глава 23

                Глава 23 — Сквозь землю.







Весна пришла внезапно, словно удар кулака в дверь. Земля, напитавшись талой водой, казалась тяжёлой, неспособной впитать ещё хоть каплю горя. Но горе приходило снова и снова.

Настя стояла у барака, смотрела, как медленно идут люди. Они шли босиком, многие были настолько исхудавшими, что ноги больше походили на ветки деревьев, чем на человеческие конечности. Среди них она узнала соседей — уже не людей, а живые тени, призраки голодной зимы.

— Куда они идут? — спросил Сеня, крепче сжимая её руку.
— Куда глаза глядят, — тихо ответила Настя. — Иначе — умрут прямо здесь.

Из соседних бараков доносились стоны. Люди умирали не только от голода — начали вспыхивать болезни, от которых не спасали ни молитвы, ни надежда. Один за другим падали слабейшие, и их тела лежали прямо у дороги, потому что хоронить было некому и негде.

Отец Иона молча подходил к умершим, крестил их, едва шевеля губами. Его лицо исхудало настолько, что казалось прозрачным.

Руденко делал пометки:
40. Умерших никто не убирает. Земля уже не принимает мёртвых.

Ночью хлынул сильный дождь, превращая дорогу в вязкую грязь. Из барака снова кто-то пропал. Нашли утром — старик Николай лежал у колодца. В руках он держал жестяную кружку, в которой была мутная вода. Его глаза были открыты, полные ужаса перед смертью.

— Он пошёл за водой и не дошёл, — шептал кто-то.

Настя помогла отнести его к сараю, где уже сложили тела. Там лежали дети, взрослые, старики — все вместе, уже не различимые в своей общей смерти.

Руденко записал:
41. Старик Николай — умер с водой в руках.

Через день умерла женщина — Наталья, мать троих детей. Дети, как воробьи, сидели возле её тела, не понимая, почему она не просыпается. Младший плакал, старший смотрел молча, а средняя девочка шептала:
— Мамочка, вставай...

Настя подошла, взяла детей за руки, отвела к себе. Ночью они просыпались, плакали, звали маму. Настя не могла спать, смотрела в потолок и молилась, чтобы утро наступило скорее.

Руденко записал:
42. Наталья — умерла во сне, трое детей остались сиротами.

Голод доводил людей до безумия. Однажды ночью из соседнего барака донёсся крик. Кто-то бросился бежать в лес, кто-то плакал в истерике. Утром нашли тело молодого парня — он попытался украсть последний кусок хлеба, его поймали и избили до смерти.

Руденко написал:
43. Молодой парень — убит за кусок хлеба.

Настя стала часто болеть, кашель раздирал её грудь, а лихорадка возвращалась каждую ночь. Сеня не отходил от неё ни на шаг, приносил отвар из коры, укрывал всем, что было под рукой.

Отец Иона пришёл однажды вечером и долго смотрел на Настю. Затем тихо произнёс:
— Держись, дитя, только так мы победим смерть.

Руденко записал:
44. Настя — борется за жизнь. Сеня — рядом, словно щит от смерти.

Наступил апрель. Земля начала прогреваться, и люди, кто ещё мог двигаться, вышли искать хоть что-нибудь съедобное. Некоторые ели корни, другие — траву, третьи жевали кору деревьев. С каждым днём людей становилось меньше.

Отец Иона молился у барака, теперь уже вслух:
— Господи, если ты нас слышишь, помилуй и прими хотя бы души наши.

Руденко молча слушал молитву и писал:
45. Отец Иона — молитва, похожая на отчаяние.

Однажды утром Сеня нашёл в лесу мальчишку, который уже не дышал. В руках у него была горсть травы, которую он так и не смог донести до рта.

Настя сказала:
— Он умер, но не сдался.

Руденко записал:
46. Мальчишка — умер на пороге жизни.

В конце апреля стало ясно, что выживших осталось совсем мало. Люди больше не разговаривали, только смотрели друг на друга пустыми глазами, будто ожидали, кто следующим уйдёт за край.

Настя, глядя на Сеню, тихо сказала:
— Мы не умрём. Мы переживём всё, что нам уготовано.

Руденко добавил последнюю запись:
47. Настя и Сеня — живут, потому что не могут иначе.

Каждый новый день приносил новые смерти. Умер старик Иван, затем женщина Оксана, ребёнок Петька... Люди умирали молча, уже не надеясь на спасение.

Настя больше не могла плакать. Она только смотрела на землю, пытаясь понять, почему она продолжает жить, пока вокруг столько горя.

Руденко продолжал писать:
48. Иван умер тихо. Оксана больше не проснётся. Петька замолчал навсегдa...

Весна была невыносимо жестока, но люди продолжали цепляться за жизнь, потому что смерть была слишком близко, слишком реальна.





                Конец главы.