Глава 10. Старуха-ведунья

                (Создатель  рисунка  Вадим  Камков)

  На  следующее утро мы плотно перекусили, собрали вещи и  двинулись на 
  дальнейшие поиски, — продолжил свой рассказ Сергей. — Впереди была деревня
  Павлеево. Деревня эта практически вымерла. Полуразваленные вросшие в землю
  срубленные избы, сгнившие сараи и амбары, покрытые мхом и приваленные к земле
  заборы, ворота, калитки, кругом ни  одной живой души. И  лишь на  окраине
  деревне три стареньких дома, в которых доживали свой век несколько старушек.
  Но беседа с ними, как и предположил Макс, нам ничего не дала. Бабушки эти хоть
  и были старыми по 75–80 лет, но для нашего дела они были молодыми, и поэтому
  ожидать от них какой-либо помощи было глупо. Заранее зная это, мы все же
  опросили их и, не получив нужного нам ответа, покинули деревню. Впереди
  оставалась последняя деревня Каменка, она была в километре от Павлеево. Однако
  Макс убедил меня заехать в нее позже, а пока предложил самим обследовать два
  ответвления от реки Каменки, с каждой из сторон.
      Благо река эта уже давно не  была настоящей рекой. А  больше походила на 
  высохшею канаву, лишь в  некоторых местах заполненную стоялой зеленой водой.
  Это дало людям возможность в  дальнейшем по  сухим местам этой
  реки накатать проселочные дороги. Они и  позволили нам обследовать реку с 
  обеих сторон. Время на  наши поиски по этим ответвлениям реки ушло немало, мы
  просмотрели внимательно все берега, нашли в одном месте очень древнее
  небольшое поселение времен древней Руси, прозвонили его и даже нашли несколько
  чешуек, мелкие древние серебряные монеты, похожие на чешую рыбы, отчего они и
  называются чешуйки.
      Несмотря на эти находки, мы были на этом месте недолго, пометив его на
  карте, чтобы вернуться позже и обследовать его более тщательно. Мы продолжили
  поиски озера с камнем — Илюшкино озеро. Но и оставшиеся участки реки
  нам ничего не  дали. Закончив очередной безрезультатный поиск, мы, наконец,
  решили хоть немного перекусить и отдохнуть.
    — А время, однако, уже половина четвертого, — заметил Макс, когда мы сели на
  привал.
    — Да, а результата пока, как всегда, ноль, — вздохнул я.
    — Ну, теперь точно скоро результат будет, — улыбнулся Максим. — Осталась
  одна деревня Каменка и ее верхние притоки реки.
    — Да, — согласился я, — но сегодня у нас остается времени максимум на то,
  чтобы поговорить с местными, на ночлег где встанем?
    — Где-нибудь на окраине деревни или в ближайшем лесочке, — сказал Макс.
      Мы плотно поели, собрали вещи и выехали в Каменку. Деревня Каменка была
  практически такая  же заброшенная, как и Павлеево, с гнилыми домами и сараями,
  и лишь на окраине деревни мы нашли два жилых дома. Один, повидимому, был чьей-
  то загородной дачей, так как на двери висел большой и ржавый амбарный замок. А
  второй виделся явно жилым, и даже более того, у калитки этого дома, под
  раскинутыми кронами старого дуба, на  лавочке одиноко сидела старушка лет
  семидесяти.
    — Опять нам не повезло, бабушка не очень старая, — заметил я.
    — Да, — согласился Макс, — но  мы все  же поговорим с ней.
      Мы остановили машину в  двух метрах от  того места, где на лавочке сидела
  старушка, и подошли к ней. Бабушка была невысокого роста. По  телосложению она
  выглядела упитанной, но не толстой, лицо овальное морщинистое
  желтовато-бледного цвета. На  голове белая в  синюю крапинку косынка, из-под
  которой выглядывали седые пряди волос. Одета старушка была в поношенное
  старенькое платье голубого цвета и стоптанные галоши.
    — Здравствуйте, бабушка, — поздоровался со старухой Макс. Вслед за ним
  поздоровался и я.
    — Здравствуйте, — ответила старушка и внимательным изучающим взглядом
  посмотрела на нас.
    — А вы кто? — полюбопытствовала бабушка.
    — Мы бабушка историки-краеведы, изучаем историю нашего края, — ответил Макс,
  рассматривая старый рубленый дом.
    — А что вы хотели? — спросила старушка.
    — Мы хотели поговорить с вами, если можно, — ответил я. — Скажите, а вас как
  зовут?
    — Анной, — ответила старушка.
    — Очень приятно. Меня Сергей, а моего друга Максим, — представил я нас.
    — Скажите, баба Аня, — продолжил разговор Макс. — А вы давно здесь живете?
    — Сколько себя помню, столько и живу, — ответила баба Аня.
    — А вы вашу местность хорошо знаете? — продолжил опрос Максим.
    — Ну, раз я  здесь прожила всю жизнь, детей вырастила, мужа похоронила, то,
  наверно, знаю, — улыбнулась старушка.
    — Хорошо, — продолжил Макс, — тогда скажите, вы когда-нибудь, слышали такое
  название Илюшкино озеро? Говорят, оно где-то здесь на реке Каменке было.
    — Илюшкино озеро? Нет, — задумчиво покачала головой старушка, такого озера я
  не знаю. Мы переглянулись с Максом и собрались было уже проститься со
  старушкой, как она продолжила.
    — Здесь, протянула она руку в сторону горизонта, поросшего лесом, километрах
  в трех от нас, раньше была еще одна деревня Липки, там было озеро, правда оно
  называлось Гнилуха.
      Сама деревня была брошена после войны, тогда укрупняли колхозы, и люди
  разъехались по крупным деревням. А такие малые деревни бросали, дома разбирали
  и перевозили, в другие места. А некоторые свои дома бросали или продавали, а 
  на  новом месте получали новые. В  Липках тоже бросали дома. Мы с моим
  покойным мужем Василием купили один хороший дом и свой разобрали, сюда
  перевезли в 1957 году, после свадьбы, — улыбнулась старушка, оголив свои
  пожелтевшие вставные челюсти.
    — Так этот дом из Липок? — посмотрел в сторону старой рубленой избы Макс.
    — Да, оттуда, — подтвердила баба Аня.
    — А там после вас остались какие-нибудь дома? — продолжал интересоваться
  Макс.
    — Да нет, откуда. За  два-три года, все растянули, развезли!
    — Скажите, баба Аня, — вмешался в разговор я. — А почему озеро Гнилухой
  назвали?
    — А я почем знаю! — улыбнулась старуха. — Может потому, что озеро гнилое
  было. Мы, когда там дом разбирали, в ту пору озера этого уже можно сказать
  и не было. Совсем иссохло, воды по колено, одни камыши да лягушки. Ха! Ха! —
  вдруг рассмеялась старуха.
      Ее этот неожиданный смех и  частые улыбки, на  которые мы не  сразу
  обратили внимание, были явно похожи на  признаки неадекватности и  легкого
  душевного расстройства.
    — А наша бабушка слегка не в себе, — заметил полушепотом Макс.
    — Да есть что-то, — согласился я.
  Продолжая разговор, я попытался вновь что-то спросить:
    — Скажите, а…
    — А вы лучше Полину спросите! — неожиданно вновь улыбнулась старушка.
    — Полину!? — мы с Максом переглянулись, явно удивленные, что она произнесла
  это имя. Воцарилась большая пауза, которую, однако, вскоре нарушил Максим.
    — Скажите, баба Аня. А кто это такая Полина?
    — Так это моя свекровь! Полина Ивановна Седова, — вновь улыбнулась старушка.
    — А где бы нам ее увидеть? — спросил я.
    — Так она в доме, — баба Аня неожиданно стала болтать ногами под скамейкой,
  словно она не семидесятилетняя старушка, а десятилетняя девочка. — Ну что
  пойдем? — спросила она.
    — Куда? — растерянно спросил я.
    — К Полине Ивановне, конечно, — продожала улыбатся баба Аня.
  Мы с Максимом опять переглянулись, удивляясь тому, как неожиданно стали
  развиваться события.
    — Пойдемте! — сказала баба Аня и сползла со скамейки. Взяв трость, которая
  стояла у забора она прошла мимо нас и вошла сквозь перекошенную деревянную
  калитку во двор. Мы медленно последовали вслед за ней. Подойдя к крылечку
  дома, баба Аня неожиданно повернулась к нам.
    — Вы только не удивляйтесь, бабушка у нас хоть и старая, ей в этом году 108
  лет, но она у нас дюже набожная. Пашку, сына моего, замучила, в месяц по два
  раза, а то и по три, просит ее на службу в Коломну свозить. Грехи все
  замаливает, словно монашка, а сама еле ноги передвигает. Наверно, в рай
  попадет! Ха! Ха! — опять засмеялась баба Аня, и, поскрипывая ступенями,
  стала подниматься на высокое, деревянное крыльцо.
      К неадекватному поведению старушки мы стали понемногу привыкать, и поэтому
  совсем не обратили внимание на ее очередной смех.
      Я же вообще, услышав возраст Полины Ивановны и то, что эта старушка
  зовется именно Полиной, сильно воодушевился.
    — Макс, ты слышал? — обратился я шепотом к своему другу. — Полина Ивановна
  эта родилась в 1897 году! Она еще в своем уме, раз посещает храм, и зовут ее
  Полиной! — улыбнулся я.
    — Ты понял, это же явная помощь нам оттуда! Ты помнишь, я рассказывал, что
  Полина мне тогда во сне сказала, что нам тут помогут.
      Но Макс был сам не свой, он меня, словно совсем не слушал. Лицо его было
  очень хмурым и  как мне показалось чем-то озабоченным.
    — Максим, ты слышал меня?! — спросил его я.
    — Тихо ты! — прошептал Макс. — Все я слышал, не глухой! Меня сейчас больше
  всего другое беспокоит!
    — Что? — спросил я.
    — То, что нам грозит смертельная опасность! — посмотрел на меня Макс
  взглядом, полным тревоги и неподдельного страха.
    — Где? В этом доме?!
    — Нет, не в этом доме, а на озере! — посмотрел на меня, нахмурив брови,
  Максим.
    — Ты что, опять что-то почувствовал? — спросил я. — Когда?
    — Тогда! Когда мы вошли во двор этого дома! Ладно, мы потом об этом
  поговорим, а пока пошли.
      Наконец, мы поднялись на крыльцо и вошли в дом. Дом был большим, имел три
  комнаты и прихожую, стены прихожей и  комнат были обиты шалёваной доской,
  покрытой в несколько слоев нитролаком. Что придавало внутри старому рубленому
  дому вид современной дачи, отделанной под красивое сучковое дерево. Полы и
  потолки так же были отделаны под дерево.
    — Это Паша в том году нам ремонт сделал. — предугадала мои предположения
  бабка Анна.
      Мы прошли прихожую и  остановились у  самодельной тесаной шипованной
  двери. Старушка открыла дверь, и в нашу сторону пахнуло невероятным, неземным
  ароматом.
    — Афонский ладан, — воскликнул Макс, закрыл глаза и вдохнул этот аромат
  полными ноздрями.
      Он вдруг заметно переменился, тревога в  его глазах пропала, а на устах
  расплылась довольная улыбка.
    — Анна, это ты? — спросил из-за дверных занавесок сухой, но твердый
  старческий голос.
    — Да я, тут гостей тебе привела, — ответила баба Аня и провела нас
  в комнату.
      Энергетика этой комнаты с первой минуты заворожила меня, каким-то особым
  чувством любви и покоя. Что-то теплое и родное, будто из далекого детства,
  коснулось моего сердца. На мгновение вспомнился дом моей бабушки,
  такой же скромный ухоженный и родной.
      Совсем небольшая, три на четыре метра, комната была чистой и  аккуратно
  прибранной. Обстановка здесь аскетичная. Из мебели — резной старинный комод
  у двери, накрытый вязаной скатертью с бахромой. Поверх комода ваза
  с  яблоками, подсвечник с  почти догоревшей свечой, несколько просвирок и
  дымящая афонским ладаном ладанка. По обеим сторонам комода стояло по стулу.
  У другой стены у окна стоял небольшой шкаф со старинными книгами в кожаных
  переплетах, среди которых явно две очень большие старые книги с  кожаными
  обложками на  деревянных корешках и с металлическими застежками. Это были
  «Библия» и  «Псалтырь». Тут  же стояли и  другие духовные книги — «Житие
  святых Дмитрия Ростовского», полное собрание «Святителя Игнатия Брянчанинова»
  и всякая другая православная литература. В восточной части комнаты, напротив
  книжного шкафа и окна, в углу и по всей стене в несколько рядов были развешаны
  десятки старинных икон. Были тут и почерневшие от копоти, вековой грязи и
  времени, ковчежные, деревянные иконы московской иконописной школы
  пятнадцатого, шестнадцатого веков. Иконы школы Палеха. Иконы праздничные и
  житейные, иконы поздние, восемнадцатого-девятнадцатого веков, в кованых
  серебряных окладах, с накладными нимбами и одеждой у святых. Заходящее солнце
  за  окном медовым цветом окрашивало стены комнаты и  часть икон, отчего
  серебряные оклады на некоторых иконах, несмотря на свою почерневшую вековую
  патину, горели на солнце, словно маяки.
      Прямо под иконами в углу стояла односпальная, застеленная зеленым
  покрывалом железная кровать. На  этой кровати, подложив несколько подушек под
  голову, в полусидячем положении лежала высокая сухая старушка, одетая в  белую
  косынку, украшенную синими цветочками, и  в  фиолетовый старенький халат,
  подпоясанный такого же цвета поясом. Лицо у старушки было чистым, белым,
  но  не  бледным, скорее хлебным, цвета просвирки, глаза острые, но очень
  добрые.
    — Гостей привела? — переспросила Полина Ивановна, перебирая костяными
  пальцами большие монашеские четки. — Гостям мы завсегда рады. Проходите люди
  добрые.
    — Почему вы решили, что мы добрые? — неожиданно спросил Макс, разглядывая
  иконы.
    — Добрые, раз за вами свет идет. Да и в душах ваших ничего худого не видно,
  улыбнулась старушка. — Вот стулья, садитесь. Мы представились и сели.
    — А ты, Анна, ступай, приготовь повечереть.
      Баба Анна вновь улыбнулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
    — Вы не  обращайте внимания на  мою сноху, — проводила ее взглядом бабушка
  Полина. — Когда ее старшего сына Игоря в Москве бандиты зарезала, она умом
  немного тронулась. Василий, покойный сынок мой, тогда первый инфаркт получил,
  а она захихикала, так и хихикает с тех пор.
      Слушая старушку, Макс продолжал нет-нет бросать взгляд в сторону икон. Это
  его любопытство вскоре заметила бабушка.
    — Что, нравятся иконы? — улыбнулась она.
    — Очень, — ответил Максим. — Они бесценны.
    — Да! Эти иконы мы с  девчатами в  1918  году спасли от  пожара. Тогда
  комиссары и  безбожники-активисты, среди которых и отец моей Анны, нашу
  церковь святителя Николая в Липках сожгли.
    — В Липках?! — удивленно переспросил я. — Вы из Липок?
    — Мы все из Липок. И я, и Анна. Как я не хотела с ними родниться! — покачала
  головой старушка.
    — Так надо  же, Василия бес попутал! Люблю, говорит, Анну и  все! Пришлось
  благословить. Вот теперь последние дни с ней доживаю. А она такая же
  безбожница, как ее отец! Лоб никогда не перекрестит, — махнула рукой старушка.
  Хорошо Паша, внучек, не их кровей, наш набожный.
    — Скажите, Полина Ивановна, — перебил я старушку. — А ваше озеро Гнилуха
  всегда так называлось?
    — Нет, конечно, — ответила старушка. — Гнилухой его начали называть до 
  войны в  20–30;х годах. К  тому времени вода в  озере совсем почернела. Да  и 
  река стала мелеть, протоки камышом заросли, вода перестала озеро наполнять,
  вот озеро и застоялось. А в 50;е годы вообще в болото превратилось.
    — Скажите, а как озеро это раньше называлось? — спросил я с надеждой.
    — А вы какое озеро ищите? — вдруг спросила Полина Ивановна.
      Этот неожиданный вопрос поразил и сильно удивил нас  с Максом, мы
  переглянулись и я ответил:
    — Мы Илюшкино озеро ищем.
    — Так вот оно и  есть Илюшкино озеро, — ответила старушка.
  Мы с Максимом опять переглянулись, осведомленность старушки просто поражала, и
  я решил спросить. — Скажите, а откуда ….
    — Откуда я знаю, что вы ищите Илюшкино озеро? — предугадала мой вопрос
  Полина Ивановна.
    — Да, — почти прошептал я.
    — Сегодня ночью, когда я, как всегда, молилась, — стала рассказывать
  бабушка. — Я задремала и передо мной в тонком сне явилась девочка лет десяти с
  собачкой.
    — Полина! — удивленно воскликнули мы с Максом.
    — Полина! — почти в ту же минуту, словно обожженные, воскликнули Иришка и
  Светлана.
    — Ей явилась Полина?! — переспросила Иришка.
    — Да, — подтвердил Сергей. И продолжил свой рассказ.
  Когда Полина Ивановна сказала, что ей явилась наша девочка Полина, мы с Максом
  так же, как и вы сейчас, первые минуты находились в полном недоумении. Но
  вскоре все же пришли в себя и выслушали ее рассказ до конца.
    — Так значит, вы знали о нашем приезде? — посмотрел я на старушку.
    — Конечно, знала, — улыбнулась Полина Ивановна. — Ведь это я послала Анну
  встретить вас и привести ко мне.
    — Вы знали, что сегодня вечером мы будем у  вас? — спросил я.
    — Да, — ведь Полина все мне рассказала про вас. — Ваше дело, конечно, очень
  благое. — Но……
    — Но опасное, хотите сказать вы?! — неожиданно вмешался Макс.
    — Да, — с серьезным выражением лица посмотрела на нас старушка. — Его дух
  будет препятствовать вам!
    — Дух Ивана Лядова, Ивана-лесоруба?! — спросил я.
    — Да! — подтвердила Полина Ивановна.
    — А что вы еще знаете про эту историю? — как-то робко спросил Макс.
    — Все, — ответила старушка. — Мой дед Митя, был другом Илюши. На  его глазах
  Илюшу тогда сом на  дно озера и утянул. Позже эту сеть мужики баграми
  вытянули, а в ней Илюша и сом на 25 кг.
    — Боже мой! — вскочил я со стула. — Так это я вашего деда видел! В ту
  последнюю минуту, когда меня на дно сом утянул.
      Тут я рассказал в мельчайших подробностях все то, что мне довелось
  пережить в ту ночь.
    — Да, сынок, — внимательно посмотрела на меня старушка. — У Бога на тебя
  особый промысел избран. Но и дьявол уже ходит за тобой! Не по нраву ему твои
  добрые дела.
    — Дьявол?! — вжала в плечи свою голову Иришка.
    — Да, — подтвердил Сергей. — Полина Ивановна после моего рассказа сказала
  мне, что когда я в том воплощении запутался в  покрывало, так что едва не 
  задохнулся, это не я так туго замотал себя!
    — Не ты?! — удивленно воскликнула Иришка.
    — Не я! Полина Ивановна сказала, что это дьявол той ночью хотел задушить
  меня! Не мог он мне простить станцию Талматова! Что я  с  Максом деньги бедным
  людям раздал! И  больше всего его привело в  бешенство то, что я забрал его
  добычу!
    — Забрал его добычу?! — нахмурив лоб, повторила Ира. — Какую добычу?!
    — Я, кажется, понял, — вмешался Гвоздь. — Добыча это Николай Талматов.
    — Ты как всегда проницателен, Володя. Да  дьявол не  мог простить мне, что
  часть пожертвований во  имя Николая Талматова освободили его от  страданий и 
  подняли во тьму ожиданий. Именно за это, больше всего, он хотел задушить меня.
  И задушил бы, но, как сказала Полина Ивановна, за  меня вступились
  Божественные силы и попалили его огнем, отчего тот бежал, отступил на время,
  но не успокоился.
    — О Боже! Зачем ты вообще занялся этой благотворительностью?! — прижалась к
  мужу Иришка.
    — Ну а  как! Я  же обещал! Да  и  к  тому  же не  только я, но и Макс в тот
  день получил свое предупреждение, — продолжил Сергей и вернулся к своему
  рассказу.
      После того, как Полина Ивановна рассказала мне о том, как дьявол хотел
  погубить меня, Макс посмотрел на меня и задумался. О чем он тогда думал,
  я не знаю, но ход его мыслей вскоре прервала Полина Ивановна.
    — За вами отче, дьявол тоже ходит. Но  вы его пока не так сильно
  раздражаете, как ваш друг.
    — Вы назвали меня отче?! — выпрямился на своем стуле Макс. — Почему вы
  обратились ко мне, как к священнику?
    — Если вы священник, то как мне еще к вам обращаться, — ответила Полина
  Ивановна.
    — Но я не священник! — возразил ей Максим.
    — Скоро будете, — махнула рукой старушка.
  Пророчество старушки о  священстве Макса сильно впечатлили последнего, он
  вновь погрузился в свои мысли и на время выбыл из разговора.
    — Полина Ивановна, скажите, — продолжил разговор я. — А ваш дед Митя
  рассказывал вам еще что-нибудь из этой истории?
    — Вас интересует судьба Ивана Лядова? — догадалась Полина Ивановна.
    — Да, очень интересно знать, что стало с ним? — кивнул я головой.
    — Так его здесь же в этом лесу и убили, — ответила старушка. — Говорят,
  когда его окружили и хотели в плен взять, он сильно отбивался и  пятерых
  солдат порубил. Тогда его просто убили. Где это было? Никто не знает, наверно,
  там же в лесу. А лес у нас и сейчас большой, а тогда вообще был бесконечный.
  Полина Ивановна замолчала и внимательно посмотрела на нас.
    — Будьте осторожны там! Особенно ночью.
    — Почему? — оставив свои мысли, — воскликнул Макс.
    — Там дух его неприкаянный бродит по лесу, — ответила Полина Ивановна.
    — Я же тебе говорил, что нам там грозит опасность, — посмотрел на меня Макс.
    — Что нам теперь не  ехать туда? Но  как  же Полина? Она же сказала, что ее
  просил Илюша, — возразил я. — А мое ночное воплощение, это что просто так
  было? Раз нас избрали, значит нужно довести это дело до конца.
    — Вы правы, молодой человек, — поддержала меня Полина Ивановна. — Раз вас
  избрал Господь на это дело, значит, он доверяет вам, и отказываться от этого
  дела нельзя. К тому же у вас там будет хороша защита, поэтому не бойтесь, но
  будьте осторожны.
    — Защита! Какая защита? — спросил я.
    — Раз Илюша через Полину просил вас найти этот клад, — ответила Полина
  Ивановна. — Значит он не оставит в беде и поможет вам. Да и я помогу,
  помолюсь. А пока оставайтесь у нас на ночлег. Анна сейчас накормит и покажет
  вам место в гостиной.
    — Зачем, Полина Ивановна? — попытались, было, мы возразить, но получили
  короткий, но решительный ответ.
    — Нечего вам лишний раз в  лесу судьбу испытывать! У вас еще будет ночь,
  которую вам нужно будет пережить! — Полина Ивановна подняла левую руку,
  протянула ее к стене, и я только теперь обратил внимание на белый бельевой
  шнур, который поднимался от кровати вверх и, огибая блочек, подвешенный к
  потолку, уходил дальше сквозь стену. Старушка взяла шнур и несколько раз
  подергала его, где-то отдаленно за стеной послышался звон колокольчика.
      Увидев мой взгляд, Полина Ивановна улыбнулась. «Это Паша, внучек, сделал –
  Анну вызывать. А  то  ведь не дозовешься».
      В этот момент открылась дверь, и сквозь дверные занавески в комнату
  заглянуло веселое лицо бабы Анны.
    — Звала? — спросила она.
    — Да, — покорми ребят и покажи им место в гостиной.
    — Пошлите, — позвала нас баба Анна.
      Мы пожелали спокойной ночи Полине Ивановне и пошли за  бабой Анной. Уходя
  я  бросил последний взгляд в  окно, на горизонт, в полусумрачный лес, туда,
  где завтра нас ждала опасная неизвестность.