слышать – не значит просто воспринимать звук ушами. Слышать по-настоящему – значит различать. Отличать подлинное звучание Имени от того, что лишь имитирует его. Ты слышишь вибрации своего тела? Дрожь своего нафса, охваченного страхом или восторгом? Трепет своих желаний? Все это – лишь эхо, лишь рябь на воде, но не сама Глубина. Легко принять эти внутренние шумы за голос Божественного. Легко обмануться.
— Любое другое звучание, кроме подлинного, – продолжал Удод, – будет ускользать. Затухать. Растворяться в тишине или тонуть в гомоне мира. За него ты не сможешь схватиться. Оно – как падающая звезда, как ускользающее тело, о котором говорил Кабир. Оно принадлежит миру форм, миру преходящего.

Удод обвел взглядом свою пеструю паству, и в голосе его прозвучала печальная ирония, но и безмерное сострадание:
— Аттар сказал: «Все тело твое подобно буханке». Грубой, плотной, земной. А одеяние твое, твои мысли, твои привычки, твои привязанности – как вата, что окутывает эту буханку, делая ее еще более неповоротливой и глухой. Как же ты, будучи такой «буханкой в вате», собираешься услышать тончайшие вибрации «звучащих букв божественного Имени»? А уж тем более – схватиться за них?

Он не предлагал легких путей, не давал ложных надежд. Схватиться за звучащие Буквы – значит самому стать созвучным Им. Очистить свой нафс, утончить свое восприятие, отбросить вату иллюзий и привязанностей. Превратить грубую буханку тела в чуткий музыкальный инструмент, способный резонировать с небесной мелодией.
— Путь долог, – заключил Удод, – и полон опасностей. Многие сходят с него, обманутые ложными звуками или испугавшиеся тишины, в которой только и можно расслышать подлинное. Но если стремление твое искренне, если жажда Имени сильнее страха и лени – тогда есть надежда. Очищай свой слух. Учись различать. И однажды, возможно, ты услышишь не эхо, но сам Звук. И тогда Он Сам схватит тебя, и тебе не нужно будет держаться – ты станешь частью Его вечной Песни.

И птицы в молчании слушали своего мудрого вожака, осознавая всю трудность предстоящего пути и всю безмерность той Цели, к которой звали их неускользающие, вечно звучащие Буквы Божественного Имени.