Один шаг в бессмертие

Тогда, в далёком 41-ом, они шагнули в вечность сквозь адский огонь, сквозь свинцовые ливни, что пели свои леденящие песни. Их ладони, сжимавшие оружие, не дрожали - они горели, как факелы священного гнева, что испепеляет саму мысль об отступлении. Они ложились в землю, но не как побеждённые - как семя, из которого прорастёт победа. Их тела становились частью русской земли - той самой, что помнит и стук копыт конницы Дмитрия Донского, и скрип телег Бородино, и глухой гул орудий под Порт-Артуром.

Их подвиг не стал прошлым. Он не уместился в гранит памятников, не замкнулся в витринах музеев. Он стучит в сердца сегодняшних бойцов - тех, кто сейчас, в этот самый миг, прикрывает товарища своим телом, кто идёт вперёд, когда разум кричит «нет», кто выбирает смерть, но не позор. Они воюют не ради звёзд на погонах - они защищают то, что дороже жизни: родной порог, детский смех, берёзы у околицы.

Когда в мае 45-го отгремели последние залпы, мы с надеждой верили, что война ушла навсегда. Но зло, как феникс из пепла, возродилось вновь. И когда сегодня разрываются снаряды, когда пули поют свою смертельную песню, когда офицер, сжимая рану, ведёт бойцов в атаку - это не просто бой. Это священнодействие. Это древний клич предков, что звучит в нашей крови: «За землю русскую!»

Ветеранов Великой Войны осталось так мало... Их морщины - как шрамы самой истории, их ордена - как звёзды на небосклоне нашей памяти. Но когда боец нашего времени поднимается из окопа под смертоносным огнём, он не один - с ним идёт вся русская воинская рать. Тени богатырей, гренадёров 1812 года, Сталинградцев в прожжённых шинелях шагают рядом, незримо прикрывая его спину.

Они смотрят на нас с выцветших фотокарточек. Их голоса шепчут в шелесте берёз: «Мы держали свой фронт. Теперь держи ты».

Мы не выбираем время умирать - время выбирает нас, чтобы явить миру, как уходят воины России…

Они уходят не так, как прочие. Не на простынях, не в тихом шёпоте молитв, не с дрожью в голосе. Они уходят в грохоте разрывов, с прикушенным стиснутыми зубами криком, с гранатой, прижатой к груди, как последнее объятие. Они уходят, шагнув навстречу свинцу, чтобы тенью встать за спиной товарища. Они уходят, превращая свою кровь в пламя, а последний вздох - в гром.

Их смерть - не конец. Это - молния, разрезающая тьму, чтобы осветить путь тем, кто идёт следом. Их последний взгляд - не в пустоту, а сквозь века, туда, где ждут седые великаны в пробитых касках, где мальчишки в рваных гимнастёрках навеки застыли в атаке, где женщины, стиснув зубы, тащат на себе войну. Они видят их - и улыбаются.

Они не просят памятников. Их памятники - это вздохи матерей, ещё не знающих, что сыновья уже не вернутся. Их награды - это слёзы детей, которые когда-нибудь вырастут и поймут, за что отцы сложили головы. Их слава - это земля, которая запомнит каждый их шаг, каждый выстрел, каждый последний вдох, отданный ей, как клятва.

Воин России не умирает. Он растворяется в ветре, что гудит над полями былых сражений. Он становится шёпотом листвы в берёзовых рощах, где когда-то бегал босоногим мальчишкой. Он - в стуке колёс поездов, увозящих новых бойцов на фронт, в гуле моторов, в криках журавлей, что зовут за собой в небо.

Когда, кажется, что сил нет, когда земля горит под ногами, а небо падает осколками - они приходят. Тени. Те, кто уже прошёл этот путь. Они не говорят - они просто смотрят. И этого взгляда хватает, чтобы подняться. Чтобы шагнуть вперёд. Один шаг. Чтобы победить.

N.B. Потому что русские не сдаются. Потому что мы - народ, у которого смерть отнимает лишь тело. Потому что, пока хоть один из нас помнит их имена, Россия будет жить.

Вечная слава ушедшим.

P.S. Вечная память живым.

Илья Александрович Игин