Диагноз для страны

Валерий Королюк – приморский журналист, поэт и прозаик, кандидат исторических наук. Написал и издал полтора десятка художественных, научных и публицистических книг. Служил корабельным врачом-хирургом на дизельных подлодках, уволился в запас в звании подполковника. Дважды избирался депутатом Думы города Владивостока; при мэре-бандите Николаеве, который теперь находится в международном розыске, получил в буквальном смысле слов трубой по голове за то, что выступал против политики городской администрации.

В прошлом году В. Королюку исполнилось 55. Свою "полукруглую" дату он ознаменовал выпуском художественно-публицистической книги "АЙ-БОЛИТ-55" (Владивосток, 2011) с совершенно неожиданным, по крайней мере, для меня, подзаголовком: "словарь мёртвого человека". С интересом прочитав книгу, почувствовал, что хочу продолжить
общение с автором.

– Валерий, – мой первый вопрос, – начнём с аннотации к книге. В ней, в частности, справедливо указано, что собранные здесь материалы дают нестандартный взгляд на нашу жизнь в последние годы, проникнутый искренней тревогой за судьбы Отечества. Так, что вас особенно тревожит? Что в этом плане в книге, по-вашему, стоит на первом месте?

– Меня уже давно мало что тревожит... поэтому и подзаголовок такой – "...мёртвого человека". Это вас, читателей книжки – тех, кто ещё жив и пока не слеп – должна тревожить судьба страны, в которой живёте. "Добро и зло приемля равнодушно", я всего лишь пытаюсь помочь вам продрать глаза и увидеть мир таким, каков он есть. А потом – принять собственное решение: с ним или без него. И если с ним, то – как?

– А если без него?

– Вот без него, боюсь, как раз не получится; эвтаназия – дело бесперспективное… А как быть с ним – у каждого свой рецепт. Чтобы выбрать самый подходящий из них – нужно правильно поставить диагноз. Это я вам как бывший врач-подводник говорю.

– Да, вы правы. А каков, по-вашему, наш мир, это уточнять не буду, мне всё ясно из книжки. Тут мы единомышленники. Всё так, как здесь у вас написано: мы сегодня даже народом не являемся, мы – население, причём ненужное даже собственному государству. "Те, кто из этой массы выбился наверх, – говоря вашими словами, – активно придерживаются методов социал-дарвинизма, почти открыто признавая всех, кто не смог приспособиться к условиям капиталистической экономики, "людьми низшего сорта". Да заодно и тех, кто смог, – добавлю от себя. Есть мнение – на днях слышал по радио из уст одного крупного педагога-учёного, – что сегодня у нас общества нет, есть только государство. Впрочем, это, наверное, то же самое?
– Отнюдь не то же самое. Скорее, взаимодополняющие вещи – как Инь и Янь. И одно без другого существовать не сможет. Вот только как им-то это в голову втемяшить? Они ведь сами-то вполне уверены, что одному без другого будет только лучше – вот и сражаются друг с другом в извечной "гражданской войне". Государство дробит и ослабляет общество (кто-то когда-то уверил его, что так легче управлять), общество же всячески противодействует любым, даже самым разумным инициативам государства – из принципа: "а Баба-Яга – против!".

– Я имел в виду, что сказать: "у нас общества нет, есть только государство" – то же самое, что озвучить мысль, заключённую в словах: "мы народом не являемся – всего лишь населением, причём ненужным даже собственному государству"...
Правильно написано в вашей книге: наши администраторы превратились в нахрапистых купцов, жирующих на полезных ископаемых; коррупция – системоопределяющий фактор, без которого механизм управления страной развалится; политические "выборы" без настоящего выбора... И так далее. Всё так.
Но я хорошо знаю наш трудовой народ (называть сограждан "населением" у меня лично язык не поворачивается), наш народ и на выборы-то не ходит только потому, что всё это и то, что, кого ни выбери, всё равно "зажрётся", ему хорошо известно. Так что всё так, как вы пишете. Но ведь всё это, наверное, не диагноз, а симптомы. Сформулируйте, пожалуйста, диагноз.

– Диагноз давно поставлен, и не мной. Замечательный советский писатель Юрий Трифонов когда-то даже вынес его в название одного из самых мрачных своих романов: "Нетерпение". Перечитайте его с позиций сегодняшнего дня – и многое откроется...

– Нетерпение? Что это за диагноз? Что за болезнь? Неспособность государства терпеть своих подданных? В силу чего?.. Неумение народа выносить муки, на которые его то и дело обрекает государство?.. Что там, у Трифонова? Я не читал. Неужели, о том, что общество – вредная Баба-Яга? О том, что общество всячески противодействует даже самым разумным инициативам государства?.. Я лично этого ни в жизни, ни в истории не наблюдаю.

– У Трифонова роман – о народовольцах и их попытках террором решить вековечные проблемы, "поднять Россию на дыбы". Впрочем, об этом же писал и Достоевский в "Бесах", но иначе – ведь после свершившихся революций многое видится совсем по-другому, чем до них...
А что касается диагноза, то я не сказал бы, что наша Родина чем-то больна, "нетерпение" – это не болезнь, а состояние. Обоюдная неспособность и нежелание слушать и слышать друг друга – как между обществом и государством, так и среди людей, их составляющих. Желание немедленно переделать всё по-своему, не считаясь ни с чем и ни с кем. Знаете, Жванецкий недавно очень по-нашему сформулировал понятие "Справедливость": "это когда я сам, лично всё делю". А народ ещё раньше отметил это состояние поговоркой "сам – не ам и другому – не дам".
– А, так вы имели в виду, говоря о правильной постановке диагноза, не общество, а отдельную личность? Это каждый сам себе должен поставить диагноз, чтобы выбрать самый подходящий рецепт: как быть в этом мире?

– Каждый – себе: и государство, и общество, и личность. Только не ставить диагнозы и не заниматься потом самолечением, а осознать своё и других состояние. И, если оно не устраивает, пытаться его изменить не в ущерб другим. Вот, как-то так...

– Вуф!.. Как-то так... Я уж подумал, что мы действительно не слышим друг друга, говорим каждый о своём. Нет, мы говорим об одном и том же – об обществе, о наших общественных проблемах, о развитии общества. Хорошо, пусть будет "состояние".
Мы с вами осознали своё и других состояние, состояние общества и государства, оно нас не устраивает, мы хотим его изменить. И здесь никак не обойтись без рецептов. Заглядываю в вашу книгу: что вы предлагаете? Вот, наверное, самое главное: "А что такое, на самом деле, социализм? По К. Марксу, это ни что иное, как следующая стадия развития общества. Развития! – а не регрессии... и не было у нас никогда ни социализма реального, ни коммунизма – оба они только робко пытались пробиться сквозь косность и тяжесть государственного аппарата, упорно не желающего "отмирать"... Не нравится вам этот термин – социализм? Ладно, я – не против, назовите следующую стадию развития иначе (постиндустриальное либо информационное общество или ещё как), только не забывайте, что без социальности, без общей заботы о стариках и детях, о "сирых и убогих" вы перестаёте быть людьми, а общество – деградирует". – Вот первоочередная задача нашего общества! Переход к следующей стадии развития! Потому общество наше и деградирует, что не предпринимает никаких шагов в этом направлении, не становится на этот путь, не осознает пока ещё необходимости в нём. Тут я с вами согласен. Но почему вы думаете, что суть социализма заключается именно в общей заботе о стариках и детях, а не в том, что, если производительные силы в результате своего развития приобрели общественный характер, то и управление ими должно осуществляться уже всем обществом, а не бюрократическим аппаратом, стоящим над обществом точно так же, как это было и в рабовладельческие и феодальные времена?

– Даже и не знаю, что вам на это ответить... Я не силён в казуистике. Для меня лично суть развития общества – это прорастание в нём гуманизма, независимо от тех инфиниций, которые вы тут обозначили. В конце концов, и при первобытно-общинном укладе никаких "аппаратов" и "механизмов" не было, а забота была, и социализм тоже был, правда – свой, первобытно-общинный. Собственно, именно эта забота и сделала тогда из хищных стай и свор сообщество людей. Общая забота о "сирых и убогих" – определяющая ступень на этом пути. Помнится, ещё Карел Чапек говорил, что не может проникнуться социализмом как экономической теорией – "для меня социализм, прежде всего, всеобщая теория справедливости". Хорошо ведь сказал, а?

– Я вовсе не против этой заботы и согласен, что суть развития общества в его дальнейшей гуманизации. Но это другая тема. Мы сейчас затронули вопрос о сущности социализма.
Я против того, чтобы социализм как наука являлся, прежде всего, теорией справедливости. Во-первых, так было (и есть) в утопическом социализме. Во-вторых, К. Маркс доказывал, что проблема справедливого распределения общественных богатств является для научного социализма отнюдь не главной. При этом он риторически вопрошал: "Что такое "справедливое" распределение? Разве буржуа не утверждают, что современное распределение "справедливо"? И разве оно не является в самом деле единственно "справедливым" распределением на базе современного способа производства? Разве экономические отношения регулируются правовыми понятиями, а не наоборот, не возникают ли правовые отношения из экономических?"
Моя постановка вопроса – вовсе не казуистика. Просто она из другой области человеческого знания. Не из области права, общечеловеческой нравственности и гуманности, а из области экономических отношений. Что с того, что Чапек так и не смог проникнуться социализмом как экономической теорией? Мало ли кто на что в истории человечества оказался неспособным. Тот факт, что он так и не проникнулся социализмом именно с этой стороны, вовсе не избавляет нас от необходимости сделать это. Потому что и развитие общества, и дальнейшая его гуманизация сдерживаются только одним – существующим способом производства. И именно переход к качественно иному способу производства и является здесь определяющим фактором. К. Маркс тут абсолютно прав. Может быть, вы, Валерий, просто не готовы продолжать разговор на эту тему? Не знаете, что такое способ производства? Производственные отношения? Что такое общественный характер современных производительных сил, и какое иное управление общественным производством только и может соответствовать данному характеру?

– Не то, чтобы «не готов», просто мне это, видимо, не так интересно, как вам. Ну не увлекает меня политэкономия – с юных лет еще… Зато теперь мне, наконец, стало более-менее понятно, к чему вы ведете разговор. И особенно заметно то самое состояние «нетерпения», о котором я говорил в самом начале. Боюсь, сами вы его в себе пока даже не замечаете… А Маркс, он, конечно же, во многом прав. Но это – предмет для обсуждения экономистами, к коим ни вы, ни я не относимся.

Вот такой получился разговор.
Я благодарю своего визави за то, что он поддержал его. Может, кто-то из читателей газеты захочет продолжить наш спор? Может, есть люди, кому это интересно? Может, существуют ещё на свете белом политические экономисты, которым тут есть что сказать? Что-то очень важное. Так хочется услышать...

2011